Часть четвертая Crescendo

Часть четвертая

Crescendo

Глава двадцать восьмая

Кинопробы

Аллу всегда манило кино. Но если ее и приглашали, то доверяли только исполнение песен за кадром. Сначала в фильме «Король-олень» она пела за Валентину Малявину, в «Иронии судьбы» ее проникновенным голосом исполняла романсы Барбара Брыльска. В телевизионном фильме «Стоянка поезда — две минуты» режиссера Александра Орлова тоже звучал ее голос, а роль певицы играла Валентина Теличкина. До экрана она так и не добралась.

Я понимал, почему режиссеры ее не занимали. Алла может играть только одну роль: саму себя. У нее нет способностей к актерскому перевоплощению. Конечно, на концертах она исполняет свои песни очень артистично, но для создания в спектакле или фильме яркого психологического образа, нужно актерское дарование совсем иного рода. В «Женщине, которая поет» задача была упрощенной — Пугачева играла себя в предлагаемых обстоятельствах.

Алла спала и видела себя в новой роли. Мы об этом не раз говорили. Учитывая специфику работы с ней, я хотел написать специальный сценарий, который бы учитывал ее сильные и слабые стороны. Но это в будущем. А в 1978 году я запустился в производство с картиной «Пена», сценарий которой мы с Сергеем Владимировичем Михалковым написали по его одноименной пьесе еще до нашего знакомства с Пугачевой. Это была острая сатирическая комедия, разоблачающая тогдашних бюрократов.

Съемки этого фильма начались необычно. Первый кадр мы снимали внутри Спасской башни на фоне механизма главных государственных часов. По киношной традиции после съемки первого дубля прямо на площадке полагается разбить тарелку и выпить шампанского. Как только мы достали бутылку, сопровождавший нас человек из кремлевской охраны строго насупил брови: «С ума сошли?! Это не просто часы, это государственный символ Советского Союза! А вы хотите тут пьянку устроить? Пробкой от шампанского механизм повредить? Вы еще тарелку о часовой маятник разбейте!»

Пришлось нам временно свернуть «банкет». Следующим кадром была панорама, снятая с крыши гостиницы «Москва». Там, взирая на Москву с птичьего полета, мы разбили нашу тарелку и клюкнули шампанского.

Для съемок в «Пене» я собрал звездный актерский состав: Анатолий Папанов, Лидия Смирнова, Ролан Быков, Леонид Куравлев, Владимир Басов, Наталья Крачковская, Лариса Удовиченко, Евгений Стеблов — лучшие артисты своего времени.

По сценарию у главного героя, которого играл Папанов, была дочка. Я пробовал на эту роль разных актрис.

В какой-то момент вспомнил про желание Аллы продолжить карьеру артистки. Даже сделал ее кинопробу.

Когда на худсовете утверждали исполнителей ролей, художественный руководитель нашего Творческого объединения Георгий Николаевич Данелия сказал: «Конечно, Папанова и остальных представленных актеров мы утверждаем. А что касается исполнительницы роли его дочки, то это — на усмотрение режиссера. Думаю, он примет правильное решение». И хитро улыбнулся. Сомнений в том, что режиссер выберет свою жену, у него, очевидно, не было. А вот у меня были.

Во первых, эта роль — сатирический портрет московской тусовщицы и пустышки — шла вразрез с романтическим образом народной любимицы-страдалицы Пугачевой, который с такими трудами удалось внедрить в массовое сознание. Смешным эпизодом это можно было разрушить.

Во вторых, это была не главная роль. «Есть ли смысл размениваться на эпизоды? — размышлял я. — Может, действительно имеет смысл написать специально для Аллы с главной ролью, полностью совпадающей с ее эстрадным образом?»

И в третьих, как маленькая змея, шевелилась где-то в глубинах моего сознания брошенная Аллой фраза по-поводу «Машины времени»: «Я должна окружить себя людьми, которых могу послать…»

В личной жизни у нас все было замечательно, мы ни разу не сорились. Тогда зачем подвергать наши отношения риску? Ведь на площадке режиссер должен быть диктатором. От его воли зависит успех фильма. Поэтому никакой полемики ни с кем, даже с собственной женой, там быть не может. Это дома я даю ей советы, которые она может принимать к сведению, а может и не принимать. На площадке я никого не уговариваю — отдаю приказы. Готова ли она к этому?

