Глава 2. Первые дни

Глава 2. Первые дни

— Здравствуйте! Вы, вероятно, Венди? Будьте добры, приготовьте ведро и губку. Гарри стало плохо в машине.

Так состоялось мое знакомство с принцем Чарльзом. Это случилось ближе к вечеру в пятницу в ноябре 1985 года. Он только что приехал из Лондона. В «бентли», за рулем которого сидел шофер, находился сам принц и его телохранитель Колин Тримминг. Диана с детьми ехала в длинном лимузине марки «форд», который сопровождала полицейская машина. Их ожидали с минуты на минуту. Они передали по радио, что бедного Гарри опять укачало.

Это был мой первый уик-энд в Хайгроуве, и несмотря на помощь Джоан и миссис Пэдди, как обычно называли Несту, я очень нервничала.

— О, Бог мой, Ваше Королевское Высочество! — вовремя вспомнила я правильное обращение. — Сейчас все приготовлю.

Выглянув в окно, я увидела въезжающие во двор остальные машины.

— Я просто не знаю, что с мальчиком. Ему всегда становится плохо во время длительных автомобильных поездок, — добавил принц, указывая на шкаф, в котором могли храниться ведра. — По крайней мере, это произошло не в моей машине и не над моими документами. В прошлый раз мои наброски предстоящей речи пришли в полную негодность.

Он усмехнулся, вспоминая тот случай, а затем указал рукой в сторону окна:

— А вот и они. За дело!

Быстро наполнив ведро, я поспешила вслед за принцем к длинному красному лимузину, в котором сидели Диана, няня и мальчики. Одетая в черные леггинсы и джемпер Диана засмеялась, передавая Гарри няне, Барбаре Барнс:

— Подержите его минутку, пожалуйста. Его вырвало прямо на меня…

Няня осторожно взяла Гарри и отнесла в детскую, чтобы переодеть.

Тем временем Уильям, крупный трехлетний мальчуган, выпрыгнул из другой дверцы и бросился навстречу отцу. Принц взял на руки и закружил визжащего от радости сына.

— Уильям, ты уже знаком с Венди? — спросил Чарльз некоторое время спустя.

— Нет, папа, — ответил мальчик, когда принц поставил его на землю.

Уильям был одет в бежевые шорты и синий джемпер. Он подошел ко мне, протянул руку и сказал взрослым голосом:

— Привет, Венди. Меня зовут Уильям. Как поживаете?

Он улыбнулся и повернул голову, чтобы убедиться, что отец видит его, а затем убежал в детскую.

Диана уже вошла в дом и поднялась в комнату. Фэй Маршалси, дежурившая в тот день горничная, а также камердинер Чарльза Кен Стронак, мой сын Джеймс (дворецкий для путешествий) и шеф-повар Мервин Уичерли прибыли раньше на двух машинах. Задний двор стал напоминать автомобильную стоянку отеля. Мне сказали, что гостей не ожидается и это будет тихий семейный уик-энд. Тем не менее королевских особ сопровождали десять человек, включая полицейских.

В этот вечер принц и принцесса решили, что поужинают вместе в гостиной за карточным столом. Стол надо было накрыть к восьми часам вечера, и Мервин все заранее приготовил. Овощи, обычно собираемые с грядок Хайгроува, уже были очищены и лежали в холодной подсоленной воде. Их следовало поместить в микроволновую печь в последнюю минуту. С цыплятами у шеф-повара тоже будет немного работы.

Мервин, мускулистый атлет, подрабатывавший в качестве вышибалы в лондонских ночных клубах, любил все делать с размахом. Он не только был в два раза крупнее любого из работавших в доме, но и любил готовить в два раза больше еды, чем было необходимо. Около семи часов весь приехавший обслуживающий персонал и я собрались в гостиной для прислуги на втором этаже, окна которой выходили в сад, и выпили по рюмке джина. Затем мы поужинали в столовой первого этажа. На столе стояла пицца, которой завидовал бы любой итальянский ресторан. К пицце подали картофель в мундире, капустный салат и майонез.

Когда наш ужин закончился, пришла пора Мервину приниматься за приготовление пищи для Дианы и Чарльза. Поскольку они, как обычно, собирались расположиться в гостиной, поднос с едой им принесет Джеймс.

Пока они принимали ванну, Джеймс разложил квадратный карточный столик, накрыл его белой льняной скатертью, убедился, что огонь в камине горит ровно, и очистил корзины для бумаг.

Одетый в полосатые брюки из грубой материи, рубашку и свитер, Чарльз спустился в гостиную один. Джеймс вернулся на кухню и сказал Мервину, что Диана отказывается от цыпленка и ограничится одним салатом. Мервин пожал плечами и пробормотал:

— Как хочет. Похоже, это один из тех самых уик-эндов…

Тем временем Джеймс достал из большого холодильника маленькую бутылочку из-под «Швепса», наполненную коктейлем из джина и мартини.

