Дело о фальшивых червонцах

Дело о фальшивых червонцах

В тот морозный декабрьский день в одном из ресторанов Парижа, «Ла рю», можно было увидеть сразу нескольких знаменитостей. Среди посетителей находились Эмануэль Нобель и два его брата, Людвиг и Роберт, которых в то время считали владельцами крупного пакета акций кавказских нефтепромыслов. Кроме того, один из столиков ресторана занимал в тот день генерал Макс Гофман, во время гражданской войны занимавший должность начальника Генерального штаба германской армии на Востоке.

За следующим столиком сидел Шалва Карумидзе, которого многие эмигранты из России знали как состоятельного банкира и весьма преуспевающего в прошлом политика. Рядом с ним находился Спиридон Кедиа, являвшийся в то время председателем национал-демократической партии грузинских эмигрантов.

Среди присутствовавших тогда в ресторане «Ла рю» можно было встретить и Василия Садатирашвили, отец которого был зажиточным грузинским землевладельцем. По правую руку от него – международный шпион Георг Эмиль Белл. Его современники поговаривали о том, что он одновременно состоял на службе у правительства двух государств: Великобритании и Германии. Кроме того, он работал на организаторов нефтяного концерна «Ройал датч-Шелл» и фашистского политического объединения «Флаг рейха».

Собрание общества, проводимое в парижском ресторане, началось с пламенной речи организатора, Макса Гофмана. Цель работы членов общества он определил следующими словами: «Объединенные державы, Франция, Англия и Германия, должны своей совместной военной интервенцией свергнуть советское правительство и восстановить экономически Россию в интересах английских, французских и германских экономических сил. Ценным было бы участие, прежде всего экономическое и финансовое, Соединенных Штатов Америки. При этом были бы обеспечены и гарантированы особые экономические интересы Соединенных Штатов в русской экономической области».

После него на импровизированную трибуну взошел Эмануэль Нобель. Он говорил не только о сложившейся к тому времени в мире политической ситуации. Главная часть его доклада оказалась посвященной вопросам использования германской армии для высвобождения Грузии из-под «советского гнета».

Далее на собрании выступил англичанин сэр Генри Детердинг. В то время это был крупнейший бизнесмен Западной Европы и обладатель пакета акций «Ройал датч-Шелл». Так же как Нобель и Георг Эмиль Белл, он протестовал против «наглого захвата Советами» главных нефтяных месторождений.

Нужно сказать, что сумма иностранного капитала, инвестированного иностранными компаниями в Россию, составляла примерно 2,3 млрд. рублей. Из них 250 000 000 – инвестиции, вкладываемые в нефтепромышленные предприятия, расположенные в Баку, Грозном, Майкопе и Эмбе.

В тот декабрьский день эмигранты из России и иностранные «правдолюбцы» говорили о том, что следует создать специальный освободительный комитет, который занялся бы разработкой плана по освобождению Грузии. Сначала «армия освобождения» должна была захватить территорию, прилежащую к горам Кавказа, а затем уже «очистить от Советов» весь СССР.

Спустя почти два месяца, в феврале 1926 года, Гофман собирает на своей берлинской квартире всех участников движения освобождения Грузии. В тот день количество собравшихся составляло 30 человек, включая и уважаемых всеми в Германии нескольких депутатов рейхстага.

Как и двумя месяцами ранее, собрание открыл Макс Гофман. После его речи присутствовавшие высказали мысль о том, что самым легким путем свержения советского правительства является выпуск фальшивых монет. Необходимо заметить отдельно, что среди гостей Гофмана были и такие, кто мог без особого труда подделывать банковские билеты, денежные купюры и паспорта.

Кто же эти люди? Это были уже упомянутые выше Шалва Карумидзе и Василий Садатирашвили. Когда-то давно, незадолго до революции, Карумидзе и Садатирашвили смогли организовать небольшую мастерскую, где изготавливали поддельные денежные знаки. Однако их промысел очень скоро оказался известен русской полиции, после чего злоумышленники были арестованы и осуждены.

Судья вынес мошенникам довольно суровый для такого преступления приговор. Так, Карумидзе осудили на смертную казнь, а Садатирашвили приговорили к 12 годам тюремного заключения. Однако во время перевоза преступникам удалось бежать. И спустя некоторое время они вновь появились, но уже за границей, и нередко выступали на различных собраниях как люди, «серьезно пострадавшие от произвола советской власти».

