"Справедливость восторжествовала, но не совсем…"

"Справедливость восторжествовала, но не совсем…"

В 1986 году, в начале перестройки, когда стало немного легче "дышать", группа сотрудников ВГБИЛ по инициативе бывшего секретаря парторганизации Библиотеки А.С.Ионовой обратилась в журнал "Огонек" со следующим письмом:

"НЕ ПОРА ЛИ ВСПОМНИТЬ?

В апрельском номере журнала "Иностранная литература" опубликовано интервью с директором Всесоюзной государственной библиотеки иностранной литературы Л.А.Гвишиани-Косыгиной. В этом кратком рассказе о деятельности Библиотеки, которой в мае исполняется 65 лет, мы с удовлетворением прочли абзац, посвященный М.И.Рудомино: "Моя предшественница Маргарита Ивановна Рудомино работала в библиотеке со дня ее основания. Ей и принадлежит пальма первенства по началу сбора коллекции".

Удовлетворение вызвал самый факт, что впервые за 14 лет после ухода Маргариты Ивановны на пенсию имя ее, — основателя и директора ВГБИЛ, руководившего Библиотекой 51 год, — упомянуто в московской печати. Ведь оно даже не было упомянуто на торжественном собрании в связи с 60-летием ВГБИЛ (1982 год); не называлось и в стенах самой Библиотеки во время многочисленных экскурсий по ней, на собраниях, на занятиях с молодыми сотрудниками и т. д.

Но вызывает этот абзац глубокое недоумение. Если уж называть имя М.И.Рудомино, то как же не сказать, что была она не просто "предшественницей", и не "начало коллекции" было ею положено. Маргарита Ивановна Рудомино была истинной создательницей этого уникального учреждения культуры — она Библиотеку основала и выпестовала, превратила ее не только в книгохранилище с огромным, многоязычным, тщательно подобранным и пополняемым фондом, но и в своеобразный культурный центр, широко известный своей многогранной деятельностью не только в Москве и в Советском Союзе, но и за рубежом. Маргарита Ивановна и сейчас является почетным вице-президентом ИФЛА (Международной федерации библиотечных организаций) и пользуется большим авторитетом и уважением мировой библиотечной общественности. Друзьями Библиотеки были многие замечательные люди — ученые, писатели, деятели культуры, и все они отдавали должное инициативе, творческой энергии, широкому кругозору ее бессменного директора.

М.И.Рудомино создала крепкий коллектив единомышленников, который десятилетиями жил общими интересами дела, жил творчески, преодолевая трудности (вспомним хотя бы многолетнюю "борьбу за новое здание"), которая увенчалась в 1967 году завершением строительства прекрасного дома. И сейчас, в свои 86 лет Маргарита Ивановна продолжает работать над воспоминаниями, касающимися разных сторон и этапов истории ВГБИЛ, которая стала одновременно и историей собственной ее жизни.

Сейчас ВГБИЛ исполняется 65 лет, а Маргарите Ивановне Рудомино через три года с небольшим будет 90. К сожалению, все прежние ее юбилеи 75, 80, 85 прошли не замеченными "вышестоящими организациями". Мы, от имени ветеранов ВГБИЛ, проработавших там по 20, 30 и более лет, хотим сердечно поздравить Маргариту Ивановну, пожелать и дальше сохранить свою удивительную бодрость духа, поблагодарить за годы интересной, живой, дружной работы. Талант организатора и увлеченная преданность делу — не столь уж часто встречающиеся качества руководителя, — неотъемлемы от облика М.И.Рудомино.

Было бы естественно и только справедливо, если бы в нашей печати появилась беседа и с ней — основателем и бессменным — в течение более полувека — руководителем ВГБИЛ.

А.С.Ионова, А.П.Найда, Н.Г.Левитская, М.С.Шарова, И.М.Левидова, М.Я.Танер, И.Н.Сорокина, К.П.Сабенникова, П.И.Ройзман, Т.Д.Карпова".

В связи с этим письмом редколлегия журнала "Огонек" попросила сотрудницу ВГБИЛ, известного литературоведа И.М.Левидову взять у меня интервью об истории создания и развития Библиотеки. Интервью было взято, но Инны Михайловны не стало. И здесь все взял в свои руки главный редактор журнала "Наше наследие" Владимир Петрович Енишерлов, который деликатно, но твердо поставил жесткие сроки сдачи материала, засадил меня летом 1988 года за письменный стол на даче, и я с юношеской быстротой, не теряя ни одной минуты (все кругом боялись, как бы такой творческий подъем не подорвал мое здоровье), подготовила краткую историю ВГБИЛ в виде интервью. Это интервью под названием "Книги моей жизни" было опубликовано в журнале "Наше наследие" весною 1989 года. Огромное спасибо Владимиру Петровичу за то, что он вдохновил меня и вызвал творческий подъем. Конечно, историю ВГБИЛ мог бы написать кто-то другой. Мне же хотелось написать о людях, событиях воспоминания, которые уже никто не сможет дать. Я много чего не рассказала. Иногда я жалела, а иногда думала: "…Ладно, пусть со мной это и умрет. Много чего неприятного было".

Как-то в письме моему коллеге и ровеснику, бывшему директору Ленинградского библиотечного института профессору П.Г.Фирсову, страдавшему от одиночества и жизненных невзгод, я хотела его подбодрить, а получилось так, что в нем, по сути дела, я изложила свой подход к жизни после ухода на пенсию и во вдовстве.

