23 февраля 1942 года
23 февраля 1942 года
Мои сограждане-американцы! Годовщина рождения Вашингтона дает нам с вами самый подходящий повод поговорить о том, как обстоят дела сегодня и как они должны – и будут – меняться в будущем.
На протяжении восьми лет генерал Вашингтон и его Континентальная армия[79] постоянно находились в тяжелейшем положении и терпели поражения. Не хватало припасов и военного снаряжения. Каждая зима, можно сказать, была похожа на зимовку в Вэлли Фордж.[80] Во всех тринадцати штатах имелась своя «пятая колонна» – своекорыстные, трусливые люди, заявлявшие, что дело Вашингтона безнадежно и ему следует искать мира через переговоры.
Поведение Вашингтона в то трудное время стало образцом моральной стойкости для американцев на все времена. Он не отступал от своего великого дела, как оно было начертано в Декларации независимости. Он и его мужественные соратники знали, что жизнь и достояние любого человека невозможно обеспечить без личной свободы и свободных общественных институтов.
Великая борьба наших дней дает нам все больше доказательств того, что личная свобода человека и гарантии его собственности в любой стране зависят от соблюдения во всем мире прав и обязательств, вытекающих из принципов свободы и правосудия.
Война, которая сейчас идет, является небывалой по своему характеру. От всех войн прошлого она отличается не только способами ведения военных действий и вооружением, но и своей географией. Военные операции и планы захватывают каждый континент, каждый остров на планете, все морские и воздушные пути.
Вот почему я попросил вас достать и разложить перед собой карту мира; по ней вы сможете следить за моим рассказом о линиях военного противостояния, которые опоясывают все широты. Боюсь, многие ваши вопросы сегодня останутся без ответа, но вы, конечно, понимаете, что в этом кратком отчете перед вами я не могу осветить всего.
Океанские просторы, которые раньше считались нашей надежной защитой, стали полем нескончаемых сражений, где нам постоянно приходится давать отпор врагу.
Нам всем необходимо усвоить ту истину, что теперь мы должны быть готовы к сражениям сколь угодно далеко от дома, в любой точке земного шара. Мы воюем в самых отдаленных местах потому, что там находятся наши враги. До тех пор, пока поставки в войска военного снаряжения не создадут нам явного преимущества, мы должны наносить врагам удары повсюду, где только нам удается с ними сойтись. Мы должны это делать, даже если приходится временно уступать врагу, однако фактически мы каждый день наносим неприятелю большой урон.
Мы должны сражаться в самых отдаленных местах, чтобы обезопасить свои линии снабжения и коммуникации, связывающие нас с нашими союзниками. Коммуникации необходимо защитить от врагов, которые бросают все силы на то, чтобы перерезать их, и как можно скорее. Нацисты и японцы, разумеется, стремятся разъединить Соединенные Штаты, Британию, Китай и Россию, изолировать эти страны одну от другой таким образом, чтобы каждая была окружена и отрезана от источников снабжения и подкрепления. Это известная политика держав Оси, смысл которой можно выразить словами «разделяй и завоевывай».
Однако есть еще люди, которые мыслят категориями старых времен – категориями парусных судов. Они советуют нам отвести все наши военные корабли и самолеты, а также торговые суда в наши прибрежные воды и сосредоточиться на обороне этого последнего рубежа. Я позволю себе набросать картину того, что произойдет, если мы последуем такому глупому совету.
Взгляните на свою карту. Найдите на ней территорию Китая, располагающего миллионами бойцов. Окиньте взглядом огромную территорию России с ее могучими армиями и испытанной военной мощью. Посмотрите на Британские острова, Австралию, Новую Зеландию, голландскую Ост-Индию, Индию, Ближний Восток и Африканский континент. Эти страны и регионы изобилуют сырьевыми ресурсами, а их народы полны решимости противостоять господству держав Оси. Взгляните также на Северную Америку, Центральную Америку и Южную Америку.
Легко себе представить, что произойдет, если все эти регионы, представляющие собой крупные силы сопротивления агрессивным планам Оси, будут отрезаны друг от друга либо действиями врагов, либо в результате добровольной самоизоляции.
