ФРЕЙБУРГ, 3 °CЕНТЯБРЯ 1968 ГОДА

ФРЕЙБУРГ, 3 °CЕНТЯБРЯ 1968 ГОДА

Профессор сидел в автобусе, слева от него жена. Он устал; день получился длинным, была проделана большая работа. Сейчас они были бы дома.

Профессор глуховат — но этот скрежет нельзя было не услышать; он пронизал до мозга костей. Звук был такой, будто косой косили металлическую траву. Одновременно профессора швырнуло вперед и оглушило ударом о переднее сиденье.

Спустя мгновение, придя в себя, он увидел перед собой открытое пространство; левая стенка автобуса была скручена, точно крышка консервной банки. Место рядом с ним было пусто. Он крикнул: «Мамочка», но не услышал ответа.

Что же случилось? Автобус вскользь протаранила другая машина, тягач, приспособленный для поднятия грузов. Его тяжелый, острый, как нож, грейфер сошел с направляющей и прорезал автобус. Крюк также прошелся по телам пяти пассажиров, сидевших у левого края. Полиция прибыла сразу; погибшие уже лежали на обочине дороги. Профессор через дыру выбрался из обломков, присел рядом с мамочкой и разговаривал с нею, пока не приехала похоронная машина.

Необычная автокатастрофа, однако, как почти всегда, подспудные ее обстоятельства еще необычнее. Считаю излишним говорить, что водитель крана переутомился после долгого рабочего дня да и совершал «левую» поездку. Это, скорее, лежит в основе несчастья: как подтверждающее правило исключение. Однако ж фатальным в подлинном смысле слова является то, что обычно профессор всегда сидел от жены слева, поскольку был глуховат на левое ухо. На сей раз она попросила его поменяться местами; она была художницей и хотела всмотреться в детали ландшафта.

Кроме того, обычно они никогда в таких случаях не ездили автобусом, предназначенном для персонала, а пользовались личным автомобилем, прихватывая владельца стройки Альфреда Тёпфера и его жену. В тот день, что тоже прежде почти не случалось, в обстоятельства дела вмешались оба их сына: поскольку им потребовалось зачем-то съездить в город, профессор отдал им свою машину и сел в автобус.

Итак, вопрос ясен; несчастье стало результатом череды случайных обстоятельств. Обычно в таких случаях говорят: «Так и должно было произойти». Правда, нагромождение случайностей и их тесное переплетение поразительно… С другой стороны ему соответствует редкостный характер аварии; нам следует рассмотреть это зеркально. Притом статистически: среди миллионов столкновений и тысяч аварий встречаются и уникальные варианты. Сколько деталей должны совпасть во времени и пространстве, прежде чем счастливчику выпадет его Великий жребий. Рассматриваем ли мы это как чистую случайность или, к чему склоняются многие, как предопределенность, статья особая. Причина и следствие наличествуют всегда. Тот, кто хотел бы противопоставить друг другу метафизику и причинность, ступает на ложный путь. Разумеется, возможно и то, что причинность играет роль судебного исполнителя.

В данном же случае произошло нечто иное, что поставило меня в тупик… нечто иное, чем действие тонких нитей в кукольном театре жизни, которые притягивают непредвиденное. Более тревожным кажется мне обстоятельство, которое отсылает назад во времени и суть которого заключается в последовательности, в очередности: приблизительно за месяц до этого профессору приснилось это событие.

Правда, в том сне отсутствовала техническая деталь. Профессор стоял с супругой у поручней корабля; они смотрели на море. Вода была спокойной; тем более страшно поразил могучий вал, который, пенясь, внезапно накатил на них и выхватил стоявшую рядом с ним жену. Профессор звал «мамочку» — однако та не ответила.

Раздирающий, жуткий звук, с каким мимо прошла волна, врезался ему в память. Он был таким же, с каким грейфер распорол автобус.

Подобное сновидение не подчиняется законам статистики и их вероятности. Большее остается под спудом. Когда это осознается, то крошечная трещина позволяет бросить взгляд на другую, слепую сторону зеркала. Оттуда авария кажется вариантом сна, переносом произведения искусства в реальный, технический мир.