Глава 9 «Корсар»
Глава 9
«Корсар»
Увы! Любить свободным лишь дано!
Джордж Гордон Байрон. Корсар
Балет «Корсар» представляется мне самым эклектичным из всех, которые мне приходилось танцевать. В моем сознании сюжет «Корсара» забавно переплетается с детским чтивом о приключениях капитана Блада, смутными мотивами сказок Шехерезады и остаточными воспоминаниями о потрясении, испытанном после прочтения байроновской поэмы, от которой, кстати, в балете осталось совсем мало. По крайней мере образ главного героя лишился основной трагической темы: «Он будет жить в преданиях семейств с одной любовью, с тысячью злодейств». Зато упрочилась идея равенства любви и свободы, которую героям повествования приходится отстаивать и защищать. В общем, беспроигрышный сюжетный ход к сердцам зрителей плюс парад классических хореографических номеров (от разных маэстро) сделали балет «Корсар» одним из самых красивых и популярных, если можно так выразиться, кассовых хитов на все времена.
Корсар Конрад влюбляется в воспитанницу купца Исаака, гречанку Медору, и спасает ее от участи невольницы в гареме паши Сеида, которому ее продал опекун. Но один из корсаров предает Конрада, опаивает его сонным зельем и уводит Медору во дворец паши. Конрад пытается освободить Медору, однако попадает в руки паши, согласному помиловать корсара взамен согласия Медоры стать его женой. Влюбленным помогает невольница Гюльнара, Конраду и Медоре удается бежать.
Впервые я танцевала партию Медоры – возлюбленной капитана корсаров Конрада – на сцене Мариинского театра. Для меня это была очень счастливая и отчасти безмятежная постановка. Достаточно перечислить моих партнеров: Александр Курков (Конрад), Константин Заклинский и Фарух Рузиматов. Великолепные танцовщики, красивые мужчины, танцевать с которыми для меня было огромной радостью и, не побоюсь этого сказать, истинным наслаждением. Если обыгрывать балетную ситуацию в жизни, мне трудно было бы выбрать среди них возлюбленного, тем не менее, именно это должна была сделать моя героиня на сцене. И мне кажется, что смятение в момент выбора мне всегда удавалось очень правдиво показать, поскольку как раз именно это чувство я и испытывала.
В целом же, я думаю, без участия в «Корсаре» именно в постановке Мариинского театра балерина вряд ли сможет постигнуть и охватить все стороны классической петербургской балетной школы. Московской школе – школе Большого театра – все-таки в первую очередь свойственны шик и парадность, эффектно подчеркнутая внешняя сторона. Постановки Мариинского отличаются грациозностью, полутонами, изысканностью и особой, я бы даже сказала, европейской королевской статью.
В балете «Корсар» все эти черты особенно хорошо видны. Сначала в первом акте, когда Медора появляется в слегка фривольном и темпераментном танце рыбачек. Потом ее танец приобретает черты свободного полета, безграничного небесного ликования. Позже Медора исполняет танец рабыни, но при этом в ее движениях живут своя особая гордость и независимость. Она временно подчиняется обстоятельствам, но не смиряется с ними. Медора танцует как человек, готовый в любой момент изменить свою участь. Да и в принципе тема свободы и независимости – ключевая в «Корсаре».
Конечно, эта партия находила живой отклик в моей душе: я видела в героине черты, свойственные и мне самой.
Еще, пожалуй, следует упомянуть об одной забавной ситуации, связанной с балетом «Корсар». Мы танцевали спектакль в паре с замечательным танцовщиком Андреем Яковлевым. В сцене у грота есть один технически сложный момент: Медора делает большую диагональ с вращениями. Конрад в это время наблюдает за ней, лежа на кровати с подушками в восточном стиле. В конце вращений Конрад должен подхватить Медору на руки. Эффектная сцена, причем мой педагог в Мариинском театре Ольга Николаевна Моисеева научила меня исполнять эту диагональ очень бравурно и быстро. В результате Андрей, лежа на кровати, так загляделся на меня, что забыл про то, что ему в какой-то момент нужно все-таки подняться и поймать героиню. В общем, диагональ я закончила самостоятельно. В зале раздались аплодисменты, и Андрей, даже не пытаясь приподняться с кровати, но радостно улыбаясь, зааплодировал вместе со зрителями. Это было смешно, трогательно и, на самом деле, ничуть спектаклю не повредило. По крайней мере на настроении публики ситуация отразилась только в лучшую сторону.
