ГЛАВА 6 ТАЛАНТ И ПОКЛОННИЦЫ
ГЛАВА 6
ТАЛАНТ И ПОКЛОННИЦЫ
До прихода на радио я думала, что нормальных людей больше, чем ненормальных. Может быть, именно по этому я никогда не ревновала Диму к его поклонницам. С другой стороны у такого человека, как мой муж, они просто должны быть, и это нормально. А с другой — разве я могла всерьёз считать, что какая-то там поклонница может разрушить наше великое чувство? Ведь это мне надо быть абсолютной дурой, чтобы решить, будто сказанное Димой в эфире относится исключительно к ней… «Ты красивая маленькая девочка, а я старый, я очень старый… Может, мне не так много лет, но я так боюсь тебя испачкать… Ты ступай, ступай, не следи за мной глазами. Моя дорога запутана, и помогать мне не надо: я, наверное, не смогу это оценить. Иди, я не люблю тебя… Ушла. Я солгал. Я любил. Но, как кажется, спас от себя».
И только у меня никогда не возникало подобных мыслей. Напротив, очень часто мне казалось, что его слова, звучащие из динамиков, обращены к кому-то другому. «Любовь… Любовь — это чувство, которого нет, его придумали нам боги. Мы поверили в нее и теперь следуем несуществующим правилам. Поэтому давай просто будем вместе… Давай бить посуду и ругаться ночами на кухне, давай вместе гулять под дождем и мечтать о счастье, давай искать друг друга по ночному городу, мериться и любить.
Давай будем друг друга любить. Сделай хотя бы шаг навстречу, я сам брошусь к тебе… Я иду к тебе».
Как обычно, я списывала все на счет своей разыгравшейся фантазии и лишних проблем Диме не создавала. Зато сколько проблем создавали сумасшедшие фанатки!
Поклонницы у Димы имелись всегда, и самые разные. Разнообразие это подтверждалось документально, так как фотографиями, присланными на радио, можно было бы обклеить не одно отхожее место. Иногда мне приходила в голову мысль отдать всю Димину коллекцию в «Playboy» или послать куда-нибудь на конкурс. Дима поступал проще: одно время он вместе с Ростом вырезал из фотографий аккуратные прямоугольники и разрисовывал под игральные карты. Несколько таких «колод» советско-эротической тематики подарено знакомым. Потом развлечение надоело: слишком большое количество обнаженных женщин почти тоже самое, что и два килограмма шоколада: в какой-то момент начинает подташнивать.
Насколько я помню, в большинстве своём персонаженки на фотографиях были очень даже ничего — симпатичные. Эти девушки со всех городов России признавались, что мечтают родить Диме ребенка или ушли от мужей. Мне казалось странным, что у таких стройных, длинноногих и пышногрудых красавиц могут существовать какие-то неполадки в личной жизни. Но, видимо, проблемы были не во внешности, а с головой.
Одна наименее «проблемная» дамочка заваливала Диму красивыми старыми открытками, изрезанными орнаментом лиловых букв. К ним прилагались и фотографии. Мадам выглядела, несомненно, famm de lux, и все бы замечательно, да вот по одежде и макияжу, а также качеству изображений становилось понятно, что сделаны они году этак в пятидесятом. По нашим подсчетам, эта поклонница уже разменяла восьмой десяток. Правда, она утверждала, что ей всего лишь четверть века.
Были сюжеты и поинтересней. Вот, например, еще одна уникальная женщина из числа очарованных Диминым голосом. Гуляла я как-то с собакой, вижу, стоит во дворе эффектно одетая дама и смотрит на наши окна. Подхожу ближе: перебирает в руках какие-то четки и под нос себе что-то бормочет. И уж больно все начинает попахивать, самой что ни на есть, практической магией, потому как в довершение всей этой странной картины моя собака начинает на женщину лаять. Казалось бы, ну и что? Да вот только очаровательная наша псина, будучи французским бульдогом, отродясь ни на какого не лаяла, а разве что перекусывала насмерть.
