Сибирские хроники перемещенных лиц

Сибирские хроники перемещенных лиц

Но вернемся к перемещению заводов на восток.

Яковлев, как и все руководящие работники наркомата, занимался вопросами перемещения предприятий наркомата. Если тот же Дементьев занимался размещением эвакуированных предприятий в Поволжье, то Яковлев отвечал за Сибирь. Конечно, и в Куйбышеве, и в Горьком, и в Казани условия были тяжелыми, но в Сибири было что-то невообразимо трудное. Запорожский авиамоторный завод, краса и гордость отрасли, был выброшен в болото на окраине Омска. Работников его селили в землянках, засыпных бараках, счастливчикам доставались проходные комнаты в частных домах, где хозяев «уплотняли», не спрашивая их мнения.

Эвакуацию своего конструкторского бюро и опытного завода № 115 Яковлев оттягивал, надеясь на чудо, словно оно могло произойти прямо сейчас. Плюс ко всему его коллектив усиленно работал над завершением постройки нового самолета Як-7 с мотором М-82, который планировалось выкатить 12 октября.

Но чудес не бывает. Из воспоминаний Е. Адлера:

«12 октября в сборочный цех стремительно вошел Александр Яковлев, одетый в кожаное пальто. Не снимая фуражки, скомандовал:

– Машину немедленно разбирайте, в ящик и – на железнодорожную платформу. Завтра вечером отъезд в Новосибирск.

– Александр Сергеевич, тут окраска только осталась, да мелкие доработки. Разрешите уж здесь доделать.

– Вы еще тут… Первый, двадцать второй заводы снимаются, а вы…

– Хорошо, приступаем.

В стандартный ящик самолет не поместился, пришлось прорубать стенки и городить пристройки. Уже затемно все было окончено, и участники погрузки отправились к семьям, которые осваивали выделенные нашему заводу товарные теплушки. В каждом «спальном вагоне» посредине была железная печь с трубой, пронизывающей крышу. В два этажа настланы дощатые нары. Сотрудники с семьями, всего сорок человек в каждом вагоне, укладывались ногами к печке».

Эти описания мог привести любой из десятков тысяч людей, которые холодной осенью 1941 года отправлялись в неведомое далеко, бросив все нажитое, навстречу непосильному труду, ранним смертям близких, неустроенности детей, нехватки всего и вся, отсутствию еды, одежды, элементарных бытовых услуг. Пока вожди на полях сражений от Белого моря до Черного доказывали преимущества своего социализма – один пролетарского интернационального социализма, другой – национал-социализма, десятки миллионов людей погибли в этом остром споре, но в сводки погибших попадали те, кто геройски умирал в боях, восклицая «За Сталина!» или же «Хайль Гитлер!» Тихие безвременные смерти от раннего туберкулеза, от рахита, дистрофии киевлян, ленинградцев, запорожцев, москвичей, не привыкших к сорокаградусным морозам Верхней Салды, Тюмени или Иркутска, в этих реестрах не учитывались. Наверное, поэтому Эвакуация осталась невоспетой в нашей литературе. И по причинам, повлекшим ее – бездарное военное и политическое руководство допустило захват практически всей европейской части страны, и по последствиям – страданиям сотен тысяч людей в промерзших бараках, на нарах, в землянках.

Да, Эвакуация позволила в короткий срок наладить выпуск боевой техники, снабдить ею фронт, ну, а какой ценой это доставалось, вопрос второй, а для высшего руководства страны, может, и третий. Мы же с гордостью и сейчас поем: «Нам нужна одна победа – мы за ценой не постоим». И не стояли…

Вернемся в Новосибирск, где на бывшем заводе «Сибкомбайн» (и здесь Яковлеву пришлось обосновываться на комбайновом заводе) предстояло наладить выпуск боевых машин. Здесь, правда, еще собирали ЛаГГи, но время их заканчивалось – и потому, что на фронтах они не показали того, чего от них ждали, и потому, что сюда приехал Яковлев со своим КБ и было бы смешно думать, что после этого на заводе будет производиться что-то, не имеющее марки «Як».

Вновь слово очевидцу.

«Оказавшийся здесь АэС застал грустную картину. Директор пил по-черному. Вечерние смены без зазрения совести вповалку спали на разбросанных повсюду штабелях из дельта-древесины. Ни в один туалет невозможно было войти – все засорено, загажено, залито вонючей коричневой жижей. Никакого порядка, организации, дисциплины. Перед Александром Сергеевичем встал вопрос – с чего начать?

