Возвращение на родину

Возвращение на родину

В начале января 1995 года командующим группировкой войск «Запад» вместо отстраненного генерал-майора Петрука был назначен генерал-майор И. Бабичев, а командиром 19-й мотострелковой дивизии вместо снятого с должности полковника Г. Кандалина — полковник В. Приземлин.

На северном направлении две группировки были объединены в одну — «Север» — под общим командованием генерал-лейтенанта Л. Рохлина. Буквально в считанные дни кадровые перестановки дали свои результаты. Значительно улучшилась управляемость подразделений и частей. Но вместе с тем боевые действия в Грозном начали приобретать затяжной характер, мы все постоянно думали о том, как избежать больших потерь.

14 января в 4 часа утра (еще затемно) я выехал с колонной машин в Грозный. Привожу записи из дневника:

14.01.95 г.

4.00

Начал движение. Со мной полковники Шубин, Привалов, подполковник Зайчиков. Первые выводы по ходу марша:

— дорога очень тяжелая, особенно для колесных машин;

— часть пути (от брода до Грозного) опасна для движения без надежной охраны (на колонну из 10–15 машин необходимо для охраны 2 БТР; из 20–25 машин — 3–4 БТР; более 30 машин нецелесообразно иметь в колонне);

— связь в колонне обязательна;

— самое главное — хорошо знающий маршрут офицер (проводник).

14.00

Прошли огневые позиции и тыловой район всей группировки «Запад».

16.00

Вошли в город со стороны дач и сосредоточились в парке им. Ленина. Встретился с генералом Бабичевым, офицерами управления, уточнил обстановку, заслушал просьбы.

21.30

Доложил начальнику штаба Объединенной группировки войск генерал-лейтенанту Л. Шевцову о прибытии и решаемых вопросах.

22.00

Узнал о потерях за прошедший день:

— погибли офицер и журналист в районе рынка;

— убит снайпером командир батальона ВДВ;

— имеются случаи мародерства. По этой причине убито уже 4 солдата.

В течение всей ночи артиллерия боевиков вела огонь по группировке наших частей.

15.01

С утра переговорил с начальником штаба корпуса генералом Е. Скобелевым. Уточнил данные по вышедшей колонне с боеприпасами и людьми.

В Грозном наш командный пункт располагается на стадионе «Терек».

В этом городе прошло мое детство. Последний раз я был здесь в конце 1980-х — приезжал на могилу родственников. Здесь похоронены сестренка, бабушка, тетя и дядя. В январе 95-го я не смог попасть на кладбище, оно было заминировано, зато побывал в «своем» доме. В городе еще шли бои, поэтому пришлось сесть на броню и взять охрану. Знакомую улицу Коммунистическую нашел сразу. Там еще маршрут автобуса проходил. Остановка называлась «Деловая».

Подъехали к дому. Все забито, заколочено досками. Постучал. Дверь открыл молодой парень лет двадцати семи, чеченец. Он знал мою двоюродную сестру. «Я слово сдержал, сохранил, что смог, — сказал парень и пригласил в дом. — Только в сарай попал снаряд, угол снесло, а все остальное уцелело».

Пришли пожилые женщины, почему-то все черные, худые, заплакали. Одна из них меня узнала. Я когда позже матери это все рассказал, она тоже не сдержала слез.

Гвоздем застрял в памяти еще один эпизод. Молодая беременная женщина с Урала приехала в Грозный к матери, а тут война. Рожала под бомбежками, в подвале. Роды принимала соседка-старуха. Я помог женщине выбраться из города. Ее на бронетранспортере доставили на аэродром «Северный», затем переправили в Моздок, а оттуда — на Урал.

— Мы, товарищ генерал, обязательно увидимся, — трогательно пообещала она на прощание.

Не знаю, где она сейчас. Дай бог здоровья ей и ее дочери, родившейся под бомбежками в январский день 95-го.

В конце января меня назначили командующим группировкой войск «Юг». Позвонил генерал А. Квашнин:

— Почему не возглавляешь группировку?

— Какую группировку? — спрашиваю недоуменно. — Мне поставлена другая задача.

— Давай ко мне в Моздок, — приказал он.

На перекладных добрался до штаба ОГВ. Доложил обстановку, уточнил детали и тонкости. Тем более что я только что по своим войскам проехал. Прямо здесь, на совещании, узнал, что буду командовать «Югом». В Моздоке в эти дни планировались боевые действия на завершающем этапе. Причем привлекали к этой работе минимальное количество генералов и офицеров. Слава богу, хоть какие-то выводы сделали.

Замысел операции был такой: частью сил группировки «Юг» после маневра с северного направления перекрыть важнейшие транспортные коммуникации, захватить господствующие высоты и завершить полное блокирование Грозного с юга. А дальше вступали в действие штурмовые отряды группировок войск «Север», «Запад» и «Юг». Они по сходящимся направлениям завершали окружение и разгром отрядов Дудаева.

Этому способствовали реальные успехи федеральных сил накануне завершающего этапа операции: постоянно велась разведка и уточнялись места скопления боевиков, их основные опорные пункты и узлы сопротивления. К тому же войскам за месяц боев удалось стабилизировать и упрочить положение во всех районах города. Мы планомерно преодолевали упорное сопротивление фанатично настроенных боевиков и особенно так называемых спецотрядов. («Кавказские львы», «Волки» и другие банды воображали себя невесть кем; многие называли себя «камикадзе» и даже воевали с катанами — самурайскими мечами.) Наши войска захватили плацдармы на восточном берегу реки Сунжи, значительно расширили их, выставили блокпосты на основных перекрестках улиц, обеспечили тем самым продвижение штурмовых отрядов.

