Глава 2

Глава 2

На стук в ворота и крик «Есть кто живой?» никто не отозвался. Входить как-то не хотелось — во-первых, псинка смотрела недружелюбно, во-вторых, кто его знает, что там и как. И кто. Пожалуй, стоит перезвонить, и сообщить радостную весть о моём прибытии. Достаю телефон, набираю… «На Вашем счету недостаточно средств…» Чудесно. Как всегда, вовремя. Стучу снова — реакции ноль, только собака пару раз гавкнула без особого энтузиазма. Мдяяя… Может, таксист куда-то не туда завёз? И чё делать? Обхожу забор слева — упираюсь в какие-то огороды. Возвращаюсь обратно. По-прежнему никого. Cобаченция временами порыкивает. Мляяя… Оглядываюсь на шум — к воротам подъезжает молодой пацан на велосипеде. «Привет! — здороваюсь я, — ты тут живёшь?» «Здравствуйте! — вежливо отвечает молодое поколение, — здесь. А Вы к папе?».

Подтверждаю его смелое предположение. Ребятёнок входит во двор и скрывается за домом. Через пару минут появляется мужчина за пятьдесят, крепкий, с грубоватым, но умным лицом — «Добрый день! Я Александр. Как добрался?». Представляюсь сам, сообщаю, что добрался нормально. Проходим за дом, там большой огород, чуть ли не на полгектара. По нему в мою сторону бодро двигается моего примерно роста мужик, но раза в два меня шире, на вид лет сорока, с окладистой такой бородой. С вилами наперевес двигается, что любопытно. Хммм… Не, поставил в сторонку. Видимо, ещё один рыбак. Так и оказалось. Дима, здоровенный бородач харизматично-брутальной внешности, отец пятерых детей, мастер на все руки, эрудит и убеждённый русский националист, приехал из одной из нацреспублик Поволжья, где у него была небольшая фирма, занимающаяся разработкой компьютерных программ.

Общий язык что с хозяевами (а в доме, помимо самого Александра, жили также его супруга Ирина и трое детей), что с Димой я нашёл быстро, и они ввели меня в курс дела. Ситуация «на ленте» была следующей: вдоль границы тянулась линия украинских опорных пунктов, выходящие из них мобильные отряды патрулировали границу и устраивали засады на известных им путях переправы людей и грузов. Дело для них облегчалось тем, что граница проходит по хоть и маленькой, но реке Деркул. Так, пару дней назад в нескольких километрах южнее перешедшая реку вброд группа добровольцев была обстреляна из зелёнки сразу, как вышла на берег. Итог — двое раненных, к счастью, всем удалось отойти обратно. Обстреливать российскую территорию украинцы в то время ещё побаивались. Вооружённых ополченцев украинские погранцы опасались и всеми силами не замечали. В случае, если не замечать не получалось, с опорных пунктов выдвигались бронегруппы нацгвардии и отгоняли наших либо в зелёнку, либо по дороге на юг, в сторону станицы Луганской. Территория на запад от границы на несколько десятков километров представляла собой зону неустойчивого контроля ополченцев. Т. е. населённые пункты, в основном, были условно ЛНРовскими, с гарнизонами по несколько человек, в лучшем случае несколько десятков. В случае подхода крупных сил украинцев (а мелкими отрядами те перемещаться не решались) эти гарнизоны рассасывались зелёнке и соседним деревням, противник входил в селение, поднимал укрофлаг на здании администрации, после чего двигался дальше. Ополченцы возвращались обратно, снимали жовто-блакитку, вешали триколор/имперку/спас/ЛНРку (смотря что было под рукой), и всё возвращалось на круги своя. При этом по дорогам практически свободно перемещались обе стороны, выставляя блок-посты где им заблагорассудится. На север, чем дальше, тем слабее становилось присутствие ополчения, и сильнее влияние Киева. Система переправки «диких» добровольцев держалась на самоотверженной работе волонтёров из местных жителей по обе стороны ленты, и была достаточно организованной. Приём людей и грузов на территории РФ, разведка маршрутов, переход ленты, доставка в Луганск — уровень, которого достигла самоорганизация вчера ещё совершенно обычных людей, внушал нешуточное уважение. Крупные отряды по 20 и более человек (в основном казачьи, уже с лёгким вооружением) просто переходили границу где им вздумается, распугивая укропограничников и успевая уйти на подконтрольную ЛНР территорию до подхода нацгвардии на броне. С российской стороны некоторые сложности доставляли погранцы. Если менты были из местных, и практически поголовно смотрели сквозь пальцы на шевеления в приграничной полосе, то среди «зелёных фуражек» попадалось немало мразей, тормозивших помощь восстанию всеми силами. Впрочем, большинство и там было нормальными людьми.

