Игорь Сац

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Игорь Сац

Сац прожил интереснейшую жизнь. В «Новом мире» его не любили и даже поговаривали то, чего я повторять не буду. Но вот то, что я знаю. В молодости он был подающим большие надежды пианистом, потом каким-то образом (может быть, был ранен) повредил руку. Играть больше не мог. Был адъютантом у Щорса. Сколько ему могло быть лет? Пятнадцатьшестнадцать? Потом числился литературным секретарем Луначарского. Во время войны служил в польской армии Людовой, при генерале Берлинге. Зная несколько языков, был разведчиком, подслушивал телефонные разговоры немцев. У него были густые, кустистые черные брови и совершенно белые, немного с желтизной, волосы. В общественном транспорте молодые люди проявляли готовность уступить ему место, но он этим не пользовался. В метро всегда стоял, выпятив грудь, всем своим видом показывая, что предлагать ему сесть бесполезно.

О своих военных подвигах никогда не рассказывал, но однажды, сильно подвыпив, вытащил ящик из письменного стола и вывалил на стол груду орденов, и когда я спросил: «Это все ваши?» — он застенчиво захихикал.

В своих воспоминаниях «Бодался теленок с дубом» Солженицын назвал Саца «мутнопьяным». Сац и правда пил немало (и я вместе с ним).

Он был один из немногих моих знакомых, кто решался ездить со мной, трезвым и пьяным, на мотоцикле, что приводило в ужас Твардовского. Сац был вдвое старше меня, но пил наравне, пил столько, сколько я, достигнув его возраста, выпить не мог. Году в 62 м он получил отдельную квартиру на проспекте Вернадского, мы с ним поехали туда. Мебель новой квартиры состояла из одной табуретки. Сац застелил табуретку газетой, нарезал хлеб, лук и колбасу, и мы с ним вдвоем, сидя на полу, выпили на равных четыре бутылки водки. После чего поехали на мотоцикле. Сац сидел сзади, держа перед собою портфель, и вид у него был величественный. На какомто перекрестке нас остановил милиционер и попросил меня показать документы. Я полез в карман.

— Володя, — строго спросил Сац, — вы чтонибудь нарушили?

Он со своим портфелем выглядел так, как если бы ехал на персональной «Чайке». Милиционер заволновался и решил меня защитить от начальственного гнева.

— Нетнет, — поспешно сказал милиционер, — он ничего не нарушил. Я только проверю документы.

Протягивая ему свои права, я, естественно, старался дышать не в его сторону.

Милиционер запаха не учуял (или сделал вид, что не учуял). Вернул мне права, откозырял, и мы поехали дальше. Кстати замечу, милиционеры тогда не все брали взятки и были более милостивы. Я однажды ехал ночью на «Запорожце» и на Кутузовском проспекте был остановлен гаишником. Я ехал из ресторана, и милиционер это сразу унюхал. «Выпил?» — спросил он. Я признался: «Выпил». «Сколько?» — «Грамм двести». — «А куда едешь?» — «В Фили». — «А доедешь?» — «Раз досюда доехал, то, наверное, и дальше доеду», — сказал я. «Ну, езжай, — разрешил он, возвращая права, — только осторожно».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.