Глава II. Начало самостоятельной жизни Франклина

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава II. Начало самостоятельной жизни Франклина

Из Нью-Йорка в Филадельфию. – Прибытие в последнюю. – Работа в типографии. – Знакомство с губернатором Кейтом и коварство последнего. – Франклин в Лондоне. – Возвращение в Филадельфию. – Снова работа в типографии. Основание собственной типографии. – Успехи Франклина в его предприятиях. – Его брак

В Нью-Йорке была только одна типография некоего Брэдфорда, и в нее-то Франклин отправился с предложением своих услуг. Брэдфорд, однако, имел полный комплект рабочих и потому отказался принять Франклина на службу, но в утешение ему сообщил, что его сын, имевший типографию в Филадельфии, ищет рабочего, который вместе с тем заведовал бы и типографией. Филадельфия находилась в полутораста верстах от Нью-Йорка, в кармане Франклина оставались буквально гроши; но ему было в это время всего семнадцать лет – возраст, когда легко поддаются всяким надеждам. И вот он помещается на барку, отправлявшуюся в Филадельфию, и едет в чужой город, без денег и без всяких рекомендаций, имея в виду лишь то, что там один из типографов ищет рабочего. Судно, на котором отправился Франклин, представляло собою старую, жалкую барку, на которой было опасно ехать и которая останавливалась как при безветрии, так и при сильном ветре. Долго мучились пассажиры на этой барке, раз чуть не потонули, голодали, так как припасы все вышли, а приобрести новых в пустынях, которые лежали тогда между Нью-Йорком и Филадельфией, и думать было нечего. К довершению горя Франклин, промокший до костей от дождя, заболел лихорадкой. В самом жалком состоянии он был высажен далеко от Филадельфии, к которой барка не могла подойти, и должен был совершить остальной путь пешком. Голодный, невыспавшийся, дрожавший от лихорадки, в грязном и мокром платье, Франклин производил на встречных впечатление беглого преступника, одного из тех, которых привозили в Америку из Англии на известное число лет обязательной работы к фермерам и которые толпами убегали от своих хозяев. Добравшись, наконец, до Филадельфии, Франклин прежде всего отправился в булочную и потребовал хлеба на ту сумму, на которую по его бостонскому опыту должны были дать количество, достаточное для утоления голода. В Филадельфии хлеб оказался, однако, значительно дешевле, и Франклину на назначенную им сумму дали три громадных хлеба. Франклин взял под мышки две булки, а третью в руки и стал есть последнюю, переходя из улицы в улицу. В таком виде Франклина увидела с балкона своего дома девушка, ставшая впоследствии его женой, и не могла не расхохотаться над его комичной фигурой. Смех этот заставил Франклина покинуть город и отправиться на набережную, где он и утолил свой голод одним из купленных хлебов, отдав два других первым встречным беднякам. Возвратившись снова в город, Франклин заметил, что по улицам движутся в одном направлении громадные толпы народа, и присоединился к ним. Скоро он попал в огромный зал, в котором собирались для слушания проповедей квакеры, составлявшие в то время большинство населения Филадельфии. Усевшись поудобнее, Франклин отлично проспал несколько часов, пока не кончилось собрание и его не попросили удалиться.

Таково было вступление Франклина в Филадельфию, в которой он впоследствии сделался первым человеком и которая доселе гордится своим прославившимся на весь мир гражданином.

Переночевав на последние деньги в жалкой гостинице, Франклин отправился к типографщику Брэдфорду. Оказалось, что тот уже нашел нужного ему рабочего. Это был сильный удар для Франклина, не имевшего теперь ни копейки денег. Оставалась еще надежда на другого филадельфийского типографа, Кеймера, но и у того не оказалось работы. Положение семнадцатилетнего Франклина в чужом городе, без всяких средств, было отчаянным. К счастью, его приютил Брэдфорд, которому он очень понравился, а скоро Франклину нашлась и работа у Кеймера.