Однако общество, возглавляемое Гофманом, могло похвастаться и другими не менее популярными в преступном мире людьми. Первым был некто Герман Эрхардт, капитан третьего ранга. В 1919 году он руководил не одной военной кампанией, в результате чего погибли сотни жителей Берлина, Мюнхена и Брауншвейга. Именно Герман Эрхардт возглавлял знаменитый капповский путч. А в 1920 году члены созданной им военно-политической организации совершили нападение и убили Вальтера Ратенау, который в то время занимал пост министра иностранных дел Германии.

Вторым был доктор Ойген Вебер, находившийся во время Первой мировой войны в чине капитана. В 1919 году он был награжден за особые заслуги и участие в кампании против Баварской советской республики. В 1926 году Вебер был известен как меценат, спонсировавший Движение зарубежных немцев. При этом он разделял взгляды своего товарища «по политической борьбе» Макса Гофмана.

Очередное собрание представителей различных военных и политических организаций и группировок, представители которых были «недовольны советской властью», состоялось в марте 1926 года в Гааге. В том собрании участвовал и «серый кардинал» объединенной организации, сэр Генри Детердинг. Его «свиту» составляли трое управляющих фирмой «Ройал датч-Шелл».

К 1926 году Детердинг уже смог наладить связи между многими богачами и несколькими влиятельными людьми, имеющими солидный вес на политической арене Западной Европы. К этому же времени относится и публикация в «Морнингпост», автор которой, рассуждая о цели деятельности знаменитого нефтяного магната первой половины XX века, цитирует его же: «С большевизмом в России будет покончено еще до конца этого года; после этого Россия будет пользоваться доверием во всем мире. Для каждого, кто будет готов к сотрудничеству, она откроет свои границы. Деньги, кредиты и, что еще важнее, заказы рекой потекут в Россию».

Спустя еще три месяца, в июне того же года, подобная конференция проходила в столице туманного Альбиона, Лондоне. Тогда, помимо указанных выше персон, в ней приняли участие эмигранты из Прибалтики, фон Клейст, фон Курселль и Локкер Лэмпсон, занимавший пост статс-секретаря министерства иностранных дел Великобритании.

Главным лозунгом той конференции стал: «Нет большевизму! Большевизм должен быть уничтожен!» Тогда же организаторы составили и утвердили текст соглашения, заключенного между Англией и Германией. Суть этого соглашения сводилась к тому, чтобы призвать членов общества ко всяческому содействию (политическому и финансовому) внедрению германской армии на Украину и Кавказ. С течением времени эти территории должны были стать областями, политически и экономически подчиненными Германии и Англии.

По словам выступавших, такая экспансия германской армии могла быть оправдана и другими целями. Во-первых, это стремление прогрессивно мыслящих людей защитить европейские страны от агрессии со стороны Советского Союза. И во-вторых, это желание нейтрализовать опасность для Запада, надвигавшуюся с Востока, попытка противостоять злу в обличье СССР.

На последней конференции было произнесено немало речей, посвященных отрицательной оценке политики советского правительства, а также «истинному» патриотизму. Никто из выступавших ни на минуту не задумался над тем, что стремление завоевать Украину и Кавказ (освободить от власти Советов) больше напоминает обычную авантюру обычных мошенников…

Тем временем Детердинг произносил заключительную речь, не забыв упомянуть о том, что якобы 60 % нефтяных месторождений, обнаруженных на территории Предкавказья, принадлежат ему. А потому он был готов дать на финансовую поддержку запланированного «прогрессивными патриотами» предприятия такую сумму денег, какую он смог бы собрать в течение 10 лет эксплуатации кавказских нефтяных промыслов.

Как оказалось, эта сумма была равна приблизительно 1 млрд. немецких марок. Сумма действительно головокружительная! Однако даже ее не хватило бы на финансирование похода против Советов. Тогда организаторы предприятия обратились за помощью к присутствовавшим.

Однако чаще всего слова оказываются всего лишь словами. Обычно за ними скрываются низменные человеческие инстинкты. Так случилось и на этот раз. За видимым патриотизмом германских и грузинских радетелей за свободу скрывалась обычная жажда легкой наживы.

Об этом свидетельствует запись, сделанная в ходе конференции, состоявшейся в Лондоне. Впервые она была опубликована немецкой буржуазно-либерального толка газетой «Фоссише цайтунг» от 4 февраля 1930 года. В статье говорилось о том, что «цель работы организации заключалась в следующем: 1) проведение переговоров между Англией и Германией; 2) проведение мероприятий по подготовке соглашений между представителями фирм, владельцев нефтяных месторождений на Кавказе; 3) заключение соглашения между Англией и Германией по вопросу взаимных политических и экономических интересов на Украине; 4) осуществление формирования германских военных поселений на освобожденных территориях».

