Дроздовский, Туркул и книга «Дроздовцы в огне»
Дроздовский, Туркул и книга «Дроздовцы в огне»
Размышляя об истоках многих наших сегодняшних проблем, о грубости и черствости душ, укоренившейся в обществе жестокости, о своего рода черно-белом видении мира, мы, не переставая бесповоротно осуждать сталинщину, все чаще и чаще обращаемся к событиям первых лет Советской власти, к трагедии братоубийственной гражданской войны. И все больше и больше интереса вызывают люди, которые еще 73 года назад пытались помешать «гигантскому историческому эксперименту», предчувствуя многие его печальные последствия. В лице белых большевики встретили противника, обладавшего значительным интеллектуальным потенциалом. На сторону белых встали десятки тысяч людей, выступивших против революции по принципиальным соображениям, причем, соображениям не столько классовым, сколько историческим, культурным, нравственным. Они искренне и горячо любили Отечество, и отдать жизнь за него для них не было доблестью, а считалось обыкновенным поступком.
Нам долго и настойчиво внушали, что гражданская война была борьбой эксплуататоров и эксплуатируемых, сторонников реакции и прогресса, кровожадных белобандитов и великодушных красноармейцев. Но так ли это? Архивные материалы свидетельствуют, что как командный, так и рядовой состав красных и белых мало отличался друг от друга по социальному происхождению. А белое офицерство к тому же, за крайне редким исключением, не имело никаких имущественных претензий к революции ввиду отсутствия всякой собственности, кроме мизерного жалования… «Допускались непоправимые ошибки, не было понимания сдвигов, происходивших в России, не было ясного плана и единомыслия в том, как устроить будущее русского народа, но нельзя отрицать, что старались быть честными (насколько это возможно в условиях гражданской войны), любили свою страну и желали добра и благополучия своему народу», — писал Б. А. Павлов, вступивший в Добровольческую армию в возрасте 13 (!) лет.[3]
Книга «Дроздовцы в огне» — не историческое исследование и не мемуары в обычном смысле слова. Это двадцать четыре собранных воедино рассказа, романтических и одновременно трагических, сохранившихся в памяти одного из главных героев событий и талантливо записанных пером писателя — также участника Белого движения. Но… обо всем по порядку.
Много ли известно современному читателю о М. Г. Дроздовском, одном из зачинателей и вождей Белого дела? Кем же был человек, именем которого почитали за честь называть себя эти люди — генералы, офицеры, простые солдаты?
Михаил Гордеевич Дроздовский родился в 1881 г. в Киеве в семье боевого генерала, ветерана Крымской войны. По окончании Владимирского Киевского кадетского корпуса он поступает в Павловское военное училище, которое заканчивает «по первому разряду» и производится в подпоручики лейб-гвардии Волынского полка, а через три года зачисляется в Академию Генерального штаба.
Во время русско-японской войны он в составе 34-го Восточно-Сибирского полка участвует в ряде сражений, за что награждается орденами Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом.[4] По окончании войны М. Г. Дроздовский продолжает обучение в Академии и в 1908 г. с отличием заканчивает ее. В 1912 г. он проходит курс обучения в Севастопольской офицерской авиашколе, становится летчиком.
Началась первая мировая война, и Дроздовский, как опытный офицер Генерального штаба, с самого начала зоенных действий получал назначения на ответственные штабные должности. В 1915 г. за боевые отличия он был произведен в подполковники, удостоен ордена Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, а затем и Георгиевского оружия.
В апреле 1917 г. Дроздовский стал командиром 60-го Замосцкого пехотного полка. Разложение армии под воздействием революционных событий, падение воинской дисциплины производили гнетущее — впечатление на кадровое офицерство. Командование полком в этих условиях не доставляло радости Дроздовскому. Вот что писал он в одном из писем: «Оборвалось и рухнуло все, чему я верил, о чем мечтал, для чего жил, все без остатка, в душе пусто. Только из чувства личной гордости, только потому, что никогда не отступал перед опасностью и не склонял перед ней своей головы, только поэтому остаюсь я на своем посту и останусь на нем до последнего часа».[5]
Ноябрь 1917 г. Большевики пришли к власти, революция из Петрограда распространилась по всей стране. Но аппарат старого военного министерства продолжает работать. Полковника М. Г. Дроздовского награждают орденом Святого Георгия 4-й степени. Он получает под начало 14-ю пехотную дивизию. Однако вступить в командование ею он так и не успел, так как направился в Яссы, где в спешном порядке началось формирование добровольческих частей Румынского фронта для продолжения войны с немцами: и противодействия Советской власти.