Во-первых, тогда мы больше не сможем посылать никакой материальной помощи Китаю, его мужественному народу, который, сопротивляясь японскому натиску в течение почти пяти лет, уничтожил сотни тысяч японских солдат и огромное количество вражеского военного снаряжения. Нам важно помочь Китаю в его достойной восхищения обороне, а потом – в контрнаступлении, которое неотвратимо произойдет. Это важное слагаемое окончательной победы над Японией.
Во-вторых, если мы утратим коммуникации в юго-западной части Тихого океана, весь этот регион, включая Австралию, Новую Зеландию и Ост-Индию, подпадет под власть японцев. В таком случае у Японии появятся ресурсы, чтобы построить и укомплектовать достаточно кораблей и начать крупномасштабную агрессию в западном полушарии – против Южной Америки, Центральной Америки и Северной Америки, вплоть до Аляски. Одновременно с этим Япония могла бы распространить свои завоевания в другом направлении – на Индию, затем через Индийский океан – на Африку и Ближний Восток, чтобы там постараться сомкнуть силы с Германией и Италией.
В-третьих, если мы прекратим посылать военное снаряжение англичанам в регион Средиземного моря, Персидского залива и Красного моря, мы тем самым поможем нацистам оккупировать Турцию, Сирию, Ирак, Иран, Египет, Суэцкий канал и все побережье Северной Африки. После этого Германия неизбежно захватит и все западное побережье Африки, где займет позицию для нанесения удара по Южной Америке, от которой ее будут отделять всего полторы тысячи миль.
В-четвертых, если, приняв такую безрассудную политику, мы перестанем защищать линию снабжения в Северной Атлантике, по которой от нас поступает помощь Британии и России, мы тем самым значительно ослабим героическое контрнаступление русских против нацистов и поставим Британию в такое положение, что она может остаться без необходимого продовольствия и военного снаряжения.
Те американцы, которые верили, что мы можем жить в изоляции от остального мира, по сути дела, хотели, чтобы американский орел наподобие страуса спрятал голову в песок. Теперь те же самые люди, страшась поднять голову, хотят, чтобы птица – символ нашей нации – уподобилась черепахе, прячущейся в свой панцирь. Мы же предпочитаем, чтобы орел оставался орлом, птицей высокого полета, наносящей сокрушительные удары.
Я знаю, что выражу мнение большинства американского народа, если скажу, что мы отвергаем «черепашью» тактику. Мы будем продолжать – и развивать – иную тактику: давать бой врагу в далеких землях и морях, как можно дальше от нашего дома.
В настоящее время существует четыре основных региона морских коммуникаций, по которым курсируют наши суда: Северная Атлантика, Южная Атлантика, Индийский океан и южная часть Тихого океана. Эти коммуникации – не «улицы с односторонним движением»: от нас к местам сражений суда доставляют воинские контингенты и военное снаряжение, а обратно привозят необходимое нам сырье.
Обеспечение бесперебойного функционирования этих жизненно важных транспортных артерий – работа не из легких. Она требует огромного мужества и предприимчивости. Однако прежде всего нам необходимо обеспечить само производство огромного количества самолетов, танков, пушек, а также судов для их перевозки. И снова я скажу от лица американского народа: мы можем выполнить и выполним эту задачу.
Для обороны морских коммуникаций мы должны иметь возможность сравнительно безопасно пользоваться морским и воздушным пространством по различным маршрутам. В свою очередь, это подразумевает контроль Объединенных Наций над многими стратегическими базами в соответствующих регионах.
Контроль над воздушным пространством требует одновременного использования двух типов самолетов: во-первых, тяжелых бомбардировщиков дальнего радиуса действия; во-вторых, легких и пикирующих бомбардировщиков, торпедоносцев и истребителей ближнего радиуса действия, которые необходимы для защиты авиабаз и самих бомбардировщиков.