В то время пока Макс Гофман произносил свою речь, в кулуарах конференции кипела работа. Шалва Карумидзе, обращаясь к каждому из своих «коллег», настоятельно просил их оказать содействие развитию «освободительного движения» в виде субсидий. С такой просьбой обратился он и к Детердингу, предъявив при встрече рекомендательное письмо, подписанное Георгом фон Лейхтенбергом, потомком Наполеона I.

Георг фон Лейхтенберг писал о том, что будущий поход на Советскую Россию имеет наиважнейшее значение для политического и экономического роста ряда стран Западной Европы.

Суть же идеи Карумидзе заключалась в том, чтобы, выбросив на российский черный рынок фальшивые червонцы, парализовать экономику молодого государства, заставив тем самым мировое сообщество признать его правительство несостоятельным и бессильным. Однако, естественно, в официальном протоколе заседания подобные высказывания отсутствовали. Намеком на предстоящую мошенническую кампанию стали слова Детердинга, который высказал мнение о том, что, вероятнее всего, Россия «в данный момент времени стоит на пороге масштабной инфляции».

Лондонская конференция «германских патриотов» дала много интересных сведений для современных историков. Так, например, из протокола заседания стало известно, что многие влиятельные лица из Турции, Болгарии, Персии, Польши, Румынии, Финляндии и Чехословакии выразили желание принять активное участие в сборе средств, которые планировалось направить на организацию крупномасштабного военного похода в Россию.

Официально правительство Германии и Англии не поддерживало начинания общества «освободителей и патриотов». Однако время от времени в прессе звучали одобрительные слова в адрес его руководителей. Так, например, ни для кого уже не секрет, что Уинстон Черчилль, занимая в то время пост министра финансов Великобритании, выступил в одной из газет с похвалой итальянского фашизма, заявив, что он полностью разделяет мнение о губительной для Европы силе социализма. Черчилль заметил, что сам с радостью вступил бы в ряды партии Муссолини и присоединился к его «борьбе и победе над бестианской хищностью и дикостью ленинизма».

Окрыленный удачей и поддержкой многих влиятельных лиц мировой политической арены, Детердинг после закрытия конференции отправился во Францию, надеясь найти там ту же поддержку. Однако его мечтам не суждено было сбыться. Авантюра германцев не могла заинтересовать французов по определенным политическим причинам.

Не пожелали принимать участие в кампании Детердинга и представители американской фирмы «Стандарт ойл». Организатору и крупному дельцу удалось только лишь достичь того, чтобы американцы признали существование Комитета за освобождение Кавказа. Однако в финансовой помощи Детердингу было категорически отказано.

На просьбу оказать финансовую помощь германскому Комитету за освобождение Кавказа отозвались осторожные и расчетливые англичане. Для того чтобы доказать свое благорасположение к германскому освободительному объединению, министр внутренних дел Великобритании, сэр Уильям Джойнсон-Хикс, без особенных раздумий и колебаний поставил подпись под приказом о штурме и разграблении до той поры находящегося под защитой дипломатической неприкосновенности русского торгового представительства «Аркос».

Спустя несколько часов после захвата английской полицией советского торгового представительства правительство Великобритании выпустило сообщение о том, что в ходе обыска якобы были обнаружены документы, свидетельствовавшие о шпионаже одного из дипломатов. Далее говорилось о разрыве дипломатических отношений между Англией и Россией.

По прошествии нескольких дней автор одной из статей, размещенных в журнале «Форин афферс», заявил: «То, что выдворенными агентами «Аркоса» оказались как раз те, кто занимается продажей нефти, оставляет впечатление об очень тесном совпадении защиты общих интересов с защитой неких нефтяных интересов».

7 октября 1927 года произошло событие, которого многие западные политические чиновники ждали с нетерпением. Именно в тот день из России был выслан посол Франции. Однако о разрыве дипломатических отношений между двумя странами тогда объявлено не было.

После завершения Гражданской войны правительство Советского Союза предприняло ряд мер, направленных на подъем курса рубля. Одной из таких мер стал выпуск червонца – денежной единицы, обеспеченной золотом. В то время стоимость одного червонца оценивалась в 10 рублей, что было равно 21,6 рейхсмарки (данные на 1924 год). Тогда находились в обращении банкноты в 1, 2, 3, 5, 10 и 25 червонцев. Все они были покрыты 25 %-ным золотом.

Наряду с червонцами, Государственным банком выпускались казначейские билеты номиналом в 1 и 3 золотых рубля. В России они обращались по номинальной стоимости, а за рубежом – по курсу золотого рубля. С 20-х годов на денежном рынке Советского Союза появились купюры в 3 (их выпуск начался с 1924 года) и 5 (выпускавшиеся с 1925 года) рублей.