На первый взгляд совершенно неуместно он начал с кабинета. В коридоре дирекции появилась заново прорубленная дверь с нестандартным матовым остеклением, солидные дубовые панели, новая ковровая дорожка. Этим, вероятно, Яковлев хотел всем дать понять, что устраивается здесь всерьез и надолго.

При поддержке обкома партии директор и главный инженер были смещены и заменены другими – энергичными, ответственными и толковыми.

По-видимому, уже состоялось решение ГКО запустить здесь Яки вместо ЛаГГов, потому что один цех за другим полностью освобождались от задела, стены окрашивались, полы мылись и заново расставлялось оборудование.

Привезенная заводом № 301 оснастка и задел Як-7УТИ – двухместного варианта Як-1 – на первых порах использовались почти полностью, только каркас фюзеляжа переделывался так, чтобы снова получился из него одноместный истребитель. Однако новое шасси с увеличенными колесами, введенное на УТИ, так и осталось усиленным, что очень пригодилось в дальнейшем, когда потребовалось установить на самолет более тяжелое пушечное вооружение и дополнительное оборудование, а также добавить топливо…

Конечно, первым делом прочистили, вымыли и покрасили все туалеты.

Сибирских морозов долго ждать не пришлось. Уже в конце ноября завернуло за двадцать, да еще с ветерком. Идешь, бывало, скорым шагом от своего барака на завод, а встречные прохожие показывают тебе пальцем на левую щеку. Только ототрешь снежком отмороженное место на скуле, а тебе уже указывают на нос…»

В годы войны самолеты марки «Як» выпускались 14 (четырнадцатью!) авиационными заводами страны. Их было выпущено свыше 40 тысяч экземпляров, в том числе 35 тысяч истребителей – больше, чем какого-либо другого типа истребителей. Этому есть много причин, и одна из них то, что самолеты яковлевской фирмы были просты (дерево) и дешевы (клей и гвозди) в изготовлении, каждая новая модификация была именно модификацией удачно найденной первоначальной схемы. Яковлев руководил отлично спаянным коллективом единомышленников, которые были к тому же профессионалами высокой пробы. Но был и еще один аспект, на который обращается меньше внимания.

Александр Сергеевич Яковлев был целеустремленным, амбициозным, очень волевым руководителем, ставящим перед собой самые высокие цели и умеющим добиваться их. Сейчас сказали бы, что он был менеджером самого высокого уровня, но это не отражало бы в полной мере его выдающихся организаторских качеств.

Мы уже рассказывали про то, что он, приехав на новосибирский завод, который был предназначен для выпуска самолетов ЛаГГ-3, застал там удручающую картину. Завод практически стоял, завалив все планы по выпуску боевых машин. Было два пути: начать вытаскивать завод из прорыва, налаживать снабжение завода необходимыми материалами, деталями, моторами для ЛаГГов, на что ушли бы недели, а то и месяцы (напомним, это осень 1941 года!) или же на базе эвакуированного сюда 301-го завода развернуть производство Як-1, которое дало бы отдачу практически немедленно. Разумеется, он выбрал второй вариант, однако это до чрезвычайности расстроило конструкторов ЛаГГа, привело в негодование директора завода, поскольку для стоящих на потоке ЛаГГов есть оснастка, рабочие только-только освоили новый тип, а тут все начинать заново? Против этого плана восстал и уполномоченный ГКО (Государственного Комитета обороны), находившийся в Новосибирске. Последний был наиболее опасным соперником, но Александр Сергеевич отнюдь не думал отступать от своего плана.

Из воспоминаний А.С. Яковлева:

«Ситуация на заводе усложнялась путаницей, какую вносил своими административными окриками уполномоченный ГКО – генерал, в течение нескольких лет работавший в аппарате одного из правительственных учреждений и общавшийся с авиацией только посредством переписки да кабинетных разговоров. Кроме того, этот человек страдал повышенным честолюбием. Вскоре я обнаружил, что он, не считаясь с директором и главным инженером, командовал на заводе, не имея никакого представления о деле.

Этот уполномоченный мешал и мне, хотя я, будучи заместителем наркома, имел право распоряжаться на заводе. У нас с ним возникли серьезные разногласия. Однажды в момент наиболее острого спора, рассчитывая меня полностью обезоружить, генерал достал из сейфа и показал документ о том, что он является уполномоченным ГКО. Документ был подписан Сталиным. Положение получалось архисложным, и я решил при первом же разговоре со Сталиным просить отозвать генерала с завода.

