Первый год президентства Рейгана

Первый год президентства Рейгана

В 1981 году новая администрация США делала ставку на активное перевооружение страны и рост военных расходов за счет сокращения многих социально-экономических программ, просуществовавших в США около 50 лет. Белый дом, по существу, шел на демонтирование экономической и социальной политики страны, заложенной рузвельтовскими реформами 30-х годов.

Во внешней политике Рейган и его ближайшее окружение открыто отказались от политики разрядки и взяли курс на „прямое противоборство" с СССР, на ослабление социалистической системы всеми возможными средствами. Акцент делался на военную силу. Идеологической обработке американского населения в духе вражды к СССР были подчинены основные усилия правительственной пропаганды.

В самой администрации основные рычаги управления оказались в руках узкой группы главных помощников президента (прежде всего „большой тройки" — Миса, Бейкера, Дивера), которые от имени президента решали текущие вопросы. Из числа других руководителей администрации большим влиянием пользовались министр обороны Уайнбергер, министр финансов Риган, министр юстиции Смит. Довольно влиятельным в администрации был и вице-президент Буш. Положение госсекретаря Хейга осложнилось после его нашумевших стычек с Уайнбергером, „большой тройкой", а также с помощником президента Алленом.

Что касается стиля руководства, то президент сильно отличался от своих предшественников. Рейган предпочитал многое перепоручать своим помощникам, не вникая особенно в детали даже важных вопросов (это, в частности, проявлялось на его пресс-конференциях, но пресса весьма снисходительно относилась к этому, хотя другим президентам подобные ляпы не прощались).

Рейган глубоким знанием проблем не отличался, мыслил упрощенными категориями, руководствуясь твердо устоявшимися у него в течение многих лет броскими клише, антисоветскими и антикоммунистическими лозунгами, особенно в своем подходе к мировым проблемам. Догматизм во взглядах на внешнюю политику сопровождался у Рейгана склонностью и даже любовью к „политическому драматизму", созданию „мини-кризисов" и „шоковых ситуаций" (впрочем, таких, которые не представляют большой опасности для самих США), которые сопровождались умелым использованием патриотической риторики. Расчет тут был прежде всего на то, чтобы эффективнее воздействовать на население, мобилизовать его на поддержку военных программ и внешнеполитических акций администрации (в значительной мере Рейгану это удавалось, большинство американцев считало, что он „хорошо справляется с кризисами", которые он, по существу, часто сам же — вольно или невольно — создавал).

Изменения, происшедшие в конгрессе США в результате выборов 1980 года (переход большинства в сенате к республиканцам, укрепление их позиций в палате представителей, поправение многих демократов), предопределили его „идеологическую совместимость" с Белым домом. Под нажимом президента конгресс сдавал свои позиции в сфере внешней политики, по существу, лишаясь тех рычагов воздействия на администрацию в этой области, которые он завоевал в 70-х годах. Заметно ослабла и роль комитетов по иностранным делам обеих палат, особенно сенатского во главе с Ч.Перси, который не имел своего лица и фактически шел на поводу у администрации.

В целом во внешней политике конгресс неизменно и активно поддерживал милитаристский курс администрации, ее подход к советско-американским отношениям.

Отношения между СССР и США при новом президенте стали быстро ухудшаться. Надежды советского руководства на то, что после предвыборной кампании открыто враждебное Советскому Союзу поведение Рейгана сменится более трезвым подходом к межгосударственным отношениям, оказались несостоятельными. Белый дом стремился действовать повсюду в ущерб СССР, рассматривал все международные события только через призму конфронтации с Москвой. А это замкнуло американскую внешнюю политику на грубом, можно сказать, примитивном антисоветизме.

Правда, американская администрация не могла не считаться с реальностями стратегического ядерного баланса обеих стран, с опасениями своих союзников, а также собственного народа относительно возможной военной конфронтации с СССР. Поэтому под влиянием этих факторов США пошли на установление не очень активного и в целом малопродуктивного диалога с СССР — путем личной переписки Рейгана и Брежнева и по дипломатическим каналам. Конфиденциального канала связи в отличие от предыдущих администраций не было. Долго не было и прямых контактов на высоком уровне. Лишь в сентябре 1981 года в ООН состоялась первая встреча Громыко с госсекретарем Хейгом. Однако сам президент уклонился от традиционной встречи с советским министром.

Курс администрации на максимальное наращивание американского и военного потенциала, по существу, блокировал возможность деловых переговоров с СССР по ограничению гонки вооружений и уменьшению опасности войны. Итоги советско-американского сотрудничества в этой области в прошлые годы, в частности договор об ОСВ-2, были объявлены Рейганом невыгодными для США. Переговоры с Москвой должны были, по замыслу нового руководства, вестись с позиции силы и „в увязке" с общим поведением СССР.

Такой практический вывод вытекал из переписки на высшем уровне и из нескольких моих безуспешных попыток, как посла, завязать в течение 1981 года диалог с Хейгом относительно возобновления переговоров по ядерным вопросам.

Следует добавить, что руководящий эшелон администрации, занимавшийся разработкой и реализацией политики США в вопросах разоружения, состоял в основном из фактических противников реальных мер в области разоружения и договоренностей с СССР (Ю. Ростоу, директор Агентства по контролю над вооружениями и разоружению, Э.Роуни, специальный представитель США на переговорах по ограничению вооружений, Р.Пэрл, заместитель министра обороны).

США продолжали курс на отрыв стран Восточной Европы от СССР, причем проводили эту политику в значительно более прямолинейной и откровенной форме, столь характерной для нового руководства в Вашингтоне (свидетельство тому — события в Польше).

Отношения США с Китаем получили дальнейшее развитие на основе „стратегической общности" интересов. Началось их военное сотрудничество.

Политика в районе Ближнего и Среднего Востока, в бассейне Персидского залива ставила целью добиться господствующего положения США в этом регионе и в других ключевых районах мира, наращивать давление на позиции СССР и связанные с ним режимы и движения. Резко усилился политический и психологический нажим на Гавану.