МИЛЬ МИХАИЛ ЛЕОНТЬЕВИЧ
МИЛЬ МИХАИЛ ЛЕОНТЬЕВИЧ
(род. в 1909 г. – ум. в 1970 г.)
Советский авиаконструктор, один из основателей советского вертолетостроения, доктор технических наук (1945 г.), профессор (1967 г.), Герой Социалистического Труда (1966 г.). Лауреат Государственной премии СССР (1968 г.), Ленинской премии (1958 г.). Награжден несколькими орденами и медалями, дважды удостоен международного приза им. И. И. Сикорского Вертолетной ассоциации США.
Под руководством Миля создан ряд вертолетов, в т. ч. Ми-1, Ми-4, Ми-6, Ми-10, В-12, на которых установлено более 80 официальных мировых рекордов. Он воспитал молодых авиаконструкторов, продолживших его дело, создал свою школу вертолетостроения. Сегодня трудно найти страну, в небе которой не летали бы милевские машины.
Как-то раз иностранные журналисты спросили Михаила Леонтьевича: «Знаете ли вы, что ваши вертолеты спасли более десяти тысяч жизней?» – «Что ж, ради этого стоило жить и трудиться», – ответил генеральный конструктор.
Миль родился 22 ноября 1909 года в Иркутске. Дед его 25 лет отслужил на флоте, отец, Леонтий Самойлович, работал служащим на железной дороге, мать, Мария Ефимовна, была зубным врачом. С детства Миша учился музыке, любил рисовать, занимался в студии известного в то время в городе художника-педагога Ивана Лавровича Копылова. Затем мальчишка увлекся самолетами, перешел в авиамодельный кружок и даже участвовал в соревнованиях авиамоделистов Сибири, на котором его модель завоевала приз.
После окончания школы в 1926 году выпускник поступил в Томский технологический институт, где он участвовал в работе планерного кружка. Студентам удалось построить одноместный планер и даже полетать на нем. После общения с «пятым океаном» у Миля пробудился интерес к авиационной технике, а удовлетворить его в те годы в Томске не представлялось возможным. Поэтому он перевелся в Новочеркасск, на аэродинамическое отделение Донского политехнического института, где все свободное время проводил в авиамодельном кружке. Здесь Михаил и познакомился с инженером Н. И. Камовым, своим земляком-иркутянином.
Николай Ильич был пионером в создании отечественных автожиров (летательных аппаратов промежуточного класса: уже не самолетов, но еще и не вертолетов). Он привлек пытливого студента к работе по созданию автожиров – и практикант получил должность помощника механика на испытаниях. Именно тогда автожиры по-настоящему заинтересовали Миля и определили его жизненный путь.
После получения диплома летом 1931 года по рекомендации Камова молодой инженер был принят в Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ) им. H. Е. Жуковского и начал заниматься аэродинамикой автожиров. Через год Михаил стал начальником бригады аэродинамики и экспериментальных расчетов отдела особых конструкций и опубликовал свои первые научные работы. В 1941 году он уже занимал должность заместителя Н. И. Камова.
Летом того же года было принято решение проверить автожиры в боевых условиях. Инженером сформированной эскадрильи, состоящей из пяти машин А-7, назначили М. Л. Миля. В конце августа 1941 года они прибыли на Западный фронт, в район Ельни. Боевые условия оказались не слишком благоприятными для использования автожиров по прямому назначению – в качестве корректировщиков артиллерийского огня и разведчиков. Без прикрытия истребителей они становились удобной мишенью для немецких самолетов, а на фронте в то время истребителей не хватало. Поэтому А-7 летали только ночью в ближайший тыл противника для разбрасывания листовок. Когда положение под Ельней стало угрожающим, эскадрилья получила приказ эвакуироваться. До Москвы дотянули только два автожира, остальные по дороге получили серьезные поломки.
Дальнейшие работы по их усовершенствованию были свернуты, а коллектив инженеров и конструкторов перепрофилирован для выполнения других оборонных задач. В это время в эвакуации на Урале умер пятилетний сын Миля, вскоре в боях под Калинином погиб его брат, а затем в Казани скончалась мать – Михаилу Леонтьевичу было отчего опустить руки. Но он устоял перед ударами судьбы и продолжил работу в авиации.