Разговор вскоре состоялся…

В разгар совещания с участием секретаря обкома раздался телефонный звонок из Москвы. Я снял трубку и услышал:

– Здравствуйте! Как дела? Как работает завод? Как растет выпуск самолетов?

Я коротко объяснил обстановку, рассказал, что в первые дни было трудновато… Не успел я еще рассказать о том, как нам удалось навести порядок, как Сталин удивленно сказал:

– Туда же направлен уполномоченный Государственного Комитета Обороны. Ведь это его работа решать все эти вопросы. Для этого он и послан туда. Кто там уполномоченный ГКО?

На это я ответил, не стесняясь присутствия генерала, что уполномоченный ГКО – человек без производственного опыта, плохой организатор, на заводе никогда не работал, ему очень трудно справиться с создавшимся положением. Тем не менее с помощью обкома партии мы все трудности постепенно уладим.

– Нам нужно не постепенно, – услышал я в телефонной трубке. – Нам нужно немедленно!.. Помните, что истребители сейчас – это главное… Ждем от вас истребителей!

Буквально на следующий день после этого разговора пришла телеграмма, в которой сообщалось, что уполномоченный ГКО освобождается от занимаемой должности и отзывается в Москву, а обязанности уполномоченного ГКО возлагаются на меня».

Теперь нужно было решить главную проблему: освободить 153-й завод от конкурента, и эта задача тоже была выполнена: уже 25 ноября 1941 года было получено постановление ГКО о развертывании на заводе № 153 (г. Новосибирск) истребителей марки Як.

Но как бы то ни было, скоро в цехах новосибирского завода в конвейерном ряду выстроились десятки истребителей, готовящихся к исходу дня быть отправленными на фронт. Коллектив, созданный и возглавляемый Яковлевым, работал как часы. Посмотреть на него приезжали даже с других предприятий «столицы Сибири». В ОКБ на полу лежали ковровые дорожки, конструкторы работали в белых халатах, освещение помещений было продумано так, чтобы не портилось зрение, и т. д.

В цехах завода, где еще недавно громоздились горы запчастей, деталей и агрегатов, стружек и отходов, царил строгий порядок. Некогда закопченные стены были выкрашены краской, цвет которой подобрал сам Яковлев. «В хорошей обстановке, люди будут делать хорошие самолеты» – таково было кредо Главного конструктора А.С. Яковлева.

Вот что написал в Новосибирск командир 283-го иап майор Морозов о самолете Як-7:

«С другими самолетами немцы охотно вступают в бой, а от нас немедленно удирают, даже имея численное превосходство. Летчики бомбардировочной и штурмовой авиации также прислали не одну благодарность нам за сопровождение и просят командование, чтобы сопровождали их мы. Нам это очень приятно, немчура не один раз, видимо, вспомянула Вас плохим словом за этот самолет, а мы благодарны Вам. Постараемся заставить их еще больше бояться Як-7. Вот только маловато их у меня, было бы штук 20, тогда немчура запела бы в три голоса «матушку-репку». В этом же письме я решил попросить Вас (если это в Вашей силе и власти), если можно подбросить нам штук 7—10 Як-7 с БС или таких же, на которых деремся. Если это будет выполнено, клянемся, что Вам не придется краснеть за нашу работу, на них будут драться летчики обстрелянные и опытные, к тому же влюбленные в Як-7».

Но Яковлев вовсе не ограничивался одним сибирским заводом. В самом начале 1942 года, после того как немцы наконец были остановлены под Москвой, и появилась надежда на то, что их наступлениям пришел конец (этим надеждам еще год не суждено будет сбыться), он сумел добиться того, что было принято решение начать производство Як-7 в Баку. И, чтобы не дать решению «остыть», Яковлев часть людей отправил из Новосибирска на Кавказ налаживать там работу, устанавливать «яковлевский порядок».

– Какой у тебя любимый город?

– Новосибирск.

– А какая любимая песня?

– «Прощай, любимый город».

Из разговора эвакуированных тех лет

Собственно, Яковлев сумел добиться этого не только благодаря своей пробивной силе, но и потому, что практика показала, что яковлевские самолеты, по сравнению с самолетами других КБ, просты в производстве, дешевы, поскольку в них максимально были задействованы дерево, перкаль, на них стоял отработанный до мелочей мотор, были люди, способные в короткий срок организовать производство «ястребков» на любом новом месте (видимо, опыт кроватной мастерской не был ими забыт).

Об этой удивительной способности яковлевцев в кратчайшие сроки «из ничего» сделать самолет, мы поговорим чуть позже, в главе про историю создания двухмоторного Як-6.