Москва, 2.II.1987

Дорогой Георгий Гаврилович,

Давно собираюсь Вам написать, но всегда что-то мешает. Трафаретное письмо не хотелось писать. Оно никому ничего не дает. Поэтому и не писала. Но Ваше последнее письмо меня взволновало. Я понимаю Ваше состояние. Отсюда и Ваше настроение безнадежности, ненужности, одиночества. Но Вы не правы, и в Ваших руках сделать свою жизнь вновь нужной.

Об этом мне и хочется Вам сказать. Что случилось? Много тяжелого и горького. Вы потеряли близкого человека. Вы измучились за последние трудные годы жизни. Вы перестали полностью работать. Вы отошли ото всех — от детей, от друзей, от знакомых. Вы постарели и т. п., и т. п. А как Вы думали? Будет иначе? Это и есть жизнь. Она у всех такая же, с небольшими внешними отклонениями. Но у Вас осталось главное — Ваша голова, Ваш мозг. А многие именно это потеряли. Вы должны взять себя в руки (это трудно, знаю по себе) и правильно организовать свою жизнь с теми возможностями, какие у Вас имеются. Рецепты не мне Вам давать — Вы лучше меня сможете это сделать. Главное — труд умственный, физический, какой угодно — читать, писать на профессиональные темы (статьи в журналы, а может быть, и книгу, это не проблема для нашей профессии), писать воспоминания, связанные с работой, с встречами, с личными переживаниями, составить родословную для потомков. А путешествия? Ваш же Ленинград и его окрестности объехать! А с друзьями, знакомыми возобновить близость! Вы, Вы должны сами это сделать…

Много интересного, пропущенного в жизни можно восстановить. Немного силы воли и своей собственной активности, и жизнь вновь войдет в свое русло. Есть минус — болезни. Но в Вашем письме я не заметила. Но, если и есть — можно лечиться, только желание должно быть. Ваша жизнь была интересной, поскольку Вы сами интересный человек, и вспомнить и передать другим большое будет удовлетворение. Еще Вы возразите — старость. Да, молодость, может быть, и лучше, хотя как для кого. Старость (только действительно без болезней) тоже часть жизни. И каждая из них имеет свои достоинства. У Вас дети, уважение, самостоятельность. Пожалуйста, не обращайте внимание на нашу отвратительную социальную систему — безразличие после ухода на пенсию. Но это просто некультурность, невоспитанность, может быть, ревность и… эгоизм.

Многое хотелось бы еще сказать, но это будет похоже на нравоучение. У меня самой это пережито, но сейчас я в форме — взяла себя в руки. 9 февраля 1981 года ушел из жизни Василий Николаевич, и я осталась одна после 57 лет совместной счастливой жизни. Плакать нельзя, а надо сказать спасибо за 57 лет. Требовать еще — будет нечестно. Есть дети, друзья, работа. С Библиотекой осталась горечь, туда не хожу. Пишу и печатаю воспоминания по организации ВГБИЛ, в частности о роли Библиотеки в изучении иностранных языков в первые годы Советской власти и об организации Института иностранных языков на базе ВКИЯ нашей Библиотеки. Для этого около года работала в Центральном государственном архиве. Медленно продолжаю работать над мемуарами. Хочется окончить написание предыстории ИФЛА, материал уже собран. Много путешествую. Была на 50-летии ИФЛА в Брюсселе и на 47-й Сессии ИФЛА в августе 1981 года в Лейпциге. Вспоминали Вас с молодым Рюкклем и старым Вернером.

Откликнитесь на письмо и пересильте себя. Большой привет.

Ваша М.Рудомино.

В начале перестройки и гласности я не могла бездействовать и молчать, активно включилась в библиотечную жизнь. Я любила библиотечное дело. Оно было целью и смыслом моей жизни. И я вновь почувствовала, что мой опыт, мои советы нужны, и это принесло мне большое удовлетворение. В конце 1987 года я написала статью "Не могу молчать" о животрепещущих проблемах библиотечной жизни страны. Весною 1988 года состоялся Круглый стол Фонда культуры и журнала "Наше наследие", посвященный проблемам советских библиотек В нем приняли участие представители ведущих московских и ленинградских библиотек. Я выступила на этом совещании с анализом сложившейся ситуации и предложила свою программу спасения Библиотеки и выхода из кризиса. Основные положения моего выступления были опубликованы в статье "Не могу молчать" в журнале "Наше наследие" (1988, № 2).

В конце 1980-х годов в моей Библиотеке начались большие кадровые изменения. В 1987 году ушла из Библиотеки, окончательно рассорившись с коллективом и "хлопнув дверью", Л.А.Гвишиани-Косыгина. Вместо нее Министерством культуры была назначена Н.П.Игумнова, работавшая до этого заместителем директора Библиотеки им. В.И.Ленина. Вот, что я писала своему внуку Васе в армию, где он в то время служил:

Москва, 11.11. 1988 Дорогой Васенька,

Немного опаздываю с письмом тебе — вчера целый день собиралась, но мелочные заботы не оставили свободного времени. Спасибо за твою заботливую поддержку в твоем письме о Библиотеке. Сейчас удар отодвинут на неопределенное время. Слава Богу, в Министерстве культуры СССР нашлись люди со здравым умом. Однако я продолжаю борьбу и жду приема в Госкомиздате при СМ СССР — председатель Б.Я.Стукалин болен, а с другими говорить не имеет смысла, все равно не решат, а главное — не поймут. Я имею в виду переход Библиотеки в их ведение, как мы были когда-то. Я всегда называла те 15 лет (1948–1963), когда мы были у них — *золотым веком" и для Библиотеки и для издательства. Подождем, будем готовиться, а там посмотрим. Жизнь так бежит, обстоятельства меняются, да и мысли о будущем Библиотеки тоже различны и разнообразны…

Плохо то, что новый руководитель Библиотеки ни языков, ни иностранной литературы, да и научных дисциплин не только не знает, но и не компетентна ни в одной из них. Узкие специалисты библиотечного дела и она, и новые ее заместители, что для нашей библиотеки мало. Библиотека уникальна и многоаспектна.

Я была очень рада твоим словам о дедушке и тому, что ты так отчетливо понял свои детские заблуждения. Каждый раз я нахожу некоторые сходные черты твои и дедушки и буду счастлива, если и дальше буду их находить, — ты похож на дедушку Васю и внутренне хорошими чертами. А когда я тебе советовала быть <хорошим", я всегда имела в виду дедушку.

Чувствовала, что 9 февраля (позавчера) ты был с нами. У нас на городской квартире собрались: Адриан, Наташа и я (Марианна была утром) и старые библиотечные друзья: Мина Познанская, Маля Найда, Аля Ионова, Инна Левидова, Ира Глаголева, Таня Гуткина. Вечер хотя был посвящен грустному событию, но прошел тепло, интересно, дружелюбно.

Целую крепко, крепко. Каждый час ждем твоей справки или телеграммы для поездки к тебе папы. Твоим письмом всегда радуемся. Это для нас праздник.

Бабаба.

Хочу привести выдержки из своих писем внуку Васе во время его службы в Армии в 1988–1989 годах, в которых хотела поделиться с ним своими мыслями:

Барвиха, 28 декабря 1987 г.

…Ты показал себя мужественным и мудрым в тяжелом боевом крещении, которое тебе, 18-летнему парню, выпало на долю. Оставайся смелым и разумным и дальше, а главное, имей терпение и сохрани спокойствие. Когда я читаю твои письма, то восхищаюсь и горжусь тобой. В тебе есть, заложенная с детства, выносливость и рассудительность. Ты трезво смотришь на жизнь и этим облегчаешь свое бытие. И еще мне кажется, что в тебе сохранились гены твоего дедушки Васи — замечательное свойство хорошо относиться к людям. Таким людям легче живется. Их любят. Только сдерживайся при раздражении. Это быстро проходящий момент, но в дальнейшем он обходится дорого и отношения ухудшаются и восстановить их трудно, трещина остается.

* * *

Барвиха, 4 января 1988 г.

..Поражает московская погода. Перед Новым годом температура превышала 20 градусов мороза, а со вчерашнего дня (3 января) оттепель. Сейчас 12 часов дня, и на нашем градуснике плюс 2 градуса, а в городе — 4 градуса тепла. Все потекло. Из моего окна дорожка темно-серого цвета на белом снегу и сплошная вода. Не помню такого Нового года!

* * *

20 января 1988 г.

..Мне давно хотелось написать тебе о важности для всей жизни человека знаний. Тебе надо использовать твои два предстоящих года, невзирая ни на что, на самообразование. Главное не потерять молодые годы для самообразования. Здесь должен быть разработан план чтения, порядок обзора книг, чтобы не тратить время на ненужное чтиво. Почему у нас плохо понимают художников-классиков XIV–XIX веков? Потому что картины их большей частью посвящены библейским историям, древним мифам и легендам, — а мы их не знали. В первую очередь надо знать историю религий, античную историю и литературу. Этот круг вопросов должен быть введен в школьную программу, как это было до революции в мужских гимназиях. У дедушки Васи этот курс был в гимназии, и он хорошо знал эти вопросы, в то время как у меня в гимназии его не было. Несмотря на то что потом многое прочла и изучила, я всегда страдала, когда сталкивалась в разговорах с более образованными людьми. Если не найдешь у себя в библиотеке нужной литературы, напиши мне. Я постараюсь тебе помочь.

28 января 1988 г.

Дорогой Васенька, целый день берусь за перо тебе написать, и все время что-то мешает. Думаю о тебе очень часто и хочется тебе что-то рассказать и поделиться мыслями, но тут же вспоминаю, как ты не любил, чтобы давали тебе советы и передавали свой опыт. Хотя это, как я вижу, неписаный закон — никто не хочет слушать другого — ни молодежь, ни взрослые, ни старые. Жаль и очень жаль. Поймешь, когда сам станешь старым. Пока эту тему оставим.

А теперь немного напишу о своих переживаниях с моей Библиотекой. 14 лет я молчала, понимая, что пока дочь председателя правительства — директор, ничего сделать нельзя. Видела, как Библиотеки идет под откос, но знала, что какой бы она ни становилась, она сохранит свою самостоятельность, и моего вмешательства не требовалось. Но стоило ей уйти с поста директора, и наш старый враг Ленинская библиотека сразу "заработала" — написала в разные инстанции предложение централизовать крупные библиотеки и в первую очередь нашу Библиотеку сделать филиалом Ленинской библиотеки. Внутренне я понимала, что такого абсурда не сделают, но при нынешней неразберихе, под видом хозрасчета, самофинансирования и т. п. все может случиться. Целую неделю поднимала, пока по телефону, всех оставшихся почитателей Библиотеки. Кое-кого нашла и кое-кого расшевелила. Но пока реального ничего не сделали. К счастью, в Министерстве культуры все же нашлись разумные люди и вопрос отложили как недоработанный. Срочность и с ней тревога отпали, но мне пришлось приехать на дачу и отсыпаться от переутомления, полученного в длиннейших переговорах…

2 февраля 1988 г.