Немного погодя Диме приходит посылка, а я просто чувствую, что прислана она именно той дамой, встреченной недавно около дома. Раскрываем — полное сумасшествие: в аккуратном беспорядке уложены платок, бусы, камни, открытки и какие-то странные листы с записями нетто молитв, не то заговоров.
По молодости и неопытности я платок решила себе взять: уж больно красив он был. Только с этого момента начинают со мной всякие несчастья приключаться: то забуду дома сумку с документами, то на лестнице споткнусь и ногу себе выверну. А главное, точно знаю, что во всем повинен этот платок заговоренный, но выбросить его не могу. Наконец все-таки собираюсь с силами и решаю от него избавиться. Приезжаю к маме и прошу убрать куда-нибудь, а еще лучше — выкинуть. Мама его временно отложила, а когда собралась ненужные вещи выбрасывать, так платка этого и не обнаружила. Как и куда он пропал — совершенно неизвестно.
* * *
Дальше — больше: газеты, интервью, телевидение. Нас стали узнавать на улице. Особенно после программы «Крестики и нолики», в которой принимала участие команда радиостанции «Модерн». Я, Дима, Алла Довлатова, Дина Ди, Сергей Рост и Леша Разумовский, одетые в красные жилетки, давали дурацкие ответы на соответствующие вопросы. Победу и добычу, как и положено, отдали другим. Зато нас распирала безумная гордость покорителей эфира: ах, как приятно было на следующее утро проснуться обладателями лиц, показанных «В телевизоре»! С того самого дня в нашу жизнь вошли популярность и, самое главное, узнаваемость.
Улицы родного микрорайона запестрели объявлениями: «Продается Дмитрий Нагиев», «Алиса Шер разводит свиней. Звонить по тел:…» Далее указывается наш номер. Откуда только узнали?! Не про свиней, разумеется, а номер телефона.
Почти сразу началась и «публичная жизнь». Жизнь на публике, если переводить буквально. Потому что в нашей квартире не было ни одного места, которое бы не просматривалось в бинокль или, что реже, но на много эффективнее — в подзорную трубу с крыши высотного дома напротив.
Те же, у кого не было технического оборудования, в домашних тапочках стояли под нашими дверями. Наверное, потом, объединив визуальные материалы и аудиоэффекты, эти девочки составляли наиболее полную картину нашей жизни. Впечатления, нужно сказать, самые ужасные. Представьте себе: все, что бы ты ни делал, становится достоянием каких-то посторонних людей. В сортире, pardon, пукнуть лишний раз боишься.
А уж что они вытворяли! Одним лишь подростковым психотерапевтам известно, какую цель преследовали такие выходки, как разбитые о дверь несколько десятков яиц и измазанная какой-то гадостью ручка. В общем, достали меня эти девицы-малолетки, сил никаких нет.
Однажды Кирилл и его приятель устроил засаду: один спускался с девятого этажа, а другой поднимался с первого. Радостный вопль сына: «Мама, мы их поймали!» заставил меня выскочить на лестницу. И такая злость меня взяла, что я схватила первую попавшуюся девицу за волосы и затащила в квартиру. Сама не своя, заорала:
— Ты сейчас мне все будешь говорить: кто это, зачем это, адреса и телефоны!
Девочка описалась от страха. И номера телефонов оставила.
А вечером Дима устроил небольшой воспитательно-показательный розыгрыш. Изменив до неузнаваемости голос, позвонил по всем этим телефонами ошарашил родителей примерно следующим текстом:
— Добрый вечер, следователь Петров беспокоит. Вчера по такому-то адресу находилась ваша дочь, совершая неправомочные действия в отношении частных лиц и их собственности. Заведено уголовное дело…
Позвонили, порадовались сладкой мести и забыли. А на следующий день… звонок в дверь. Выходим на лестничную площадку — стоят наши негодницы в окружении своих семейств: мамы, папы, бабушки, дедушки, младшие сестры, старшие братья… Только собак не хватало. И вся эта толпа народа жалобно причитает: «Простите, девочки маленькие, глупые совсем, пошутили они…»
Простили мы их, конечно. А в том, что и сами «пошутили», не признались.