После разговора с Данелией я поехал домой. Алла спросила:

— Ну, как там мои пробы?

— Утвердили Марианну Вертинскую.

— Но, ты же режиссер!

— И что? Есть еще худсовет. Ничего, Пугачевочка, — стал я утешать ее, — напишу для тебя главную роль и обязательно сниму в фильме. А здесь что? Эпизодик. Не утвердили — и черт с ним. Ты вот к чему готовься: будешь композитором фильма «Пена».

Это я заявил несколько опрометчиво. На «Мосфильме» меня не поняли. Главный музыкальный редактор сказал:

— Этого не будет. Опять ты Пугачеву свою тащишь?

— Но ее песни украсили «Женщину, которая поет».

— И что? Ты обманул дирекцию студии с Горбоносом. Если бы не твоя выдумка, кто бы ее с этими песнями близко к «Мосфильму» подпустил? Разговор окончен.

— Почему?

— Хотя бы потому, что она не член Союза композиторов!

К упрекам, что всюду проталкиваю свою жену, я давно привык. Но ведь она не смазливая девочка, которую пристраивают на работу «за красивые глазки», а одна из лучших певиц страны. Я рассказываю этот эпизод вот почему: многие думают, что если талантливый человек добился какого-то успеха, то может почивать на лаврах. Наоборот — чем большего успеха ты добился, тем сильнее сопротивление «клубка единомышленников».

Я стал думать, как выполнить данное Алле обещание. Как сделать ее композитором моего фильма? Единственный выход — прикрепить к ней соавтора. Но с Зацепиным мы поссорились из-за Горбоноса, а Гарин уже был в лучшем из миров. Выбор пал на Рычкова — автора песни «Все могут короли». С одной стороны, Борис был членом Союза композиторов, а с другой — он должен быть благодарен Алле за раскрутку его песни. Это давало надежду, что Рычков не «взбрыкнет» и не попытается выбросить ее из проекта. Так что учитывать нужно было многие факторы.

Чтобы раскрутить новую песню Пугачевой про еврейского музыканта, я решил сделать ее музыкальным лейтмотивом картины. Рычков возмутился, он хотел пиарить свои песни. Но слово режиссера в данном случае было решающим. Я сказал: «„Еврейский музыкант“, или я нахожу Алле другого соавтора». Борис проглотил обиду и согласился. Правда, вставить в фильм стихи Мандельштама оказалось выше моих сил. От песни осталась только мелодия. Вместо нее в «Пене» прозвучала другая песня Аллы — «Поднимись над суетой». К ней я придумал подводку и снял клип. Подводка была такая. Будто Пугачева под утро выходит из фестивального бара. Вместе с другими гостями, всей компанией они отправляются догуливать в Коломенское, и встречают там восход солнца. А над ними летят дельтапланы, тогда страшно модные, и льется песня про то, как трудно подняться над суетой. Такой парафраз одного из эпизодов «Сладкой жизни» моего любимого режиссера Федерико Феллини.

Но съемки чуть не закончились трагедией. Сначала все шло по плану. Над горизонтом поднялось солнце, на поляну вышла группа исполнителей в бальных платьях и парадных костюмах. Над ней летели дельтапланеристы. Один за другим они разбегались с пригорка, ловили ветер и взмывали вверх. И только последний не справился с огромными крыльями, между которыми шли растяжки из стальных тросов. Сбежал по пригорку, но не поднялся в воздух, а почему-то помчался прямо нас. Я успел заорать что-то типа «Атас!», и народ в последний момент попадал на землю. А горе-воздухоплаватель повис на дереве над оврагом, суча ножками. Мы его вытащили и спросили, почему он не взлетел. «Да я летать-то не умею, — признался он, — Просто очень хотел сняться в кино. Вот и соврал, что опытный дельтапланерист…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.