Дроздовским был сформирован «Отряд русских добровольцев Румынского фронта», поставивший перед собой цель во что бы то ни стало пробиться на Дон для соединения с Добровольческой армией. 26 февраля 1918 г. отряд численностью около 900 человек (в основном офицеры) выступил в поход.
Яссы — Дубоссары — Мелитополь — Ростов — Новочеркасск — вот основные вехи этого похода. Проходил он в условиях весьма своеобразных. Как известно, еще в январе 1918 г. Украинская Центральная Рада подписала с Четверным союзом (Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария) соглашение, которое являлось юридическим основанием фактической оккупации Украины австро-германскими войсками и ликвидации на ее территории советских органов.
Советское правительство, подписавшее позднее Брестский мир, признавало это соглашение и предполагало впоследствии установить точную границу с Украиной. Неопределенность границ давала формальные основания для агрессивных действий австро-германцев на не входившей в состав Украины территории под предлогом ее защиты.
Войска Украинской народной республики относились к Дроздовцам неприкрыто враждебно, не решаясь в то же время вступать с ними в открытые вооруженные столкновения. В отношениях с немцами Дроздовский стремился придерживаться нейтралитета, убеждая их в очевидности своих антибольшевистских целей, По пути следования отряд Дроздовского решительно ликвидировал завоевания Советской власти, жестоко расправляясь с ее представителями. В одной из деревень несколько попавших в плен офицеров подвергались мучениям и были казнены, за что, в свою очередь, Дроздовцы совершили беспощадную карательную акцию против крестьян. Это была уже настоящая гражданская война!
17 апреля 1918 г, отряд вступил на территорию Донской области. В Ростове — большевики, недалеко от города — немцы, и по достоверным данным они намереваются с боем взять его… И тут полковник М. Г. Дроздовский принимает совершенно безрассудное, казалось бы, решение: силами своего отряда взять Ростов!
21 апреля после упорнейшего боя Дроздовцы в полночь во время Пасхального крестного хода овладели Ростовом. Однако в течение следующего дня к городу перебрасывались новые подкрепления хорошо вооруженных советских войск. В итоге, сосредоточив в городе более 10 тыс. человек, красные вынудили Дроздовского оставить Ростов. Потери отряда составили 12 убитых, 60 раненых и 5 пропавших без вести. Советские войска потеряли не менее 3 тыс. бойцов.[6]
Необходимость защиты Ростова вынудила советское командование ослабить свои силы у Новочеркасска, в результате чего последний был захвачен восставшими донскими казаками. Однако к городу подходила мощная группировка красных, постепенно захватывающая его окрестности. Казаки начали отступать, но тут подоспел отряд Дроздовского, и Новочеркасск был взят. На следующий день, 26 апреля 1918 г., состоялся торжественный парад на площади Войскового собора.
При соединении в станице Мечетинская с основными силами Добровольческой армии отряд Дроздовского насчитывал около трех тысяч хорошо вооруженных, снаряженных и экипированных воинов, имел 13 орудий, 70 пулеметов, два броневика, два аэроплана, несколько автомобилей, радиотелеграф, музыкальный оркестр, прекрасно оборудованную санитарную часть, обоз, а также запасы оружия и боеприпасов. Отряд был преобразован в 3-ю дивизию Добровольческой армии в составе 2-го офицерского стрелкового полка, 2-го офицерского конного полка, 3-й инженерной роты, легкой артиллерийской батареи и гаубичного взвода.[7]
Части 3-й дивизии находились на важнейших участках боев второго Кубанского похода, завершившегося свержением на Кавказе Советской власти. Сам же Дроздовский в бою под Ставрополем 31 октября 1918 г. был легко ранен в ногу ружейной пулей. Однако для лечения потребовалось восемь (!) операций, началось заражение крови.