* * *
Другой вид психологических патологий — жажда доставить максимум неудобств и дискомфорта своим «любимцам». Обязательно схожу и проконсультируюсь со специалистом на предмет выяснения причин заболевания и мотивов поведения этого рода несостоявшихся пациентов.
Они — самая большая головная боль и самый коварный враг любого знаменитого человека. От них вполне нормальные и трезвомыслящие люди сходили с ума и спадали в состояние аффекта.
Алла Борисовна, например, вспоминает, что доведенная до состояния истерического припадка, неслась по коридорам БКЗ за своей поклонницей с яростным воплем: «Я убью ее!» Мне казалось — абсурд! Это же поклонница! Как можно! Не только можно, но и безумно чешутся руки, особенно после того, как тебе выдерут клок волос…
А какую хитрость, какие коварство и изобретательность проявляют некоторые поклонницы, дабы дать кумиру почувствовать себя зверем, готовым растерзать свою жертву! Такие таланты пропадают!
Позвонила мне как-то девушка, представилась журналисткой известного периодического издания. Просила об интервью с Нагиевым, соответственно требовала номер его телефона.
Никто и никогда никаких номеров телефонов не раздает. Ни я, ни кто-либо еще. А я — так в особенности. Наученной горьким опытом, мне более свойственно быть со своим собеседником грубой и настороженной, чем открытой и доверчивой.
Примеров тому масса. До сих пор, например, стыдно за телефонный разговор, состоявшийся у меня с Розенбаумом. Я написала о нем статью, а через некоторое время раздался звонок.
— Кто ее спрашивает? — уточняю.
— Александр Яковлевич.
Возможно, я показалась этому замечательному человеку чересчур грубоватой, но мне потребовалось энное количество доказательств для идентификации личности говорившего, прежде чем выслушать лестный отзыв о моем творчестве.
Так вот, возвращаюсь к истории с «журналисткой». Эта девушка была настолько правдоподобно убедительна, что обвела меня вокруг пальца и вытребовала злополучный телефон. В ней погибла великая актриса или аферистка.
Она устроила Диме ад, присылая бесконечное множество сообщений на его автоответчик. Там было все: и мерзейшие фантазии, и гадкие выпады, и шум сливного бачка…
* * *
Или вот еще одна история, которую можно было бы назвать подкупающе-трогательной. Началась она одной дивной ночью, почти перешедшей в утро. В это сладкое для каждого любителя сна время раздался звонок в дверь. Дима на гастролях, потому как сомнамбула иду открывать сама.
— Кто? — спрашиваю.
— Это Маша.
Пытаюсь спросонок сообразить, какая и зачем в такую рань.
— А я приехала к Диме жить, он меня пригласил.
В этом месте диалога я уже окончательно просыпаюсь и наконец-то разглядываю оппонентку в глазок. Милая девушка, совсем даже недурственной наружности, лет 18, с узелком каким-то. Отвечаю:
— Дорогая, езжай, пожалуйста, домой.
Закрываю все двери и иду досыпать. Решаю, что привиделось — к утру само рассыплется.
В тот же день собираюсь идти на работу, и первое, что встречаю на лестничной площадке — ночное привидение. Ни капли не рассыпавшееся, причесанное и обаятельное, это «недоразумение» сидело на лестнице. Да с каким комфортом! Из тесного узелка были извлечены салфетка, яйца, нарезанный хлеб, лучок зеленый…
— Вы что, решили здесь поселиться? — задаю уточняющий вопрос.
