ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРОЖИТОМУ

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРОЖИТОМУ

Книга, что лежит сейчас перед вами, была написана много лет назад. Но так случилось, что в авторском замысле она смогла увидеть свет только сейчас, после смерти ее автора.

2009 год – юбилейный в наследии автора и его героя. Шукшину исполнилось бы восемьдесят, Коробову – шестьдесят.

С этой книгой связано много горя и радости. Горя, потому что шла она к читателю долго, непросто, с большими цензурными спорами, сокращениями в четверть объема. Радости, потому что все—таки вышла, вышла дважды, общим тиражом 100 тысяч экземпляров,[10] потому что была замечена и прочитана, имела огромный читательский резонанс в несколько сотен писем, принесла ее автору почетную в те времена премию имени Ленинского комсомола (1985).

Основные сокращения в книге касались, во—первых, ранних лет Шукшина, периода не ярко освещенного и в сегодняшней шукшиниане. Так, не были включены в издание страницы о репрессированном отце В. М. Шукшина и «спорная», но подтвержденная свидетельствами, вторая глава первой части книги – «Надлом».

Во—вторых, значительной правке и сокращениям подверглись главы «Дела человеческие» и «Почерк», те их части, где автор размышлял о нелегкой доле художника, о настроениях в личной жизни Шукшина, непонятости его в молодые годы и пренебрежительных суждениях о нем в годы зрелые.

Особенностью творческого метода Владимира Коробова было умение войти в своего героя, как бы стилистически «слиться» с ним, соединиться так, что становилось неясно, где автор, а где его критик. За это В. И. Коробова и ругали (слишком большие цитаты) и хвалили (дескать, цитаты—то большие, но уж очень органично они вплетены в канву авторского повествования). Сам Владимир Иванович неизменно возражал хулителям, говоря, что, чем пересказывать что—то, куда лучше уж процитировать оригинал; ссылался он и на опыт критиков прошлого века – Виссариона Белинского или Аполлона Григорьева – в чьих критических сочинениях большие цитаты были нормой. Но из соображений объема фрагменты рассказов Шукшина сокращались, а значит, и изымались размышления о них.

Кроме того, «вырезались» и слишком «острые» по тем временам мысли Шукшина—публициста, например, такие: «Много думаю о нашем деле и прихожу к выводу: никому, кроме искусства, до человека нет дела. Государству нужны солдаты, рабочие, служащие… и т. д. И, чтоб был порядок. И все. А ведь люди должны быть добрыми. Кто же научит их этому, кроме искусства. Кто расскажет, что простой добрый человек гораздо интереснее и лучше, чем какой—нибудь дубина—генерал или высокостоящий чиновник».

…Прошли десятки лет. Опубликованы некоторые воспоминания и письма, что впервые были приведены в этой книге. Но изъять их значило бы нарушить целостность и изменить первоначальный авторский замысел.

…Прошли десятки лет. Изменилось отношение к литературе и литераторам. И нет того восторга и той востребованности, что была у современной «серьезной» литературы многие годы назад. И нет той цензуры и необходимости «оглядки». Поэтому, будь книга написана сейчас, наверное, какие—то авторские оценки были бы иными, какие—то строки еще более хлесткими и живыми. Но написанная тогда, книга остается памятником того времени, времени, когда размышления литераторов о литературе были интересны самым широким слоям «рядовых» читателей.

…Прошли десятки лет. И хочется здесь привести строки письма одного из читателей – В. Родионова:

«„Залпом“ прочел чудом попавшуюся мне книгу В. И. Коробова „Василий Шукшин“. До нее я практически знал всего Шукшина, посмотрел все созданное им в кинематографе. Но исследование В. И. Коробова меня потрясло… Честное слово, оно настоящее, написанное с невероятной силой и глубиной. Его следует перечитывать, и не один раз. Перечитывать и задумываться о себе и о людях. <…>

На мой взгляд, Владимир Иванович Коробов, как, пожалуй, никто другой, сумел понять все это и не только понять, но и силой своего таланта, силой гражданского критического темперамента воссоздать огромность человека в «трех лицах».

Поистине «собственных Платонов» может рождать земля Российская, поистине с любовью великой вскармливать их, ставить на ноги, вкладывать в уста их искрометное слово…

Василий Макарович Шукшин стал, благодаря В. И. Коробову, для меня сегодня еще понятнее, еще ближе, еще больнее его боль, весомее его радость и творческое счастье…<…>

Я скажу откровенно: перевернули сознание и Шукшин и Коробов, поставили перед дилеммой – «Что же дальше?», «Что я значу?», «Зачем я живу?», «С чем приду к своему финишу?» <…>

Дорогой Владимир Иванович!

Человеческое спасибо Вам от меня лично и от моих земляков за прекрасную книгу о В. М. Шукшине, о большом художнике и человеке нашего времени <…>».