Снова началась для Франклина такая же жизнь, как в Бостоне. Новый хозяин его, Кеймер, не уступал в грубости брату Франклина. Он был так же невежествен и так же завидовал Франклину, сумевшему значительно улучшить его типографию. Само собою разумеется, что положение Франклина в типографии Кеймера было все же значительно лучше, нежели в типографии брата. Вместе с тем, так как он теперь получал жалованье, он мог приобретать значительное число книг и удовлетворять свою любовь к чтению. Он быстро познакомился с несколькими молодыми филадельфийцами, любителями чтения, и у них устраивались каждый вечер общие чтения, сопровождавшиеся обсуждением прочитанного. На этих вечерах Франклин обнаруживал столько ума и такие разносторонние знания, что товарищи его приходили от него в восторг и распространили по городу слух о необыкновенном семнадцатилетнем мудреце. Многие филадельфийцы заинтересовались Франклином, и в числе их был губернатор провинции Пенсильвания, главным городом которой была Филадельфия. Этот губернатор, по имени Кейт, сыграл с Франклином самую недостойную шутку, которая обошлась последнему дешево только благодаря его счастливой звезде.

В то время англичане смотрели на американские колонии, ставшие впоследствии Соединенными Штатами, как на место, в которое они могут сбывать всякие отбросы своего общества. Они ссылали сюда преступников, наводняя ими города и села Новой Англии. На все должности, зависевшие от короны, назначались разные скомпрометированные и промотавшиеся члены аристократических фамилий, которых желательно было сбыть с глаз долой их важным родственникам. Пенсильвания в этом отношении находилась в еще худшем положении, нежели остальные колонии Новой Англии, так как она была не коронною колонией, а частною. Пенсильвания была основана знаменитым квакером Пенном, потомки которого далеко не обладали его добродетелями, а между тем имели громадное влияние на жизнь колонии, владея большей частью ее территории и назначая важнейших должностных лиц, в том числе и губернатора колонии. Губернаторами они назначали таких лиц, которые соглашались проводить их политику, состоявшую в том, чтобы, пользуясь своими привилегиями, не участвовать в несении податной тягости. В большинстве случаев губернаторы эти были люди весьма мало достойные. Кейт представлял собой тип светского человека, промотавшегося и потерявшего окончательно кредит в Лондоне. В Новую Англию он отправился, надеясь поправить там свои дела. В качестве губернатора Новой Англии он разыгрывал большого барина и старался показывать себя меценатом. Наслышавшись о Франклине, он отправился в типографию Кеймера и пригласил Франклина бывать у него запросто. Неопытный юноша был ослеплен блестящими манерами Кейта, его самоуверенными разговорами о всевозможных предметах и принимал за чистую монету все, что говорил этот промотавшийся хлыщ. А Кейт говорил, между прочим, о жалком положении типографского дела в Америке и о том, что он считает своей обязанностью поднять эту столь полезную отрасль промышленности. Он предложил Франклину отправиться в Лондон, запастись всеми наилучшими принадлежностями типографского искусства и открыть в Филадельфии образцовую типографию, для чего предлагал в распоряжение Франклина собственные средства. Последний доверчиво принял это предложение, немедленно оставив место у Кеймера, повидался со своей семьей и приготовился к отплытию в Лондон.

В то время сообщения между Америкой и Англией были нечасты и нерегулярны. Франклину пришлось ожидать несколько месяцев, прежде чем судно из Филадельфии отправилось в Лондон. Все это время Кейт всячески откладывал заключение формального договора с Франклином относительно ссужения его капиталом на приобретение типографских принадлежностей, а также составление рекомендательных писем, которые он обещал Франклину. Более опытный человек уже из этих проволочек понял бы, что дело неладно; но Франклин, которому в это время не было еще и двадцати лет, продолжал верить в Кейта. Уже перед отъездом Кейт вручил Франклину вместо денег письма, по которым Франклин будто бы должен был получить в Лондоне капитал.

Вместе с Франклином отправился в Лондон один из его филадельфийских молодых друзей, Ральф, воображавший себя поэтом и ехавший искать счастья в метрополии. Этот Ральф вскоре причинил Франклину немало неприятностей.

С первых же шагов в Лондоне Франклин понял, что он был обманут самым бесцеремонным образом. Первый же человек, к которому Франклин явился с письмом Кейта, отказался даже принять это письмо и отозвался о Кейте как о прощелыге и мошеннике. Дальнейшие справки показали Франклину, что репутация Кейта прочно установилась в Лондоне и что все думают о нем так же, как и первый адресат. Приходилось оставить мечты об основании собственной типографии и снова искать место наборщика. В Лондоне найти работу Франклину оказалось еще труднее, чем прежде в Филадельфии. Между тем средства, с которыми явился Франклин в Лондон и которые были результатом его сбережений за время непродолжительной службы у Кеймера в Филадельфии, были очень невелики. К тому же он жил вместе с вышеупомянутым Ральфом, который, страдая самопоклонением, как это обыкновенно бывает с мнимыми поэтами, считал для себя позволительным все и бесцеремонно опустошал кошелек Франклина, тратя его деньги не столько на необходимое, сколько на удовлетворение своих прихотей. Когда средства Франклина пришли к концу, Ральф придрался к чему-то, чтобы поссориться со своим другом, и уехал внутрь Англии с пожилой дамой, с которою он успел сойтись. Франклин остался в Лондоне совершенно один и без всяких средств.