8 ноября Дроздовский был произведен в генерал-майоры в соответствии со Статусом ордена Святого Георгия. 25 ноября была учреждена специальная медаль для участников похода дроздовцев (Яссы-Дон).
В декабре Дроздовскому ампутировали ногу, но улучшения не последовало, и вечером 1 января 1919 г. он скончался. Генерал Деникин в связи со смертью Дроздовского издал приказ, заканчивающийся словами: «Мир праху твоему, рыцарь без страха и упрека»
Еще при жизни Дроздовского его подчиненные широко именовались «Дроздовцами». После смерти его имя официально было присвоено воинским частям. В составе Добровольческой армии вплоть до эвакуации из Новороссийска действовал броне-автомобильный отряд имени генерала Дроздовского. Кроме того, его имя носили бронепоезда («Генерал Дроздовский», «Дроздовец»), многие запасные батальоны, технические части.[8]
Личность генерала Туркула, несомненно, выделяется не только среди дроздовцев, но и вообще среди героев Белого движения. Он принадлежал к той замечательной плеяде молодых участников гражданской войны, которые в начале ее были лишь обер-офицерами, а к концу командовали дивизиями, армиями и более крупными соединениями.
Антон Васильевич Туркул, родившийся в 1892 г. в Тирасполе, вовсе не мечтал о карьере профессионального военного. Он закончил реальное училище, служил по гражданскому ведомству. Когда вспыхнула первая мировая война, он, пройдя ускоренный курс юнкерского училища, был произведен в прапорщики 75-го пехотного Севастопольского полка. За три военных года Туркул был трижды ранен, произведен в подпоручики, поручики и штабс-капитаны, награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием, а также всеми орденами, какими могли быть награждены обер-офицеры. В 1917 г., в дни разложения армии, он стал организатором и командиром ударного батальона своей дивизии, созданного для того, чтобы служить примером храбрости на фронте и остановить развал армии.
С первых дней гражданской войны Туркул находился в отряде Дроздовского в качестве фельфебеля 2-й офицерской роты. По окончании похода Яссы—Дон, в Новочеркасске, он принял под свое начало роту и командовал ею во втором Кубанском походе, во время которого был тяжело ранен. По возвращении в строй в начале 1919 г. А. В. Туркул принял 1-й батальон 2-го офицерского имени генерала Дроздовского полка, позднее командовал этим и 1-м офицерским полками, а летом 1920 г., в разгар боев в Крыму и Северной Таврии, стал начальником Дроздовской стрелковой дивизии.
По свидетельствам очевидцев для Тур кула была характерна постоянная бодрость, не покидавшая его даже в самые тяжелые минуты, высокое боевое мастерство, отменная храбрость. Трудно перечислить успешно проведенные им операции: и упорнейшие оборонительные бои в Донецком бассейне, и блестящее взятие станции Луговая на пути к Харькову, и опаснейшие для противника контратаки во время общего отступления войск Юга России в конце 1919 г.[9]
Военные дарования генерала Туркула с особой силой проявились во второй период Крымской кампании, когда он командовал Дроздовской дивизией. Как правило, не разбрасывая подразделения по всему фронту, держа всю дивизию в кулаке, он в определенный момент направлял в прорыв головной батальон, а затем уже бросал в бой остальные части, занимая заданный район. Рейды Дроздовской дивизии были весьма успешны и чрезвычайно опасны для красных. И не случайно опыт, полученный в боях против Туркула, изучался впоследствии в советских военных училищах и академиях, а о самом Туркуле как о военачальнике мнение было весьма высокое
