Глава тридцать пятая. О РЕКВИЗИЦИИ ВЕЩЕЙ ГОЛЬДФЕ

Глава тридцать пятая. О РЕКВИЗИЦИИ ВЕЩЕЙ ГОЛЬДФЕ

Учится ВЧК, учится Дзержинский...

Еще в апреле 1918-го сотрудники комиссии столкнулись с противником высокого уровня, имевшим специальный шифр, пароли, дисциплину — с савинковским «Союзом защиты родины и свободы». Самым профессиональным из чекистов на тот момент был Петерс. В мае он провел операцию по внедрению, которую позднее описал так:

«По найденным паролям выявилась возможность послать в Казань под видом белогвардейского офицера одного из наших комиссаров. Мы снарядили сотрудника ВЧК — рабочего, здорового парня с толстой фигурой и непослушными волосами. Он и еще один чекист приехали в Казань, явились к лицу, адрес которого был указан в явке, сообщили пароль. После долгих мытарств их направили в штаб казанской белогвардейской организации. Они вошли вдвоем в комнату, где заседало около 20 человек, предъявили явки. Их приняли очень любезно, предложили чай и булки; они попили чаю, подсели поближе к дверям. Сначала их вид не вызвал подозрения, но скоро начали шептаться. Видя, что другого выхода нет, наши товарищи выхватили маузеры, скомандовали “руки вверх”. Кое-как позвали милицию и арестовали заговорщиков».

Как раз весной многим из большевиков стало ясно, что без «буржуазных специалистов» им не обойтись ни в промышленности, ни в Красной армии. Возвращение «спецов» протекало трудно. Солдаты опять увидели в армии ненавидимых ими офицеров и генералов (которые стали именоваться «командирами»). На предприятия зазывали старых инженеров — опять будут командовать рабочим классом. Дипломатическое ведомство, Наркомат внешней торговли Красина левые коммунисты считали осиными гнездами буржуазии.

А самой ненавидимой частью старого правительственного аппарата оставались полицейские. В дни Февраля их убивали на улицах, как бешеных собак. Даже Деникин царских полицейских и жандармов на работу не брал, уступая «общественному мнению», — а уж как в этих кадрах нуждался! Но деваться ВЧК некуда: бывшие рабочие, направленные в чрезвычайные комиссии партийными организациями, шифров разбирать не умеют. Приходилось обращаться к помощи «спецов». Сотрудничество с этими людьми руководители комиссии держали в глубокой тайне. Широкие массы революционеров их бы не поняли.

К концу лета профессиональное ядро в ВЧК уже вполне сложилось. По конкретным делам оно могло действовать.

Молодого чекиста Буйкиса в июле вызвали к руководству...

«Феликс Эдмундович, — вспоминал Буйкис, — поручил мне и моему товарищу Спрогису отправиться в Петроград, обнаружить источник, питающий заговоры, в которых участвуют иностранные государства. Мы знакомились с бывшими офицерами и чиновниками, водили многих в рестораны, вызывая на откровенный разговор. Не сразу, но сумели раскрыть не одну, а несколько контрреволюционных организаций и заговоров. Мы выдали себя за представителей московского контрреволюционного подполья. Под видом офицеров латышского полка, недовольных Советской властью, проникли в организацию, которой руководил английский военно-морской атташе Кроми. Вскоре на сцене появился и опытный английский шпион Сидней Рейли. Войдя в доверие к ним, мы получили от Кроми рекомендательное письмо к руководителю всех этих заговорщиков английскому посланнику в Москве Роберту Брюсу Локкарту. Приехали в Москву. Убедившись, что за нами никто не наблюдает, мы в тот же день доставили письмо Дзержинскому».

Так начиналось раскрытие «дела Локкарта». Далее в операцию был введен Берзин — командир латышского особого дивизиона, отвечавшего за охрану Кремля. На встречах латышей с Рейли и другими обсуждались планы диверсий, восстаний, вплоть до ареста советского правительства и устранения Ленина. Рейли передал Берзину около 1,2 миллиона рублей. По-видимому, в последний момент англичане все-таки поняли, что имеют дело с агентами, но было уже поздно, хотя Рейли успел скрыться. Сразу после покушения на Ленина начались задержания в Москве и Петрограде. В Англии в ответ взяли под арест советскую дипломатическую миссию во главе с Литвиновым. Вскоре произошел обмен «заложниками». Заседание Верховного революционного трибунала по этому делу проходило с участием «китов» царской адвокатуры. 3 декабря Локкарта заочно признали подлежащим расстрелу при обнаружении его в пределах Советской России.

Обмененный Локкарт впоследствии рекомендовал руководству английской разведки посылать сотрудников в Москву на «стажировку к Петерсу»...

* * *

Председатель ВЧК любит лично участвовать в оперативных играх, биться над шифрами, придумы­вать легенды, пароли. Вот пример. Осенью 1918-го Феликс Эдмундович составляет задание, которое в зашифрованном виде ушло в Курск председателю Губчека Каминскому. Готовится внедрение в контр­революционную организацию:

«Откомандируйте в распоряжение ВЧК самого опытного, политически грамотного и расторопно­го, с инициативой, разведчика для весьма ответст­венной государственной и партийной работы. Снабдите его лучшим паспортом на чужое имя, деньгами на дорогу и проездным билетом до Москвы. Он должен иметь вид беспартийного обывателя. Никому не надо знать, куда он отправился, когда отправился или даже вообще отправился ли он. По приезде в Москву командируемый должен немедленно явиться на Кузнецкий Мост, д. № 6, в Совдеп Городского района, зайти в административный отдел, спросить заведующего тов. Веселовского и ему лишь сказать пароль: “О реквизиции вещей Гольдфе”. Он на это ответит “Хорошо, зайдемте ко мне в кабинет, разберем дело”. Тов. Веселовский укажет дальнейший адрес...»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.