Девица окидывает меня ленивым и уверенным взглядом:
— Я же говорю, я к Диме приехала жить. А вы кто такая?
Ну знаете ли! Какая неимоверная наглость! Взбешенная, четко артикулируя, объясняю:
— Я его жена.
— Врете Вы, — отвечает мне наглое создание, — у Димы нет жены.
И садится дальше поглощать свой нехилый завтрак. Возмущению моему нет предела. Возвращаюсь поздно вечером домой — застаю все тот же персонаж в том же месте, только узелок уже между стеной и ухом — волшебная вещь, многофункциональная. Девица на меня даже внимания не обратила, а я еле дождалась Диминого звонка. На мои упреки и подозрения Дима отвечает:
— Алис, ты с ума сошла, что ли? Кого я приглашал?
И я понимаю, что глупость все это и Дима действительно никого пригласить не мог, но легче мне от этого не становится. А утром снова раздается звонок в дверь. В глазке — все то же привидение, но зареванное… Открываю.
— Вы понимаете, — бормочет, — мне Ваши соседи сказали, что Вы действительно его жена, а ведь он говорил, что одинок… И что же мне теперь делать? Куда теперь?
Я, видимо, настолько опешила, что даже впустила ее в квартиру и попыталась оказать первую помощь — напоила чаем. И не зря, потому как рассказанная ею история — потрясающий пример женско-фанатического идиотизма. Оказывается, эта девица чуть ли не пешком пришла из Тулы жить к Диме, потому что в одном из своих эфиров он сказал: «Где ты, моя ненаглядная? Я тебя жду. Если даже ты далеко, все равно приезжай». И дивная тульская барышня решила, что все это имело отношение именно к ней… Честно говоря, я даже не знала, как реагировать. Маша собрала свой узелок, извинилась, попрощалась и исчезла… Мы с Димой долго тогда хохотали.
А лет через шесть я встретила Машу в офисе своего приятеля. Она закончила в Петербурге институт и устроилась работать менеджером по рекламе. По моим впечатлениям, с головой у нее стало намного лучше. И узелок свой она сменила на модную сумочку.
* * *
Месторасположение нашей студии создавало дополнительные шансы поклонницам портить людям жизнь и упражняться в находчивости. Студия располагалась в Ольгино, и от нее до шоссе вела длинная-предлинная лесная дорога. Дима, заканчивавший эфир поздно вечером, довольно часто встречал на этой дороге вроде как случайно здесь оказавшихся голосующих девушек, хотя понять, что привело их в такое время в темный лес, было не сложно. Обычно, испытывая сочувствие, а также свойственное молодому и красивому мужчине желание пофлиртовать с поклонницей, Дима подбрасывал их до города.
В тот поздний вечер все было привычно: пустая дорога и в свете фар одинокая голосующая фигура. Дима сажает замерзшую в лесу девушку — дело было поздней осенью, и длинный плащ, по-видимому, не спасал от промозглого ветра. Девица, несмотря на покрасневший нос, хорошо накрашена и к свиданию с кумиром оказалась подготовлена. В мгновение ока она скидывает плащ — а под ним ничего нет: ни трусов, ни лифчика, ни колготок. В одних осенних сапогах она в буквальном смысле слова пытается карабкаться на Диму.
В тот раз удалось отделаться легким испугом: несмотря на срочную попытку нажать на тормоз, в канаву они все-таки въехали. Попутчица как виновница происшествия была привлечена к сверхурочным работам по вытаскиванию «Мерседеса». Как оказалось, труд действительно облагораживает человека, потому что повторить попытку изнасилования она так и не попыталась. Дима потом признавался, что панически тогда испугался: мало того, что хорошую вещь из-за этой дуры чуть не угробил, да еще остался с сумасшедшей один на один в темном лесу. С тех пор подвозить своих фанаток он стал побаиваться.
