Глава 12 СУДОРЕМОНТ БЕЗ ВЕРФИ

Глава 12

СУДОРЕМОНТ БЕЗ ВЕРФИ

Дизельные двигатели «Шеера» практически непрерывно работали уже в течение двух месяцев и нуждались в переборке. До сих пор они полностью оправдывали ожидания и идеально соответствовали всем предъявляемым требованиям. Однако ведущий инженер посчитал, что ввиду предстоящих операций машины пора перебрать и отремонтировать, дабы они снова работали с наибольшей отдачей.

Переборка дизелей в отсутствие хорошо оснащенной верфи означала, что придется работать в условиях качки на борющемся с волнами корабле при температуре 40 °C, снимать обшивку цилиндров и поднимать тяжелые валы для осмотра и чистки на таком ограниченном пространстве, в котором даже повседневные обязанности нельзя было выполнять, не проявляя акробатической ловкости.

Начальник машинного отделения Эве, ведущий инженер «Шеера», собрал в своем командном пункте предварительное совещание с офицерами-инженерами и ведущими механиками. Стены здесь сплошь покрывали всевозможные датчики с разноцветными делениями; чувствительные указатели колебались от цифры к цифре; схемы и чертежи указывали на расположение аппаратов; также помещение загромождали щиты управления, телефоны, контрольная и регистрирующая аппаратура.

— Что они там делают со вспомогательной машиной, возьми их нелегкая? — вдруг воскликнул Эве.

Объясняя свое мнение о том, как следует организовать работу по переборке дизелей, он автоматически заметил, что один из датчиков показывает что-то необычное.

— Выясните, совпадает ли количество оборотов на регистре с показаниями на пульте управления.

Через пару минут старшина доложил, что регистр показывает 325 оборотов, а пульт управления 360.

— Электрический аппарат наверняка неисправен, — заявил Эве. — Проверьте. — И он вернулся к обсуждению. — По моему мнению, господа, необходимо произвести полную переборку, никак не меньше. И сделать это нужно немедленно, даже если мы не закончим до Рождества. Лучше уж взяться за это не откладывая, пока нас не вынудили обстоятельства. Чем раньше начнем, тем быстрее закончим… — И, обращаясь к ординарцу, Эве сказал: — Фриц, принесите мне сигару.

Обсуждение продолжилось после небольшой паузы, во время которой начальник машинного отделения любовно закурил сигару, и под ее превосходный аромат было решено, что работу нужно выполнить в два этапа с недельным перерывом.

— В конце концов, если матросы добровольно согласятся вкалывать как каторжные по двенадцать часов в день, тогда мы обязаны дать им эту недельную передышку, чтобы восстановить силы для второго этапа, тем более что ручная работа в тропиках отнимает куда больше сил. Итак, решено, господа, — заключил инженер-капитан Эве.

Формально ведущий инженер отвечает за машинное отделение. В его обязанности входит сохранение полной работоспособности корабельных машин. Кроме того, он вместе со своими подчиненными несет ответственность за электрическое освещение корабля и поддержание бесперебойного электроснабжения всех электроприборов и установок, применяемых в управлении кораблем и его вооружением. Но обязанности механиков на борту современного корабля подразумевают не просто обеспечение исправной работы машин и электрических аппаратов, но и устранение течей, тушение пожаров, газовую защиту и ликвидацию повреждений, полученных в бою. Все меры, которые принимает ведущий инженер, должны полностью соответствовать распоряжениям первого помощника, отвечающего за безопасность корабля в целом, ибо только таким путем командование корабля может эффективно использовать вооружение в бою с неприятелем и в то же время минимизировать последствия ударов, наносимых врагом.

Еще в Первую мировую войну у инженера военного корабля появились многочисленные новые обязанности, тем паче у инженера современного боевого корабля, и единственный способ справиться с множеством разнообразных задач, порученных его вниманию, — децентрализация подначального ему отделения.

Подчиненные начальника машинного отделения Эве пользовались самой широкой независимостью. Они имели право предпринимать все возможные действия для обеспечения бесперебойной работы своих отделений, не дожидаясь особых распоряжений. Только в том случае, если требовалось принять меры с привлечением внешних сил, они должны были получить разрешение и одобрение Эве. Как правило, эта система работала без запинки.

Эве отвечал за безопасность корабля почти в той же мере, что и сам капитан. На его совести лежала забота о том, чтобы даже во время переборки дизелей корабль сохранил полную боеготовность и мог по первому требованию вступить в битву в случае неожиданной встречи с врагом.

— Что вы предпримете, если, находясь в открытом море, обнаружите, что центральную часть цилиндра необходимо снять, отремонтировать и заменить? — спросили его на верфи.

— Выполню ремонт, опираясь на те ресурсы, которые будут в моем распоряжении в открытом море, — сухо ответил он.

И вот теперь он действительно столкнулся с такой ситуацией. В ходе переборки машин придется снять, отремонтировать и заменить цилиндр, опираясь только на собственные ресурсы, работа же требовала величайшей точности, вплоть до сотой доли миллиметра. И корабельные механики выполнили ее, как и все прочие ремонтные работы.

— И так будет всегда, господа, — заявил Эве и вызывающе выставил вперед бороду, которую отращивал с тех пор, как «Шеер» покинул родные воды, будто ожидая возражений. Но никто не возразил.