Тяжелые бомбардировщики могут сами долететь отсюда до юго-западной части Тихого океана; более легкие самолеты на такое неспособны. Следовательно, легкие самолеты нужно доставлять туда на грузовых кораблях. Взгляните еще раз на свою карту и убедитесь, что путь в этот регион долог и во многих местах опасен, какой бы из двух маршрутов ни выбрать – через Южную Атлантику вокруг Южной Африки и Мыса Доброй Надежды или из Калифорнии прямо до Ост-Индии. В любом случае на рейс туда и обратно уходит около четырех месяцев, то есть одно судно может совершить всего три рейса в год.
Я могу сообщить вам, что несмотря на длительность пути и трудности транспортировки уже большое число наших бомбардировщиков и истребителей под управлением американских экипажей ежедневно вступают в бой с неприятелем в юго-западной части Тихого океана. Тысячи американских бойцов заняты в боевых операциях в этом регионе – не только в воздухе, но и на земле.
На этом участке боевых действий у Японии поначалу было явное преимущество. Япония имела возможность применять для нападения свои самолеты ближнего радиуса действия, поскольку располагала множеством баз на островах Тихого океана, на побережье Китая и Индокитая, в Таиланде и Малайе. Японские военные транспорты могли отправляться на юг из японских и китайских портов через узкое Китайское море, оставаясь на всем пути под защитой японской авиации.
Я прошу вас еще раз посмотреть на карту, именно на участок Тихого океана к западу от Гавайских островов. Еще до начала войны Филиппины были с трех сторон окружены японскими силами. К западу японцы владели побережьем Китая и Индокитаем, который им уступило французское правительство Виши.[81] К северу расположены острова, принадлежащие самой Японии; они тянутся едва не до самой оконечности Лусона. К востоку лежат острова, находившиеся под международным мандатом. Япония самоуправно заняла их и создала там военные укрепления, тем самым полностью нарушив свои закрепленные в официальных документах обязательства.
Между Гавайскими островами и Филиппинами рассеяны сотни мелких островов. На картах они обычно изображены в виде точек или не представлены совсем, однако они заполняют большой, стратегически важный район. Среди них находится Гуам – наш одинокий форпост, который мы никогда не укрепляли.
По Вашингтонскому договору 1921 года мы торжественно обязались не укреплять военных объектов на Филиппинах. У нас не было там надежной военно-морской базы, так что мы не могли использовать эти острова для обеспечения крупных морских операций.
Сразу после начала войны японские силы двинулись на юг по обе стороны Филиппин и во многих местах оказались южнее их, таким образом завершив полное окружение Филиппин с севера, юга, востока и запада. Это окружение, а также господство в воздухе японской авиации наземного базирования помешали нам послать мужественным защитникам Филиппин существенную помощь в виде живой силы и военной техники. В течение сорока лет мы были вынуждены полагаться на следующей стратегический план: в случае полномасштабного нападения японцев на эти острова вести маневренное отступление, стараясь отойти к полуострову Батаан и Коррехидору.
Мы знали, что в целом война против Японии будет войной на истощение. Мы всегда понимали, что, располагая более крупными ресурсами, мы в конечном итоге сможем одержать верх над Японией в производстве вооружений, а затем и победить ее на море, на суше и в воздухе. Нам было известно, что для достижения этой цели потребуются разнообразные военные операции не только на Филиппинах, но и в других местах.
За последние два месяца не произошло ничего такого, что заставило бы нас пересмотреть эту нашу основную стратегию, если не считать того, что героическая оборона, организованная генералом Макартуром,[82] по своему упорству превзошла все наши ожидания, а его воины навечно покрыли себя славой.
Армия Макартура, в которой сражаются и американцы и филиппинцы, а также войска Объединенных Наций в Китае, Бирме, голландской Ост-Индии, – все выполняют по существу одну задачу: заставляют Японию платить все более высокую цену за ее честолюбивые попытки подчинить себе азиатский мир. Каждое известие о том, что потоплен японский транспорт в водах Явы, означает, что у Японии стало на одно судно меньше для подвоза подкреплений тем войскам, с которыми сражается генерал Макартур на Лусоне.
Высказывалось мнение, что продвижение японцев на Филиппинах стало возможным только в результате их успешного внезапного нападения на Перл-Харбор. Я могу вас заверить, что это не так. Вы сами можете убедиться по своей карте, что и без этого для нас было бы безнадежным делом посылать флот за тысячи миль на Филиппины, когда все островные базы в том регионе находятся под безраздельным контролем Японии.