— Принц распорядился подать его мартини сейчас, а обед через двадцать минут. Все в порядке, Мерв? — спросил он, переливая содержимое бутылочки в хрустальный бокал.

Через двадцать минут в приоткрытой двери кухни показалась голова Дианы.

— Надеюсь, что не обидела тебя, Мервин, — тихо произнесла она. — Мне сегодня действительно не хочется цыпленка.

Она выглядела виноватой.

— Все в порядке, мэм, — солгал Мервин. — Я приготовил для вас чудесный салат.

Затем она повернулась ко мне:

— Надеюсь, вам помогают, Венди. Поначалу может быть страшновато, правда?

В девять двадцать пять вечера Диана поднялась к себе в комнату. Чарльз остался читать в гостиной до одиннадцати. Когда принцесса удалилась, я вернулась в комнату для прислуги, чтобы выпить с приехавшими из Лондона. Все это было очень странно. Никто не обсуждал напрямую взаимоотношения принца и принцессы, но, описывая поездку в Хайгроув, они обменивались многозначительными взглядами.

На следующее утро я принялась за работу в семь часов. Мне нужно было привести в порядок гостиную, очистить камины, вымыть холл и убрать в комнатах принца и принцессы, когда они встанут. Мне сказали, что ни при каких обстоятельствах шум, производимый уборкой, не должен никого разбудить, так что ковры пришлось чистить вручную.

В кухне уже были Мервин и Кен, который, хотя и пил до поздней ночи, выглядел таким же свежим и бодрым, как и все мы, выспавшиеся и отдохнувшие.

К семи двадцати я в основном вытерла пыль внизу и приготовила камины. Кен возился с чайником.

— Нужно приготовить бергамотовый чай для принца, — сказал он и громко добавил: — Он всегда пьет его, когда проснется, но я не позволяю ему спускаться вниз.

Я осталась внизу, а Кен поднялся в комнату принца с подносом, на котором стояла фарфоровая чашка с блюдцем. У Чарльза были крепкие зубы, но он, тем не менее, старался не употреблять сахара. Поэтому Кен клал ему в чай ложечку меда.

В это же время Фэй вошла в соседнюю спальню и разбудила Диану.

Через несколько минут послышались ужасные стоны и кряхтение, сопровождаемые ритмическим стуком. Чарльз выполнял свои ежедневные подтягивания на перекладине, установленной в дверях ванной. В последующие месяцы и годы я всегда могла определить, когда он проснулся, по включенному радио, обычно «Радио-4», и по бухающим звукам утренней разминки.

Подтягивание было не единственным упражнением, которое выполнял принц перед тем, как принять ванну. Иногда он делал упражнение для пресса. При этом Кен или Майкл, сменный камердинер, садились ему на лодыжки, а одетый в одни боксерские трусы Чарльз, лежа на специальном мате в «голубой» комнате для гостей, заставлял себя сорок раз принять положение «сидя».

Жаль, но мне ни разу не довелось увидеть немного смущенного Кена, облаченного в аккуратный синий пиджак и фланелевые брюки, сидящим на ногах Чарльза, пока тот занимается зарядкой.

В ноябре было уже довольно холодно, и Диана лишилась возможности поплавать утром, что она всегда делала в летние месяцы. В то первое утро она приняла ванну и около восьми тридцати, небрежно одетая, спустилась вниз. В это время я чистила ковер в гостиной ручной щеткой.

— О, Венди, ради Бога, зачем вы пользуетесь этой штукой? — воскликнула она, входя в комнату.

Я объяснила, что начала работать в семь часов и не хотела никого будить.

— Тогда почему бы вам не начинать уборку после восьми, а до этого заниматься другими делами, — сказала она. — Мы с принцем не обращаем внимания на шум, когда уже встали. С таким древним приспособлением уборка всего дома займет много часов.

С этими словами она вошла в столовую, где на буфете с прошлого вечера остались нарезанные фрукты, злаки, льняное семя. Большой обеденный стол накрыли к завтраку пластиковой скатертью. Приборы были расставлены на одном конце — для принца во главе стола, а для Дианы слева от него. Принцессе были приготовлены половинка розового грейпфрута и две упаковки йогурта. На дальнем краю стола лежала подборка утренних газет: «Таймс» для принца, а также «Мейл», «Экспресс» и новая любимая газета принцессы «Тудей». По воскресеньям Чарльз читал «Санди Таймс», а Диана предпочитала «Мейл он Санди» и «Санди Экспресс».

* * *

Барбара Барнс обычно готовила завтрак себе и мальчикам наверху, куда продукты доставлялись накануне вечером. Таким образом Чарльз и Диана могли несколько часов провести вдвоем. Это не всегда удавалось, поскольку Уильям иногда спускался в комнату Дианы и забирался к ней в постель после того, как рано утром успевал побывать в кровати Барбары.