Хутор Ивановка вытянулся вдоль реки на восточном берегу Деркула. На противоположной стороне стоял чуть больших размеров посёлок Сосновое. Жители обеих деревушек поголовно были друг другу родственниками и кумовьями, в советские времена данная «агломерация» вообще считалась единым целым. В Сосновом стоял небольшой погранпост, а в лесу за ней — рота нацгвардии при нескольких танках, БМП и миномётах. Плюс ходили слухи, что там же был небольшой отряд спецназа СБУ, устраивавшего вылазки в зелёнку (в основном укры туда соваться не рисковали), но по ним уверенности у Александра не было. Мост через Деркул украинцы обмотали колючкой и перекрыли бетонными блоками, не пропуская через него даже местных. Интересно, кто им подкинул эту идею. Человек, безусловно, глубоко симпатизирует восстанию. Любимой забавой детворы на западном берегу было тролление укровояк криками «Аллах Акбар!» из зелёнки, на что жертвы Тымчуковской логореи реагировали крайне нервно. Видимо, представляли, как им сейчас головы отрезать будут.

Александр сообщил, что к вечеру ещё один «рыбак» подтянется, после чего он будет согласовывать с волонтёрами на том берегу переход и доставку в Луганск. После сытного обеда мы с Димой помогли Александру с уборкой свежескошенной травы, затем поплескались в Деркуле, с интересом всматриваясь в лес на противоположном берегу. Спезназовцы СБУ ухитрились остаться незамеченными.

Ближе к вечеру появился третий «рыбак», Костя. Внешний вид его вызвал у Александра заметное напряжение, т. к. больше восемнадцати лет новому постояльцу на глаз дать было решительно невозможно. Впрочем, Костя, видимо, уже привыкший к такой реакции окружающих, решительным жестом извлёк из широких штанин и предъявил. Паспорт, в смысле. Двадцать три года. Ни за что бы не дал. Приехавший из Коми парень уже успел отслужить в армии (в отличие, кстати, от Дмитрия), и зарабатывал на жизнь чем-то специфически-компьютерным, о чём я в жизни не слышал. Дима, после обмена с Костей парой фраз на альфацентаврианском, подтвердил, что тот в теме разбирается.

Александр перед отбоем довёл нам, что ночью перехода не будет, т. к. у наших ночников нет, а у укров — есть, так что можно спокойно отдыхать до утра, чем мы, собственно, и занялись. По утру, едва успев уничтожить яичницу с домашней колбасой, мы увидели въезжающий во двор микроавтобус, из которого бодро выскочили три тела в камуфляже. «Не нервничайте, это казаки», — успокоил нас хозяин дома, заметивший наше напряжение. Подошли поближе, познакомились. Ребята оказались с Кубани, занимались организацией снабжения казачьих добровольцев в Новороссии. В частности, в этот раз привезли купленные на собранные в Краснодаре деньги лекарства и перевязочные средства. Ну и всяческие домашние соления, варения и копчения, переданные любящими жёнами и мамами, конечно. Кубанцы рассказали, что на их обычном канале переправки груза идёт непонятное шевеление украинцев, и попросили взять привезённые ими баулы с собой в Луганск. Мы, разумеется, согласились.

После их отъезда заняться было особо нечем, так что мы просто сидели в комнате, которую Александр нам выделил, и общались на всевозможные темы. Благо, поговорить было с кем и о чём. Костя по политическим взглядам также оказался националистом с уклоном в расизм, даже, пожалуй, радикальнее и последовательнее меня. Мне, во-всяком случае, как-то не приходило в голову при выборе девушек руководствоваться степенью их арийскости и правильностью формы черепа. Впрочем, каждому своё, собеседник из Константина интересный, взгляды у него правильные, а личная жизнь потому и называется личной, что она личная, и каждому виднее самому, как её строить.

