10 февраля 1945 года Предпоследний день работы Конференции

10 февраля 1945 года

Предпоследний день работы Конференции

Рузвельт и Черчилль вместе приближались к залу заседаний. Черчилль шел, слегка склонившись к Рузвельту.

— Вы приняли решение, мой друг? — обратился к президенту Черчилль.

— Да, — ответил Рузвельт.

— И каким же оно стало после… утренней беседы?

— Оно не изменилось. Можно задать вам один вопрос?

— Обещаю ответить со всей искренностью.

— Тогда, на Мальте, когда вы представили мне в доказательство ребенка, рисующего атомный взрыв, вы были уверены на все сто?

— Наполовину.

— Я сегодня утром говорил с Уилбертом, — продолжил Рузвельт. — Он мне сказал правду — такую же, как вы сейчас. Фифти-фифти. Доказаны лишь последствия. Но они могли наступить и от иных причин. Гитлер очень близок к цели; возможно, даже ближе всех нас. Но он ее еще не достиг! И мы еще успеем… Вы были правы в том нашем разговоре на Мальте, когда сказали — «нам еще предстоит закончить эту войну». Пока будут гибнуть американские солдаты, я не стану говорить о вечном мире. Мои предложения здесь были бы преждевременны. Но своего решения я не изменил.

— Упрямец… — тихо произнес Черчилль.

— Что вы там бормочете, Уинстон? К концу весны, а может быть, и раньше, когда русские будут в Берлине и мы расстреляем Гитлера, Гиммлера и Геринга, когда Сталин избавится от подозрений относительно нашего сепаратного мира, мы проведем новую конференцию, и тогда я предложу свой план…

Оба, заметив идущего к залу заседаний Сталина, приветствуют его.

Седьмое и восьмое заседания конференции были короткими. Рузвельт настоял на передаче трем министрам иностранных дел окончательного текста заявления по польскому вопросу. Рузвельт согласился на участие Франции в лице Шарля де Голля в Контрольном совете по Германии, хотя раньше этому противился. По основным пунктам все со всеми согласились.

«Дискуссионным» получился лишь вопрос о первоочередности подписей: Рузвельт предложил первой поставить подпись Сталина; Сталин предложил алфавитный порядок — Р, С, Ч. Но Черчилль с усмешкой заявил, что если руководствоваться английским алфавитом, то его подпись должна стоять первой. Сталин также весело отвечал, что готов принять очередность по английскому алфавиту.

Последним пунктом повестки дня стал вопрос о времени опубликования Коммюнике Крымской конференции. И вот тут приоритет был отдан не «вашингтонскому», а именно — 13 февраля в 8 часов утра, как того желала бы американская сторона, а московскому времени! — 12 февраля в 23 часа 30 минут, причем в Москве, Лондоне и Вашингтоне одновременно!

Да! То время было нашим!

Кадры, сделанные журналистами и операторами в Крыму, скоро увидит весь мир. Весь мир узнает и прочтет документы, принятые на Крымской конференции главами государств-победителей, — документы, определившие его судьбу на столетия вперед.

В парадной гостиной Ливадийского дворца, куда на прощальную встречу Сталин пригласил своих гостей, специально вызванный фотограф сделал несколько снимков, в том числе и вместе с дочерью Черчилля. Пока фотограф работал, три лидера пили чай, непринужденно беседовали.

РУЗВЕЛЬТ (продолжая разговор). Да, пятьдесят лет назад мир не знал многих вещей, без которых теперь не может обойтись. Через пятьдесят лет человечество узнает такое, что нам и не снится … (Сталину.) Какой вы видите вашу страну через пятьдесят лет?

СТАЛИН. Я не вижу… моей страны.

РУЗВЕЛЬТ (не поняв, отводит глаза). А… и я, пожалуй, не вижу Америки. (Шутливо.) Зато вижу Великобританию через пятьдесят лет!

ЧЕРЧИЛЛЬ. Да? Ну-ну, это любопытно!

РУЗВЕЛЬТ. Да, да, я ясно вижу — к власти у вас придет женщина, этакая стальная леди и… и закроет все шахты!

ЧЕРЧИЛЛЬ (смеется). А у вас будет чернокожий президент!

(Все трое смеются.)

РУЗВЕЛЬТ. Мы увлеклись прогнозами… Но в один прогноз мы все верим свято! (Поднимает бокал.) За победу!

СТАЛИН. За нашу… победу!