Хотя Барбара — стройная привлекательная женщина со светло-каштановыми волосами — могла очень холодно держаться с остальным персоналом, она действительно умела находить общий язык с мальчиками, особенно с Уильямом. Она была старомодной нянькой в том смысле, что ее первейшей заботой (даже если она об этом никогда не говорила) был наследник престола. Она не пренебрегала Гарри, но все замечали особую заботу и внимание по отношению к старшему сыну.

После девяти часов Чарльз и Диана перешли с газетами в гостиную и попросили еще кофе. Я поднялась наверх вместе с Фэй, чтобы привести в порядок кровати и ванные комнаты супругов.

В Хайгроуве существовало правило: прислуга могла входить в комнаты хозяев только в том случае, если дверь была открыта. Закрытая же означала, что внутри кто-то есть, и он не хочет, чтобы его беспокоили. В ветреные дни это правило приводило к неразберихе, поскольку никто не знал, находится ли кто-нибудь в комнате или дверь захлопнулась от сквозняка.

Постельное белье в спальнях Дианы и Чарльза менялось всякий раз, когда они приезжали, то есть каждые выходные. Если они оставались в доме и в будни, то простыни менялись раз в пять дней. То же самое относилось к «голубой» и «зеленой» спальням. Исключение делалось лишь тогда, когда белые простыни нуждались во внеочередной стирке. С Дианой это случалось довольно часто. Постель оказывалась измазанной косметикой или была полна крошек от печенья и шоколада, когда она или мальчики грызли сладости в кровати.

На прикроватном столике Дианы располагалась целая коллекция фотографий детей, ее отца, графа Спенсера, в костюме для отдыха, а также братьев и сестер. Стоящий рядом комод был уставлен маленькими китайскими безделушками. Когда Диана приезжала на выходные, прислуга также распаковывала портативные весы и музыкальный центр.

Затем я прошла в ванную комнату Дианы и вымыла большую белую ванну, ополоснув ее при помощи установленного душа. Этим утром, выходя из ванной, она, очевидно, задела одну из висевших на стене картин. Я поправила картину и водворила на место электрическую зубную щетку «Браун». Этот прибор, подобно аналогичному устройству в кабинете зубного врача, выпускал сильную струю воды на зубы и десны. Принцесса пользовалась жидкостью для чистки зубов фирмы «Листрин», а Чарльз — «Флорис Роуз».

Она также держала противозачаточные таблетки в стаканчике около раковины. Диана добросовестно принимала их каждый день, даже когда не было и намека на то, что они с Чарльзом провели ночь вместе.

Затем, подняв с пола одно из больших банных полотенец и повесив его на вешалку, я прошла в комнату Чарльза и навела порядок там. На туалетном столике принца лежал раскладывающийся футляр из коричневой кожи, в который были вставлены фотографии Уильяма, Гарри, Дианы и королевы-матери.

Рядом стоял походный будильник и лежал блокнот, в который принц вносил записи о делах на предстоящий день, в том числе и домашних. Например, в тот день в блокноте крупными угловатыми буквами было выведено: «Охотничий ужин — в какое время?» На блокноте лежала работающая от аккумуляторов электробритва. Стол был усыпан срезанными волосками. Очевидно, этим утром принц брился прямо в постели, планируя предстоящий день. На другом конце кровати высилась груда книг в твердых обложках, большинство из которых практически не раскрывалось.

Осторожно убрав потрепанного плюшевого мишку, повсюду сопровождавшего принца, я застелила постель, взбила подушки и положила мишку поверх покрывала.

В ванной висел комплект льняных полотенец для рук с гербом Чарльза, сотканных и вышитых специально для него какими-то монахинями из Америки. Полотенца, как и игрушечного медведя, принц всегда возил с собой. К сожалению, их было всего четыре, и, сделанные из льняной ткани, они загрязнялись после каждого использования. Моей обязанностью было менять их иногда по десять раз в день. Мне приходилось постоянно стирать и гладить эти проклятые полотенца, и представьте себе мой ужас, когда одно из них пропало!

На умывальнике стояла зубная паста «Маклинз» в маленьком серебряном футляре, который плотно охватывал дно тюбика и позволял выдавливать его содержимое до последней капли. Когда приходило время выбрасывать пустые тюбики или флакон от жидкости для полоскания рта, я должна была сообщить об этом камердинеру или личному слуге, чтобы тот произвел необходимую замену.

Быстро наведя порядок в комнатах принцессы и принца, я поднялась в детскую, чтобы помочь Барбаре убрать постели мальчиков и взглянуть на ковер, куда Уильям — никто никогда не называл его «Уилсом» — пролил немного напитка из черной смородины. Мы с Барбарой пришли к выводу, что необходимо сменить кремовый ковер в детской на что-нибудь более практичное.