* * *
Явсегда считала, что жизнь должна быть естественной, красивой и гармоничной. Замечательно, когда в ней присутствует то самое Бунинское «легкое дыхание». Невозможно распланировать жизнь – недаром говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Конечно, планировать имеет смысл, но, если высшие силы изменяют твои планы, не следует огорчаться. Я думаю, мир задуман Господом достаточно мудро, чтобы каждая отдельная судьба развивалась по лучшему из сценариев. Все, что ни происходит, происходит вовремя и не зря.
Когда Юрий Николаевич Григорович предложил мне стать примой-балериной его Краснодарского театра, я, конечно, с благодарностью согласилась. И, кстати, моим первым спектаклем на его сцене был, как это ни удивительно, балет «Лебединое озеро». Видимо, это также предопределенность, заключающаяся в том, что балет «Лебединое озеро» был началом моего пути во многих театрах, где я работала.
Одной из очень эффектных партий, которые мне предстояло танцевать в театре Григоровича, была как раз партия Медоры в балете «Корсар». Надо отметить еще одну тонкость: «Корсар» Юрия Григоровича – это совершенно иная постановка, кардинально отличающаяся от версии Мариинского театра. Дело в том, что Юрий Николаевич замечательно знает стиль Мариуса Петипа и умеет ставить спектакли, соблюдая особенности его хореографии. К тому же в нашем концертном репертуаре с Женей Иванченко к тому времени был очень интересный, красивый и изысканный номер: па-де-де из балета «Эсмеральда», где присутствует вариация с бубном. Технически сложная партия с множеством пируэтов и диагональю, в конце которой я становилась в определенную позицию и, держа бубен в вытянутой руке над своей головой, шестнадцать раз ударяла по нему ногой под углом сто восемьдесят градусов.
Когда Юрий Николаевич Григорович предложил использовать эту вариацию в первом акте балета, я испытала гордость. Еще бы, ведь вариацию, которую я с полным правом считала своей коронной, оценил сам несравненный мастер и уважаемый мой учитель. В общем, тогда, в начале 2005 года, давая свое согласие на премьеру и одновременно приступая к репетициям спектакля, я еще и не подозревала, что беременна. О своей беременности я узнала четвертого января 2005 года, в день своих именин, а премьера должна была состояться в конце мая. После несложных подсчетов я осознала, что момент долгожданной премьеры выпадает как раз на конец пятого месяца. Конечно, и речи не могло идти о том, чтобы танцевать на таком сроке.
Вы можете очень удивиться и задать вполне закономерный вопрос: «Как же это вы, сударыня, умудрились заметить свое положение только на втором месяце? Да еще при ваших-то физических нагрузках в сочетании с пристальным профессиональным вниманием к своему телу?» Смешно, но факт. Не заметила! У меня как раз был очень плотный график выступлений, и, кстати, я все-таки еще месяц (после обнаружения беременности) продолжала участвовать в концертах и даже танцевала в Краснодаре «Баядерку». И потом специфика моей профессии такова, что приходится не обращать внимания на легкие недомогания, списывать их как раз на те самые физические нагрузки.
Собственно, беременность застала меня врасплох. Я, конечно, не была к ней готова. Я же собиралась танцевать премьеру «Корсара», да и не только ее. Своей растерянностью чуть было не обидела любимого человека. Игорь огорчился:
– Ты что, совсем не рада? Это же наш ребенок! Мы же с тобой так мечтали о нем!
Я тут же попыталась как-то смягчить ситуацию:
– Конечно, рада! Конечно, мечтали! Но я ведь не думала, что это произойдет так быстро и неожиданно. Я еще сама чувствую себя ребенком! И концерты расписаны на три месяца вперед, и гастроли с Григоровичем!
– Мы вместе справимся! Я тебе помогу во всем! – сказал Игорь уверенно, и я сразу успокоилась, подумав, что, если Господь даровал нам ребенка именно сейчас, значит, это великая награда!
– Но танцевать буду столько, сколько смогу! – упрямо предупредила я мужа, и условие было принято.
И все бы хорошо, но мне же еще предстояло сообщить Юрию Николаевичу о том, что я, мягко говоря, на некоторое время «выпадаю из строя». Даже при мысли об этом я начинала ужасно винить себя: ну и как я буду смотреть в глаза моему дорогому учителю, который доверяет мне, надеется на меня, а я его так подвожу?! И это в момент становления Краснодарского театра, когда поддержка и участие так необходимы! Наверное, со стороны это выглядит малодушием, но я оттягивала момент истины как могла. То есть я продолжала репетировать балет «Корсар» с педагогами Юрия Николаевича, делая это осторожно, оберегая ребеночка, но тщательно: все же несмотря ни на что я была уверена, что в скором времени мне все равно выпадет честь танцевать в этом балете.
