5. Россия не останется без ракет

5. Россия не останется без ракет

Я написал сразу в несколько высших инстанций свои соображения по поводу случившегося — в ЦК КПСС, руководству Военно-промышленной комиссии, нашему министру и министру обороны. В этих письмах я утверждал, что допущена серьёзная ошибка при подготовке проекта Договора, и что уничтожать этот ракетный комплекс нет оснований. Шифровки с моими письмами ушли по адресам. Конечно, я понимал, что шансов на обратный ход нет после подписания документа на таком уровне, но смолчать тоже не считал возможным.

О чём писал? Мысль пришла как-то исподволь, и она была простой — надо предложить сделать новую ракету, нет, не ракету, а новый оперативно-тактический ракетный комплекс. Это — главное. Возможно, такая идея по здравом размышлении со стороны может показаться театром абсурда. Это при том, что ещё стоят где-то на позициях новенькие ракеты — их сотни. Но их как бы уже и нет… И вот теперь надо думать, как сделать новые ракетные комплексы.

Все ракетные комплексы "Ока" по Договору должны были быть уничтожены в течение 18 месяцев. Поэтому мы с нетерпением продолжали ждать ответа на "письмо Горбачёву". Шёл уже 1988 год, наполненный многими событиями и переменами в общественно-политической жизни страны. Одно из тех, которые заметно повлияли на весь дальнейший ход событий в стране, — XIX Всесоюзная конференция КПСС. Меня избрали её делегатом от Московской области. Мог ли я думать, что, когда буду слушать в Кремлёвском Дворце выступления и споры адептов перестройки, буду присутствовать на одном из партийных собраний по подготовке предстоящих похорон надежд многих сограждан на лучшую жизнь, что именно эта конференция в какой-то мере предопределит коренные изменения и в моей жизни. Но это случится потом, а в тот период работа по-прежнему занимала большую часть моего времени. Распорядок дня был прежним, как и все предыдущие годы. Рабочие дни недели — по 12–14 часов, в субботу — до двух часов дня. В воскресенье — отдых.

Осенью того же года в преддверии 7 Ноября, как всегда, получил приглашение на праздничный приём в Кремле по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Это были не очень частые минуты ощущения раскованности в обществе людей, которые играли ключевые роли в жизни государства и с которыми не всегда в обычной обстановке можно было найти общий язык. В этот же вечер или в день такого же праздничного приёма в канун Дня Победы, со многими важными персонами на верхнем этаже Кремлёвского Дворца съездов можно было пообщаться, поговорить о чём угодно.

В банкетном зале я, как правило, встречал множество знакомых людей по работе, по участию в сессиях Верховного Совета России или по партийным форумам. Участники банкета зачастую мигрировали по просторному залу от стола к столу, присоединяясь то к одной, то к другой группе людей. Так нередко я оказывался в кругу известных учёных или знатных рабочих разных профессий, партийных или советских работников и… попадал под вспышки фотоаппаратов. Потом фотокор записывал фамилию каждого запечатлённого на снимке. Я честно назывался и тогда видел досаду на лице корреспондента. Не ведаю, как в западных разведслужбах, но многим советским журналистам была довольно хорошо известна моя редкая фамилия, и они понимали, что лучше её не знать — всё равно не напечатают ни фото, ни подпись к нему. Я понимал, что портил удачный кадр для первой страницы газеты или журнала. И потому чаще старался заранее улизнуть с места съёмки, но это не всегда удавалось.

Помню, мы стояли с Борисом Николаевичем Лагутиным, который тогда уже возглавлял Московский институт теплотехники, обменивались новостями. В какую-то минуту я увидел М. С. Горбачёва, он в кругу своих приближённых проходил по залу. Вдруг Борис Николаевич говорит мне: "Смотри, Сергей Павлович, не к тебе ли идёт Горбачёв?.." Действительно Генсек со свитой шёл в нашем с Лагутиным направлении. Подошёл, поздоровался. Я понял, что данный момент упустить нельзя. После нескольких общих фраз разговора напомнил руководителю страны о "письме шести" — о проекте нового оперативно-тактического ракетного комплекса, который к тому периоду уже получил своё имя — "Искандер". Мне было известно от Ахромеева, что на этом письме уже была резолюция Горбачёва: "Согласен", но дальше дело не продвинулось, несмотря на то, что прошло уже несколько месяцев. Более того, из конфиденциального разговора с высокопоставленным работником ЦК КПСС я знал, что проекту создания нового ОТРК на базе "Оки" противится не кто иной, как Шеварднадзе, который под разными предлогами не рассматривает и не подписывает проект постановления Политбюро ЦК КПСС по данному вопросу. Ведал я и другое: через несколько дней после октябрьских праздников должно состояться очередное заседание Совета обороны СССР, что на нём будут обсуждаться важные вопросы обороноспособности страны.