* * *

Этот первый уик-энд должен был служить образцом для многих других, последовавших за время первых лет моей работы в Хайгроуве. Принц и принцесса приезжали почти каждые выходные, с гостями или без. Обычно они прибывали в пятницу вечером, а в воскресенье после ланча Диана с мальчиками возвращались в Лондон. Чарльз обычно оставался на ночь и в понедельник отправлялся прямо по своим делам.

В отсутствие гостей субботние дни обычно посвящались детям. Чарльз брал их с собой на прогулки по полям, а Диана возила за покупками в Тетбери. Они походили на любую другую семью из высшего общества. Родители безумно любили мальчиков. Нас всегда ужасно возмущало, что принца считали холодным и суровым отцом. Уильяму нравилось, надев старые джинсы и грубые ботинки, сопровождать его, когда Чарльз обсуждал с садовниками изменения в планировке парка.

Чарльз старался сделать пребывание детей в загородном доме возможно более увлекательным и с ранних лет приучал Уильяма к лошадям. Конюх Хайгроува, Мэрион Кокс, катала его на Смоки или Триггере, в то время как Гарри, которому было четырнадцать месяцев, с интересом наблюдал за братом.

Диана чувствовала себя в Хайгроуве менее свободно. В ту первую субботу вскоре после ленча она появилась в кухне.

— Я просто пришла за чашкой чая, — сказала она, подходя к чайнику. — Не беспокойтесь, я налью сама.

На кончике носа у нее висела капелька воды, которую она не успела вытереть.

— Я ужасно замерзла, — слабым голосом пожаловалась она. — И мне совсем не хочется весь день проводить вне дома.

Ожидая, пока закипит чайник, она уселась на кухонную табуретку и принялась болтать.

— Думаете, вам здесь будет удобно? Я попросила принца заглянуть к вам во флигель и посмотреть, все ли в порядке. Около шести часов вас устроит?

Налив чашку чаю, она направилась в свою гостиную. Через несколько минут оттуда послышались звуки классической музыки. Диана провела там полдня, листая журналы, слушая музыку и болтая по телефону с друзьями, пока Чарльз занимался с мальчиками на свежем воздухе.

Погода ухудшилась, и когда наступили сумерки, принц, Уильям, Гарри и Барбара вернулись в дом. Затопленные еще до ленча камины жарко горели, и мальчики пришли в гостиную Дианы посмотреть телевизор. Чарльз поднялся к себе, чтобы сменить заляпанную грязью одежду. Через пять минут он спустился и тоже направился в гостиную.

В кухне опять зазвенел звонок, и Джеймс поставил чайник на огонь. Настало время принести принцу его дневную чашку бергамотового чая и стаканчик солодового виски. Рядом с чашкой и блюдцем Джеймс поставил на поднос маленькую бутылочку виски, из которой принц наливал сам. Там было примерно в три раза больше той порции, которую обычно подают в пабе, но Чарльз всегда выпивал все — для здоровья, как он говорил, а не потому, что чувствовал потребность успокоить нервы.

Ближе к вечеру, когда я сидела у себя во флигеле и наслаждалась сигаретой, раздался стук в дверь. Передо мной стоял принц, одетый в изящные зеленые брюки, толстый свитер и ботинки на толстой подошве. Из-за его спины выглядывала Диана в джинсах и свободной куртке.

— Привет, Венди, я хотел бы убедиться, что у вас есть все необходимое, — мягко сказал Чарльз.

Они вошли внутрь, сняли обувь и остались в одних носках. Хотя все это было совершенно естественно, мне каждый раз становилось смешно, когда впоследствии я вспоминала, как принц с принцессой босиком ходили по моей квартире.

Чарльз медленно обошел флигель, изредка кивая, в то время как я рассказывала Диане, что собираюсь делать со своим новым домом. Внезапно он остановился около батареи в гостиной.

— Кажется, здесь вода, Венди? — спросил он серьезным тоном, как будто это была жизненно важная проблема. Опустившись на четвереньки, он нащупал руками плинтус около батареи. — Мокро. Вне всякого сомнения.

Вежливо отказавшись от выпивки, принц и принцесса вернулись в прихожую.

— Нам нужно вернуться к очередному произведению Мервина, — сказал Чарльз. — Мы оба здорово устали и хотим поужинать пораньше.

Они рассмеялись и, взявшись за руки, направились к дому.

Я вспоминаю, какими счастливыми и довольными они выглядели в тот вечер. И как это не походило на предыдущий вечер, когда Диана, похоже, плакала. Возможно, надежда еще не оставила их. Может, напряженность в отношениях была вызвана случайной размолвкой и они еще будут счастливы друг с другом? По крайней мере, я надеялась на это.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.