Кроме того, в обращении находились серебряные монеты номиналом в 1 рубль. А первая партия выпущенных серебряных рублей появилась в 1921 году.

Начиная со времени выпуска первой банкноты червонца была запущена в действие мошенническая машина фальшивомонетчиков. Мозгом всех операций по изготовлению и реализации поддельных денежных знаков была группа, в которую входили уже известные читателю люди: Карумидзе, Садатирашвили, Вебер и Белл. Они-то и решили наладить выпуск таких червонцев, которые наиболее часто находились в обращении, а именно купюр достоинством в 1, 2 и 10 червонцев.

Необходимо заметить отдельно, что степень защиты новых советских денег от возможной подделки была в то время минимальной. Особенно легко можно было изготовить даже самым примитивным способом банкноту в 1 червонец, поскольку она имела изображение только на одной стороне листа.

Однако операция по снижению курса советского рубля изначально была обречена на провал. Во многом этому способствовала неготовность мошенников к тому, что среди простых людей – русских, грузин и украинцев – окажутся такие, кто без особого труда сможет отличить поддельную купюру от настоящей.

Действительно, рисунок на фальсифицированной банкноте был выполнен безукоризненно. Однако качество бумаги оставляло желать лучшего. В ходе следствия полиции удалось выяснить, что бумага и заготовки с нужными водяными знаками приходили к мошенникам с одной из фабрик, находившихся в Баварии.

Так, с помощью меценатов, «патриотов-космополитов», до осени 1926 года мюнхенской типографией, хозяином которой был Иоганн Шнайдер, было выпущено 15 000 поддельных червонцев. Той же осенью 12 000 из них были отправлены с курьером в Советский Союз.

Центром изготовления поддельных советских червонцев стала германская столица. Известен и точный адрес, где располагался штаб по выпуску фальшивых денег: Берлин, Цигельштрассе, 24. «Мастерская» находилась в подвале. А на первом этаже было оборудовано бистро.

Из Берлина тюки с фальшивыми банкнотами переправляли в Данциг. Именно там нашел себе укрытие Союз белогвардейских офицеров армии и флота. А возглавляли его бывшие генералы Белой гвардии Лебедев и Глазенапп. Особенный интерес представляет тот факт, что Глазенапп был близко знаком с князем Кириллом, который в 20-е годы XX столетия оставался единственным претендентом на русский престол.

В самом начале 1927 года центром по изготовлению фальшивых червонцев стал Франкфурт-на-Майне. Основателем и руководителем новой типографии был владелец небольшого местного магазина Карл Бёле, представлявший партию национал-социалистов.

После перевоза подпольной типографии Садатирашвили вынужден был также покинуть Мюнхен и отправиться во Франкфурт. Прощаясь, он говорил своей невесте: «Молись, чтобы мне повезло, тогда у нас будет свой дом».

К тому времени Садатирашвили не испытывал недостатка в рекомендательных письмах, которые в результате и помогли ему получить приглашение в кабинет Черчилля. Однако того количества наличных, которое было, Садатирашвили явно не хватало. Единственным его накоплением стала сумма в 7500 марок, ровно половина того, что они получили с Карумидзе для производства фальшивых червонцев.

С течением времени изготовление и сбыт фальшивых денег, выпущенных франкфуртской типографией, набирали все большие обороты. Удачные сделки не могли не привести участников преступного предприятия к тому, что они потеряли бдительность и перестали быть осторожными при реализации своего «товара».

К тому времени комиссар берлинской криминальной полиции Эрих Либерманн фон Зонненберг, возглавлявший отдел службы по борьбе с фальшивомонетничеством, уже не раз получал доказательства существования подпольной типографии, специализирующейся на выпуске фальшивых червонцев.

Подобная информация чаще всего поступала от некоего «доброжелателя», ежедневно звонившего в комиссариат по телефону и упоминавшего в разговорах имя доктора Леонарда Беккера. По словам анонима, Беккер, являвшийся большим почитателем партии Адольфа Гитлера, состоял на службе у Дитердинга и выполнял функции распространителя фальшивых купюр, выпускаемых его типографией.

После первого же подобного звонка в участок комиссар Зонненберг приказал установить слежку за доктором Беккером. И спустя всего несколько дней он был арестован берлинской полицией в тот момент, когда пытался сбыть в одном из банков несколько поддельных банкнот.

