Вместо предисловия

Вместо предисловия

…Вот и дома меня долго отговаривали от этой работы, пока я таскал книги и материалы к своему новому сочинению — заполнилась целая, до потолка, секция книжных стеллажей.

Но, во-первых, еще с университетской скамьи — никто не подгонял, не советовал, не нажимал — занят я постоянно ленинской темой и держу ее в уме. И уже во время начавшейся перестройки, когда тема эта «затрещала», стала совсем и немодной, и недоходной, я опубликовал несколько повестей о Ленине в журналах «Юность» и «Октябрь». Все казалось тогда таким многозначительным, а параллели так очевидны: «Удержат ли большевики государственную власть?» Не удержали. Но ведь писатель на то и писатель, чтобы любить и в радости, и в горе, а не быть сумой переметной.

Во-вторых, как же этому бедному Ленину доставалось и достается уже в наше время, сколько публицистов, разного рода политдеятелей, депутатов и делегатов сделали карьеру, ругая и оттаптывая то, в чем далеко не всегда разбирались. А ведь сугубо русская черта — в момент слабости бороться за самого слабого. Сознаемся, что в отношении к судьбе самого известного и самого читаемого русского гения произошло много несправедливого.

Конечно, весьма для себя полезно швырнуть из толпы камнем, облить грязью, площадно обругать. Это придает самоуважения, как бы «надувает» некой значительностью. Очень выразительно и сугубо по-русски определил явление баснописец Крылов: «Ай, Моська! знать, она…»

Фигура В. И. Ленина — это, конечно, фигура XXI века, и я знаю, что мне с ней не справиться, мне даже не прочесть всего того, что он написал и что написали его присные, толкователи и противники. А потом, с романа, так сказать, с худпроизведения много ли возьмешь! Всё, что написано, так это мне просто померещилось, и стоит ровно столько, на сколько прочтет читатель. Собственно ленинские главы в романе, физическое время которых составляет его последняя болезнь, а общее время — всю его жизнь, перемежаются с главами, посвященными соратникам, ближайшим друзьям и вечным оппонентам: Троцкому, Сталину, Зиновьеву, Каменеву, Бухарину. Ленин умирает, а они делят власть. Кто станет на его место? Но это далеко не все, что я попытаюсь сказать в романе. Предупредил ли я читателя, что это роман «от первого лица»?