Но и фанатки не растерялись. В связи с повышением уровня жизни наших сограждан у многих появились собственные автотранспортные средства. Поэтому, дождавшись, когда Дима выйдет после эфира и сядет в машину, фанатки включали зажигание и начинали настоящие гонки. Адреналина-то сколько: ночь, свет фар, на шоссе — бешеная скорость, в городе — азарт охотника. Видимо, бабушки их плохо учили: «Никогда не гонись за мужчиной и автобусом!»
Чтобы как-то закончить автомобильную тему, расскажу еще один случай острого помешательства поклонниц, закончившийся не просто банальной встречей с инспектором ГИБДД, а самым настоящим делом в милиции. Итак, триллер.
По ночам Дима подрабатывал в одном из клубов и припарковывал свой черный «Мерседес» рядом с заведением, на улице Маяковского. К 3 часам ночи, когда рабочий вечер заканчивался, с оставленной в добром здравии машиной начинало происходить что-то мистическое. Сначала это были заклинившие дверные замки, затем — замок багажника, и в довершение всех бед стала появляться какая-то грязь неизвестной этиологии.
Дима как человек реалистичный не стал впадать в панику и кропить машину святой водой, а нанял специального мальчика, которому полагалось следить за машиной и, если кто-то станет проявлять к ней повышенное внимание, вызывать охрану.
Во время одного из дежурств к машине подошли две подозрительные девицы и, едва начав свой адский ритуал, были задержаны на месте преступления охраной клуба.
Подъехала и милиция. Две «раскаявшиеся» преступницы — это удивительно, обе довольно взрослые и солидные девушки — объяснили, что «колдовство» над машиной совершали из мести, так как Дмитрий Нагиев не провел их бесплатно в клуб.
В ходе следственного эксперимента выяснилось, что замки заклинивало из-за малюсеньких палочек, вставленных в отверстия. А так называемая грязь, на мой взгляд, являлась, по сути, настоящим интеллектуальным шедевром! Уникальная смесь готовилась по особому рецепту, видимо, перешедшему по наследству от какой-нибудь прабабки-ведьмы: берется масляная розовая краска, добавляется немного муки, следом — несколько флакончиков клея БФ, и в конце адская смесь заправляется говном. Все, зелье готово. Ну, может быть, настоять еще все это нужно часиков десять. Подробностей, разумеется, я не знаю.
Заведенное уголовное дело о моральном и материальном ущербе долго не пролежало. Через какое-то время мы все-таки сжалились: как-то страшно становилось от слов «суд», «срок»… да и девушки были, хоть и по-своему, но талантливые. Хотя, скорее, не поклонницы, а просто хулиганки.
* * *
Все вышеизложенное хоть и является в своем роде помешательством, но безумием все же не пахнет. Каждый развлекается в меру своих возможностей, желаний и фантазии. Но встречались в нашей практике и по-настоящему безумные женщины. То ли и правда Димин голос так крышу сносит, то ли им просто забыли вовремя оказать психологическую помощь.
Одну такую девицу Дима встретил, когда направлялся куда-то вместе с Андреем Марковым, своим директором. Она вылетела навстречу — безумный вид, растрепанные волосы, горящие глаза — и буквально повисла на Диме, обхватив его руками и ногами. Приложив неимоверные усилия, в четыре руки поклонницу отлепили. Андрей за свою помощь немедленно расплатился: обиженная девушка вцепилась зубами ему в руку и прокусила насквозь. Шрам от укуса остался до сих пор. Приехавший врач «скорой помощи» настолько удивился, что на всякий случай сделал даже укол от бешенства.