В ходе предварительных допросов оказалось, что доктор Леонард Беккер действительно состоял на службе у Детердинга и, кроме того, возглавлял техническое бюро машиностроительной компании в Мюнхене, известной под названием «Маффей и Шварцкопф». Компания занималась производством и сбытом железнодорожных локомотивов.

В ходе следствия полиции удалось выяснить также, что в упомянутой выше фирме работал и Георг Белл, принимавший самое активное участие в работе ставшего к тому времени популярным в Германии и ряде других европейских стран Комитета по освобождению Украины и Кавказа.

Итак, цепь преступлений «великих» махинаторов была прервана. Оказалось, что в махинации принимали участие многие влиятельные политики того времени. В их числе был и министр иностранных дел Германии Штреземанн.

Начальник прусской криминальной полиции, едва узнав о существовании банды фальшивомонетчиков, тут же приказал установить слежку за подозреваемыми. Прежде всего, полицейские вышли на след Садатирашвили. Однако в квартире, принадлежавшей ему, был обнаружен только Карумидзе. Но полиция не могла предъявить тому какое-либо обвинение и арестовать его, а потому Карумидзе был отпущен на свободу.

Едва только закрылась дверь за последним полицейским, Карумидзе тот же час отправился к своим «соратникам», чтобы предупредить их о слежке и возможном аресте. Однако он опоздал всего на несколько часов.

11 августа 1927 года полиции удалось выйти на след злоумышленников. Так была обнаружена подпольная франкфуртская типография. Тогда же полицейские взяли под стражу Бёля и Садатирашвили. При аресте из портфеля последнего изъяли шесть типографских пластин.

Все события развивались столь стремительно, что преступники не смогли вовремя скрыть следы преступления. В результате операций, проведенных подчиненными комиссара Либерманна фон Зонненберга, полиции удалось завладеть 120 000 полуфабрикатов, из которых мошенники надеялись изготовить банкноты, а также многочисленными рулонами бумаги, шедшей на производство фальшивых червонцев.

Но на этом дело о появившихся на рынке фальшивых червонцах не закончилось. Известно о том, что в мае 1928 года в одном из берлинских отелей, «Эксельсиоре», произошла встреча Арвида фон Сиверса, выходца из богатого балтийского дворянского рода, Петера фон Глазенаппа, экс-офицера Белой гвардии, и некоего третьего лица.

Имя последнего осталось неизвестно историкам, однако удалось выяснить, что это был генерал британской армии. Историк и литератор Георгий Польский в своей книге «Рыцари фальшивых банкнот» упоминает о том, что, вероятнее всего, тот британский генерал был вхож в кабинет самого Уинстона Черчилля и мог находиться в тот день в отеле «Эксельсиор» по его заданию.

Кроме того, генерал близко знал и Глазенаппа, поскольку существуют сведения об их совместном участии в походах, возглавляемых Юденичем.

О чем же говорили встречавшиеся в одной из комнат отеля? Вездесущие историки смогли дать ответ и на этот, казалось бы, риторический вопрос. Сиверс, Глазенапп и британский генерал обсуждали только лишь одну проблему: составление нового плана действий, направленных на подрыв советской власти и захват СССР.

По возвращении в Данциг Глазенапп призывает членов Комитета по освобождению Украины и Кавказа к активным действиям, подразумевая проведение на территории Советского Союза мероприятий по шпионажу и диверсиям.

Среди присутствовавших на той конференции можно было заметить и литовца, ротмистра Альберта Шиллера, отец которого был зажиточным крестьянином. Судьба и трудолюбие этого человека не могут не вызывать у читателей восхищение. Дело в том, что Шиллеру понадобилось совсем немного времени на то, чтобы сделать головокружительную карьеру, пройти путь от рядового до штабс-фельдфебеля.

Звание офицера Шиллер получил после Февральской революции. А штабс-ротмистром он стал в 1922 году по приказу самого Глазенаппа. Он же дал и специальное задание Шиллеру, которое заключалось в том, чтобы тот вел шпионскую и подрывную деятельность на территории СССР.

Первым заданием Шиллера стал перевоз и распространение фальшивых червонцев в Советском Союзе. Глазенаппу было известно о том, что мюнхенская типография, занимавшаяся производством поддельных денег, была закрыта, а некоторые члены банды арестованы. Однако он все же надеялся на продолжение общего «патриотического» дела.

Но у Глазенаппа уже были на руках 12 000 фальсифицированных червонцев, и он решил во что бы то ни стало переправить их на территорию СССР. А исполнить его приказ должен был не кто иной, как Альберт Шиллер.

