Глава 17

Глава 17

Мы прибыли в Лондон, не имея ни малейшей идеи, куда пойти и чем заняться.

Мне казалось, что мистер Ону (русский дипломат Александр Михайлович Ону. – Прим. перевод.) должен по-прежнему занимать пост Генерального консула. Он был назначен на этот пост Временным правительством в то же время, когда мой муж должен был ехать в Лондон.

Александр, наоборот, считал, что после того, как большевики захватили власть, Ону скорее всего вернулся в свое имение во Франции.

На всякий случай мы отправились в консульство. И застали нашего друга там.

Ону любезно пригласил нас остановиться у них с женой и затем предложил моему мужу работу в консульстве за 4 фунта в неделю! Какая ирония судьбы! Но, конечно же, мой муж с благодарностью согласился.

Мы оставались у Ону 11 дней, а затем три года пытали счастья, снимая разные дома, пока наша подруга миссис Фрейзер не предложила на зиму свою квартиру в Эклестон Плэйс.

Там мы почувствовали себя совершенно как дома. Мы обнаружили в спальне громадную кровать, над которой висела памятка о том, что в этой кровати однажды спал принц Альберт. В этой кровати с легкостью могло бы поместиться четыре принца Альберта!

Перед тем как покинуть Ригу, нам пришлось попрощаться с некоторыми родственниками моего мужа. Ольга Мейендорф была секретарем в Y.W.C.A. (Всемирной женской организации, борющейся за социальные и экономические реформы, которая была основана в 1855 году в Англии. – Прим. перевод.) и дала мне письмо к мисс Спенсер и к президенту Ассоциации в Лондоне – миссис Валдегрейв (миссис Валдегрейв была невесткой миссис Фрейзер).

На следующий же день после приезда в Лондон я отправилась в Марлей Хол, где должна была состояться встреча Y. W. C. A.

Я была одета в ту же одежду, в которой приехала в Лондон – в старый плащ. Но мисс Спенсер сразу же узнала меня, тепло приняла и представила аудитории: «Это человек, которого мы давно знаем и который помогал нам в Петербурге».

Все сразу же стали улыбаться и выказывать мне свою поддержку. А я так растерялась от столь теплого приема, что не могла вымолвить и слова и только кивала головой, выражая свою благодарность.

Я стала членом Y. W. C. A. в Лондоне, а также членом Инициативного Комитета.

Мне очень хотелось, чтобы такой же Комитет начал работу в Латвии. Сказала об этом мисс Спенсер, но она ответила, что в настоящее время денег на это нет.

И несмотря на это, все-таки смогла открыть один комитет в Латвии и в Эстонии, и они до сих пор процветают в этих странах.

Персонал и секретари, которые отправились в эти страны, смогли найти там хороших помощников. И смогли организовать слаженную работу, несмотря на немецкое и латышское вмешательство.

Позднее я была в Вольфганге в Австрии на международной конференции Y.W.C.A. На ней было 23 представителя из Латвии и Эстонии, и мне было очень приятно видеть их всех, работающих слаженно и гармонично.

Мисс Валдегрейв присутствовала на небольшой встрече делегатов, на которой была и я. Я не могла не восхищаться ее тактом, спокойствием и остроумием, с которыми она сглаживала любые недоразумения. Все было сделано настолько тонко, что все покидали собрание, чувствуя себя лучшими друзьями.

Беспорядки, которые нам пришлось пережить, оказали на меня большее впечатление, нежели я предполагала. Очень скоро мне стало ясно, что состояние моих нервов не позволяет принять множество приглашений, которое к нам поступало.

Многое из окружающего нас в повседневной жизни производило на меня самое благостное впечатление. Это все было так непохоже на то, к чему я почти привыкла в течение последнего ужасного года.

То, как молодые люди уступали свои места в лондонском метро пожилым дамам, было очаровательно. Это был первый раз за долгий период, за исключением Австрии, когда я наблюдала в народе такую вежливость.

В России же во время и после революции на лицах толпы было написано только желание проглотить своего соседа.