Или вот еще был случай, перевернувший мои представления о границах разумного. Одна дама не пожалела сил и энергии для пресс-конференции, на которой она заявила, что у нее ребенок от Дмитрия Нагиева. На следующий день все население Перми в составе 2280 человек, включая стариков и младенцев, обсуждало новость, опубликованную во всех газетах города и области: от «Вечерки» до «Березняковского рабочего». Маленькая пикантная подробность: ребенку к тому моменту было четырнадцать лет, а Диме — двадцать с небольшим… По-видимому, у мадам имелись серьезные пробелы в образовании.
А сколько было звонков от родителей: «Моя дочь перерезала себе вены», и все такое в том же духе… Ужас, что творилось! Одну девушку, покончившую жизнь самоубийством из-за несчастной любви к Диме, я знала лично. Мы познакомились с ней совершенно случайно — она присылала нам на радио свои стихи. Надо заметить, замечательные, и некоторые из них Дима читал в эфире.
Ты не заснешь под этот шум дождя.
Тебе сегодня не приснится чудо.
И я, — ты слышишь, помнишь? — даже я,
Я все, что обещал тебе, забуду.
Ты не заснешь под этот шум дождя.
Сегодня вечер остается рядом.
И сколько хочешь забывай меня,
Но только в дождь не уезжай, не надо…
Потом Дима с ней познакомился, они подружились… И, как это часто бывало с Димой, он привел ее работать туда, где работал сам. Так эта девушка попала на радио, а затем перешла ассистентом и в «Осторожно, Модерн!» Долгие годы никто ни о чем не подозревал, да и впечатление она производила, надо заметить, самое приятное и положительное. Но, скорее всего, у нее все-таки были какие-то проблемы с психикой, потому что в какой-то момент в голове этой талантливой девушки все перепуталось: появилась убежденность, что Дима обязан на ней жениться. Так как этого не происходило, она впала в депрессию. А в один из дней выбросилась из окна.
Мы смеемся и падаем в небо
И взахлеб проклинаем себя,
День за днем отбирая у века
Свой проигранный смысл бытия…
* * *
Меня, как я уже говорила, все эти девочки-девушки-женщины мало волновали. С точки зрения ревности, разумеется. Точно знаю, что Жима просто не стал бы использовать свою популярность как путь к завоеванию женщины. Просто потому, что он слишком легок.
Но в бытовом плане, конечно, приходилось довольно тяжело: вечная борьба, как с тараканами, — сколько ни пытайся от них избавиться, все равно никуда не денутся, только толще станут. Даже сейчас какие-то женщины регулярно звонят в ресторан, где я работаю директором, и просят Диму. Им отвечают:
— Вы поймите, это ресторан.
— А Диму? — настаивают они.
Мои администраторы в таких, несомненно тяжелых случаях уже привыкли говорить: «А Дмитрий в душе» или «Дмитрий кушает». Им верят, вот ведь что удивительно!
В психологическом же плане, как сейчас понимаю, я довольно часто находилась на грани нервного срыва. Удавалось стоически выдерживать разные ублюдочные сообщения обо мне и моей личной жизни, приходившие на радиостанцию по факсу. Удавалось не расстраиваться после ночных звонков с вопросом: «Ты еще жива, старая кляча?» А как же переносить на ногах вопли сумасшедшей, орущей в трубку, что Кирилл — её ребенок и она лишит меня материнства.
Но на подсознательном уровне всё это, видимо, откладывалось, после чего плавно переходило в фобии и мании. Например, в клубе, где работал Дима, я очень боялась заходить в дамскую комнату. Потому что вместе со мной туда обязательно заходила какая-нибудь его поклонница. Я, постоянно держа девушку в поле своего зрения, обычно быстро запиралась в кабинке, либо разворачивалась на 180 градусов. Меня преследовала мысль, что не сегодня-завтра какая-нибудь сумасшедшая обязательно обольет меня кислотой или покалечит. Ведь их глаза светились совершенно ненормальным блеском. Но я и это пережила.