Дорогой мой младший внучек Васенька. Старший внук уже не один, а со своей Леной. Все произошло так быстро и, пожалуй, неожиданно. А вдруг с тобой такое же случится? В запасе есть верные два года, а там видно будет, за эти годы посмотришь, как сложится личная жизнь и у Алеши, и у Сережи, и у Андрея, и у Саши[96] и, возможно, и у твоих товарищей. В наше время ранние браки считались скорее отрицательными, особенно для мальчиков. В твое время ранние браки обычное явление, но зато часто расторжимые. Время покажет прочность молодых браков, и через два года у тебя будет перед глазами опыт твоих сверстников — сам сделаешь для себя вывод.

1 марта 1988 г.

…Утром 9 февраля, в день кончины дедушки Васи, мы с папой были на кладбище, вспоминали его и говорили о нем. Дедушка мне очень помогал морально и всегда поддерживал меня при сложных и трудных обстоятельствах, когда я иногда падала духом. А такие ситуации, как требование закрыть Библиотеку, или присоединить к какому-либо учреждению, или иные обследования разных комиссий, особенно в 30-е гг., когда обвиняли меня во всех грехах и предлагали снять с работы, или, может быть, и хуже, были все 50 лет во время моей работы в Библиотеке. И всегда дедушка был рядом со мной, помогал и заставлял бороться, бороться не переставая за сохранность Библиотеки и ее самостоятельность. Спасибо ему большое. Дедушка был Человеком с большой буквы. Очень хотелось бы написать о нем, как об интеллигенте конца XIX — начала XX века, которых сейчас уже почти нет, а также как о личности — он имел свои мысли, свои убеждения, от которых никогда не отступал, свое мировоззрение на жизнь и, главное, он был гуманистом в наше трудное время. Но для написания нужна большая сила воли, а я ее с каждым днем теряю…

5 апреля 1988 г.

С конца февраля живу в Москве. На даче бываю редко, приезжаю только на субботу-воскресенье. На даче, конечно, лучше, но я там бездельничаю и только читаю, ем и сплю, и даже мало гуляю. А в городе я живу активной жизнью — по вечерам у меня кто-либо из друзей бывает, много говорю по телефону, но совсем не бываю на воздухе, так как боюсь упасть из-за скользких дорог. Последнюю неделю выхожу, снег в центре убран, тротуары сухие — настоящая весна, но без весеннего запаха. Жаль. Или у меня пропало обоняние, или действительно в городе не чувствуется свежего воздуха. А вообще город грязный, не убранный, несмотря на клятвенные обещания Моссовета. У нас во дворе и сегодня пройти нельзя — еще много льда под черным снегом, все течет и грязь под ногами. Дворников нет и жаловаться некому. Надежда на солнышко, но его что-то маловато.

26 мая 1988 г.

..Почти весь май провела на даче и опять наблюдала за пробуждением природы. В прошлом году я была очарована и жалела, что раньше не обращала внимания, как медленно, закономерно распускаются деревья, кустарники, выползают из земли первые примулы у меня под окном. Всю зиму потом вспоминала. И вот в этот раз разочарование — медленность превратилась в мгновение и красота восприятия рождения природы пропала. Жаль. Надо ждать будущей весны…

29 мая 1988 г.

Когда сижу в саду, всегда любуюсь домам и восхищаюсь твоей покраской. Прошел год, а как будто покрашено сейчас. Вспоминаю тебя стоящим на лестнице и красящим дом белой эмалью. Я прошу тебя кончать, уже поздно, становится темно и надо спать ложиться, а ты с некоторым раздражением — "я знаю, когда кончать…" Ты был прав, и твое трудолюбие, настойчивость и терпение были мне близки, и я вижу, ты такой же и сейчас на твоей работе. Молодец! И как ты с окружающими? Будь доброжелателен к людям и еще больше будешь похож на дедушку Васю.

..Главное в жизни — это семья, и возможно, что молодежь права, когда заводит свою семью в раннем возрасте. Будущее покажет. Важно, чтобы жены оказались настоящими людьми. Другими словами — любящими, единомышленниками, дружно строящими свое гнездо, помогающими друг другу, доброжелательными, добрыми и… умными. Может быть, слишком требовательна? Возможно. Даже если бы некоторых качеств — тоже ничего…

1 сентября 1988 г.

Дорогой, дорогой мой Васенька. Поздравляю тебя с наступающим твоим 19-летием. Что тебе пожелать? Найти самому свой правильный жизненный путь. А путь у тебя должен быть хорошим. Все данные для него у тебя при себе — светлая голова, быстрые руки, добрая душа, красивые глаза. Только не растеряй, сохрани и правильно используй. Не забудь, что на одной грамотности далеко не уедешь. Нужна громадная культура, широкое образование. Все это в твоих собственных руках. Подумай… Приедешь — потолкуем о судьбах человеческих.