Братоубийственная гражданская война… Она была жестокой с обеих сторон, была местью за погубленные жизни родных и друзей, за надругательства над национальными святынями. «Четыре года войны и кошмар революции не прошли бесследно, — объяснял генерал А. И. Деникин. — Они отнимали людей от внешних культурных покровов и довели до высшего напряжения все их сильные стороны и все их низменные стороны… Был подвиг, была и грязь. Героизм и жестокость. Первые явления возносились, со вторыми боролись. Но вторые не были отнюдь преобладающими…».[10] А. В. Туркул отнюдь не был агнцем в этой войне… Еще во время похода Яссы—Дон М. Г. Дроздовский писал в своем дневнике: «А в общем страшная вещь гражданская война; какое озверение вносит в нравы, какою смертельною злобой и местью пропитывает сердце; жутки наши жестокие расправы, жутка та радость, то упоение убийством, которое не чуждо многим из добровольцев. Сердце мое мучится, но разум требует жестокости. Надо понять этих людей, из них многие потеряли близких, родных, растерзанных чернью, семьи и жизнь которых разбиты, имущество уничтожено или разграблено и среди которых нет ни одного, не подвергавшегося издевательствам и оскорблениям; надо всем царит злоба и месть и не пришло еще время мира и прощения… Что требовать от Туркула, потерявшего последовательно трех братьев, убитых и замученных матросами, или Кудряшова, у которого недавно красногвардейцы вырезали сразу всю семью? А сколько их таких?..».[11]
После крымской эвакуации 1920 г. генерал Туркул в Галлиполи в соответствии с приказом Врангеля стал командиром сводного Дроздовского стрелкового полка, в состав которого вошли остатки прежних дроздовских частей. Он сохранил эту должность и на чужбине, но уже не как командир воинской части, а как руководитель организации, входящей в состав Русского общевоинского союза (РОВС), образованного в 1924 г.
А. В. Туркул, находясь в эмиграции, настойчиво стремился продолжить борьбу, был сторонником «активизма» — массированных террористических акций против СССР, Вот, что писал он в начале 30-х г.г. своему боевому соратнику генералу Н. В. Скоблину, бывшему начальнику Корниловской дивизии: «Я считал и считаю, что активная работа должна быть основой существования нашего Союза здесь и за рубежом… Прекративши активную работу, Союз будет подобен живому трупу, так как ни школами, ни курсами его оживить нельзя… Если же придется работать, то я уверен, что мы не осрамим нашего оружия и сделаем все возможное для скорейшего низвержения власти товарищей в СССР».[12]
Туркул не мог и предполагать, что Скоблин вместе со своей женой, известной певицей Н. В. Плевицкой, был завербован в 1930 г. советской разведкой (процитированное выше письмо хранится, кстати, в архиве КГБ СССР…). В числе важнейших задач, которые иностранный отдел О ГПУ СССР поставил своему агенту под кличкой «Фермер», было свести на нет отчаянные попытки генерала Туркула организовать активно действующее террористическое ядро РОВСа. И прославленный белый генерал, секретный агент ОГПУ, блестяще справился с этой задачей!
Любопытно, что в 1933 г. благодаря Скоблину было предотвращено покушение на… Троцкого, которое подготовлялось людьми Туркула в Виши (Франция).
Разочаровавшись в возможностях РОВСа, Туркул основал в июле 1936 г. Русский национальный союз участников войны (РНСУВ). Ввиду того, что члены РОВСа не имели права участвовать в каких-либо политических организациях, начальник РОВСа генерал Миллер специальным приказом отстранил Туркула от командования Дроздовским стрелковым полком и исключил его из РОВСа.[13]
Во время второй мировой войны генерал Туркул, не отказываясь от своей жесткой позиции по отношению к Советской власти, долго не шел на прямую поддержку нацистов. И только в конце 1944 г., после образования Комитета освобождения народов России и провозглашения Пражского манифеста, он встретился с генералом А. А. Власовым. В результате продолжительной беседы ему было поручено формирование корпуса в составе Русской освободительной армии. Правда, дальше некоторых организационных мероприятий дело не зашло, корпус так и не был сформирован. Во власовском движении Туркул видел продолжение Белого дела, дела его юности, а ПОТОМУ гордился своей, пусть и номинальной принадлежностью к РОА.