К счастью, упорные поиски работы к этому времени увенчались успехом, и он получил место у одного из главнейших типографщиков Лондона. Здесь Франклин мог ознакомиться с тогдашним последним словом типографского искусства, чем он и воспользовался вполне. Вместе с тем здесь же познакомился он с одним из печальных явлений жизни большого города – распущенностью и беззаботностью рабочих. В Новой Англии он имел дело с людьми совсем иного типа. Колонисты Новой Англии вербовались преимущественно из сторонников самых строгих сект, которые переселялись из Великобритании, избегая преследования. Большинство из них вели строгую, часто почти аскетическую жизнь. Совсем иное нашел Франклин в Лондоне. Его товарищи по типографии являлись типичными рабочими большого города, живущими изо дня в день, прокучивавшими все свои заработки и не выходившими из долгов ростовщикам. Попавший в их среду маленький американец, с его строгими манерами, серьезностью не по летам, суровым образом жизни и любовью к чтению, был совершенно непонятен им и смешон. Они издевались над ним и порою относились даже враждебно. Франклин спокойно переносил все насмешки и издевки, и его скоро оставили в покое. Мало того, его пример повлиял и на некоторых из его товарищей, которые видели его постоянно здоровым, одетым гораздо лучше их, имеющим всегда свободные деньги и живущим несравненно более осмысленной жизнью. Мало-помалу типография, в которой работал Франклин, совершенно изменила свой вид, и ее рабочие вместо разгула свободное время стали проводить за чтением или посещать театр.

В Лондоне Франклин продолжал деятельно работать над своим самообразованием. Так как в то время еще не было публичных библиотек и кабинетов для чтения, он вошел в соглашение с одним из книгопродавцев, который за известную плату давал ему на прочтение все книги из имевшихся в его магазине, какие было желательно иметь Франклину. Вместе с тем прекрасный материал для чтения доставляли многие серьезные книги, печатавшиеся в типографии, где работал Франклин, и он аккуратно знакомился со всеми поступавшими в типографию рукописями.

Набирая книгу Воластона “О религии и природе”, один из философских трактатов, которых появлялось так много в XVIII веке, Франклин задумал обнародовать собственные мысли по поводу некоторых из затронутых в этом произведении вопросов. В результате появилась брошюра “Рассуждение о свободе и о необходимости удовольствий и страданий”. Она была издана в ограниченном числе экземпляров и не поступила в продажу, будучи роздана знакомым Франклина. Тем не менее, брошюра обратила на себя внимание некоторых тогдашних представителей английского рационализма, имевших случай ознакомиться с нею, – и это дало возможность Франклину завязать некоторые знакомства в литературных, научных, а отчасти и светских кругах Лондона.

В числе знакомых, которых приобрел Франклин в Лондоне, был некто Денгам, очень образованный коммерсант, с которым Франклин сошелся особенно близко, несмотря на то, что Денгам был вдвое старше его. Денгам намеревался перебраться в Америку и там организовать торговлю английскими товарами в больших размерах. Он предложил Франклину заведовать в этом предприятии конторской частью с тем, что, когда Франклин ознакомится с торговыми делами, Денгам пошлет его в качестве представителя своей фирмы на Антильские острова. Франклин принял это предложение – и вот, после 18-месячного пребывания в Лондоне мы видим его на обратном пути в Америку.

Во время переезда из Англии в Америку Франклин вел подробный журнал, куда заносил все, что он видел и слышал, равно как и то, что он в это время думал. Журнал этот сохранился, и в нем, между прочим, мы находим “правила поведения”, которые начертал себе Франклин. Он смотрел на свое возвращение на родину, которую он так легкомысленно покинул, как на рубеж, долженствующий разделять годы его неопытной молодости от годов зрелости. Франклин полагал, что жизнь дала ему уже достаточно испытаний и он приобрел уже достаточно опытности для того, чтобы сознательно регулировать свое поведение на всю оставшуюся жизнь. И он создает для себя правила, которым, по его собственному признанию, старался верно следовать до последних дней. Вот эти правила:

1. Избегать долгов, а раз они сделаны, платить их как можно скорее.