И тут я высказал своё мнение Горбачёву, что на этом заседании необходимо принимать официальное решение по новому ракетному комплексу, чтобы вся работа по нему строилась на основе разрешительных документов, что эту проблему, на мой взгляд, надо вносить в повестку дня директивных инстанций. Горбачёв в небольшом окружении людей выслушал меня и в ответ сказал, что примет решение в самые ближайшие дни. При этом повернулся и сделал какое-то распоряжение своим помощникам. Разговор был коротким — минуту-две. Но в тот раз генсек своё слово сдержал. Действительно, через некоторое время было подготовлены и приняты соответствующие распоряжения о поручении Коломенскому конструкторскому бюро машиностроения, как головному предприятию, провести работы по созданию оперативно-тактического ракетного комплекса "Искандер" с уточнёнными тактико-техническими характеристиками. Хочу отметить, что вскоре после короткого разговора на кремлёвском банкете изменился и мой статус — я стал Генеральным конструктором Конструкторского бюро машиностроения. Постановление об этом принял Совет Министров СССР 21 декабря 1988 года.

Комплекс "Искандер"… Он великолепен — объективно признан лучшим в мире в своём классе. Отмечу в упрощённом виде лишь некоторые его характеристики и возможности. Это одноступенчатая баллистическая ракета. В состав ОТРК входят самоходная пусковая установка, транспортно-заряжающая машина, в корпусах которых размещаются по две ракеты, каждая из них весит примерно три тонны. Кроме того, имеются командно-штабная машина машины регламента и техобслуживания, а также жизнеобеспечения. "Искандер", как и его предтеча "Ока", тоже ракета-невидимка, даже ещё в большей степени. И это достигнуто в основном за счёт новых конструкторских идей и самых современных технологий.

…Сегодня, когда мы наблюдаем общее наращивание сил НАТО вблизи российских границ, невольно понимаешь, что "паритетный" с Соединёнными Штатами отказ от ракет средней и меньшей дальности стал для нас ловушкой. Ведь американцы, уничтожив свои ракеты соответствующего класса, как находились, так и остались за Атлантическим океаном. Эти ракеты совершенно не угрожали территории самих Соединённых Штатов, но зато они обезопасили своих союзников. Но теперь число американских союзников по НАТО приросло именно в восточном направлении. И тут надо напомнить ясно и определённо, что в структуре этого блока есть комитет по военному планированию, который намечает, в том числе в случае начала военных действий, откуда и куда будут наноситься удары по территории потенциального противника. Теперь на бывших советских аэродромах или военных базах в Прибалтике, Польше, Чехии всё основательнее обживаются натовские структуры. Не дай Бог, как говорится, случиться непредвиденному, но если возникнет на этом потенциальном театре военных действий конфликт с применением силы, то по американской концепции вполне допустимо в этих рамках ограниченное применение небольших атомных зарядов, чтобы не допустить большой ядерной войны. А чем мы ответим в таком случае, если у нас боевая часть ракетных комплексов "Искандер" будет оснащена обычными взрывчатыми веществами, ведь по силам общего назначения мы теперь значительно уступаем "западным партнёрам"?

Многих союзников мы потеряли, а новых не приобрели. Значит, более актуальным видится выражение русского царя Александра III, который когда-то справедливо заметил, что у России есть только два верных союзника — армия и флот. Заботой об обеспечении этих наших союзников должна быть, на мой взгляд, проникнута вся работа управленческих структур государства. На это должны ориентироваться лучшие конструкторские и инженерные силы оборонного комплекса, состояние которого я наблюдаю и пропускаю все его проблемы через себя.