Зачинатели советского рэкета

Зачинатели советского рэкета

Огромным достижением советской власти было то, что в стране долгое время не было организованной преступности. Для её возникновения просто не было почвы — рыночных отношений. Однако с конца 60-х ситуация стала меняться. Тогда в СССР проводилась так называемая «косыгинская» реформа (или реформа Либермана), которая ставила целью внести в плановую советскую экономику отдельные элементы рыночной экономики (в частности, такой элемент, как хозрасчёт). Эксперимент поначалу удался, о чём наглядно свидетельствовали результаты пятилетки 1966–1970 годов (одной из самых эффективных в советской истории). Однако потом началась пробуксовка, связанная с побочными эффектами эксперимента, о чём писал экономист С. Ткачёв: «Руководители страны не поняли, что полный хозрасчёт, на который переводили предприятия, без государственного планового регулирования, отодвинутого на задний план, по сути своей — тот же свободный рынок. И никакими административными мерами невозможно остановить его чисто экономическое разрушительное действие. Не поняв главного, они всё больше ориентировались на замену „видимой руки“ государства „невидимой рукой“ рынка. На Западе параллельно шёл противоположный процесс: рыночные рычаги, доведённые там до совершенства и, казалось бы, больше всего отвечающие капиталистической экономике, заменялись государственными…

Реформы в экономике СССР были проведены вопреки коммунистической идеологии и теории социалистического строительства, на верность которым присягало руководство страны. С позиций политэкономических они означали не что иное, как попытку „подправить“ социализм капитализмом — причём теми его компонентами, которые из-за своей разрушительности в капиталистическом мире заменили на исконно считавшиеся социалистическими. Так началась сдача самой эффективной и самой справедливой в истории человечества общественно-политической системы…»

Об этом же пишет и другой исследователь — С. Кугушев: «Одной из причин распада СССР стал крах потребительской модели советского общества, выбранной ещё XXI съездом КПСС в 1961 году и воплощённой в жизнь после „косыгинских“ реформ в конце 60-х. Эта модель предполагала всё большую ориентацию на стандарты, свойственные западному обществу, где потребление ставится выше труда, материальное имеет приоритет над духовным, а удовлетворение потребностей безусловно главенствует над реализацией способностей. Как только эта потребительская модель была взята на вооружение руководством СССР, исход противоборства капитализма с социализмом был предрешён. Капитализм обладал и обладает гораздо более обширной ресурсной базой и гораздо дальше продвинут на технологическом уровне индустриального типа. И соответственно обладает неустранимыми преимуществами в соревновании систем. Но главное даже не в этом. Капитализму внутренне присуща потребительская модель. Тогда как социализм внутренне предполагает другую, базирующуюся на справедливости, добре и взаимопомощи систему ценностей.

СССР, подточенный неполадками в собственной экономике, помноженными на сужающуюся ресурсную базу, не смог удовлетворить потребительские ожидания советского общества, пережив сначала кризис недоверия населения к власти, а затем и глубочайший политический кризис, что и привело к развалу государства…»

Развал СССР, как мы помним, произошёл на рубеже 80-х, однако предпосылки этого закладывались ещё в 60-х, когда советская экономика взяла курс на потребительскую модель. Эта модель вызвала изменения и в преступном мире, когда на свет стали появляться бандформирования, которые начали «крышевать» новоявленных «красных бужуев», так называемых «цеховиков» — то есть организаторов подпольных цехов по выпуску разного рода дефицитного товара. Стоит отметить, что именно во второй половине 60-х подпольные цеха стали расти в СССР, как грибы после дождя. И если раньше с «цеховиками» власть разбиралась достаточно строго (сажала их в тюрьму на длительные сроки, а иных и вовсе расстреливала), то теперь, с началом «косыгинских» реформ, к ним «наверху» стали относиться более снисходительно. А в иных советских республиках (например, в закавказских) они и вовсе ходили в королях, заручившись поддержкой не только на самом «верху» (в партийных органах), но и «внизу» (в преступной среде). Именно эта смычка (или тройственный союз) и стала той питательной средой, которая взрастила в СССР организованную преступность…

Долгие десятилетия устойчивых банд в СССР были единицы (при этом самый большой срок их деятельности исчислялся пятью годами, как это было с бандформированием в Ростове-на-Дону, известным как банда братьев Толстопятовых). В основном же это были скоротечные формирования, которые создавались дилетантами и достаточно быстро выявлялись и ликвидировались. Однако по мере проникновения в СССР западных духовных ценностей (как помним, этот процесс взял старт аккурат в первой половине 70-х, когда началась так называемая разрядка — то есть сближение Востока и Запада) всё большее число жителей СССР становились западниками. Только кого-то из них прельщала западная сфера быта и сервиса, кого-то искусство (рок-н-ролл и Голливуд), а кого-то — тамошние гангстеры, как пример смелых и удачливых людей, умеющих жить «по-настоящему». И как ни старалась советская пропаганда отвадить своих граждан от западного «рая» посредством публикации негативной информации о нём, однако эффект был обратный: всё больше людей проникалось жаждой окунуться в этот «рай». А когда к власти пришёл либерал Горбачёв, вожжи в этом деле были отпущены окончательно. Как итог: уже к концу 80-х по всей стране насчитывалось несколько сотен устойчивых банд, вооружённых по последнему слову техники. Сегодня (на январь 2006 года) только в России на оперативный учёт МВД поставлено свыше 400 крупных и устойчивых организованных преступных формирований численностью более 10 тысяч человек. Вот так, погнавшись за колбасой и джинсами, мы впустили к себе такого монстра, по сравнению с которым пресловутый дефицит — сущая пустышка.