Киссинджер передает дела

Киссинджер передает дела

4 января я встретился с новым госсекретарем Вэнсом за завтраком, который Киссинджер устроил в своем кабинете в госдепартаменте. Мы завтракали втроем.

Беседа началась с шутливой реплики Киссинджера, что он хотел бы „передать дела" в области советско-американских отношений новому госсекретарю в присутствии советского посла и высказать в этой связи некоторые „напутствия" новому госсекретарю.

Он подчеркнул большое значение конфиденциального канала (госсекретарь — советский посол) для поддержания непосредственного диалога между президентом США, с одной стороны, и Брежневым и Громыко — с другой. Киссинджер отметил особую роль, которую играли в наших отношениях встречи на высшем уровне.

Вэнс ответил, что Картер и он разделяют это мнение. В сугубо неофициальном плане он заметил, что с новым президентом обсуждал даже примерные сроки возможной встречи в верхах. В предварительном плане они сошлись с Картером во мнении, что такая встреча может состояться до сентября 1977 года, имея в виду, что к этому времени удастся договориться по поводу соглашения по ОСВ.

Вэнс заявил, что вопрос о новом соглашении по ОСВ занимает важнейшее место во всей внешнеполитической программе Картера, равно как и вообще вопросы советско-американских отношений. Я выразил удовлетворение по поводу этого заявления Вэнса.

Затем мы обсудили положение дел на переговорах по ОСВ.

В целом Вэнс проявил интерес к разоруженческой тематике.

Он затронул вопрос „о правах человека", заявив, что, откровенно говоря, он уже много лет „предан гуманным идеям защиты прав человека", что этого требуют его совесть и религиозные убеждения.

Я ответил, что он, разумеется, волен иметь любые убеждения. Тут не может быть никаких претензий. Другое дело, если эти воззрения и убеждения привносятся в межгосударственные отношения, а это не может не привести к осложнениям в отношениях между нашими двумя государствами, особенно когда подобные взгляды оборачиваются фактически прямым вмешательством в наши внутренние дела. Во всяком случае таково наше убеждение.

Тут вмешался Киссинджер, заметив, что в таких делах он избегал доводить дело до публичных конфронтации, и посоветовал Вэнсу поступать таким же образом. Вэнс не стал больше продолжать дискуссию на эту тему, но чувствовалось, что вопрос этот им не снят.

Киссинджер подробно рассказал новому госсекретарю о сложившейся системе негласных и неформальных встреч между ним и советским послом, включая использование специальной прямой телефонной связи и т. п. Вэнса заинтересовала эта сторона дела. Обратил он внимание и на наш с Киссинджером неофициальный характер личных отношений.

Выслушав Киссинджера, Вэнс сразу сказал, что он хотел бы сохранить сложившуюся практику, с тем чтобы между нами установился такой же тесный рабочий контакт, который существовал у меня с уходящим госсекретарем (я, разумеется, тут же дал свое согласие). Вэнс предложил называть друг друга по имени, как-это было при Киссинджере (теперь вместо Генри будет Сай — сокращенный вариант Сайруса).

Вообще надо сказать, что вся встреча „с передачей дел" одного госсекретаря другому носила своеобразный и немного сентиментальный характер. Пресса отметила уникальный характер встречи сразу двух госсекретарей с советским послом. Это было, пожалуй, впервые в американской дипломатической практике.

Попутно замечу, что заключительным эпизодом в советско-американских контактах на высшем уровне при Форде явился прощальный телефонный разговор уходящего президента с Брежневым. Этот разговор состоялся по инициативе Форда, который выразил желание в последний день своего пребывания на посту президента США лично переговорить по телефону с Брежневым.

Как сообщил мне Скоукрофт, Форд остался очень доволен этим разговором и благодарен Генеральному секретарю за предоставленную возможность так хорошо закончить свой последний день в Белом доме.

Прежде чем покинуть пост госсекретаря, Киссинджер пригласил меня (19 января) на прощальную встречу вдвоем. Он попросил передать Брежневу и Громыко его наилучшие пожелания и благодарность за все внимание, которое оказывалось ему в ходе личных контактов.

Киссинджер выразил удовлетворение по поводу всего того позитивного, что было достигнуто в советско-американских отношениях за последние годы, а достигнуто было, надо сказать, немало. Он отметил, что и дальше будет делать все, что в его силах, чтобы способствовать дальнейшему взаимопониманию между народами наших стран и улучшению советско-американских отношений, являющихся ключевыми в том, что касается сохранения мира на нашей планете.

Киссинджер сообщил, что Вэнс выразил желание сохранить специальный прямой телефон, который совершенно конфиденциально связывал госсекретаря и советского посла, и что он приветствует это решение.

Мы с ним тепло простились. С его уходом завершилась определенная эпоха в наших отношениях, которая запомнилась надолго^{13}.

Через несколько часов после нашей беседы Киссинджер попрощался с сотрудниками госдепартамента и в 5 часов вечера покинул здание госдепартамента в последний раз в качестве госсекретаря. Форд официально принял его отставку. С 20 января Генри Киссинджер становился частным гражданином. В этот же день состоялась официальная церемония вступления в должность нового президента. Началась эра администрации Картера.