В редкие часы досуга инженер-капитан репетировал рождественские песни с теми из его подчиненных, кто воображал, что умеет петь, но поскольку сейчас у него не было свободного времени, репетиции пришлось ненадолго отложить. Каждый вечер можно было видеть, как Эве в командном пункте заполнял журнал, представляющий собой нечто вроде энциклопедии, куда заносилось все, что касалось машинного отделения, включая количество невыработанного топлива, воды, необходимой для различных работ, расхода топлива в зависимости от скорости, количества работающих машин и моторов, испарителей и вспомогательных бойлеров и еще уйму других технических вопросов.

Воду, необходимую для своих нужд, «Шеер» брал из океана, и затем она проходила обработку в зависимости от последующего употребления. Ежедневно крейсер использовал около 50 тонн воды. 40 тонн шли на мытье и стирку, 10 — на питьевую воду. И только малое количество воды использовалось для приготовления пищи.

В этот журнал также заносилась подробная информация о работе персонала машинного отделения, обо всех поломках, их последствиях, мерах по исправлению и тому подобные сведения. Записи делались с особым тщанием, чтобы береговые инженерные учреждения, которым впоследствии придется пользоваться копиями записей, смогли бы легко выяснить причины неисправностей и подробно описать способы их коррекции в отсутствие доков и верфей при наличии только тех инженерных ресурсов, которыми обычно располагает корабль.

Продолжая путь на юг, «Шеер» вошел в зону юго-восточных пассатов. «Дюкезу» с грузом деликатесов уже отправили в секретное место встречи немецких военно-морских сил в Южной Атлантике, известное под кодовым названием «Андалусия». Команда «Шеера» уже окрестила «Дюкезу» «плавучим гастрономом», хотя и соглашалась, что ее настоящее имя, в переводе означающее «Герцогиня», тоже вполне годится для такой щедрой дамы.

Непрерывно дул свежий ветер, и высоко в голубом небе плыли огромные белые облака, которые уносились за горизонт и скрывались из вида за противоположным краем неохватного кольца синевы, по-прежнему окружавшего «Шеер». А еще выше, словно паутинки, поблескивали ледяные иглы антипассатов.

Во время продвижения на юг «Шеер» не обнаружил ни одного корабля, но у капитана на мостике были причины для опасений. Подводный акустический аппарат регистрировал эхо-сигналы примерно в 270–370 метрах от корабля по курсу 245°. Такие эхо-сигналы могло вызывать только отражение электрических импульсов от какого-то непроницаемого объекта, например дрейфующих остатков кораблекрушения или кита… или подводной лодки. Вахтенный офицер и впередсмотрящие с тревогой вглядывались в море по левому борту на указанном расстоянии. Но от гидроакустиков пришло новое сообщение: «Эхо-сигналы с правого борта». Тогда вахтенный офицер поспешил осмотреть новую зону, но с мостика ему сообщили, что, по новым донесениям гидроакустиков, сигналы на 340° исчезли, а сигналы на 245° переместились на 235°.

Наблюдатели кругами бегали по всему кораблю и все сильнее нервничали.

— Что это за эхо-сигналы? — запросили с мостика.

— Слабые, но многочисленные, — ответили акустики.

«Косяк рыбы, — подумал вахтенный офицер с раздражением, смешанным с облегчением. — Что же это еще может быть?» И тут впередсмотрящие доложили о стае молодых акул в том месте, о котором говорили гидроакустики. Узнав разгадку тайны, Кранке усмехнулся. Во всяком случае, он теперь точно знал, что его гидроакустики не спят на дежурстве.

По распоряжению капитана все офицеры, говорившие или понимавшие английский, французский, испанский и голландский, собрались, чтобы просмотреть почту, взятую на «Дюкезе». Кранке надеялся, что они смогут обнаружить хотя бы слабый намек на передвижения британских судов или военно-морскую корреспонденцию, но его надежды не оправдались. Авторы всех писем не болтали лишнего, даже если рассказывали о ситуации в Великобритании. Помимо личных писем, «Дюкеза» везла банковскую, нотариальную, торговую и прочую деловую корреспонденцию и различные ценные бумаги, чеки и тому подобное на сумму около 25 000 фунтов стерлингов.

Хотя рождественские поздравления обычно вызывали у читающих грусть, а не радость, среди них было одно, которое вызвало на лицах немецкой команды улыбки. Его послал своим близким на родине какой-то особенно патриотически настроенный британец: на рождественской открытке, большую часть которой занимало изображение флага Соединенного Королевства, отправитель написал: «Британия правит морями, а Королевский британский флот позаботится о том, чтобы это поздравление благополучно до вас дошло».

В некоторых посылках нашлась поношенная и даже новая одежда, предназначавшаяся для жителей Великобритании, которые из-за бомбежек остались без крова и имущества. Капитану «Шеера» эти вещи доставили не меньше радости; они пригодятся не только его матросам, но и пленникам, которые по большей части не имели смены одежды, так что хотя бы эти подарки, посланные с благими намерениями, выполнили свою цель.

Были еще и подарочные посылки с разными деликатесами, копченой ветчиной и прочими лакомствами. Несколько посылок раздали матросам «Шеера», однако надпись печатными буквами на обертке вызвала у них некоторое оцепенение и испуг, поскольку английское слово «gift» — «подарок» — по-немецки означает «яд». Но доверие к Кранке, который распорядился раздать посылки, было сильнее любых опасений. С какой стати ему травить собственных матросов?

На «Дюкезе» нашлась и еще одна вещь, вызвавшая всеобщее ликование, — газеты. Пускай не совсем новые, но все-таки газеты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.