АТАКА БРАНДЕРОВ НА РЕЙДЕ КАЛЕ

АТАКА БРАНДЕРОВ НА РЕЙДЕ КАЛЕ

Медина-Сидония полагал, что в Кале ему удастся встретиться с армией герцога Пармы, предназначавшейся для завоевания Англии. Парма, со своей стороны, ожидал прибытия армады в Дюнкерке. Для обоих командующих фатальность ситуации заключалась в том, что транспортные суда Пармы не могли выйти в море из Дюнкерка ввиду блокирования его голландской эскадрой Юстина Нассауского, а большие корабли армады не имели возможности приблизиться к гавани Дюнкерка из-за окружавших ее многочисленных мелей.

К утру 27 июля английский флот настиг армаду и продолжал следовать за ней на близком расстоянии. В десять часов справа по борту показался французский берег, а в пять часов пополудни армада очутилась в нескольких милях от Кале. Герцог подал сигнал всем стать на якорь к востоку от гавани и отправил одного из своих штабных офицеров, капитана дона Педро де Эредия, на берег. Эредия передал губернатору города — одноногому старику Жиро де Молеону, сеньору де Гурдану, рыцарю ордена Святого Духа — формальное уведомление о прибытии испанского флота во французский порт и заверение главнокомандующего «в дружбе и готовности служить».

Еще до захода солнца английский флот тоже стал на якорь, оставаясь в наветренной стороне от противника. Вечером к нему присоединились еще 36 кораблей, входивших в дуврскую эскадру адмирала лорда Генри Сеймура и его контр-адмирала сэра Уильяма Уинтера. Теперь под командованием лорд-адмирала находилось около ста сорока кораблей и пинасов. Армада, по разным данным, насчитывала в это время от ста восьми до ста двадцати четырех судов.

Один из английских кораблей отважился приблизиться к арьергарду армады на пушечный выстрел и произвести в сторону неприятеля бортовой залп. Два испанских галеаса тут же ответили ему огнем кормовых кулеврин.

Несколькими днями ранее Уолсингем отправил в Дувр приказ собрать флотилию рыбацких судов и заготовить достаточное количество смолы и хвороста. Смысл этого приказа был достаточно ясен: англичане собирались атаковать испанский флот с помощью брандеров.

Прежде чем стать на якорь возле эскадры лорд-адмирала, сэр Уильям Уинтер провел осмотр рейда Кале и сгрудившихся на нем кораблей армады. Около девяти часов вечера к нему прибыл пинас Хоуарда, чтобы доставить сэра Уильяма на борт «Арка». Там он предложил главнокомандующему пустить в сторону неприятеля брандеры, «и план весьма понравился его светлости». Хоуард сказал, что на следующий день обсудит его на военном совете. Между тем плохая погода едва не сорвала англичанам их замысел. «Бэр» неожиданно ударился о борт «Арка», затем еще три судна столкнулись с ними, в результате чего было сломано несколько реев и разорваны снасти. К счастью, эти повреждения удалось быстро исправить, и воскресным утром 28 июля над «Арком» взвился флаг, приглашавший командиров на совещание.

В ходе заседания члены военного совета согласились с идеей поджечь испанские корабли с помощью брандеров. Атаку запланировали на ближайшую ночь. Сэр Генри Палмер был отправлен в Дувр за рыбацкими судами и горючими материалами, однако не смог быстро вернуться назад.

Тогда Дрейк предложил использовать в качестве брандера свое судно «Томас». Хокинс тоже согласился пожертвовать одним из своих судов. Всего в акции должны были принять участие восемь парусников, включая пять судов из состава плимутской эскадры. Ниже приводится полный список этих «зажигательных судов» с указанием тоннажа и стоимости:

Флибот «Бэр Йонг» — 140 т, 550 фунтов стерлингов

Корабль Кьюра — 150 т, 600 фунтов стерлингов

«Эйнджел» из Хэмптона — 120 т, 450 фунтов стерлингов

«Томас» из Плимута — 200 т, 1000 фунтов стерлингов

«Барк Талбот» — 200 т, 900 фунтов стерлингов

«Барк Бонд» — 150 т, 600 фунтов стерлингов

«Хоуп» — 180 т, 600 фунтов стерлингов

«Элизабет» из Лоустофта — 90 т, 411 фунтов стерлингов.