Дорогой Васенька, как странно, что твой возраст и нелепое постановление о службе в Армии студентов совпали именно в твоей жизни. Но, с другой стороны, хотя ты опаздываешь с окончанием высшего учебного заведения, зато получил жизненный опыт, какой бы ты не получил, не пройдя эти два года. Возможно, что они были тяжелыми (хотя, к счастью, не такими тяжелыми, как у многих других), но зато ты прошел "огонь, воду и медные трубы" и можешь себя в 20 лет считать умудренным жизненным. опытом. Наша жизнь с тобой одинакова — я тоже в эти молодые годы побывала в переделках и благодарна судьбе — эти годы закалили мой характер и я не стала бояться дальнейших трудностей. А бороться в жизни тебе еще придется. Но с твоей приобретенной выносливостью и окрепшим характером будет легче — в этом скажи спасибо ранней службе и, конечно, Судьбе.

В 1988 году, в свои 88 лет, я начала болеть. Вот что я писала об этом во Францию бывшей заведующей Русским отделом Национальной библиотеки Франции И.М.Форест, с которой дружила долгие годы.

Москва, 24- XII. 1988 Милая Ида Михайловна,

Сегодня сочельник, и я помню с детства этот на всю жизнь запомнившийся вечер, елка, волнения и небольшой страх — не забыть стихи, подготовленные папе имаме, понравится ли бабушке мое рукоделие. Какими будут подарки под елкой. К сожалению, эта традиция у нас перенесена под Новый год, но у меня в памяти ярко сохранился этот день, как лучший в году. Ау Вас празднование у елки осталось — потому я сейчас буду Вам звонить по телефону, а до этого хочу написать Вам письмо.

Этот году меня прошел под знаком болезни. Еще с весны у меня стала подниматься неожиданно температура выше 39 градусов, перед этим сильнейший озноб, а после падения температуры, обильный пот. Длилось все вместе взятое 8-10 часов. А после этого — здорова. При этом вначале один-два раза в месяц. Конечно, предполагали грипп и особого внимания не обращали. Но осенью подъемы температуры участились и проходили чуть ли не через день. Врачи не понимали, пришлось лечь в больницу на исследование. Наташа (жена Адриана) энергично взялась за меня: она положила меня к себе в больницу, где спасла в буквальном смысле слова. Спасибо ей. Сейчас — дома, хорошо питаюсь, поправляюсь, набираю потерянный вес.

О внуках. Вася в Армии, приезжал к нам на 10 дней. Алеша женился, окончил Университет и работает редакторам. Дети по-прежнему много работают. Жизнь у нас интересная, но не успеваем все сделать и, главное, все прочитать — книги, газеты, журналы, мемуары.

Вот поговорили по телефону и на душе стало легче, спокойнее. Хотя и сказала, что не приеду в Париж, но надежда имеется. Посмотрим, что будет со мной к весне.

Крепко Вас целую. Поздравляю с Новым годом и желаю здоровья и еще раз здоровья, а остальное все будет.

Ваша М.Рудомино.

P.S. В нашем новом журнале "Наше наследие" № 2, 1988 г. напечатана статья о библиотеках СССР, где есть мои высказывания о перестройке библиотечного дела у нас. Прочитайте. Если журнала не найдете — сообщите, я пришлю ксерокопию статьи.

В связи с кризисной обстановкой, сложившейся в Библиотеке вокруг нового директора Н.П.Игумновой, я в феврале 1989 года написала письмо Председателю Советского Фонда культуры Д.С.Лихачеву.

Уважаемый Дмитрий Сергеевич!

Зная Ваше отношение к научным библиотекам как центрам культуры, обращаюсь к Вам с просьбой помочь сохранить Всесоюзную государственную библиотеку иностранной литературы Министерства культуры СССР подлинно научной библиотекой гуманитарного профиля. <…>

Сейчас вся эта многогранная деятельность библиотеки находится под угрозой. Полтора года назад в ВГБИЛ произошла смена директора, причем новый директор, назначенный министерством, сразу вошел в конфликт с коллективом. Новая администрация стремится изменить сложившиеся традиции научной работы библиотеки и ограничиться лишь разработкой научно-методических документов, главным образом библиотековедческого характера. Такое решение может пагубно отразиться на судьбе Библиотеки, которая потеряет свое уникальное значение. В коллективе складывается сложная обстановка и возникает тяжелая атмосфера: сотрудники научных отделов не находят единства с новой дирекцией. Наиболее опытные сотрудники с большим стажем работы в ВГБИЛ уходят в другие организации, заменить их одними профессиональными библиотекарями не удастся, так как для поддержания ведущейся в библиотеке работы нужна другая квалификация.

Я полностью согласна с Вашим, Дмитрий Сергеевич, афоризмом: "Библиотека нужна науке, и наука нужна библиотекам". Мне представляется, что развитие традиций ВГБИЛ послужило бы существенным вкладам в нашу общую борьбу за демократизацию и гуманизацию советского общества. Но для этого во главе библиотеки должен встать крупный деятель культуры или науки, понимающий всю важность ее задач и не боящийся трудностей их решения. Это должен быть человек с широким кругозором, эрудированный в гуманитарных науках, знающий иностранные языки, доброжелательный, внимательный к своим сотрудникам. Такие люди есть. И они могли бы взяться за это непростое дело, если бы был объявлен соответствующий конкурс. Думаю, что лучший выход из создавшегося положения — объявление конкурса на замещение должности руководителя ВГБИЛ.