Нападение на Перл-Харбор само по себе нанесло нам значительный урон, однако в остальном его последствия сильно преувеличены. Источником этих преувеличений является пропаганда держав Оси. Однако я с сожалением констатирую, что ей вторят и некоторые американцы – как рядовые граждане, так и общественные деятели.
Мы с вами можем только с полным презрением относиться к тем американцам, которые после происшедшего в Перл-Харборе нашептывают или объявляют «не для печати», что наш тихоокеанский флот больше не существует, что 7 декабря все наши корабли были потоплены или сильно повреждены, а более тысячи самолетов уничтожены на земле. Они многозначительно намекают, что правительство не раскрыло всей правды о потерях, что, вопреки официально объявленным цифрам, в Перл-Харборе было убито десять или двенадцать тысяч человек. Дошли до того, что, оказывая большую услугу вражеской пропаганде, стали распространять невероятные россказни: будто бы в Нью-Йоркскую гавань вот-вот должны прийти целые корабли, груженные телами павших американских воинов, для захоронения их в общей могиле.
Почти в каждой радиопередаче из Берлина, Рима или Токио прямо цитируют американцев, которые в устных выступлениях или в печати распространяют подобную отвратительную ложь.
Американские граждане понимают, что во многих случаях мы не можем раскрывать подробности боевых операций до тех пор, пока не будем совершенно уверены, что их опубликование не даст в руки противнику информацию военного значения, которой он не располагает.
Ваше правительство нисколько не сомневается в том, что американцы способны принять самые худшие известия, не дрогнув, не упав духом. В свою очередь, вы должны полностью доверять вашему правительству, должны верить, что оно от вас ничего не скрывает, за исключением такой информации, которая могла бы помочь неприятелю в войне против нас. В демократическом обществе правительство и народ всегда связаны торжественным обетом правды, однако, наряду с этим, нужно в полной мере проявлять осмотрительность. Это требование относится и к критикам правительства.
Идет война. Американский народ хочет знать – и будет получать сведения – о том, как развиваются военные события. Однако американцы здесь, дома, не намерены играть на руку врагу – как не намерены этого делать наши бойцы. Американцы не собираются прислушиваться к распространителям слухов и проводникам пропагандистской заразы в нашей среде.
Вместо слухов давайте рассмотрим факты. Число офицеров и солдат, убитых во время нападения на Перл-Харбор 7 декабря, составило 2 340, раненых – 946. Из всех боевых кораблей, базировавшихся в Перл-Харборе – линкоров, тяжелых крейсеров, легких крейсеров, авианосцев, эсминцев и подводных лодок, – только три были навсегда выведены из строя.
Многих кораблей тихоокеанского флота даже не было в то время в Перл-Харборе. Из тех, что там находились, часть получила только незначительные повреждения, другие к настоящему времени уже отремонтированы и встали в строй или находятся в ремонте. После ремонта боеспособность этих кораблей будет еще выше, чем прежде.
Утверждения о том, что в Перл-Харборе мы потеряли свыше тысячи самолетов, так же беспочвенны, как и все другие слухи такого рода. Японцы не знают, сколько в точности самолетов они в тот день разбомбили, а я не собираюсь их информировать об этом. Однако я могу сказать, что к сегодняшнему дню мы даже с учетом Перл-Харбора уничтожили больше японских самолетов, чем они наших.
Без всякого сомнения, до сих пор мы несли потери – и от гитлеровских подводных лодок в Атлантике и от японцев в Тихом океане. И нам еще предстоят потери – до тех пор, пока в войне не наступит перелом. Однако позвольте мне от лица Соединенных Штатов Америки раз и навсегда заявить всему миру: мы были вынуждены уступить позиции неприятелю, но мы их вернем. Мы вместе с другими Объединенными Нациями полны решимости покончить с милитаризмом Японии и Германии. Мы каждый день наращиваем свою силу. Скоро военная инициатива перейдет к нам; за нами, а не за ними будет победа в заключительных битвах; на наших, а не на их условиях будет заключен окончательный мир.
