Глава 1. Выбор цели

Глава 1. Выбор цели

Август 1976.

Северная Англия.

Сквозь слуховое окно сочился тусклый, сумеречный свет, но его как раз хватало для работы. Было тихо. Покой нарушали только нежно воркующие голуби, да изредка ласточки, вылетавшие из своих гнезд на стропилах на охоту за насекомыми, кружившими в вечернем воздухе. Склонившись над изрезанным дубовым верстаком, я старательно мельчил в белый порошок гранулированный гербицид. Пестом мне служил шестидюймовый болт, ступой — старая стеклянная пепельница. В каких пропорциях смешивать перхлорат натрия и сахарозу, чтобы обеспечить наибольшую вероятность взрыва, я выяснил в городской библиотеке, куда ненадолго забежал накануне. На ржавых кухонных весах я отмерил нужное количество сахара и тоже растер его в пудру. Старая медная трубка диаметром в один дюйм уже была готова: один ее конец я загнул клещами, в середине просверлил небольшую дырочку, которую замотал липкой лентой. Оставалось смешать приготовленные порошки, всыпать несколько граммов этой смеси в трубку и утрамбовать деревянным штифтом. Когда, трубка была набита, я осторожно загнул ее второй конец — слишком резкое давление было чревато преждевременным взрывом. Отмотав пару футов скотча, я разложил эту полоску шириной в два дюйма на верстаке липкой стороной вверх и аккуратно насыпал по всей ее длине остатки белого порошка, затем свернул, как длинную сигарету. Тонкий и неплотно набитый огнепроводный шнур должен гореть не очень быстро, я успею добежать до укрытия. Липкой лентой я прикрепил самодельное взрывное устройство к голени, запал спрятал в носок и выскользнул из сарая.

Над деревней сгущались сумерки. Почти все жители ушли домой ужинать. На дороге, пролегавшей через селение, ни души. Лишь по обочинам стояло несколько стареньких автомобилей. Верхушки травяных стеблей побелели — результат трехмесячной засухи. Я торопливо миновал маленькое здание почты, украдкой бросив взгляд на окна второго этажа. Тюлевые занавеси не шелохнулись. Значит, подозрительный почтмейстер меня не заметил.

В баре на углу толпилась горстка немолодых мужчин, — очевидно, фермеры, судя по их обгорелым лицам и рабочей одежде. Ни один из них не поднял головы от своего стакана, когда мой силуэт мелькнул мимо грязного окна. Я завернул за угол и стал быстро подниматься по холму к мосту из красного песчаника. Навстречу шел мужчина, выгуливавший собаку, но ни он, ни пес не обратили на меня внимания. Я взглянул на воду через парапет. Река в этом месте была глубокая и обычно бурная, но сейчас движение наблюдалось только в водоворотах, да еще иногда форель выпрыгивала, будоража застывшую гладь.

Я еще раз осмотрелся по сторонам, проверяя, не наблюдают ли за мной, затем махнул через парапет и скрылся из виду. Мост имел три арочные опоры, укрепленные на двух искусственных островках. Под первой аркой находился широкий выступ, сильно размытый наводнениями, случавшимися здесь каждую зиму. Я перелез через ограждение из колючей проволоки, протянутой для того, чтобы овцы с прилегающих полей случайно не свалились в реку, спрыгнул вниз, приземлившись на четвереньки, и на несколько минут замер в ожидании, прислушиваясь, — еще не поздно было отменить операцию. Над головой по мосту проехала машина, но это был единственный звук человеческой деятельности.

Закатав штанину, я отцепил импровизированное взрывное устройство от ноги и палкой, поднятой из воды, стал выкапывать в речном песке лунку для самодельной бомбы, затем рывком содрал с отверстия в трубке, просверленного точно под запал, липкую ленту. Последний взгляд вокруг. Нет, зрителей не видно.

Я поднес зажигалку «Зиппо» к импровизированному шнуру и высек огонь. Шнур зашипел. Несколько секунд я смотрел на него, потом помчался прочь. Времени было достаточно, чтобы добежать до поваленного вяза, прежде чем «бомба» взорвется, мощным гулом оглашая округу. Грохота было больше, чем я ожидал. Из камышовых зарослей на илистом берегу вспорхнула семья напуганных уток, беспечно ворковавшие вяхири внезапно замолчали.

Едва грохочущее эхо откатилось от склонов долины, я осторожно высунулся из своего укрытия, чтобы увидеть последствия взрыва. Пыль еще не осела, но мост стоял на месте. Я довольно улыбнулся. Бесспорно, это был лучший из взрывов, произведенных мною за лето, и отличное развлечение для тринадцатилетнего подростка. Быстрым шагом я направился домой, молясь про себя, чтобы ворчливый почтмейстер не схватил меня за шиворот, когда я буду проходить мимо его дома.

x x x

Мой отец, выходец из семьи ланкаширских фермеров, познакомился с моей матерью во время учебы в Ньюкаслском университете, где он изучал сельское хозяйство. В 1962 году вместе с сыном Мэтью, которому тогда еще не исполнилось и года, родители эмигрировали в Новую Зеландию. Они поселились в Гамильтоне на острове Северный, где отец устроился на работу консультантом в Министерстве сельского хозяйства Новой Зеландии. Вскоре после их приезда, в 1963 году, родился я, а в 1964 году — Джонатан, мой младший брат. Молодой семье с маленькими детьми в Новой Зеландии, мирной стране с чудесным климатом и обширными пространствами, было обеспечено идиллическое существование, и отец мечтал остаться там навсегда, но мать хотела, чтобы мы получили образование в Англии.