Буду очень Вам благодарна, если Вы сообщите мне о Вашем решении. Я отдала этой библиотеке всю жизнь, основав ее и будучи ее директорам более полувека (1921–1973), и хотела бы надеяться на ее плодотворное развитие для блага нашей страны.

С глубоким уважением М.И.Рудомино. г. Москва 17 февраля 1989 г.

Мою просьбу Д.СЛихачев поддержал и направил министру культуры соответствующее письмо:

"Министру культуры РФ тов. Захарову В.Т.

Уважаемый Василий Георгиевич!

Как Вы увидите из прилагаемой копии письма, ко мне обратилась с просьбой о помощи Всесоюзной государственной библиотеке иностранной литературы ее основательница и первый директор на протяжении более полувека Маргарита Ивановна Рудомино.

Деятельность этой библиотеки широко известна в нашей стране и за ее пределами, она призвана играть важную роль в нашей перестройке духовной культуры советского общества. Это действительно уникальное учреждение культуры, и мы должны поддерживать ту интеллектуальную работу, которая ведется в его стенах.

Если в коллективе библиотеки действительно происходит то, о чем мне пишет М.И.Рудомино, то это не менее опасно, чем пожар в книгохранилище. Я присоединяюсь к ее просьбе о том, чтобы Вы лично разобрались с положением дел в библиотеке, и не сомневаюсь, что Вы найдете правильное решение. Все же мне представляется, что предложение поставить во главе библиотеки выборного директора вполне разумно и в духе времени.

Прошу прощения за беспокойство и заранее благодарю за помощь.

Искренне Ваш Д.С.Лихачев

25 марта 1989 г."

Кризис в отношениях между администрацией ВГБИЛ и коллективом весною 1989 года перерос в прямое противоборство — часть сотрудников Библиотеки объявила забастовку. Они считали Библиотеку крупным научным и культурным учреждением, а администрация считала, что Библиотека должна главным образом "обслуживать как можно больше читателей".

В мае 1989 года в газете "Московские новости" (№ 20, 14 мая 1989) я писала: "Авторитет библиотек, и в частности нашей Библиотеки иностранной литературы, неуклонно падает. Наша Библиотека была "родоначальницей" Института иностранных языков имени Мориса Тореза, она выполняла функции "Международной книги", сюда приезжали виднейшие деятели мировой культуры… Упадок Библиотеки, ее превращение в рядовое "предприятие по выдаче книг" начался уже давно и завершался в последние годы…"

Журналистка Е.Грандова писала в газете "Советская культура" 1 июля 1989 года:

"…То, что с "Иностранкой" неладно, стало ясно не вчера. Авторитет ее как научного и культурного центра неуклонно падал из года в год и становилось все меньше посетителей. Увы, после ухода Маргариты Ивановны Рудомино, создателя ВГБИЛ, основоположника ее традиций, библиотечного деятеля с мировым именем, "Иностранке" с директорами уже не везло. Несколько лет проработала здесь Л.Гвишиани-Косыгина. Случайно ли в этот период из шестнадцати заведующих отделами почти сразу же ушли четырнадцать? Не хотела Людмила Алексеевна, ну ни при каких обстоятельствах не хотела работать с "людьми Рудомино"… Зато Библиотека получила статус научного учреждения. Любое книжное собрание такого профиля долгие годы может лишь мечтать о подобном акте, но так и не добиться статуса. <…> Вскоре в "Иностранку" спускается новый руководитель — Н.П.Игумнова, работавшая заместителем директора ГБЛ. Не будем задаваться вопросом: почему именно из Ленинки, уже не первый год находящейся в кризисном состоянии, определяют директора во ВГБИЛ, где положение явно не лучше. Видимо, у Министерства культуры СССР были на этот счет свои резоны. Однако с приходом Н.Игумновой и нового заместителя по научной части Т.Кузнецовой (тоже из ГБЛ) положение в "Иностранке" не только не улучшается или как-то стабилизируется. Оно резко ухудшается. Забастовщикам и Совету трудового коллектива (СТК), возглавляемому очень инициативным научным сотрудником Библиотеки Е.Ю.Гениевой все же удалось организовать и провести 27 апреля 1989 года общебиблиотечную конференцию, которая абсолютным большинством голосов выразила вотум недоверия директору библиотеки".

В те же дни в здании ВГБИЛ прошел митинг библиотечной и научной общественности Москвы, с которого я получила следующую телеграмму:

"Дорогая Маргарита Ивановна участники митинга библиотечной и научной общественности Москвы под девизом за возрождение московских библиотек в здании ВГБИЛ 25 апреля 1989 года рады приветствовать Вас основательницу замечательной Библиотеки и неустанного борца за достоинство библиотек и библиотекарей Желаем Вам крепкого здоровья и благоденствия Участники митинга во ВГБИЛ тчк".

О последних событиях в своей жизни я писала в июне 1989 года коллеге, бывшему директору Берлинской государственной библиотеки Ф.Краузе.

Москва, 21. VI. 1989 г.

