Типичная слабость старых режимов

Типичная слабость старых режимов

Типичное отношение представителей старого режима к новым революционным элементам характеризуется прежде всего неверием в собственные силы и переоценкой неведомых агрессивных сил революционеров. На этой позиции и строится политика попустительства, стремление отговорить, вместо того, чтобы с самого начала встретить революционные элементы сильным и решительным противодействием. У старых режимов отсутствует инстинкт самосохранения. Государственные мужи утратили способность различать, что полезно, а что губительно. Всякий раз старый режим теряет чувство соразмерности. Он пасует перед пустяками и не замечает перед собой настоящих, готовых к действию сил. Его легко обмануть. В результате, он чаще всего совершает ошибки в своих действиях против новых сил. Старый режим проявляет отвратительную жестокость там, где благоразумнее было бы уступить новым элементам, и капитулирует, отрекаясь от жизненно необходимого порядка, там, где следовало бы оказать решительное сопротивление. Это характерная черта капитулянтского строя, нерешительного и противоречивого в своих действиях. Он никогда не знает, где находится и чего хочет. Старый режим предпочитает бездействовать, нежели совершить хоть одну ошибку — с такой готовностью что- либо взваливать на свои плечи всякая ответственность постепенно исчезает. Его настроение меняется самым неожиданным образом от ничем не оправданного оптимизма и добросердечия до самого мрачного пессимизма. Старый режим становится рассадником всякого рода слухов и сплетен. За внешней лояльностью к существующему правительству скрывается откровенный скептицизм, и идеи и взгляды революционных элементов непрерывно просачиваются в сознание старого режима, постепенно деформируя и разлагая его. В конце концов подобное мировоззрение становится настолько обыденным, что теряется всякая способность что-либо делать, сопротивляться ходу событий, кажутся бесполезными любые попытки противостоять движению, порожденному логикой ситуации. Единственное, что остается — это надежда на личную неприкосновенность. Так постепенно человек капитулирует перед самим собой. Каждый хотел бы поступать с достоинством и прямотой, присущей ему, но каждый вынужден склоняться перед неизбежностью. Кто поступает иначе, тот либо глупец, заслуживающий того, что получает, либо невежда, вынужденный расплачиваться за свои собственные ошибки. Попытки осознанного сопротивления, при уважительном отношении к убеждениям, — нелепы. У старого режима нет убеждений. Отрекающаяся власть теряет ощущение собственной правоты и приобретает вместо этого жалкий скептицизм по отношению к любым гуманистическим нормам.

Здесь, в Англии, отношение демократов к нацизму, фашизму и большевизму напоминает отношение старого режима на материке к новым революционным силам. Я не утверждаю, что демократы отрекаются от власти, но, откровенно говоря, долгое время они вели себя так, будто были готовы отречься.

Секрет успеха Гитлера в борьбе со своими противниками в Германии и его внешнеполитические успехи заключаются в неприметной манипуляции комплексом неполноценности старого режима перед лицом революционных сил. Нацизм использует всю гамму чувств, вырабатываемых этим комплексом — от нерешительности до полного паралича воли и ощущения бесполезности всякого сопротивления.

Нацизм всегда агрессивен и претендует быть носителем всего нового, грядущего, энергичного в противоположность старому, отжившему, закостенелому. Быструю результативность подобных методов продемонстрировали недавние события во Франции. Идеологическая монета нацизма имеет хождение в любой части света. Нацистские лозунги распространяются повсюду и повсюду приживаются, а вместе с ними приживаются и нацистские концепции и взгляды.

От "жизненного пространства" до "прав молодых наций" и "нового мирового порядка" — такова вереница одурманивающих фраз, сфабрикованных нацизмом, которые просто пронизывают бездеятельные и беззащитные демократические государства, медленно, но неумолимо изменяя как их интеллектуальную, так и политическую жизнь. Этот процесс куда более сложный и коварный, нежели сравнительно безвредная деятельность пятой колонны или щедро оплаченных наемников. Исподволь подвергается разрушению воля нации к самосохранению; нация не предпринимает никаких действий, чтобы защитить себя.

Это куда больше, чем просто пораженчество, это — полное смятение духа, поражающее нацию, процесс, долгое время остававшийся незаметным и потому теперь оказавшийся столь внезапным.

Самым разрушающим элементом этого процесса становится паразитирование на воле к жизни, ослепляющее тех, кто стал жертвой собственных интересов; слепота перед смертельной опасностью, которая, несомненно, напоминает эйфорию и легковерный оптимизм, столь характерные для умирающих.

Это те опасности, на которые еще не поздно обратить внимание. Единственная возможность обеспечить свою безопасность — это постоянно и бесстрашно смотреть правде в глаза. Все те ошибки, которые мы совершили в Германии относительно нацизма и взаимоотношений с ним, повторяются и в других странах. Они являются результатом неспособности обдумывать те или иные понятия, результатом ошибочного оптимизма и совершенно неверного представления о ситуации в целом. И прежде всего — это результат использования понятий и норм, бытующих среди нас, но никак не соотносящихся с новыми условиями.