В разгар горячего (но уважительного) обсуждения влияния Великих географических открытий на упадок Османской империи, со схематичным, но аргументированным разбором альтернативных сценариев развития, в комнату вошёл слегка взволнованный Александр. «Так, ребята, сидите здесь пока, во двор не выходите, в окнах не маячьте. Там менты с погранцами приехали, настучал кто-то. Я разберусь, сидите тихо только». Мы, разумеется, немедленно и дружно уставились в окно, стараясь при этом не колыхать занавески. Во двор въехали три машины — давешний казачий микроавтобус, ментовская легковушка и погранцовский уазик, и двор как-то сразу заполнился народом. Лохматая псина разумно решила не обострять ситуацию, и спряталась в будку. Погранцы, судя по жестикуляции, явно наезжали на казаков и Александра, те огрызались, менты всем своим видом транслировали в окружающее пространство, как им не хочется здесь находиться, и стояли в сторонке, не участвуя в общей дискуссии. Казаки куда-то звонили, совали телефоны погранцам (вернее, старшему из них). Тот слушал далёких собеседников, кивал, разводил руками в универсальном жесте «я всё понимаю, но служба», отключался, и снова начинал выносить мозг кубанцам и Александру. В конце концов явно раздражённый Александр распахнул дверь сарая, в котором были сложены привезённые лекарства и соления, и, судя по жестикуляции, сказал главному погранцу что-то типа «Хотите, забирайте, но как бы потом боком не вышло!» Погранцы заглянули в сарай, вытащили пару баулов наружу, открыли, просмотрели содержимое, затем последовали ещё минут пять препирательств, но уже в режиме постепенного смягчения. Наконец, казаки занесли баулы обратно в сарай, все погрузились в свои машины и стройной колонной выехали со двора.

Атакованный вопросами Александр, за которым я ранее мата не замечал, с использованием всей палитры великого и могучего поведал нам, что казаков на обратном пути перехватил наряд погранцов во главе с капитаном, известным нехорошим человеком, находившим какое-то извращённое удовольствие во вставлении палок в колёса волонтёрам и добровольцам. В итоге кубанцы позвонили собратьям с Донского войска, те позвонили сочувствующим, занимавшим хорошие посты в обладминистрации, те, в свою очередь, вышли на связь с начальством скотокапитана, а уже оно (поскольку сам капитан голосу разума и совести внять упорно не желал), приказало ему отвалить, предварительно убедившись, что в грузе нет ничего запрещённого к обороту на территории РФ. На казаков капитан пообещал чего-то там оформить за нарушение режима погранзоны. И откуда только такие берутся…

После заката супруга Александра наготовила всякого-разного, а вскоре появился священник (и, по совместительству, один из старших сыновей нашего гостеприимного хозяина) с женой, пивом и чудовищной вкусности вяленой рыбкой, так что вечер прошёл в приятном общении. В ходе общения, кстати, выяснилось, что Костя спиртного не пьёт. Но, всё равно, парень хороший.

Утром в нашем полку прибыло — появился четвёртый доброволец, Леонид из Питера. Весьма своеобразная личность, скажем так. В хорошем смысле. Очень религиозный парень лет 25–28, вегетарианец, непьющий/некурящий (кстати, забавная деталь — все четверо оказались некурящими). В городе на Неве работал экспедитором. В армии не служил, да и вообще в бой особо не рвался, по причине достаточно пацифистских убеждений. Надеялся найти возможность приносить пользу каким-нибудь мирным способом. Но и категорически оружия не отвергал — мол, если по-другому не получится пригодиться, тогда готов буду и стрелять. Своей ярко-рыжей шевелюрой и зелёной футболкой он как-то сразу вызвал у меня ассоциации с Изумрудным островом, так что я предложил при возможности выдать его за добровольца из Ирландии, для чего был готов научить нескольким фразам на английском. После обсуждения предложения было решено, что намного рациональнее просто нести любую бессвязную ахинею, и выдавать её за ирландский, благо его один фиг никто не знает, включая самих ирландцев.

Тем временем, в полном соответствии с исторической практикой последних шести тысячелетий, в стоящем без дела войске начиналось брожение. Следующие два дня прошли в бездеятельном ожидании. О состоянии дел за лентой информация поступала неутешительная — украинские силы постепенно наращивали свою активность, и безопасное «окно» для нашей переправы всё никак не появлялось. Мы некоторое время обмусоливали идею вернуться в Ростов и там поискать другие каналы для перехода, но, по здравому размышлению, от неё отказались. Я от скуки спасался чтением книг Александра. Причём не в смысле «книг из библиотеки Александра», а в смысле «книг, написанных Александром». Да, наш гостеприимный хозяин (происходящий, кстати, из старинного и уважаемого казачьего рода) оказался писателем, причём очень неплохим. Во-всяком случае, я с большим интересом прочитал его рассказы, посвящённые, в основном, жизни донского казачества в ХХ веке. Диме тоже понравилось. Ребят же я пытался (и, вроде бы, небезуспешно) развлекать историями, вполне тривиальными по меркам своих Африканских чёрно-континентальных похождений, но для малознакомых с тамошними реалиями людей весьма экзотическими. Вроде бы на время как-то удалось отвлечь коллектив от излишне смелых идей вроде «идём сами» (байки смотреть у меня в блоге).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.