Проживая после второй мировой войны в Германии, он издавал и редактировал журнал «Доброволец», поддерживавший связь с разбросанными по многим странам мира бывшими власовцами.[14]
А. В. Туркул умер 19 августа 1957 г. в Мюнхене. Похоронен он на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа близ Парижа рядом с памятником «Генералу Дроздовскому и Дроздовцам».[15]
В 1933 г. парижская газета «Возрождение» начала публикацию рассказов из цикла «Дроздовцы в огне». В редакционном комментарии сообщалось, что «начальник Дроздовской дивизии, генерал А. В. Туркул, восстанавливая в живых воспоминаниях свои походные заметки, уничтоженное по боевой случайности, к части этой обширной работы привлек нашего сотрудника И. С. Лукаша… Генерал А. В. Туркул будет признателен за сообщение ему данных, способствующих восстановлению полноты исторической правды, и благодарит всех лиц, такие данные приславших».[16]
В 1937 г. «Дроздовцы в огне» были впервые изданы отдельной книгой в Белграде, а в 1948 г. переизданы мюнхенским издательством «Явь и быль». Советские читатели долгое время практически ничего не знали ни об этой книге, ни об ее авторе. Достаточно сказать, что если в Москве Туркул а еще можно было почитать, проникнув в спецхран Ленинской библиотеки, то в Ленинграде «Дроздовцев» не было ни в одной библиотеке. Лишь совсем недавно читатели «Литературной России» смогли познакомиться с двумя из двадцати четырех входящих в книгу рассказов, подготовленных к печати с предисловием автора этих строк.[17] И вот сейчас издается, наконец, вся книга на родине автора. Что особенно привлекает в ней по сравнению с множеством других белогвардейских сочинений? Прежде всего яркая литературная обработка писателя Ивана Созонтовича Лукаша, сумевшего стать своего рода «вторым Я» Туркула, воспроизвести его эмоциональную натуру, передать неиссякаемый оптимизм и на первый взгляд несколько необычную для боевого офицера и генерала сентиментальность.
«Дроздовцы в огне» — вовсе не свод фактов о Дроздовцах. Это художественное воссоздание наиболее ярких и памятных событий, причем не только истории Дроздовской дивизии, но и вообще всей атмосферы России времен гражданской войны.
Сила книги в том, что ее герои — не только офицеры и генералы, но и простые солдаты, разделившие с командирами радость побед и горечь поражений. Искренней любовью к простому люду, желанием принести ему добро проникнута эта книга.
Всем существом своим отвергая революцию и ненавидя большевиков, автор тем не менее оценивает людей не по их социальной принадлежности, а в строгом соответствии со своими нравственными принципами, воздавая должное чести, достоинству, патриотизму, чувству войскового товарищества, храбрости в бою. Диаметрально противоположные политические воззрения не мешают ему уважать мужество противника, его силу духа.
Несомненно, книга «Дроздовцы в огне» позволит читателю прочувствовать захватывающую атмосферу того времени — трагическую и романтическую одновременно, сможет убедить, что в массе своей участники Белого движения жертвовали собой, думая о благе народа.
После прочтения этой книги российскому читателю станет, вероятно, грустно от того, что люди, подобные ее героям, либо были уничтожены, либо выброшены на чужбину, где отдавали свои силы и способности на благо других стран, а не своей Родины (и сейчас это продолжают делать их дети и внуки).
Заранее предвидя возможные упреки в идеализации вождей и участников Белого движения, хочется сказать, что идеализация кого бы то ни было — занятие не для историка. Но знать правду о своем прошлом и научиться наконец-то извлекать уроки из него — это, согласитесь, жизненно необходимо. Необходимо хотя бы для того, чтобы идти к лучшей жизни не через новую братоубийственную войну, которая может явиться заключительным аккордом нашей истории. И в этом современному читателю неоценимую помощь может оказать замечательная книга «Дроздовцы в огне».
Большую помощь в подготовке данного издания оказали: председатель Объединения генерала Дроздовского стрелкового полка профессор Владимир Бутков (г. Вашингтон, США), сотрудник библиотеки Стэнфордского университета (Калифорния, США) Лариса Красовская, профессор Университета имени Вашингтона и Ли (Вирджиния, США) Ричард Бидлак.
Виктор Бортневский,
кандидат исторических наук,
доцент кафедры истории советского
общества Ленинградского университета
Данный текст является ознакомительным фрагментом.