Милая далекая Фридль,

<…> Что о себе рассказать? Переживала и переживаю вместе с коллективом ВГБИЛ их неурядицы с руководством Библиотеки. Сейчас ждем нового руководителя. Не везет Библиотеке… Переживаю также общее падение библиотечного дела в стране. Посылаю Вам копию статьи из нового журнала Фонда культуры СССР "Наше наследие" (№ 2,1988) "Беды и перспективы библиотек", где имеются и мои высказывания. Кстати, в этом же журнале в № 6,1988 год, который скоро выйдет, печатается мое интервью из истории Библиотеки. Как видите, я вновь вхожу в нашу библиотечную жизнь и жизнью удовлетворена. Чувствую себя неплохо и надеюсь еще пожить и поработать. О зимней болезни я Вам говорила и хочу о ней забыть.

Дома у меня все в порядке. Адриан с Наташей в начале июля на 1–1,5 месяца уезжают во Францию к друзьям по приглашению. Очень довольны и мечтают впервые увидеть достопримечательности Парижа и других интересных мест. Васю ждем из Армии в ноябре этого года. Он часто пишет и звонит по телефону и чувствует себя хорошо. Отец недавно навещал его в Карелии и остался им доволен. Мы считаем дни до его возвращения. Марианна с мужем на даче строят новый дом и падают от усталости. Старший внук Алеша, окончив японское отделение Московского университета, с удовлетворением работает в АПН по специальности. Женился на милой студентке, оканчивающей в будущем году Историко-архивный институт. Живут отдельно, и я мало его и жену вижу, но все пока хорошо. Живу на даче с Адрианом и Наташей. Погода прекрасная -22-27 градусов тепла. Не так жарко. Ноу нас на даче нет дождей, в Москве ежедневно ливни.

Как жаль, что мы далеко живем друг от друга. А может быть, Вы приедете к нам? Напишите только за 2–3 месяца. Буду рада с Вами повидаться и обо всем поговорить.

Привет всей Вашей большой семье, особенно маме.

Крепко Вас целую. Кланяйтесь Юлиане и Фрейтаг.

Ваша М.Рудомино.

Весной и летом 1989 года отношения между коллективом и дирекцией Библиотеки обострились до предела. В середине мая 1989 г. я писала внуку Васе:

4 мая 1989 г.

…Теперь о моей Библиотеке. Там творится что-то несуразное. За последние 10–15 лет Гвишиани подготовила почву к развалу, к спорам и склокам внутри коллектива. Результат сказался сразу после ее ухода — "падения", и назначения неподходящего, полуграмотного, в смысле культуры и воспитания, нового директора. Коллектив разделился на несколько частей с обвинениями друг к другу и "дракой". Директор не только не смог привести в порядок работу, но и не сумел разобраться с большей частью коллектива. Появились статьи в газетах, появились отклики на ТВ, и с середины апреля несколько отделов Библиотеки объявили забастовку, которая длится и сейчас. 27 апреля на общем собрании коллектива 187 сотрудников Библиотеки проголосовали за объявление директору вотума недоверия (при 18 против). Министерство культуры СССР старается пройти мимо, не желает снимать директора. Некоторые партийные и профсоюзные организации тоже не становятся на сторону коллектива, хотя многие уже меняют свои позиции и поддерживают коллектив. Не знаю, чем это кончится. Сейчас война между Советом трудового коллектива и Дирекцией продолжается с требованием провести конкурс на замещение поста директора. В феврале написала письмо Д.С.Лихачеву, которое было переслано в МК, но ответа не последовало…

В этом же письме писала о себе:

..Я довольна своими 88-ю годами, довольна окружением, удовлетворена своей относительной активностью, радуюсь дружеским отношениям и общением со многими людьми.

В результате борьбы между коллективом и администрацией ВГБИЛ, коллектив добился права самому выбирать директора Библиотеки на конкурсной основе. Выборы были назначены на 30 октября 1989 года.

За день до выборов я послала коллективу ВГБИЛ следующую телеграмму:

День 30 октября 1989 года открывает новую страницу истории ВГБИЛ, исключительно важную для дальнейшего ее развития.

Мне хочется видеть нашу Библиотеку как самостоятельную, сильную научную библиотеку, как подлинный центр познания мировой культуры и науки;

мне хочется видеть нашу Библиотеку, оснащенную компьютерами, автоматизированным каталогом, другой новой техникой;

мне хочется, чтобы Библиотека нашла новые творческие пути для раскрытия содержания ее уникального книжного фонда.

Мне хочется, чтобы вернулась благоприятная и дружеская атмосфера внутри коллектива и были установлены единые права научных и библиотечных отделов.

Наш и зарубежный опыт показал, что во главе крупной библиотеки любой страны, особенно в современных условиях, прежде всего должна стоять масштабная личность, ученый, не обязательно только библиотекарь, человек с широким кругозором, доброжелательный к людям, известный общественный деятель. Уверена, что такой директор сможет выполнить задачи, стоящие перед нашей Библиотекой.

Желаю всему коллективу ВГБИЛ день выборов провести во взаимопонимании и единодушно выбрать достойного директора.

Маргарита Рудомино.

Москва, 29 октября 1989 г.

30 октября 1989 года директором ВГБИЛ был избран известный ученый, депутат Верховного Совета СССР Вячеслав Всеволодович Иванов. Я была очень довольна. Понимала, что наконец Библиотека вырывается из рук бездарных, серых чинуш, которые по своей сути могли приносить научному учреждению только вред. Когда мне позвонил журналист "Литературной газеты" Евгений Кузьмин и сообщил результаты выборов, я сказала ему: "Я счастлива".