2. Стараться говорить правду при всяком случае; не давать обещаний и не возбуждать ожиданий, которых не можешь выполнить; быть одинаково серьезным как в деле, так и в слове.

3. Не увлекаться проектами, обещающими быстрое обогащение, ибо труд и терпение – лучшие источники благосостояния.

4. Не говорить дурно ни о ком, хотя бы это дурное было и справедливо; лучше извинять ошибки других, чем ставить их в упрек; при всяком случае говорить о каждом все, что знаешь о нем хорошего.

Правила эти не так-то легко соблюдать, особенно человеку, которому только что минуло 20 лет. Тем не менее, Франклин умел придерживаться этих правил благодаря широко развитой им способности наблюдать за самим собою, о чем мы еще будем иметь случай говорить.

Торговля Денгама должна была открыться в Филадельфии, где Франклин, как мы видели, уже жил и имел круг друзей. Здесь же жила и мисс Рид, встретившая Франклина смехом при первом его вступлении в Филадельфию и сделавшаяся затем избранницей его сердца. Перед отъездом Франклина в Лондон молодые люди дали слово друг другу. Однако увлеченный новыми впечатлениями лондонской жизни Франклин оставлял свою невесту все время своего пребывания в Лондоне без всяких известий о себе. Считая себя забытой, молодая девушка поддалась убеждениям родных и вышла замуж за некоего Роджерса незадолго перед возвращением Франклина в Филадельфию. Франклин всю жизнь не мог простить себе своего легкомыслия, с которым он разбил как собственное счастье, так и счастье любимой женщины, замужество которой вышло крайне неудачным: Роджерс оказался мотом и пьяницей, он быстро промотался и бежал от преследований кредиторов на Антильские острова, где вскоре и умер. Благодаря последнему обстоятельству Франклин имел возможность исправить свою ошибку и, женившись на дорогой ему женщине, зажил самой счастливой семейной жизнью.

Однако раньше, чем это случилось, Франклину предстояло вынести еще немало испытаний. Он прекрасно устроился в торговом предприятии Денгама и так хорошо вел порученное ему дело, что Денгам уже поговаривал о том, чтобы взять своего молодого сотрудника в компаньоны. Неожиданная случайность разрушила все эти планы: и Денгам, и Франклин оба внезапно заболели воспалением легких. Франклин долго находился между жизнью и смертью; оправившись, он узнал, что Денгам умер, торговля его прекращена и ему, Франклину, снова приходится очутиться на улице без копейки денег и искать работы ради насущного пропитания.

К счастью, пребывание Франклина в Лондоне, притом в первоклассной типографии, пользовавшейся всеобщей известностью, придало ему значительный престиж в глазах американских типографов, и его бывший хозяин, Кеймер, немедленно же предложил Франклину заведование своей типографией. Франклин колебался принять это предложение, помня, как дурно относился к нему Кеймер прежде, но затем согласился, обусловив для себя только полную самостоятельность в деле управления типографией.

Опасения Франклина относительно Кеймера скоро оправдались. Франклин работал, как говорится, за четверых. Он не только исполнял обязанности управляющего типографией, но также учил наборщиков и печатников их делу, улучшал печатные станки, изготовлял типографские чернила, отливал шрифт, занимался граверными работами и так далее. Когда благодаря неутомимому труду и своей изобретательности Франклин поставил типографию на такую высоту, на какой не стояла тогда ни одна типография в Америке, Кеймер вообразил, что теперь он может обойтись без Франклина, и стал искать предлог отделаться от него. Он начал позволять себе грубые выходки по отношению к управляющему и однажды решился упрекать его даже в том, что тот ничего не делает. Франклин, не сказав ни слова, взял шляпу и немедленно вышел из типографии, чтоб больше не возвращаться.

Таким образом, Франклин снова остался без работы. Но прекрасные качества Франклина недаром приобрели ему множество друзей и поклонников: во всех затруднительных случаях его жизни всегда находились люди, готовые оказать ему поддержку. Поддержка эта явилась и теперь.

