Глава 23 Кровать Арсения

Глава 23

Кровать Арсения

Сейчас, оглядываясь назад и имея возможность сравнивать, я понимаю, что наша жизнь на Рублевке была однообразной и очень бесполезной для детей. Потому что дел там было мало, и, по большому счету, там жизнь шла будто понарошку. Хозяйства не было, никаких интересных занятий для детей не было. Приходилось искусственно придумывать, чем их занять. Конечно, там мы не могли завести лошадей, разве что иногда Герман вывозил детей на специальные площадки по кругу покататься, но это были разовые занятия. Однажды был такой случай. Привез Герман трехлетнего Сергия на площадку поездить верхом. Сергий сел, поехал и упал. Разбил себе лицо в кровь. «Ну, все, — думают взрослые, — испугался, больше не сядет», а он полез опять на лошадь. «Хорошим наездником будет», — сказал инструктор. Сергий сейчас может ездить на лошадях хоть в седле, хоть без него, одинаково чувствует себя комфортно. А с Арсением был такой случай. Мы уже переехали в Слободу, и там сажает Герман нашего шестилетнего сына Арсения на кобылку, и она вдруг как сиганет галопом в лес. И наш Арсений с криком «мама» уносится вместе с ней. Я думала, что от переживания умру на месте, но прежде успею убить мужа за то, что он посадил дитя на это быстроходное животное. Лошадь вместе с Арсением поймали, от страха он сидел в седле как вкопанный и очень даже красиво. Слезает сынок с лошади бледный как смерть, а Герман говорит: «Садись опять в седло». Это нужно было для того, чтобы он преодолел свой страх, если бы сразу не сел, потом трудно себя преодолеть. В этом и заключается мужское воспитание, я, как женщина, в жизни бы его на лошадь не посадила больше после такого происшествия. Зато сейчас все дети прекрасно сидят в седле, устраивают бои на лошадях, вооружившись длинными палками, выдавая их за пики. Не слезая с коня, могут поднять свое «боевое оружие» с земли. Вскакивают в седло с места. И этому их не надо было учить, эти навыки они приобретают вполне естественно, как бы между прочим при таком образе жизни. Они пасут на лошадях свои стада баранов и коз, ездят на них для разведки новых мест, да и просто так, получая от этого удовольствие, младшие тянутся за старшими и потихонечку, как-то незаметно для всех, догоняют их в умении верховой езды. Но опять возвращаюсь к жизни на Рублевке. Когда Сергию было всего три годика, Пантелеймон еще сидел в коляске, а для Арсения, которому на тот момент было шесть лет, мы взяли столяра Станислава Витальевича, нашего ровесника, с которым мы и сейчас дружим.

Он к нам приходил три раза в неделю, занимался с Арсением столярным делом. Сначала мастер учил мальчика строгать, и Арсений часами водил рубанком по доске. Первое, что Станислав Витальевич решил сделать вместе с Арсением, была кровать, делали они ее долго, но кровать получилась качественной и до сих пор стоит у меня в доме, на ней спит самый младший наш сын — Михей. Сначала Арсений, конечно, ныл, потому что часа три нужно было строгать одну доску, но Герман говорил: «Пригодится, пригодится, пусть занимается». Занятия проходили под разговоры, мы собирались в мастерской, что-то вместе обсуждали, там была и Пелагея-болтушка, и я, и Станислав Витальевич рассказывал какие-то истории из своей жизни, и все это перемежалось питьем чая, летом — игрой в бадминтон, зимой — в шашки. Часто Станислав Витальевич привозил с собой своего сына, ровесника Арсения. Пару лет назад Арсений подарил мне на Рождество двуспальную кровать, на которой я сейчас сплю, в дизайне из веток, как я хотела. Он делает мне красивые массивные табуретки, вешалки, а сейчас хочет устроить мастерскую и делать эксклюзивную мебель на продажу. Вот во что вылилось строгание той доски.

Переломный момент наступил, когда Германа сняли с президентских выборов. Мы очень быстро продали дом и съехали с Рублевки. За день до отъезда я узнала, что беременна пятым ребенком, Михейкой. У меня было шоковое состояние: как это, уезжаю в лес, беременная? И где там я буду рожать? Я подошла к Герману и сказала, что беременна. Он так обрадовался: «Значит, нас Бог благословил, и все будет хорошо. Не волнуйся я успею построить тебе дом, в котором ты будешь рожать», — успокоил он меня. Так как муж всегда держал свое слово, у меня не было оснований ему не поверить и в этот раз.

Когда уезжали, шел дождь, мы сели в машину и уехали ни разу не обернувшись. Эта страница жизни была перевернута.