За разработку системы повышения устойчивости для самолетов Ил-2 и Ил-4 Миля наградили боевыми орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени. В 1945 году он защитил докторскую диссертацию по теме «Динамика ротора с шарнирным креплением лопастей и ее приложение к задачам устойчивости и управляемости автожира и геликоптера».
После окончания войны в СССР было решено в кратчайшие сроки создать отечественный геликоптер (вертолетом он стал называться с 1950 г.). У американцев уже были серийные машины S-47, созданные русским эмигрантом Игорем Сикорским. Армия США применяла их для подавления огневых точек противника, корректировки артиллерийского огня, обнаружения подводных лодок, поддержки морского десанта и т. д.
Конструкторским бюро Яковлева и Камова было предложено разработать два разных типа винтокрылой машины: с двумя разнесенными ведущими винтами типа «вагон» и с соосным расположением несущих винтов. Самому младшему из авиаконструкторов, М. Л. Милю, в 1947 году поручили создать и возглавить новое КБ для разработки геликоптера классической схемы Сикорского, то есть с небольшим вертикальным стабилизационным винтом.
Приступая к созданию своего первенца Ми-1, конструктор в шутку произнес: «Все уже изобретено, осталось только сделать». Действительно, еще в XV столетии идею такого летательного аппарата выдвинул Леонардо да Винчи, затем спустя почти три столетия М. В. Ломоносов построил его модель. Еще через 100 лет «отец русской авиации» H. Е. Жуковский занимался теорией в этом направлении, а его ученик и будущий академик Б. Н. Юрьев в 1912 году создал реальный геликоптер одновинтовой схемы, который, правда, не летал, зато проложил дорогу другим. Однако Михаил Леонтьевич в слово «сделать» вкладывал более широкий смысл – вертолет должен не только летать, но быть надежным и способным выполнять любые народнохозяйственные и военные задачи.
И уже в октябре 1948 года первый одновинтовой вертолет Ми-1 поднялся в воздух, правда, потерпел аварию. И лишь второй успешно прошел государственные испытания и был запущен в серийное производство в феврале 1950 года. С поршневым двигателем мощностью 575 л. с. конструкции А. Г. Ивченко он развивал скорость 190 км/ч при взлетной массе 2500 кг. Дальность полета Ми-1 превышала 600 км. На этой машине советские летчики установили 23 мировых рекорда (из них 11 – благодаря женщинам-пилотам).
В КБ Миля создали ряд модификаций этого вертолета: связной, учебно-тренировочный, санитарный, четырехместный (для нужд народного хозяйства), вариант с поплавковым шасси для посадки на воду и др. Несколько тысяч Ми-1 в течение 30 лет успешно эксплуатировались в разных странах мира и прекрасно себя зарекомендовали. В джунглях ли Амазонки, в тропиках ли Индонезии, в суровых ли льдах Арктики – машина держала свою высокую марку.
Однажды при испытаниях двигатель одного из вертолетов отказал в полете. Пилот уже собирался покинуть кабину с парашютом, но вдруг осознал, что машина не падает, а довольно медленно, словно птица, планирует вниз. Чудесное изобретение профессора Миля повело себя лучшим образом: сказался роторный эффект винта. Описывая огромный круг, винтовые лопасти действовали как парашют, и вертолет приземлился на землю так мягко, что даже не повредилось шасси.
Трудно поверить, но в начале 1950-х годов героические советские летчики, прошедшие войну, не хотели добровольно осваивать новую технику, за исключением лишь немногих энтузиастов, но их считали самоубийцами. Действительно, риск был, и немалый. Еще бы – крыльев нет, планировать в случае чего не на чем, любая неисправность может превратить машину в «дрова». И такое поначалу случалось, что и отпугивало бывалых пилотов. На первых порах приказ переучиваться на вертолеты иногда становился альтернативой для сильно провинившихся летчиков, которым грозило серьезное наказание, вплоть до трибунала. Именно тогда родилась невеселая присказка: «Прощай народ – я ухожу на вертолет».