* * *
Настоящие проблемы начались тогда, когда я вдруг узнала, что у него существует «интерес» к одной из сотрудниц радиостанции. Эта девица позволяла себе весь набор уловок и поступков любовницы, жаждущей увести мужа из семьи: утренние звонки, молчание в трубку и прочая, прочая. Меня, конечно, все это раздражало до сумасшествия: хотелось схватить ее за волосы и стукнуть о ди-джейский пульт. Но я «отрывалась» на Диме.
Как-то в одно из поздних его возвращений — точно знаю, что от нее! — я позволила себе выяснение отношений. В ответ на заявление: «Она мне нравится как человек и как женщина» — я принялась швыряться детской мебелью, вцепилась Диме в волосы и стала выволакивать его из квартиры. И настолько разъяренной я была, что мои пальцы невозможно было разжать, как пасть нашего бульдога. Когда же Диме все-таки удалось освободиться, оказалось, что один из пальцев у меня сломан. За ночь он распух и по толщине равнялся оставшимся четырем.
Иногда от расстройства чувств и нервов мне в голову приходила идея выкинуть все совместно нажитое на помойку. Тогда я звонила Диме, но, как правило, не вовремя. Так как хуже всего мне было по вечерам, то звонок обычно раздавался во время его эфира. Я говорила: «Спасибо большое за все, что ты сделал в моей жизни, спасибо за сына. Ключи от машины и т. д. и т. п. ты можешь найти в третьем бачке справа от окон». Но до приезда я успевала одуматься, перезвонить и сообщить, что пошутила.
В одно из Диминых ежевесенних обострений кобелизма я чувствовала себя совершенно потерянной и никому не нужной. В это же время на несколько дней вернулся мой старинный приятель, когда-то уехавший жить и работать в Германию. Замотанный делами, встречами и переговорами, он сумел высвободить один последний вечер для меня, а я все немногие часы встречи потратила на стоны и жалобы по поводу своей несчастной жизни. И это после нескольких лет разлуки! Почти и не спросила, как дела.
Мой приятель, молодой человек энергичный и несколько импульсивный, отреагировал по-деловому. Даже не знаю, был ли он рассержен на недостаточное внимание к своей персоне или чистосердечно хотел вступиться за честь женщины, но не исключено, что и то и другое вместе.
Дима вел тогда по вечерам «Рулетку». Еще раз напомню — это передача, организованная совместно с казино «Конти», где один ведущий находится в студии и принимает звонки, а другой — сидит в казино и делает ставки от имени звонящего. Все, естественно, в прямом эфире.
И вот, я приношу нам кофе и вижу — приятель мой сидит с телефонной трубкой около уха, расплывается в улыбке и показывает мне, мол, все о’кей, не волнуйся…и, не успеваю я поставить на стол кофейник, произносит на всю страну совершенно неприличную фразу, обычно указывающую путь заблудшим… Я взвиваюсь, вцепляюсь в телефонный аппарат и жму отбой.
Надо сказать, приятеля я тогда чуть не пришибла. Потому что «Конти» за его дурную голову объявило вознаграждение в тысячу долларов. Кофе и все, что к нему прилагалось, из головы от страха выветрилось. Несомненный же плюс дурацкой шутки был в том, что переживания по поводу возможности вычисления номера телефона на некоторое время оторвали меня от неприятных мыслей.
Но и это Димино увлечение прошло и растаяло как дым. Сейчас его пассия вполне адекватная девушка, слава богу, нашедшая свое счастье и даже довольно приятная в общении.
* * *
Спустя годы, пытаясь осмыслить помешательство на Диме Нагиеве как массовое явление, я все же склонна думать, что причиной служит, несомненно, Димин талант, помноженный на его ум, красоту и сексуальность.
Откровенно говоря, до сих пор, когда я встречаюсь с Димой, начинаю испытывать некоторую симпатию ко всем этим сумасшедшим, в разной степени помешанным и сексуально агрессивным особам. Ну, может быть, не симпатию, о что-то вроде понимания — это точно.