После встречи во Владивостоке

После встречи во Владивостоке

Однако в Вашингтоне президент столкнулся с сильной критикой противников разрядки, усмотревших в достигнутой во Владивостоке договоренности „печальный итог политики уступок давлению русских". Особенно им не понравился принцип равенства уровня ядерных вооружений и их ограничений определенными пределами. С резкой критикой выступили представители крайне правого крыла республиканской партии во главе с Рейганом, а также сенатор Джексон и его сторонники.

Надо сказать, что все это совпадало с ситуацией, когда эйфория вокруг объявленного президентом Фордом конца „общенационального политического кризиса, вызванного „уотергейтом", стала сходить на нет после подписания Фордом 8 сентября 1974 года указа о „полном, безусловном и абсолютном прощении вины" бывшего президента Никсона.

Начались спекуляции насчет сговора между Никсоном и Фордом: президентство в обмен на прощение — американцы в большинстве своем не одобряли выдачи индульгенции Никсону. „Самоограничение", наложенное вначале прессой на критику личности нового президента и деятельности возглавляемой им администрации, было снято. Стали широко цитировать неудачные высказывания президента, фоторепортеры и телеоператоры, казалось, задались целью снимать президента лишь в крайне неловких для него ситуациях.

Все это ослабляло уверенность президента в себе и в проводимой им политике.

И все же, оглядываясь. назад, надо прямо сказать, что встреча во Владивостоке была наивысшей точкой советско-американского сотрудничества и взаимного поиска договоренности за весь период президентства Форда. Сам Владивосток стал значительным рубежом, который постоянно фигурировал в последующих переговорах по ядерному разоружению.

Киссинджер рассказал мне, когда я вернулся в Вашингтон, что он обсуждал с президентом Фордом итоги советско-американской встречи во Владивостоке. Президент высоко оценивал свою первую встречу с Генеральным секретарем прежде всего с точки зрения установления с ним хорошего личного контакта и доверия.

Президент придавал особое значение достигнутой во Владивостоке договоренности по ОСВ, считая, что она является хорошей и важной основой на оставшийся двухгодичный срок его нынешнего президентства для дальнейшего развития советско-американских отношений по всем направлениям. Именно это было основной темой выступления президента на заседании Совета национальной безопасности в Белом доме с участием основных членов кабинета, посвященном итогам встречи во Владивостоке. Он поручил Киссинджеру, Шлесинджеру, Колби и генералу Брауну выступить в соответствующих основных комиссиях конгресса с разъяснениями договоренности по ограничению стратегических вооружений, чтобы заранее ослабить оппозицию.

10 декабря по поручению обоих правительств между мною и Киссинджером состоялся негласный обмен конфиденциальными памятными записками по вопросу ограничения стратегических вооружений в соответствии с достигнутой во Владивостоке договоренностью.

В записках излагались согласованные положения (по конкретным типами количествам — потолкам — соответствующих вооружений), которыми стороны будут руководствоваться при выработке соглашений по ограничению стратегических наступательных вооружений. Новое соглашение вступит в действие с октября 1977 года до декабря 1985 года и будет включать в себя соответствующие положения Временного соглашения от 26 мая 1972 года, которое остается в силе до октября 1977 года. Переговоры между делегациями СССР и США с целью выработки нового соглашения, которое будет включать достигнутые договоренности, возобновятся в Женеве в январе 1975 года.

„Новое соглашение, будучи основано на принципе равенства и одинаковой безопасности сторон, — указывалось в этих конфиденциальных записках, — будет включать в себя, в частности, следующие ограничения, которые будут применяться на протяжении срока действия этого соглашения:

а) В течение срока действия нового соглашения каждая из сторон будет иметь право располагать суммарным количеством носителей стратегического оружия, не превышающим 2400 единиц. В это число включаются пусковые установки межконтинентальных баллистических ракет (МБР) наземного базирования, пусковые установки баллистических ракет на подводных лодках (БРПЛ) и тяжелые бомбардировщики, если они оснащены бомбами или ракетами „воздух — земля" с дальностью действия не более 600 км. При оснащении бомбардировщика ракетами „воздух — земля" с дальностью свыше 600 км каждая такая ракета будет засчитываться как одна единица в общее суммарное количество носителей стратегического оружия (2400).

б) В пределах этого общего ограничения каждая из сторон будет свободна сама определять состав суммарного количества при условии выполнения согласованного запрещения на строительство новых пусковых установок МБР подземного базирования.

в) Каждая из сторон будет ограничена не более чем 1320 МБР и БРПЛ, оснащенных разделяющимися головными частями индивидуального наведения; в пределах этого суммарного количества каждая из сторон вправе сама определять типы и количество своих ракет, оснащенных такими головными частями".

Эти записки были завизированы мною и Киссинджером в качестве официальных документов. Одновременно с обменом памятными записками было негласно подтверждено сделанное во Владивостоке президентом конфиденциальное заявление о готовности США взять на себя обязательство отказаться от базирования американских подводных лодок с баллистическими ракетами в Роте (Испания) после 1983 года (это соглашение не было тогда опубликовано).

Казалось, что после Владивостока переговоры по завершению договора по ОСВ были поставлены на правильные рельсы. Открывался наконец путь к быстрому завершению нового соглашения с существенно большими ограничениями стратегических наступательных вооружений по сравнению с Временным соглашением 1972 года. И Брежнев, и Форд хотели скорейшей договоренности. Новый импульс получили переговоры в Женеве на уровне соответствующих делегаций. В этом же направлении работали и внешнеполитические ведомства обеих стран. Общий настрой в Советском Союзе был в пользу договоренностей.

Однако далеко не так обстояло дело в США. Противники разрядки и любых ограничений в гонке ядерных вооружений подняли шумную кампанию, которая отражала и разногласия в правительственных кругах США. К этой кампании активно подключились и средства массовой информации, разжигая споры и страсти вокруг возможной советско-американской договоренности по ОСВ и отношений с СССР вообще. Американский народ оказался сбитым с толку. Известные в стране политические деятели публично резко расходились во мнениях. В течение длительного времени американцы знали только о своем ядерном превосходстве. Теперь же договоренности о ядерном паритете вызывали в стране недоуменные вопросы и даже беспокойство. По-прежнему широко употреблялось в США не очень понятное французское слово „детант" (разрядка), которое воспринималось противоречиво.

К тому же вскоре после Владивостока большие споры и разногласия вызвали две новые системы оружия, до сих пор практически неизвестные: новые американские крылатые ракеты и новый советский бомбардировщик ТУ-22 м, названный в НАТО „Бэкфайером", которые получили затем широкую известность в связи с переговорами по ОСВ (возник вопрос о том, как учитывать их во владивостокских договоренностях).

Короче, вокруг дальнейших переговоров по ОСВ возникла весьма противоречивая обстановка, которая оказалась особенно трудна для Форда ввиду надвигавшейся избирательной кампании. Эта обстановка вплоть до нового соглашения в 1979 году, уже при Картере, все время осложнялась разными обстоятельствами, периодически подвергавшими серьезным испытаниям процесс разрядки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.