Переоборудование судов в брандеры проходило столь быстро, что с них не успели даже забрать пушки и снаряжение. Возглавить рискованную операцию вызвались капитаны Йонг и Праус.

Испанцы, очевидно, предчувствовали приближение беды; они внимательно наблюдали за действиями вражеского флота, находившегося от них на расстоянии полулиги. Нервозность «донов» возросла после того, как губернатор Кале сообщил им, что армада стала на якорь в очень опасном месте. Вскоре испанцы заметили, как к английскому флоту подошли еще девять судов, а эскадра Дрейка, располагавшаяся на правом фланге, переместилась ближе к французскому побережью.

Примерно в четыре часа пополудни в сторону армады устремился английский пинас. Он дерзко приблизился к испанскому флагману и произвел в него четыре выстрела, после чего пустился наутек. Один из галеасов открыл по наглецу огонь, причем ядро, выпущенное из кулеврины, пробило ему марсель. Больше всего испанцев удивили быстроходность и маневренность пинаса; их собственные суда не обладали подобными мореходными качествами.

В тот же день герцог Медина-Сидония получил очередное сообщение от герцога Пармы, которое повергло его в уныние. Фландрская армия не была готова к посадке на суда, а побережье в районе Дюнкерка по-прежнему блокировали голландские корабли. Положение армады, остававшейся на рейде Кале, ухудшалось с каждым часом. Ближе к ночи, терзаемый недобрыми предчувствиями, испанский главнокомандующий приказал выставить для прикрытия кораблей восемь патрульных шлюпок и пинасов во главе с капитаном Серрано. Они должны были перехватить вражеские брандеры в случае их появления. Командиры остальных кораблей удвоили количество вахтенных и спустили на воду шлюпки с абордажными крючьями.

Около полуночи начался прилив, а ветер с моря усилился. Чтобы удержаться на своих местах, испанским кораблям пришлось воспользоваться дополнительными якорями. Неожиданно вахтенные заметили в наветренной стороне два подозрительных огня. Они разрастались, затем вспыхнули еще несколько огней. Спустя короткое время испанцы различили восемь брандеров, двигавшихся в их сторону. Была поднята всеобщая тревога. Медина-Сидония по совету Диего Флореса приказал рубить якорные канаты. Все корабли пришли в движение, пытаясь уйти в сторону от надвигающихся английских «зажигательных судов». Из-за тесноты суда сталкивались друг с другом. Галеас «Сан-Лоренсо» навалился на корму «Раты». Хотя оба корабля удалось расцепить, «Сан-Лоренсо» лишился руля и стал игрушкой ветра и волн.

Видя приближающиеся брандеры, некоторые офицеры стали предлагать герцогу покинуть «Сан-Мартин» и спасаться на берегу, но Медина-Сидония решительно отверг это предложение. В конце концов брандеры прошли мимо отступивших испанских судов и постепенно догорели в подветренной стороне, не причинив противнику особого вреда.

Испанский флагман тут же отдал якорь и просигналил другим кораблям сделать то же самое. Герцог надеялся, что на рассвете, во время отлива, им удастся вернуться на прежнюю стоянку возле Кале. Однако приказ выполнили только находившиеся поблизости португальский галеон «Сан-Маркос» под командованием маркиза де Пеньяфеля и корабль «Сан-Хуан» дона Диего Энрикеса; большая же часть флота, лишившись якорей, дрейфовала на северо-восток вдоль побережья и на рассвете очутилась в районе Гравелина, примерно в двух лигах от берега.