2 апреля 1995 год

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2 апреля 1995 год

Мы ходили на Консервный завод. Это от нас далеко. Нужно идти пешком часа четыре.

Я, мама, Аленка и тетя Валя.

Там можно было взять кабачковую икру. Срока годности нет, он пропал. Но есть можно, если пережарить. Все носят и едят. Там тысячи банок!!!

Мы тоже шли, через дома и сады по дорогам туда.

Там были сотни людей и корреспонденты. Иностранцы. Они говорили на непонятном языке. Мама сказала, они из Англии и Франции.

Эти дяди дали мне и Аленке конфеты!!! Настоящие! Шоколадные!

И ушли.

Они что-то фотографировали.

А мы сразу все конфеты засунули в рот и съели. Ох, как вкусно!

Мама и тетя Валя взяли много банок икры. Мы будем обжаривать ее на сковороде!

Это еда.

Но было и страшно.

Когда мы шли туда, есть дорога, где едут машины. Эта дорога недалеко от Консервного завода.

Там лежал человек. Не человек, а такой черный скелет. Немного одежды.

Лицо и руки скушали собаки. А середину поели, но не совсем.

А рядом сгоревший танк.

И больше не было трупов.

Мама и тетя Валя отвернулись и прошли мимо. А я и Аленка остались. Мы стояли и смотрели.

Я видела его ребра. Они такие были странные, и куски одежды приклеились, вроде…

Мама и тетя Валя давай на нас орать.

Мы побрели дальше. Потом я Аленке говорю:

— Вдруг он зашевелится?

Аленка завизжала.

Обратно не хотели идти той же дорогой, но пошли. И опять я не испугалась. Посмотрела.

Лежит. Все ходят мимо, а он — лежит. Собака подошла, понюхала. Мы ее отогнали палкой.

Я решила звать его «танкистом». Он погиб — наверное, сгорел в танке. Он русский.

Но где его друзья? Почему он лежит на дороге?

Поля.