12 марта 1995 год

12 марта 1995 год

О, что было!

Мы ходили в церковь всегда через мост. Мост наполовину упал в реку. Потому, что бомба попала. Но по другой половине можно пройти. На другую сторону реки попасть.

Еще там, где мост, рядом Президентский дворец битый и разбитая гостиница «Кавказ».

А на мосту стоит пушка и солдаты. Русские. И стулья стоят, и сидят они на стульях.

Это теперь их мост.

Вот мы шли с мамой до церкви, и были уже на середине моста. И я вижу: на другом мосту, который дальше через реку, бегут ополченцы. Я их сразу узнала — у них на голове зеленые ленты.

Они стали стрелять с такой длинной зеленой трубы, которую носят на ремне за плечом.

И прямо по нам! С того моста — по этому мосту!

Каааак бахнуло! Огонь!

Все попадали.

Рядом с нами еще тетя шла с мальчиком, чеченцы. И дедушка с бабушкой, русские. И мы. Все в церковь шли — там продукты иногда дают. Казаки привозят.

Как начали стрелять!!! Бой!

Солдаты стали бить пушкой по ополченцам, по другому мосту. Пушка большая! На колесах!

Она стреляет, а земля шевелится, как землетрясение.

Я лежала и кричала от страха.

А мама меня потащила за шкирку в разрушенное здание — гостиницу «Кавказ».

Мы еле туда влетели. Между мостами бой!

И люди с моста тоже прибежали в руины гостиницы. Там лежали на полу.

А стреляли сильнее и сильнее.

Я так боялась! Я подумала, вот смерть пришла. Никакой «тепловой» мины не надо. Так убьют.

Гостиница вся разбита. Просто по ней тысячи раз попадали снаряды. Стены, как кружева. Под ногами плиты и куча опилок из камня. Мы часа два там лежали. Познакомились.

Мальчик плакал. Маленький совсем. К тете Асе на руки залез. Она на полу лежала, его обнимала.

А дедушка Борис нас утешал. Сказал, что пули нас не достанут. Ведь так не бывает, чтобы всех сразу убило. У каждого своя судьба!

Потом мы смотрим, а куча мешков в углу шевелится. Там мусор был, пакеты.

Вылезают четыре солдата оттудова. Оказывается, они все время там лежали!

Мама к ним:

— Чего вы тут делаете?!

Они:

— Мы прячемся. Мы не хотим воевать!

Они мешками прикрылись и лежали. Русские солдаты.

Дед Борис давай на них ругаться:

— Что вы тут делаете? Бой идет! А вы тут за мешками сидите!

А солдаты худые такие. Говорят:

— Мы не хотим воевать! Мы домой хотим! Домой!

Когда потише стало, солдаты нас проводили до другого здания. Мама попросила у них бронежилет.

— Дайте, — сказала мама, — один бронежилет. Для ребенка!

Но солдаты не дали. Себе, сказали, мало. По три на себя одели. Боялись очень.

Мы перебежали дорогу, зашли через окна в другой дом. А там выход завален. Нет выхода. Нужно с третьего этажа прыгать. Назад не пойти — опять стреляют.

Я прыгнула и упала на гору битых кирпичей. Очень ноги ударила и руки поцарапала.

А за мной все попрыгали: охнув, прыгнула тетя Ася, сказав ругательство — моя мама, бабушка и дедушка прыгнули вниз, перекрестившись.

Дедушка Борис сына тети Аси в воздухе поймал.

Поля