Покоренные народы Европы знают, что такое нацистское ярмо. Народы Кореи и Маньчжурии на себе испытали деспотизм Японии. Все народы Азии понимают, что любые надежды на достойное будущее для них – и для нас – связаны с победой Соединенных Штатов над силами порабощения, каковыми являются державы Оси.
Если мы хотим достичь справедливого и прочного мира или хотя бы просто выжить, нами здесь, в Соединенных Штатах, должна безраздельно владеть одна мысль – как обеспечить бесперебойное производство. Это задача особой важности, и я хотел бы сделать упор на слове «бесперебойное».
Германия, Италия и Япония почти исчерпали свои возможности по увеличению выпуска самолетов, пушек, танков и кораблей. У Объединенных Наций дело обстоит иначе; особенно далеки от этого Соединенные Штаты Америки.
Наша первейшая задача состоит в том, чтобы непрерывно наращивать производство. Это позволит Объединенным Нациям сохранить за собой контроль над морями и приобрести контроль над воздушным пространством, причем я имею в виду не относительное, а подавляющее превосходство над врагом.
Шестого января этого года я поставил конкретные задачи по производству самолетов, танков, пушек и кораблей. Пропаганда держав Оси назвала эти задачи фантастическими. Сегодня, почти два месяца спустя, я располагаю подробными данными о ходе работ, которые мне представили Дональд Нельсон[83] и другие лица, ответственные за нашу военную промышленность. Опираясь на эти данные, я могу заверить вас, что производственные задачи будут выполнены.
На заводах всей страны специалисты и рабочие – мужчины и женщины – как настоящие патриоты исполняют свой трудовой долг. За немногими исключениями, и люди труда, и представители капитала, и фермеры, – все понимают, что сейчас не время получать чрезмерные доходы или вырывать для себя преимущества за счет других.
Мы призываем строить новые заводы и расширять действующие. Мы призываем переводить гражданское производство на военные рельсы. Чтобы все эти заводы заработали, нам требуется больше людей. Мы работаем сверхурочно. Мы начинаем осознавать, что если завтра выпустить лишний самолет, лишний танк, лишнюю пушку или лишний корабль, то через несколько месяцев эта единица боевой техники может обеспечить перелом в нашу пользу на каком-нибудь отдаленном поле сражения, от нее будет зависеть жизнь или смерть наших бойцов. Мы знаем, что если мы проиграем в этой войне, то демократия, как мы ее понимаем, не возродится еще многие десятилетия, а то и века. А проиграть войну мы можем только в том случае, если ослабим свои усилия или будем растрачивать их, воюя друг с другом.
Сегодня каждый американец должен проникнуться тремя высокими принципами:
1. Мы не должны прерывать работу ни на один день. Если возникают какие-либо споры, необходимо продолжать работу, пока вопрос решается с помощью посредничества, согласительных процедур или арбитража. Такой порядок должен сохраняться до окончания войны.
2. Никакая социальная или профессиональная группа населения не должна требовать для себя особых выгод, преимуществ или привилегий.
3. Мы должны быть готовы изменить свой образ жизни, отказаться от удобств, если страна попросит нас об этом. Мы сделаем это охотно, памятуя о том, что общий враг стремится разрушить наши дома и уничтожить свободу во всей нашей стране.
Нынешнее поколение американцев своевременно и глубоко осознало, что есть нечто более значимое и более важное, чем интересы отдельного человека или отдельной группы, нечто такое, во имя чего человек с радостью пожертвует не только своими удовольствиями, имуществом, общением с близкими, но и самой своей жизнью. Во времена кризиса, когда на карту поставлено все наше будущее, мы начинаем в полной мере понимать, в какой стране мы живем, и чем мы обязаны ей.
Злостная пропаганда держав Оси многими способами пыталась подорвать нашу решимость, наш моральный дух. Потерпев в этом неудачу, она теперь пытается подорвать нашу веру в союзников. Пропаганда вещает, что с Британией покончено, что Россия и Китай вот-вот сложат оружие. Патриотически настроенные и здравомыслящие американцы отметают эти нелепые измышления. Вместо того чтобы прислушиваться ко всей этой грубой пропаганде, американцы вспоминают, что нацисты и японцы говорили – да и продолжают говорить – о нас самих.