Завершающий этап операции начался 3 февраля. Двумя полками группировки «Юг» был осуществлен маневр из района Ханкалы на юг и юго-восток чеченской столицы. 324-й мотострелковый полк, совершив бросок под непрекращающимся артиллерийским и минометным огнем противника, «оседлал» дорогу на Пригородное — Гикаловский и обеспечил тем самым выдвижение 245-го мотострелкового полка и тыловых подразделений с боеприпасами. Затем полк блокировал дорогу южнее Гикаловского и перекрыл направление Шали — Грозный и Хасавюрт — Грозный.

Понимая, насколько важны транспортные коммуникации, боевики попытались сбросить наши войска с дорог. Они атаковали в течение трех суток, применяя танки, БТР, БМП, артиллерию (в том числе и реактивную). При этом стремились перебросить резервы в город с направлений Пригородное, Гикаловский и Чечен-Аул. Но все старания боевиков были тщетны.

В эти же дни войска группировок «Север» и «Запад» приступили к ликвидации отрядов боевиков в зданиях, примыкающих к площади Минутка. Одновременно были захвачены плацдармы на восточном берегу реки Сунжи и осуществлен выход с боем наших подразделений к улице Сайханова.

Для расширения плацдарма требовались тяжелая техника и вооружение, но мост в этом районе был разрушен. Предпринятые попытки восстановить его не остались незамеченными: боевики отвлекли значительную часть сил с других направлений. Завязался бой. Генерал Бабичев и полковник Приземлин решили использовать это как отвлекающий фактор. Преодолев реку ниже по течению по двум переправам вброд и одной десантной переправе на плавтехнических средствах (ПТС), передовые подразделения группировки «Запад» без потерь разгромили противника и выполнили поставленную задачу.

В течение 5–7 февраля действиями штурмовых отрядов десантников (из района улицы Павла Мусорова) были захвачены больница, ряд высотных зданий и заблокирован район Минутка с запада.

Штурмовые отряды группировки войск «Север» (генерал Рохлин), наступая в направлении проспекта Ленина, захватили и взяли под свой контроль комплекс зданий на площади Борьбы. Затем из района трамвайного парка «северяне» совершили обходной маневр, выбили противника из высотных зданий на улице Гудермесская и завершили блокирование района Минутка с северо-востока и востока. Таким образом, в течение февраля Грозный был окончательно блокирован со всех сторон.

В боях за чеченскую столицу и на подходах к ней дудаевцы понесли значительные потери:

— свыше 7 тысяч убитыми, 600 пленных;

— уничтожено: танков — более 40, БМП и БТР — свыше 50, орудий и минометов — более 100, разбиты почти все имевшиеся самолеты и вертолеты;

— кроме того, захвачено 15 танков, 70 БТР и БМП, более 60 орудий и минометов.

Эти цифры, конечно, сильно разнятся с теми, которые я упоминал раньше, когда речь шла о силах дудаевцев накануне боевой операции. Объяснение тут простое. У противника постоянно шло пополнение за счет трофеев, то есть, увы, тех средств, которые были у нас захвачены или отремонтированы поврежденные.

К сожалению, немалые потери понесли и федеральные войска, особенно в первые дни 1995 года. Погибли и пропали без вести более полутора тысяч солдат и офицеров. А если быть абсолютно точным, то всего с 31 декабря 1994 года по 1 апреля 1995 года, по данным Генштаба, в Объединенной группировке войск погибло 1426 и ранено 4630 военнослужащих, 96 солдат и офицеров оказались в плену.

Увы, не все потери на войне можно считать боевыми. Есть и так называемая «пьяная» статистика. Хотя ее специально тогда никто не вел. А жаль…

Вспоминается случай в августе 1996 года, когда боевики прорвались в Грозный. Штурмовые отряды 205-й мотострелковой бригады двинулись на помощь десантникам, в полном окружении оборонявшим Дом правительства. Но в одном из подразделений контрактники были пьяны, заплутали в городе, в результате подразделение вовремя не прибыло в указанный район. Когда виновников привели ко мне на командный пункт, я не мог сдержаться, закричал:

— Здесь война, а не кабак! Арестовать и немедленно расстрелять! — приказал командиру роты.

Контрактники, услышав такой «приговор», мгновенно протрезвели и буквально взмолились: «Пощадите!»

Выдержав паузу, я, конечно же, отменил свой приказ.

— Вы что, действительно хотели их расстрелять? — спросил у меня кто-то из штабных офицеров.

— Нет, конечно, — ответил я. — Но хотя бы диким страхом нужно выбить из них эту пьяную вольницу, иначе таких бед натворят…

Кстати, замечу тем, кто считает боевиков «трезвенниками»: они не только пьянствовали, но еще и наркотиками себя накачивали. И если оставаться в русле сравнений, надо подчеркнуть, что мы взяли Грозный зимой 95-го, не имея преимущества в живой силе и превосходства в технике, а это значит — головы наши были яснее, а сердца тверже, чем у противника.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.