5 февраля 1945 года

5 февраля 1945 года

Тот же день. Раннее утро. Побережье острова Рюген. Тяжелая холодная волна со свинцовым отливом.

Немецкий патруль, проходя у кромки моря, обнаружил тело рыбака (того самого, которого скинул в море Уилберт).

— Странно… все рыбаки вроде вчера вернулись с лова, — сказал первый охранник. — Доложить… или нет?

— Да черт с ним, мороки будет много, рапорт придется писать. Не до этого, — отмахнулся второй. — У начальства сейчас голова болит о другом — эвакуация.

Он оттолкнул утопленника от берега, и тело быстро отнесло волной.

— Пусть другие докладывают, а мы не видели, — поддержал первый охранник.

То же утро. Крым.

Рузвельт на открытой веранде, смотрел на другое море — синее, с серебристой рябью. Работало радио: Рузвельт слушал, одной рукой вращая ручку настройки: из эфира на всех языках летели возбужденные сообщения о первом дне работы конференции. В другой руке Рузвельт держал рисунок ребенка — «атомный гриб». Президент слушал одно и думал о другом.

На веранду вошел госсекретарь Стеттиниус с папкой в руках.

Рузвельт произнес задумчиво, не оборачиваясь:

— От каких мелочей порой зависит ход истории! Как по-вашему, что это такое?

Стеттиниус заглянул в листок, прищурился.

— Похоже на… переросший трюфель?

Рузвельт печально усмехнулся. Потом обернувшись, удивленно взглянул на Стеттиниуса:

— А где это вы видели переросшие трюфели?!

— Я давно никаких не видел, — вздохнул тот.

— Что вы принесли?

— Мой завтрашний доклад о Совете Безопасности ООН. Придется повторять многое из того, что уже сказано в вашем послании от 5 декабря, — доложил Стеттиниус.

— Придется повторять, — назидательно произнес Рузвельт. — Сталин захочет изучить… под увеличительным стеклом. Встанет и польский вопрос. Только бы не растянуть его на несколько заседаний. Ох уж эти поляки — вечная европейская мигрень!.. От Даллеса нет сообщений?

— Пока нет, — прозвучал короткий ответ.

— Если что-то будет, информируйте меня лично и сразу. В любой момент, — подчеркнул Рузвельт. — Если я буду в зале заседаний, то встаньте у двери с листом бумаги так, чтобы я вас увидел. Я пойму.

Сталин в своем кабинете, наклонившись над картой, прикладывал линейку, измеряя пройденные армиями расстояния.

«Медленно, медленно продвигаемся…» — было написано на его лице.

Раздался стук в дверь.

Вошел секретарь.

— Товарищ, Сталин, вы просили лично информировать вас обо всех просьбах гостей, — начал свой доклад секретарь.

Сталин, не оборачиваясь, кивнул.

— Премьер-министр попросил тренажер. Велосипед. Чтобы педали крутить, — продолжил секретарь.

— Ну снимите колеса, и пусть… катается! — не отрываясь от карты, сказал Сталин.