В 1951 году в корейской войне американцы с успехом применили вертолеты для высадки морского десанта сразу за линию береговых укреплений, а в последующем – для всестороннего обеспечения и снабжения десанта, эвакуации раненых и т. п. Вскоре КБ Миля была заказана винтокрылая машина, которая превосходила бы по грузоподъемности и потолку высоты лучшие зарубежные образцы.
Такой советской машиной стал Ми-4, первый полет которого состоялся в 1952 году. При взлетной массе до 7800 кг он мог поднять груз массой 1600 кг. Высотный двигатель А. Д. Швецова АШ-82 мощностью 1700 л. с. позволял ему развивать скорость 180 км/ч. Вертолет оснащался оборудованием для слепых и ночных полетов. В грузовой кабине Ми-4 могли разместиться 16 десантников или автомобиль ГАЗ-69.
Новая винтокрылая машина была испытана летчиком В. Виницким, воспитавшим целую плеяду испытателей, многие из которых стали Героями Советского Союза, как, например, прославленный Юрий Гарнаев. Через три года летчики В. Колошенко и В. Афонин на двух Ми-4 совершили перелет протяженностью около семи тысяч километров по маршруту Москва – полярная станция «Северный полюс-5». Всего Ми-4 стал обладателем 20 мировых достижений.
О блестящих летных качествах этой машины вспоминал В. С. Отделенцев, много лет работавший одним из руководителей летно-испытательной службы КБ Миля: «В 1960 году правительство Индии объявило открытый конкурс на вертолет, который мог бы действовать в очень сложных климатических и географических условиях этой страны. Наиболее ответственной частью программы были полеты в Гималаях – при адской жаре до 60 градусов. И на высоте до восьми тысяч метров вместо допустимых пяти с половиной. Не повезло главным конкурентам, американцам и англичанам, французы тоже выбыли из соревнований, и лишь Ми-4 блестяще прошел испытания, завоевав репутацию лучшей в мире машины для высокогорья. Индия приобрела большую партию Ми-4».
«Еще был такой случай зимой 1960 года, – вспоминал летчик-испытатель Капрэлян. – При выводе на орбиту спутника с собакой произошел технический сбой. Поисковые партии нашли контейнер – шар с обгоревшей оболочкой – в Красноярском крае, в забытом богом и людьми месте – районе Туры, что на берегу Нижней Тунгуски. Его надо вывезти – но как? Ясно, ни самолетом, ни наземным транспортом – кругом тайга, глубокий снег, метели. Вот тогда-то С. П. Королев и позвонил Милю.
Эвакуация “шарика” заняла два часа и прошла без осложнений, хотя и работали мы не на специально подготовленной площадке, на серийной машине, да еще в сибирский мороз в 54 градуса».
Вертолетом Ми-4 завершилась эпоха поршневого вертолетостроения. За проделанную работу коллектив КБ в 1958 году был удостоен Ленинской премии. Творческое соревнование с зарубежными конкурентами советские конструкторы выиграли – в 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе Ми-4 получил золотую медаль.
В 1957 году был создан могучий Ми-6 с газотурбинной силовой установкой, что позволило сделать качественный скачок в вертолетостроении. На нем установлено 16 мировых рекордов. Например, Ми-6 поднял 12 т груза на высоту 2432 м, в два раза превысив рекорд американского S-56. Милевская машина была способна поднять в воздух любой западный вертолет того времени с полной нагрузкой. На его базе был создан вертолет-кран Ми-10К, который мог транспортировать 12-тонные грузы длиной до 20 м на расстояние до 250 км. На одной из его модификаций был установлен и рекорд грузоподъемности – 25,1 т на высоту 2840 м. Американский S-56 поднимал всего 8,5 тонн.
В 1961 году летчик-испытатель Н. В. Лешин развил на Ми-6 скорость 320 км/ч! За это достижение Вертолетная ассоциация США присудила КБ Миля международный приз имени И. И. Сикорского. Однако рекорд продержался недолго – Р. И. Капрэлян превысил его на 48 км/ч.
В 1965 году советские вертолеты Ми-6, Ми-8 и Ми-10 впервые участвовали на международном авиационном салоне в Ле Бурже, где произвели фурор.