К тому же мне не хотелось привлекать внимание к моему положению как можно дольше. Я опасалась чрезмерного внимания прессы и назойливости журналистов. Понимала, что многие сочтут мой активный образ жизни в таком положении сумасшествием и станут засыпать меня обвинениями и осуждениями, считая (вместе с доктором), что мне надо «сесть на диван и смотреть на все красивое», оберегая себя от стрессов. Но мне хотелось не просто смотреть, а видеть красоту во всем, что происходит со мной. И я не могла сидеть без дела. Самым большим стрессом для меня был бы отказ от физических нагрузок, от привычного образа жизни и легкого питания. Я чувствовала, что ни за что нельзя расслабляться, иначе к творчеству я уже не вернусь никогда. Поэтому я практически не изменяла ни свой график, ни свой образ жизни: каждый день отводила время для экзерсиса, продолжала париться в бане в сочетании с ледяной водой. А на девятом месяце беременности сняла видеоклип на поставленный для меня танец «Соло для двоих» на музыку Баха. Внутри меня спокойно лежала маленькая Ариша, и это был наш первый совместный выход на сцену…
* * *
Ясообщила о своей беременности Юрию Николаевичу Григоровичу только на четвертом месяце. В первую очередь, меня к этому побудил Игорь, сказав, что, чем дольше я буду оттягивать «страшный» миг, тем страшнее он для меня будет, и тут уж я точно подведу всех дальше некуда. «Скажи как есть, – посоветовал он. – Юрий Николаевич поймет тебя. Он настоящий человек! Я уверен, что он за нас будет очень рад. А премьеру „Корсара“ ты еще станцуешь!» Хоть я частично и разделяла уверенность Игоря, но все же сильно колебалась.
И тут случилось событие, которое подтолкнуло меня к решительным действиям. В Большом театре была устроена унизительная аттестация, причем без предупреждения, под видом проверки на уроке класса. Артистов скопом загоняли в зал, в котором сидела комиссия. Ее члены шушукались между собой, решая, кто угоден администрации, а кто – нет. Я также приходила со всеми в балетный зал. А на следующий день из новостей желтой прессы я узнала, что из двухсот пятидесяти человек «сократили» четверых, в том числе Волочкову. Уволена! Опять! История действительно имеет обыкновение повторяться, но уже в каком-то гротесковом варианте. Я пришла к директору труппы Алексею Ратманскому и сказала:
– Алексей, вы поступаете так же, как Иксанов. Боитесь сказать в лицо, что я не угодна. Но сообщать балерине об увольнении через газету как-то не по-мужски.
Ратманский ничего вразумительного не ответил. Тогда я продолжила:
– Я не советую вам устраивать еще одно шоу с моим увольнением. От этого не выиграет никто, – и протянула ему справку о том, что нахожусь на четвертом месяце беременности.
А потом посоветовала ему вместе с господином Иксановым перечитать Трудовой кодекс. Ратманский такого удара не ожидал! Побледнел, схватил справку и побежал к Иксанову. А вечером тот объявил в своем телевизионном интервью, что сокращает Волочкову. Тогда и я сообщила ему через прессу, что его ждет еще один судебный процесс по факту незаконного увольнения беременной балерины. Историю быстро свели на нет – закон снова был на моей стороне.
Понятно, что в это же время я поспешила поставить в известность Юрия Николаевича Григоровича о том, что жду ребенка и не смогу танцевать премьеру балета «Корсар». На эмоциональной волне событий в Большом я уже была морально готова к любой реакции. Однако Юрий Николаевич неожиданно очень обрадовался и ответил, что я зря расстраиваюсь, что рождение ребенка – это самое прекрасное событие в жизни человека. «Настя, в твоей жизни еще будет много спектаклей, – сказал он, – а ребенок – это сама жизнь. И потом, ты так быстро вернешься на сцену, что сама не заметишь перерыва!» Его радость, поддержка, а главное, вера в мои силы настолько вдохновили меня, что я приняла решение вернуться на сцену так быстро, как смогу. И я обещала Юрию Николаевичу войти в форму сразу после рождения ребенка и обязательно танцевать его балеты.