В числе работавших в типографии Кеймера был некто Мередит, сын богатого землевладельца, – добрый малый, но довольно бесталанный и неудачливый. Он брался за многие предприятия, но ни в одном не имел успеха. В типографию он поступил затем, чтобы, ознакомившись с делом, открыть собственную. Вскоре, однако, он увидел, что у него совсем нет качеств, необходимых для того, чтобы стоять во главе типографского предприятия. Когда Франклин покинул Кеймера, у Мередита, искренне привязавшегося к Франклину за время управления последним типографией Кеймера, явилась мысль предложить Франклину открыть типографию сообща: Мередит должен был дать для этого необходимый капитал, а Франклин – внести в предприятие свои знания и уменье вести дела. Предложение это пришлось очень кстати для Франклина, и он принял его. Немедленно были отправлены заказы на типографские принадлежности в Англию, но так как тогда, как мы уже говорили, сообщения между Англией и Америкой были крайне редки и чрезвычайно медленны, то исполнение заказов можно было ожидать не ранее как через год. Ввиду этого Франклин искал временных занятий в какой-либо типографии. Узнав об этом, к нему явился Кеймер, извинился в своей несправедливости и просил Франклина принять в свое временное заведование Нью-Йоркское отделение его типографии, предоставляя ему при этом полную самостоятельность в ведении дел. Франклин принял это предложение и прожил некоторое время в Нью-Йорке.

Здесь Франклин имел случай познакомиться с рядом личностей, сыгравших впоследствии видную роль в деле установления независимости Соединенных Штатов. Это были Аллен, Персон, Купер, Смит и другие. С этими выдающимися людьми у Франклина завязались самые дружеские отношения, которые прекращались только смертью того или иного из друзей.

Когда наконец были получены заказанные в Англии типографские принадлежности, Франклин приступил к устройству собственной типографии. Популярность его была настолько велика, что немедленно, как только Франклин и его компаньон Мередит установили станки в нанятом ими доме, в новую типографию посыпались заказы. Это было как нельзя более кстати, так как капитала, внесенного в предприятие Мередитом, хватило лишь на то, чтобы обставить всем необходимым типографию, на текущие же расходы у компаньонов не было ни копейки; но быстро поступившие заказы выручили их из крайне затруднительного положения.

С этого времени начинается наиболее деятельная часть жизни Франклина. И прежде он работал, как работают только немногие, не теряя ни минуты и будучи постоянно занят то своим ремеслом, то занятиями по самообразованию; но теперь эти работы сделались еще интенсивнее. В типографии Франклин исполнял обязанности управляющего, конторщика, метранпажа, накладчика, словолитчика, механика, а часто и печатника, и даже наборщика. Он начинал ежедневные работы раньше всех других, работавших в типографии, и заканчивал их позже всех. Для самообразования ему оставалась только ночь, и он, несмотря на дневные труды, проводил большую часть ночи за чтением. Никаких удовольствий и развлечений он себе не позволял и жил настоящим стоиком. Товарищ его, Мередит, оказался плохим помощником и сваливал весь труд на Франклина, а вскоре и совсем отказался от типографии, предоставив Франклину выплатить ему вложенный им в предприятие капитал. Последнее Франклину удалось сделать довольно быстро, ибо, работая без отдыха, он зарабатывал больше других типографов, а проживал благодаря своему спартанскому образу жизни крайне мало. Таким образом, не достигнув еще и двадцатипятилетнего возраста, Франклин стал владельцем значительного предприятия, приносящего хороший доход, тогда как еще недавно у него буквально не было лишнего гроша в кармане.

В этот многотрудный период жизни Франклина большой поддержкой ему стала его жена, бывшая мисс Рид, а затем миссис Роджерс. В своих мемуарах Франклин посвящает самые прочувствованные страницы своей подруге жизни, к которой он питал самые нежные чувства до самой смерти. Все источники единогласно рисуют жену Франклина как женщину в высшей степени достойную уважения. Нежная подруга своего мужа, она была истинным другом, с которым он делился всеми своими горестями и радостями, и истинным его помощником, принимавшим самое деятельное участие во всех его начинаниях. Вместе с тем, приняв на себя заботу о всех хозяйственных мелочах, которые ранее отнимали у Франклина немало времени, она повела хозяйство так умело, что Франклины, не испытывая ни в чем нужды, в то же время расходовали лично на себя крайне мало. Это в значительной мере содействовало тому, что Франклин быстро смог рассчитаться со своим компаньоном Мередитом и сделаться собственником типографии, а также давало возможность Франклину делать значительные пожертвования на общественные нужды, к чему он был особенно склонен, как это мы увидим ниже.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.