В сентябре 1928 года Альберт Шиллер перешел границу между Литвой и Советским Союзом. В одном из пограничных городков он передал пачку фальшивых купюр своему агенту, после чего через него же узнал о том, как живут его бывшие однополчане. В Советском Союзе Шиллер пробыл около месяца. После этого, получив необходимые сведения, он возвратился в Данциг.

Приехав в Данциг, Шиллер первым делом отправился к своему шефу, Глазенаппу. Тот остался очень доволен результатами «деловой поездки» подчиненного. В скором времени он надеялся отделиться от Комитета, в котором состоял Карумидзе. Разница во взглядах заставила Глазенаппа задуматься над тем, чтобы в дальнейшем действовать самостоятельно.

В то время пока Шиллер находился в Советском Союзе, Георг Белл выехал в Трапезунд. Нужно сказать, что Белл с недавнего времени был завербован секретными государственными службами двух стран: Германии и Англии. Таким образом, он стал двойным агентом, оправдывая свое положение патриотическими настроениями. Действительно, у Белла были все причины, чтобы прислуживать правительству двух государств: его мать происходила из старинного английского рода, а отец – из немецкого.

Будучи отосланным в Трапезунд, Белл должен был познакомиться там с представителями кавказских националистов. Собравшись воедино, они приступили к подготовке плана заговора против советского правительства. После того как Белл получит сообщение с Запада о том, что германская армия готова к наступлению, вооружившись, заговорщики должны будут поднять восстание.

Спустя несколько дней в Трапезунд прибыли несколько инженеров и техников. Все они были офицерами рейхсвера.

В то время на особенно крупных черных рынках Советского Союза появилось немало фальшивых червонцев. Из Парижа их привезли курьеры, работавшие на Комитет освобождения Украины и Кавказа. Именно в Париже в то время и существовала типография по изготовлению поддельных купюр. А руководили ею Мясоедов, экс-вице-губернатор города Сувалок (современная Польша), Симанович, который когда-то числился личным секретарем Григория Распутина, а также офицеры Белой гвардии Эристов и Литвинов.

В конце октября Глазенапп вновь приказывает Шиллеру отправиться в Советский Союз. Подробности того, что предстоит сделать, агент получил от офицеров генерального штаба латвийской армии, рейхсвера и лично от Судакова, который работал в штаб-квартире английского посольства в Латвии.

После перехода границы Шиллер направился в Ленинград, где остановился у давнего своего знакомого, бывшего прапорщика-белогвардейца Алексея Гайера. Оказалось, что тот вот уже несколько месяцев находится в состоянии глубокой депрессии из-за того, что никак не может смириться с приходом и установлением власти большевиков.

Приехавший друг стал для спившегося Гайера последней надеждой на избавление от того образа жизни, какой он вел до сих пор. В беседе с Шиллером он сказал: «Эта жизнь не для меня. Что у меня есть? Грязная работа на кожевенной фабрике. Денег с трудом хватает, чтобы залить свои горести».

Тогда Шиллер, желая «помочь» своему фронтовому товарищу, рассказал ему о предстоящем предприятии, после чего пообещал Гайеру переправить его в Германию, но при одном условии: тот должен прежде сбыть фальшивые червонцы. Конечно же, Гайер согласился распространить поддельные деньги.

На следующий день в комнате Гайера появились двое. Это были бывшие однополчане хозяина, штабс-ротмистр Николай Федотов и Карштанов. Федотов едва ли не с порога стал жаловаться Гайеру и Шиллеру на свое плохое житье-бытье, на притеснения, чинимые советскими чиновниками и милицией. Он, конечно же, согласен выполнять задания по шпионажу, но… только в обмен на нужные сведения Шиллер должен был переправить своего новоиспеченного агента в Германию, «поближе к солнышку».

В тот же день Федотов дал согласие на сбыт фальшивых червонцев. На другой день он пошел в магазин и расплатился поддельными банкнотами. Однако за такую диверсию он чуть было не заплатил своей свободой и едва смог уйти от преследовавших его милиционеров.

Перепуганный до смерти Федотов решил было отказаться от сотрудничества с Шиллером. Однако тогда к нему пришла спасительная мысль: распространять червонцы через подставных лиц. Он тут же поехал на вокзал и купил билет на поезд, следовавший в Мурманск.

На станции Сванка Федотов вышел не случайно. Именно там в одном из ветхих домишек жил его дальний родственник Биткин, в то время исполнявший обязанности церковного старосты. Затерянная в лесу избушка оказалась идеальным местом для хранения фальшивых денег.

На следующий день Федотов возвратился обратно в Ленинград. Тем же вечером он докладывал Шиллеру о том, что дело полностью улажено и фальшивые червонцы уже нашли своих новых хозяев.