От коллектива Библиотеки я получила следующую телеграмму:

"Дорогая Маргарита Ивановна верим вместе с Вами что для нашей Библиотеки наступил новый день. От всей души желаем здоровья и бодрости Любящие Вас ВГБИЛцы 1.11.1989 г.".

В конце ноября 1989 года получила еще одну телеграмму и убедилась, что мои труды были не напрасны:

"Дорогая Маргарита Ивановна рады сообщить Вам что 24 ноября 1989 года учреждена Московская библиотечная ассоциация Штаб квартира в нашей Библиотеке Очень рассчитываем на Вашу помощь и советы в работе Ассоциации Желаем Вам здоровья хорошего самочувствия Сотрудники Библиотеки иностранной литературы. 29.XI.1989".

Все это время я полностью жила делами моей Библиотеки и в целом библиотечными делами страны. Я была в курсе всех дел Библиотеки и видела, что я нужна, что нужны мои советы. В общем, я с головой окунулась в жизнь Библиотеки.

Последнее время у меня часто стали бывать не только мои старые сослуживцы, но и молодежь Библиотеки: Катя Гениева, возглавлявшая Совет трудового коллектива и борьбу с чиновничьей администрацией Библиотеки, и две Олечки — Оля Синицына (Большая Оля) и Оля Мяэотс (Маленькая Оля), близкие по духу Кате. Мне было это бесконечно приятно и очень нужно.

Я была очень довольна, что Катя Гениева, которую я знала как умного научного сотрудника, прекрасного переводчика и литературоведа, замахнувшегося на комментарии к самому известному, но и самому трудному произведению XX века — "Улиссу" Джойса, оказалась прекрасным организатором. И у меня появилась надежда, что она вытянет Библиотеку.

Кончался 1989 год. 29 декабря я получила от нового директора ВГБИЛ Вяч. В.Иванова поздравительное письмо:

"Дорогая Маргарита Ивановна!

В нашей Библиотеке планируется создание Совета директоров. Были бы очень Вам благодарны, если бы Вы согласились стать Почетным директором созданной Вами библиотеки.

Поздравляем Вас с Новым годом, желаем Вам здоровья, бодрости и очень хотим видеть Вас в библиотеке.

С глубоким почтением,

Директор ВГБИЛ В.В.Иванов

27 декабря 1989 г.".

К Новому, 1990 году послала коллективу ВГБИЛ поздравительную телеграмму:

Коллективу Библиотеки иностранной литературы: Поздравляю сотрудников родной мне Библиотеки иностранной литературы с Новым годам.

Каждому из Вас желаю любить Библиотеку так, как мы, старые работники, ее любили. Желаю, чтобы Ваша работа для читателя и с читателем радовала бы Вас и приносила удовлетворение. Желаю, чтобы каждый из Вас проявил бы инициативу и помог бы Библиотеке в ее дальнейшем росте. И еще желаю всем Вам доброго здоровья, благополучия Вашим семьям, побольше радости и улыбок.

Верю и надеюсь, что с выбором нового руководителя Библиотека будет развиваться по правильному пути. Всего доброго! Маргарита Рудомино.

О своей жизни в начале 1990 года я писала в Берлин Ф.Краузе:

Москва, 2611.1990

Милая Фридль,

В Библиотеке у наемного нового, хотя новый директор до сих пор читает курс лекций в ФРГ и Голландии. На его руководство возложено много надежд. Мне думается, что Библиотека будет развиваться по правильному пути: компьютеризация и автоматизация

библиотечного дела, развитие Библиотеки как центра изучения и распространения зарубежной литературы, серьезные доклады, интересные выставки, камерные вечера, музыка, кино, video, иностранная речь и т. п. Чувствуется перестройка.

Дома у меня все хорошо. Чувствовала бы себя совсем хорошо, если бы не приходилось бороться, как говорит сын, с ленью. Не хочется работать, а задумано много. Главное написать (или вернее) закончить книгу моей жизни и жизни Библиотеки на протяжении почти всего XX века. Сваливаю свою лень на отвратительную погоду — зимы нет, да и не было, а весна еще не пришла.

К моей большой досаде и сожалению, давно задуманную книгу о том, как прошагала вместе с ВГБИЛ почти весь XX век, я еще не написала. Если судьба позволит, напишу, обязательно напишу.

Крепко целую. Привет Вашим.

Ваша М.Рудомино.

В конце марта я писала в Брюссель давнему другу Герману Либарсу:

23 марта 1990 г.

Мой дорогой друг!

<">

Посылаю Вам номер журнала "Наше наследие" с моей статьей. Я бы очень хотела, чтобы Вам сделали письменный перевод этой статьи, из которой Вы сможете составить представление об изменениях в моей Библиотеке, чтобы Вы познакомились с новым директором библиотеки, который, как и Вы, является яркой личностью. Г-н Иванов (это фамилия директора) часто посещает Европу, недавно был в Голландии. Может быть, Вы его и встретите где-нибудь. Дорогой друг, я прошу Вас передать при случае мои дружеские и самые искренние поздравления г-ну Восперу, идеи которого мне очень близки. В последнее время мое здоровье несколько ухудшилось, чувствуется усталость. Но я все-таки надеюсь отпраздновать день своего рождения 3-го июля. С почтением к Вам и к Вашей семье. Жду от Вас, мой дорогой друг, новых известий.

М.Рудомино

Данный текст является ознакомительным фрагментом.