Глава восемнадцатая Тогда же Равей Нью-Джерси

Глава восемнадцатая Тогда же Равей Нью-Джерси

За целый год, пока Никола трудился над уличным освещением в Равее, у него ни разу не было повода задуматься об отношениях с городской общественностью. Лишь теперь, в миг торжества, изобретатель оказался под прицелом жадных, пронзительных взглядов, обжигающих, будто солнечные лучи.

Справиться со столь острым интересом к своей персоне Тесле было определенно не по силам. Ускоренный курс поведения в свете, пройденный при дворе кайзера, годился для тихой и предсказуемой Европы, но совсем не подходил для Америки, где приходилось балансировать между утонченным обществом и охочей до зрелищ чернью.

Спасение было в уютной комнате с креслом-качалкой и окнами-глазницами. Пока свернувшийся в кресле человечек представлял толпу гигантским паровым двигателем и размышлял о том, повлияет ли соотношение потребленных калорий и высвобожденной энергии на увеличение давления, тело-автомат кое-как управлялось со светскими обязанностями, ловило заинтересованные взгляды, отвечало на улыбки, раскланивалось направо и налево, старательно избегая рукопожатий. Впрочем, улыбались не все. Иные взгляды пылали бешеной злобой — американским аналогом благопристойной европейской зависти. Николе оставалось только лавировать среди толпы в надежде усмирить разгневанных собратьев сердечным приветствием и учтивой беседой.

По правде говоря, передвигаться по вечерней улице, на которой светло как днем, для Теслы было так же непривычно, как для любого из собравшихся здесь людей. В пронзительно ярком свете почти все лица казались напряженными и недобрыми. Будь у Николы выбор, он предпочел бы озаренной дуговыми лампами площади полумрак лаборатории.

И тут на изобретателя снизошло озарение: чтобы избежать неприятного собеседника, надо поменять его на другого собеседника. Всякий раз, когда кто-то из горожан пытался завести с Николой разговор, тот делал вид, что заметил невдалеке знакомого. Тесла почти добрался до границы спасительной темноты, когда на пути у него появилась дородная дама средних лет. Тесла и вовсе бы ее не заметил, если бы не хорошенькая девушка, которую матрона тащила за собой.

Вечерний наряд девушки был столь открытым, что нетрудно было предположить наличие у ее матери матримониальных планов. Приятно округлые формы девицы поневоле наводили на мысль о счастливом семействе с целым выводком ребятишек.

Тесла в панике озирался по сторонам. Праздничная толпа отрезала ему путь к отступлению. Неужели придется слушать, как мать расхваливает дочь в ее присутствии, предлагает, будто товар на рынке? В такой момент любое сказанное слово — верный способ обидеть одну из женщин, а то и обеих сразу. Но решится ли почтенная матрона перейти в наступление у всех на глазах? Сбившись с легкого светского тона, она поставит под сомнение успех всего предприятия.

В миг отчаяния изобретателя снова спасло вдохновение. Прежде чем мамаша успела потянуть завидного жениха за рукав, он принялся лихорадочно ощупывать карманы, будто только что обнаружил пропажу бумажника. «Досадное происшествие» давало Тесле возможность избежать очередного знакомства, не оскорбив ничьих чувств. Прием нехитрый, но безотказный.

Незаметно выскользнув из круга света, Никола со всех ног бросился в свою лабораторию. Там изобретатель мог почувствовать себя в безопасности и сделать то, что действительно хотел и должен был сделать: дождаться Карину, которая — он знал — непременно явится.

Разве он не сделал Равей самым светлым городом в мире, вопреки смехотворному приказу властей использовать «безопасный» постоянный ток? Разве он не сделался знаменитым американским инженером всего через два года после того, как стал американцем? Гордость переполняла Теслу, не оставляя места терзаниям и сомнениям.

Все мысли Николы были о Карине, предчувствие долгожданной встречи владело всем его существом. Жажда снова увидеть ее была такой сильной, что ему казалось, будто его самого окружает магнитное поле. От него словно бы исходило сияние, и оно лилось в небо и стелилось по земле, освещая Николе путь.