В один из октябрьских дней в почтовом отделении на станции Сванка дежурство принял связист Сепалов. Тогда он даже не мог и подумать о том, что пройдет несколько часов, и его имя будет звучать во всех советских газетах, а он сам будет приглашен в Кремль для получения государственной награды.

То утро не предвещало ничего необычного. Войдя в зал почтового отделения, Сепалов жарко натопил печь, поставил самовар и стал медленно просматривать телеграммы, пришедшие из центра. Многие из них содержали сообщение о том, что в стране находятся в обращении фальсифицированные червонцы. Авторы сообщений призывали почтовых служащих к повышению бдительности и особенной внимательности.

Примерно в полдень к кассе почтового отделения подошел невысокий пожилой мужчина, тот самый гражданин СССР Биткин. Он заговорил с Сепаловым о погоде, обсудил со служащим последние политические новости, после чего заполнил бланк на денежный перевод размером в 30 рублей, адресованный государственному страховому обществу.

Несомненно, перевод был принят Сепаловым без задержки. И довольный успехом своего предприятия Биткин покинул почту.

Однако Сепалова, видимо, что-то насторожило в данных ему деньгах. Действительно, банкнота, казалось бы, ничем не отличалась от всех остальных, находящихся в обращении. Однако бумага показалась служащему провинциального почтового отделения немного толстоватой и грубоватой.

Тогда Сепалов решил закрыть почту и отправиться в местный филиал Государственного банка. Банкиры согласились с Сепаловым, что купюры следует тщательно проверить. Их переслали в Ленинград, где профессиональные эксперты вынесли свой приговор: купюры достоинством в 1 червонец на самом деле – мастерски выполненная подделка.

В тот же момент на станцию Сванка были направлены сотрудники ОГПУ. Им удалось узнать, что подателем фальшивых банкнот являлся некто Биткин, живший неподалеку от почтового отделения. В следующую минуту военные направились в дом Биткина, где арестовали распространителя поддельных денежных знаков.

При аресте и во время допросов Биткин не особенно сопротивлялся. Уже в первой же беседе со следователем он рассказал о том, каким образом фальшивые червонцы попали к нему. Однако в самом начале расследования задержанный отказался называть имя того, кто привез ему деньги, называя того иностранцем. Тем не менее сотрудникам ОГПУ все же удалось докопаться до истины и установить имя курьера. Таким образом, заключенными под арест оказались Федотов и Карштанов.

Некоторое время спустя советские милиционеры арестовали и Шиллера. Причиной его ареста стала обычная проверка документов. 16 ноября 1928 года милицейский патруль остановил гражданина Александра Карловича Гринберга. Документов у задержанного не оказалось, а потому часовые пригласили его пройти в ближайшее отделение милиции, где у него были изъяты пистолет и 222 червонца (как выяснилось позднее – фальшивых!).

На допросах Шиллер не сопротивлялся и давал следователю достаточно четкие и вразумительные ответы на заданные вопросы. Тогда же он признался и в том, что фальшивые банкноты он получил от Гаральда Сиверта, который когда-то был офицером русской царской армии. Признался Шиллер и в своей шпионской деятельности.

Состоявшийся суд приговорил Альберта Шиллера к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение в январе 1929 года.

В то время пока советская милиция разбиралась с германским шпионом Альбертом Шиллером, в Германии происходило нечто странное. В сентябре 1927 года комиссар Либерманн фон Зонненберг получил послание, автор которого горячо благодарил получателя за хорошую работу.

Но к тому времени Зонненберг был официально отстранен от ведения дела о хождении на мировом рынке фальшивых червонцев. Начиная с того времени им занимались земельный судебный советник Крюгер и прокурор Васмунд. Настораживает отзыв о них, данный обвиняемым доктором Ойгеном Вебером. Он называл Крюгера и Васмунда «проверенными национальными кадрами». Такие «кадры» и вели дело о подделке советских денег…

Георг Белл оказался заключенным под стражу в мае 1928 года. Однако каким-то чудом ему удалось избежать наказания и даже высвободиться из камеры предварительного заключения.

Узнав об этом, к делу подключились советские сыщики. Они выслали в Германию запрос на документы по делу о подделке червонцев. Однако протоколы так и не попали к своему адресату, поскольку «были утеряны в дороге» из Мюнхена.

Как выяснилось позднее, все документы, свидетельствовавшие о существовании подпольной группы фальшивомонетчиков, оказались в руках… самих мошенников. Каким образом они попали к ним, догадаться не составляет особого труда. Как бы то ни было, авантюристы изготовили фотокопии документов и распространили их среди участников предприятия.