Затем сенсацией в авиационном мире стал двухвинтовой гигант В-12 (Ми-12). О его размерах говорит такой факт: на смотровой площадке в Ле Бурже в 1971 году огромные сверхзвуковые лайнеры Ту-144 и «Конкорд» свободно разместились под мотогондолами Ми-12.
Правда, при первом испытательном взлете, на высоте около десяти метров, машина вдруг вышла из повиновения, и огромного труда стоило ее посадить. Все произошло на глазах Главного конструктора. Он страшно нервничал при испытаниях, и это, конечно, отнимало у него здоровье. После неудачного дебюта «двенадцатой» у Михаила Леонтьевича случился инсульт, и доводкой машины занимались его помощники. Потом экипаж Колошенко установил на Ми-12 восемь мировых рекордов, да таких, что не перекрыты до сих пор. В частности, абсолютный рекорд грузоподъемности для винтокрылых аппаратов, установленный 6 августа 1969 года, – груз в 40,2 т был доставлен на высоту 2250 м. За эти фантастические показатели КБ Миля было удостоено второго международного приза имени И. И. Сикорского.
Тяжелый транспортный вертолет задумывался в начале 1960-х годов как одно из звеньев плана ведения ядерной войны. Он должен был доставлять к месту старта в труднодоступные районы ракеты и крупногабаритные грузы. Потом военная концепция изменилась, и самый большой и самый грузоподъемный в мире вертолет, не пошедший в серию, поставили в Музее авиации и космонавтики в подмосковном Монино. Максимальная масса машины – 105 т, длина грузовой кабины – 28,3 м, крейсерская скорость – 240 км/ч.
Сын выдающегося авиаконструктора Игоря Сикорского, представитель его фирмы в Европе Сергей Сикорский, писал: «Перед инженерно-техническим достижением, каким является вертолет В-12, можно только снять шляпу…»
Дочери генерального конструктора, Надежда и Елена Миль, вспоминали: «Зрелище вертолета В-12, величественно плывущего над Лe Бурже при удивительно низком уровне шума, несмотря на свою мощность 26 тыс. л. с., запрятанную в четыре двигательные гондолы, произвело настоящий фурор».
К сожалению, эта машина оказалась «лебединой песнью» Михаила Леонтьевича – 31 января 1970 года он умер.
«Миль был человеком не только высокой технической культуры, – вспоминал летчик-испытатель Колошенко. – Зная его многие годы, могу утверждать, что из него мог бы выйти великолепный пианист, крупный живописец, однако он избрал другое поприще. Сочетая качества ученого и художника, что само по себе редкость, он обладал исключительной творческой интуицией. Именно она помогала ему выбирать перспективные направления инженерного поиска. Он умел идти против течения, ломать устоявшиеся каноны, взгляды и суждения, и его правота всегда подтверждалась практикой».
Михаил Леонтьевич специально набирал специалистов из самых разных областей, напрямую не связанных с авиастроением: «У них свежий взгляд, у них нет в голове шаблонов и куча новых идей, а кадры решают все».
Как вспоминали соратники, собирая у себя совещание, Миль всегда давал всем высказаться, задавал самые каверзные вопросы. Обычно после этого он всех благодарил и уходил к себе. Все знали: пока Главный не обсудит сам с собой все нюансы предстоящей работы, ничто не сдвинется с места. Он не успокаивался, пока не продумывал все до конца, в деталях, не взвешивал все за и против. «Мы не имеем права на ошибку, – любил повторять Миль. – Мы должны создавать не просто летающие машины, а лучшие, самые совершенные и самые безопасные в мире».
Михаил Леонтьевич в соавторстве с молодыми конструкторами А. В. Некрасовым, А. С. Браверманом, Л. Н. Гродко и М. А. Лейкандом написал и опубликовал книгу «Вертолеты. Расчет и проектирование», которую он считал главным трудом своей жизни.
Еще при его жизни был создан в связке с КБ Московский вертолетный завод. После смерти гениального конструктора предприятие получило имя Миля. Здесь были построены «вертушки» Ми-24, отлично зарекомендовавшие себя в боях в разных точках планеты, Ми-26, принимавшие участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, Ми-34, весом всего в 1000 кг, и другие модели.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.