* * *

Автор «Вещего слова», не дожив до своего сорокадевятилетия, ушел вслед за своим героем. Поэтому это посмертное издание есть дань памяти не только великому русскому художнику Василию Макаровичу Шукшину, но и его рано ушедшему критику. «Случайностей нет. Принимай все в этой жизни и собственной судьбе, если не с благодарностью, то со смирением и как своегорода знак (даже в „ужасе“ и „несчастье“ есть свой тайный и явный смысл и урок). Не отдаваться этой – внешней и бестолковой жизни, а всегда помнить о той – главной: глубинной, внутренней, духовной». Это одна из рабочих записей Владимира Коробова, которых вместе с замыслами, задумками, сюжетами и начинаниями осталось превеликое множество среди его бумаг.

Владимир Иванович Коробов родился 19 января 1949 года в городе Соколе Вологодской области. Отец его был военным и семья вскоре оказалась в Казахстане, сначала в Алма—Ате, а потом – в Караганде. Володя, как это нередко бывает, был предоставлен сам себе. Занимался спортом и туризмом («чтобы поездить, посмотреть мир») – играл за сборную Караганды по водному поло и был на пике Комсомола, что в горах Тянь—Шаня. А еще «увлекался писательством»… Фантастическая повесть (победа на городском школьном конкурсе), стихи, туристический дневник, статьи в студенческих многотиражках…

В 1969 году бросает политехнический институт, где проучился почти два курса по настоянию родителей, и идет в армию. Москва… В годы службы: газета военных строителей «На стройке» – очерки и статьи; женитьба; учеба в полиграфическом институте (на журфак МГУ и в Литинститут солдат не брали), рождение дочери.

В 1974 году В. Коробов уже и.о. завотделом критики одного из ведущих в те годы журналов – «Нашего современника», потом – завотделом. И первая рецензия на книгу В. Карда—шова «Рокоссовский» вышла в январском номере того же журнала. Прошли публикации в «Литературной России»… И множество интересных встреч…

Членом редколлегии «Нашего современника» был и Василий Макарович Шукшин. За четыре месяца до смерти Шукшин ответил согласием на просьбу начинающего автора, двадцатипятилетнего сотрудника журнала Владимира Коробова, встретиться, поговорить, поделиться материалами и мыслями о книге, посвященной его жизни и творчеству. Но 2 октября 1974 года Шукшина не стало, и встреча не состоялась. Но то, что обещано живому, обязательно должно быть отдано мертвому.

Началась работа над первой книгой о Василии Макаровиче Шукшине. Кропотливое сидение в библиотеке, сбор библиографии, выявление всех прижизненных публикаций (практически весь этот сугубо научный поиск остается за страницами книги), встречи с матерью и сестрой Шукшина – Марией Сергеевной и Натальей Макаровной, матерью его первой дочери Викторией Анатольевной Софроновой, оператором Николаем Заболоцким, актером Георгием Бурковым, писателями Василием Беловым и Юрием Скопом…

Книга выходит в издательстве «Советская Россия» в 1977 году[11] (1978 год – второй диплом Всероссийского конкурса за лучшую первую книгу молодого автора). Ей предшествуют институтский диплом на ту же тему и серия публикаций в журнале «Смена»[12] (премия «Смены» за 1977 год).

Среди писем—откликов было и ответное письмо Марии Сергеевны Шукшиной:[13] «Добрый день, дорогой и милый человек, Владимир Иванович! Получила я от Вас бандероль – журналы. Посмотрела. <…> Милый человек Владимир Иванович, большое Вам, дорогой, спасибо. Вы напечатали умные рассказы, будут идти они по всей стране, будут люди читать».

…Потом были еще три монографии о писателях—современниках: о земляке с Вологодчины, поэте Сергее Викулове;[14] о фронтовике, прошедшем всю войну, писателе Юрии Бондареве;[15] об участнике совместных рыбалок, поэте Николае Старшинове.[16] Была создана и эта книга – вторая монография

B. Коробова о Шукшине.

Была литературно—критическая повесть «Наваждение» о судьбах детской литературы (опубликован журнальный вариант[17]), которая спровоцировала дискуссию в «Литературной газете» и шквал писем «в поддержку» от детских писателей и «простых» родителей—читателей.

Был авантюрный роман из мексиканской жизни – «Дикая Роза. Пять лет спустя» (опубликован газетный вариант[18]).

Было более трехсот публикаций на разные темы в центральных газетах и журналах.

Но были и многочисленные рецензии, и деятельность в качестве заместителя главного редактора журнала «Наш современник», и создание детской газеты «Жили—были»…

Жизнь бежала стремительно. 26 декабря 1997 года она завершилась. Не опубликованы рассказы, пьеса, три сборника сказок (составление и литературная обработка), многочисленные афоризмы… Остался недописанный роман…

Владимир Коробов хотел быть в литературе Писателем. Романистом. Хотел «всегда и во всем – быть дерзким, неожиданным, но при этом – всегда и во всем – глубоким и мудрым. И– порыв, порыв, прорыв в запредельное, в иные сферы и миры, незахватанные, неведомые – в новую, твою литературу».[19] Но не успел. Не дожил. Не дописал. И эта книга о Василии Макаровиче Шукшине осталась лучшей книгой Владимира Коробова и, думается, самой глубокой книгой о творчестве этого русского художника.

Александра Коробова

Данный текст является ознакомительным фрагментом.