У меня родилась дочь. Мы назвали ее Ариадной. Ко дню рождения Ариши мы приурочили презентацию клипа «Соло для двоих» и вместе с Игорем придумали особый дресс-код для гостей: каждый должен был прийти с какой-нибудь детской игрушкой. А на следующий день я сама отвезла игрушки больным детишкам, потому что мне кажется, что суть благотворительных акций не только в том, чтобы что-то подарить, но и в личном участии, проявлении внимания и сочувствия. Я иногда приезжаю к детишкам для того, чтобы просто с ними поговорить, поиграть или вместе с ними порисовать. Не раз убеждалась, что подобное внимание для них гораздо дороже любых подарков.
Через три дня после родов я начала занятия классом, а через неделю – уже репетиции в Большом театре. Через полтора месяца я танцевала балет «Баядерка» в театре Юрия Николаевича, вторым спектаклем стал балет «Корсар». Я всегда буду благодарна прекрасной балерине, ученице Галины Улановой, замечательному, потрясающему педагогу Нине Семизоровой. Если бы не она, я не смогла бы вернуться на сцену так быстро. Она, можно сказать, «поставила» меня на ноги, точнее, на пуанты. Мы кропотливо готовили партию Медоры, со всеми нововведениями хореографии Юрия Николаевича.
Впервые я танцевала «Корсара» с Евгением Иванченко в Краснодаре, а потом и на сцене родного Мариинского театра во время третьих гастролей Краснодарского театра. Я помню, мы приехали в Петербург в августе, погода была прекрасная, что редкость для моего родного города. И, кстати, это были первые гастроли, на которые я взяла с собой мою маленькую дочку. Она три недели провела со мной в Петербурге и приходила практически на все спектакли, точнее, нянечка ее приносила. Аришка видела балеты «Лебединое озеро», «Дон-Кихот», «Корсар», но, насколько я понимаю, ей больше всего понравилось все-таки «Лебединое озеро», потому что во время спектакля она всё норовила сбежать от нянечки и просилась на сцену к лебедям.
Кстати, как раз с балетом «Корсар» во время этих гастролей была связана довольно сложная ситуация. На тот момент Мариинский театр пребывал в дремотном состоянии, в день постановки «Корсара», причем единственный день за все три недели гастролей, в Петербурге пошел дождь. Крыша театра тут же потекла, и за несколько минут до начала балета на сцене образовались внушительного вида лужи. Конечно, их пытались ликвидировать, но дождь не прекращался, и вода снова появлялась. В общем, нам пришлось танцевать спектакль посреди луж.
Я думаю, что читатели вряд ли могут представить, насколько это страшно. «Корсар» – очень сложный балет, в нем много технически сложных вариаций, его достаточно трудно танцевать и на идеальной поверхности. А тут… лужи по всей сцене! Одним словом, надо было решиться и рискнуть, совершить такой маленький, незаметный для присутствующих подвиг. Что мы и сделали.
Все действие прошло безукоризненно. Зрители увидели самое главное – весь блеск великолепной драматургии замечательного мастера. И я могу сказать, что это был один из моих самых счастливых спектаклей балета «Корсар» в постановке Юрия Николаевича Григоровича. А счастливая премьера этого балета позднее состоялась на сцене Государственного Кремлевского дворца. Уже в новой редакции Григоровича.
Готовиться к этой премьере было очень сложно, поскольку летом мне предложили участвовать в телевизионном шоу «Ледниковый период». Мне предстояло научиться кататься на коньках, что всегда было противопоказано балетным артистам. Так получилось, что репетиции «Корсара» совпадали с тренировками на льду.
Мое утро начиналось с занятий классом, днем я репетировала Медору с Ниной Семизоровой, а ближе к ночи приезжала на каток, где тренировалась с Александром Жулиным. Каждый вторник мы с Антоном Сихарулидзе показывали новый номер, который по выходным демонстрировался на Первом канале.
Но при всей серьезности моего отношения к «ледовому» проекту балет всегда оставался главным делом моей жизни. Больше всего я боялась подвести Григоровича. Мне было важно, чтобы моя Медора полностью соответствовала его замыслу.
Юрий Николаевич готовил свою новую постановку силами балетной труппы Кремлевского дворца. Этот спектакль ждали не только любители балета, но и все, кто так или иначе интересовался творчеством легендарного хореографа. И действительно, спектакль «Корсар», привлекший такое большое внимание общественности, стал настоящим событием культурной жизни Москвы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.