По возвращении на родину в 1968 году отец нашел работу консультанта по вопросам сельского хозяйства в районе, в то время называвшемся графством Камберленд. Родители приступили к поискам постоянного жилья и в одной из деревень в нескольких милях от Пенрита наткнулись на старый каретный сарай. Строение было скромных размеров и в плохом состоянии, но оно находилось в огромном саду с просторными надворными постройками. Матери понравился большой сад, который она сочла отличной игровой площадкой для трех своих юных сыновей. Отец, обожавший мастерить и строить своими руками, рассматривал усадьбу как полигон для приложения своих талантов. Они собрали все деньги, какие имели, заложили все что можно, и вскоре после моего пятого дня рождения мы переехали в этот дом. Мать пошла работать учителем биологии в среднюю школу Пенрита.

На первых порах мы с братьями посещали местную начальную школу, но потом родители решили, что средние школы в районе не дают должного образования. Мэтью, старший из детей, сдал вступительные экзамены в частную школу и был принят на обучение с правом получения стипендии в «Барнард-Касл», привилегированную частную среднюю школу возле Дарема в северо-восточной Англии. Учиться там он начал в 1972 году, а через год в «Барнард-Касл» поступил и я, тоже на правах стипендиата. Спустя два года к нам присоединился Джонатан. Хотя учились мы и бесплатно, родителям все равно ежегодно приходилось отчислять за нас школе определенную сумму, что было весьма накладно для семейного бюджета. Кроме того, определив нас в «Барнард-Касл», они жертвовали не только деньгами, но и душевным спокойствием, поскольку мы все трое ненавидели свою школу.

В «Барнард-Касл» большое внимание уделялось спорту, в частности, регби. Будучи учеником младших классов, я несколько раз входил в школьные команды по регби и плаванию, но позже утратил интерес к спорту. Наша частная школа исповедовала строгий режим, что у многих учеников вызывало недовольство. Каждый пункт распорядка дня обозначался звонками — занятия в классах, прием пищи, подготовка домашних заданий, приготовление ко сну, отбой, посещение часовни.

Жизнь под диктовку. Приятные моменты там тоже были, но главные впечатления, вынесенные мною из «Барнард-Касл», — это холод, голод и скука. Особенно утомляли службы в часовне, которую в будни мы посещали один раз в день, а по воскресеньям — дважды.

Пережить все это помогали каникулы, особенно летние. Через деревню протекала речка Идеи. Я часами торчал на мосту с местными мальчишками, вырезая свои инициалы на парапете, или гонял на велосипеде. Летом после обеда мы подолгу резвились в реке — купались, перебирались через пороги на старых автомобильных баллонах. Меня интересовала техника, и я много времени проводил в мастерской отца, размещавшейся в большом сарае возле нашего дома, где с удовольствием возился с его инструментами, каждый раз вымазываясь до неузнаваемости. Из металлолома и мотора от старого черпакового подъемника фирмы "Бригз энд Стрэттон", вызволенного с соседней фермы, мы соорудили коляску, которой мучили газон — детище матери. К коляске мы присоединили старый мотороллер «Ламбретта», тоже немедленно разобранный на части и переделанный. В саду хватало места только на то, чтобы запускать его на третьей скорости, поэтому однажды, когда родителей не было дома, я выкатил свое изобретение на деревенскую дорогу с намерением испытать его полную мощность. В результате я едва не врезался в автомобиль ворчливого почтмейстера, за что тот несколько лет злился на меня.

Школа нечасто дарила мне радость, но тем не менее я занимался упорно, старательно и заработал стипендию Кембриджского университета, где собирался изучать инженерное дело. По окончании школы у меня выдался свободный год, который я провел в Южной Африке, работая на компанию "Де Бирс", куда меня устроил брат отца — научный сотрудник фирмы, занимающейся добычей и обработкой алмазов. Чистое, синее небо, бескрайние просторы африканских высокогорных степей, хорошая пища и вино явились приятным разнообразием для ученика «Барнард-Касл», воспитанного в спартанских условиях. На инженерный факультет Кембриджского университета набирались студенты, владевшие навыками рабочих профессий, — это было одно из главных требований к поступающим, — поэтому первые несколько месяцев на службе в "Де Бирс" я осваивал токарный станок и сварочный аппарат. Потом мне поручили интересный проект.

Природные алмазы образуются в земной коре из чистого углерода под воздействием высокого давления при высокой температуре. Сотрудники "Де Бирс" выдвинули теорию получения алмазов искусственным путем при взрывах под действием возникающих на мгновение требуемых температуры и давления. Мне поручили провести необходимые исследования. Несколько месяцев я с удовольствием проектировал и конструировал бомбы из пластиковой взрывчатки, одна другой мощнее, с сердечником из измельченного углерода. С помощью южноафриканских военных специалистов мы взрывали их на подступах к Йоханнесбургу. Шуму было много. Возможно, в результате взрывов и образовалось несколько алмазов, но в огромных воронках от взорванных бомб мы не нашли ни одного.

Летом 1981 года я покинул Южную Африку. Уезжать не хотелось, но впереди меня ждал Кембридж.