С тех самых пор, как наша страна стала арсеналом демократии – с начала осуществления программы ленд-лиза, – во всей пропаганде держав Оси постоянно присутствовала одна тема. Признавая, что Америка богата и обладает большим промышленным потенциалом, о нас в то же время говорили, что мы – мягкотелые декаденты, неспособные объединиться, чтобы работать и сражаться.
Из Берлина, Рима и Токио шли пропагандистские материалы, где нас изображали этакими слабаками, «плейбоями», которые хотят нанять британских, русских и китайских солдат воевать вместо себя.
Пусть попробуют повторить это сегодня!
Пусть скажут это генералу Макартуру и его бойцам!
Пусть скажут морякам, которые наносят врагу сокрушительные удары в далеких водах Тихого океана!
Пусть скажут парням, которые управляют нашими «летающими крепостями»!
Пусть скажут нашим морским пехотинцам!
Объединенные Нации – это коалиция независимых народов, в которой все участники одинаково важны, и каждый занимает достойное место. Объединенные Нации привержены одной общей цели. Все в равной степени и с равным мужеством терпят страдания и несут страшные жертвы военного времени. Как партнеры в общем деле – войне – мы должны действовать по единому плану, в котором каждому отведена своя роль, каждый незаменим, и все зависят друг от друга.
Нас связывает единое командование, взаимодействие и военное братство.
Мы, американцы, внесем вклад в общее дело нашим производством, нашей единодушной готовностью к жертвам и самоотверженному труду. Это требует такого единства всей страны, которое выше различия рас и верований, выше эгоизма в политике. Именно этого Америка ожидает от своих граждан. Американцы найдут пути и средства, чтобы продемонстрировать свою решимость врагу, в том числе тому японскому адмиралу, который заявил, что будет диктовать условия мира здесь в Белом доме.
Объединенные Нации пришли к согласию о некоторых общих принципах того мира, к которому мы стремимся. Принципы Атлантической хартии применимы не только к тем регионам, которые примыкают к Атлантике, но и ко всему земному шару: это разоружение агрессоров, самоопределение стран и народов и четыре свободы – свобода слова, свобода вероисповедания, свобода от нищеты и свобода от страха.
Народы Британии и России испытали на себе всю ярость нацистского нашествия. Были моменты, когда судьбы Лондона и Москвы внушали серьезные опасения. Однако никогда не возникало ни малейшего сомнения в том, что англичане и русские не сдадутся, будут продолжать борьбу. И сегодня Объединенные Нации салютуют славной русской армии в день ее двадцать четвертой годовщины.
Голландцы, родина которых захвачена врагом, продолжают мужественно сражаться в заморских землях.
Великий китайский народ понес тяжкие потери; Чунцин был практически стерт с лица земли и все же остается столицей непобедимого Китая.[84]
Такой высокий боевой дух показывают в этой войне все Объединенные Нации.
Задача, которая сейчас встала перед нами, американцами, будет для нас самым большим испытанием. Мы призваны совершить небывалые усилия. Никогда еще мы не стояли перед необходимостью сделать так много в столь короткое время.
«В такие времена испытываются людские души». Том Пейн написал это на барабане при свете костра.[85] То было время, когда маленькая армия Вашингтона – колонна оборванных, огрубевших людей – отступала по Нью-Джерси, неся в сердцах горечь поражения.
Генерал Вашингтон приказал, чтобы великие строки Тома Пейна были зачитаны в каждом полку Континентальной армии. Вот как звучали слова, поднимавшие дух первых вооруженных сил Соединенных Штатов:
«Те, кто кичатся солдатской доблестью и патриотизмом, когда на земле мир и небо безоблачно, в дни такого кризиса уклоняются от служения своей стране; тот же, кто верен долгу, заслуживает всеобщей любви и благодарности. Тиранию, как силы ада, победить непросто, но нас утешает мысль о том, что чем больше жертва, тем выше слава победы».[86]
Так говорили американцы в 1776 году.
Так говорят американцы сегодня!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.