Глава 52 Зачем работать, если можно не работать?

Глава 52

Зачем работать, если можно не работать?

Работа не волк, в лес не убежит.

Народная мудрость

За границей основной вид исправительных учреждений — тюрьма. У нас — исправительная колония, она же зона, или, по-советски, лагерь. Сегодня колонии остались только на территории бывшего СССР, в Индии и Израиле. Даже Россия планирует с 2012 года отказаться от колоний: для опасных преступников будут тюрьмы, для всех остальных — колонии-поселения, где ты можешь проживать вместе со своей семьей.

По сути, наша современная система исполнения наказаний построена на идеологии ГУЛАГа. Колонии остались наследницами советских лагерей, когда считалось, что преступника можно исправить принудительным трудом. Отрядную систему (в одном отряде 80–130 человек) обосновали теорией о том, что труд и благотворное влияние коллектива являются лучшим средством воспитания. В тот период лагерная система была продолжением советской власти, одним из рычагов давления и получения дешевой рабочей силы. Министерство внутренних дел СССР обеспечивало одну шестую доходной части бюджета огромной страны. Советскому Союзу было выгодно иметь именно такую систему, где каждый заключенный был обязан что-то производить, выгодно было держать людей, которые в чем-то провинились, за колючей проволокой.

Сегодня на воле все изменилось, а в тюрьме осталось по-прежнему. «Труд заключенных больше не используется ради экономической выгоды, — заявляет руководство исправительных учреждений. — Он должен помочь человеку адаптироваться в обществе и привить ему навыки труда». Врут. Еще как используется. Правда, трудозанятость в белорусских колониях составляет всего 40 % — труд заключенных не сильно востребован. К тому же в вопросе занятости заключенных есть одно существенное противоречие: осужденные, которые заняты на производстве, должны сами оплачивать свое содержание (у них высчитывают 75 % заработка), а за тех же заключенных, не занятых на «промке», платит государство. Возникает вопрос: зачем работать, если можно не работать?

«Промка», или производственная зона, отделена от жилой зоны лагеря забором с колючей проволокой. В нашей зоне есть цех деревообработки («деревяшка»), «инструменталка» (чуть ли не единственное сохранившееся в Союзе производство двадцатилитровых стальных канистр) и «швейка». В Европе государство обязано в условиях лишения свободы обеспечить людям такие же зарплаты и условия труда, что и на воле. У нас же хорошо, если тебе заплатят $5 в месяц.

В моей секции живет Дэн. Наркоман тридцати лет. Курил «травку» в компании из трех человек. Дал «косяк» одному, затянулся сам, пере-дал другому. В итоге два случая распространения, статья 328.3 УК РБ, срок восемь лет. Конечно, судьи понимают, что давать восемь лет за один «косяк» — это слишком, но их руки связаны рамками Уголовного кодекса — часть 3 статьи 328 начинается от восьми лет.

Гражданства у Дэна нет никакого. А значит, сидеть ему «до звонка». Четыре года он по шесть дней в неделю вкалывал на «швейке», шил рукавицы и фартуки. Через неделю ему освобождаться. Единственный родственник, 99-летняя бабушка, умерла, не дождавшись его четыре месяца. Денег за все годы «ударного» труда Дэн не накопил. По освобождении ему, конечно, выдадут долларов пять на дорогу, но ехать-то ему некуда. Близких нет, денег нет, документов нет. Замкнутый круг. Отгадай теперь загадку: через сколько дней Дэн что-нибудь украдет? Правильный ответ: через два дня. В первый день страх вновь оказаться за решеткой будет еще велик, но потом голод, очень серьезный аргумент, возьмет свое и Дэн залезет в чей-нибудь карман. Или в сумку. И сядет. Выйдет — и опять сядет. И будет сидеть всю жизнь, проклиная свою судьбу, власть и нашу «исправительную» систему.