Вскоре скандальные статьи, посвященные разоблачению группы мошенников, среди которых находились многие влиятельные лица ряда европейских государств, появились и в популярной в то время немецкой газете «Роте фане». После этого, желая обезопасить себя от гнева «стоящих выше», прусский министр юстиции вызвал в свой кабинет Васмунда и заставил его написать заявление об уходе с должности комиссара по состоянию здоровья.

Однако развитие событий на этом не закончилось. Адвокат обвиненных в производстве и сбыте фальшивых червонцев заявил, что в случае их осуждения он обнародует информацию, касавшуюся участия в деле многих видных политических деятелей. Угрожая, он говорил: «При прениях сторон могут всплыть такие детали, которые представят министерство иностранных дел в невыгодном свете… Так, Белл утверждает, что действия, которые ему ставят в вину, он предпринимал с ведома министерства иностранных дел. Есть в деле показания, в которых прямо упоминается участие в афере молодого Штреземана».

Упоминаемый адвокатом «молодой Штреземан» был не кем иным, как сыном самого министра иностранных дел Германии. Таким образом, скандал вокруг фигуры министра готов был разразиться с минуты на минуту. Но ничего подобного не произошло. 27 июля 1928 года дело о фальсификации советских червонцев было приостановлено. Спустя несколько дней его вовсе закрыли, а обвиненных в фальшивомонетничестве освободили.

Должность наркома обороны Советского Союза в то время занимал умный и принципиальный молодой человек по имени Максим Литвинов. Он никак не хотел мириться с тем, что на Западе прекратили столь нашумевшее дело об изготовлении и распространении на территории СССР фальшивых червонцев. Тогда он отправил письмо-протест германскому правительству, которое убедилось в том, что уйти от разбирательства и серьезного политического конфликта все же не удастся.

Итак, судебный процесс начался 6 января 1929 года. Однако, по воспоминаниям многих очевидцев, он более походил на театральную постановку с заранее известным всем присутствующим финалом.

Окончательный приговор мошенникам был вынесен германским судьей 8 февраля того же года. В протоколе решения суда значилось: «Обвиняемые действовали не в своих корыстных эгоистических интересах, их национальное рвение было направлено на обеспечение общего блага, что не может быть поставлено им в вину». В результате все, кто находился тогда на скамье подсудимых, оказались оправданными и затем отпущенными на свободу.

Тогда на помощь советским искателям правды, сами того не осознавая, пришли влиятельные в Германии промышленники и банкиры. Дело в том, что 25 октября 1929 года отмечено в историческом календаре Германского государства (и ряда других европейских стран) как «черная пятница». С этого дня начался экономический кризис, который серьезно повлиял на развитие не одного государства.

В феврале 1929 года с протестом к министру юстиции Германии обратились промышленники и банкиры. Они высказывались против ведения антисоветской пропаганды, поскольку именно молодая Страна Советов могла стать для Германии той спасительной волшебной палочкой, с помощью которой можно было частично решить многие экономические проблемы.

В результате благодаря многочисленным выступлениям банкиров и промышленников Германии, а также представителей советского правительства на лето 1930 года в апелляционной инстанции было назначено повторное слушание дела по фальсификации червонцев. Однако и оно было не более чем трагикомическим представлением, данным на потеху зрителей.

Как бы то ни было, некоторые из злоумышленников все же были наказаны. Однако суровым наказанием приговор судьи назвать было бы трудно. Так, например, Карумидзе приговорили к двум годам и четырем месяцам лишения свободы. Однако для него наказание стало своеобразным решением давней проблемы – возможности жить в Германии.

Садатирашвили был приговорен к двум годам тюремного заключения. Однако поскольку он уже провел два года в камере предварительного следствия, то он после судебного процесса, естественно, был отпущен на свободу.

Менее всего пострадали Белл и Шмидт. За совершенное преступление они… выплатили небольшие штрафы, взятые, конечно же, не из собственных бумажников.

После того как к власти в Германии пришел Адольф Гитлер, Карумидзе и Садатирашвили вновь появились на политической арене. Судьба Георга Белла оказалась менее счастливой. Как двойной агент англо-германской разведки он стал представлять серьезную опасность для правительства Германии, так как владел слишком обширной секретной информацией.

Так, например, многие из членов германского правительства думали о том, что Беллу известны некоторые подробности о поджоге Рейхстага, который случился 27 февраля 1933 года. Для того чтобы предотвратить распространение подобных сведений за пределы страны, 5 апреля того же, 1933, года к Беллу были направлены два секретных агента…

Из газет, вышедших на следующий день, немцы узнали о самоубийстве Георга Белла.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.