Глава 5 Марсель Ле Бон. Певец кабаре и первый возлюбленный

Глава 5

Марсель Ле Бон. Певец кабаре и первый возлюбленный

Одна из подруг Эллы Растон вспоминала о временах сразу после освобождения Арнема:

– Мать Одри очень любила проводить время с английскими офицерами. Одри это тоже очень нравилось. Помнится, в лесу был клуб под названием «Медная шляпа» и нас приглашали туда на танцы. Приглашали и Одри. Элла разрешала ей ходить туда. Те продукты, которыми ее снабжали английские офицеры, очень помогли выздоровлению девушки.

Элла воспользовалась своим родовым именем ван Хемстра и связями, чтобы получить работу в Амстердаме. Вначале она занималась закупкой рыночных продуктов для ресторанов, которые начали открываться после войны, затем она стала поставщиком провизии для иностранных фирм, возобновлявших свою деятельность. Деньги, которые зарабатывала баронесса, шли на покупку лекарств для Одри, а после и на оплату уроков танца. Одри стала заниматься балетом у ведущей преподавательницы танца в Амстердаме Сони Гаскелл, чья методика считалась авангардной, ибо соединяла джазовые ритмы с классикой. Очень скоро мышцы Одри пришли в норму, обрели былую силу и гибкость. «У нее появилось то особое изящество движений, которое стало для нее второй натурой».

Чтобы не испытывать нужду в средствах, Одри также подрабатывала, демонстрируя детскую одежду, которую шила знакомая портниха; «показы мод» устраивались и в Амстердаме, и в Арнеме.

А вскоре Соня Гаскелл решила переехать в Париж. Одри, которая к тому времени вытянулась в тростинку ростом 1 метр 70 см, могла распрощаться с мечтой о балете, ибо такой высокий рост партнерши был нежелателен для большого балета.

Тогда же Одри впервые выступила на экране. Случилось это так. Национальная компания «KLM» в целях рекламы туризма выделила деньги на съемки сорокаминутного документального фильма. Нужно было лишь подобрать девушку на роль стюардессы, которая бы прекрасно владела голландским и английским языками. Элла Растон знала директора «KLM» и уговорила того взять на роль стюардессы свою дочь. Так Одри получила свою первую роль и возможность обратить на себя внимание широкой публики.

Но это появление на экране еще не стало дорогой к кинематографической славе; мать девушки решила перевезти ее в Лондон, где Одри могла бы учиться в балетной школе «Балле Рамбер». Об основательнице этой школы нам говорят: «В то время ее авторитет в английском классическом танце был непререкаем. Сильвия Рамбам – ее настоящее имя – родилась в Варшаве в 1888 году. Она работала с Дягилевым, Нижинским, Стравинским и Айседорой Дункан. В 1920 году она открыла в Лондоне школу, которую закончили многие великие танцовщики и хореографы XX века – Фредерик Аштон, Энтони Тюдор и Агнес де Милль. В 1936 году на базе ее школы была создана труппа «Балет Рамберт», получившая всемирное признание. В начале 1947 года она получила несколько предложений о зарубежных гастролях»; «Агнес де Милль, учившаяся у нее в 30-е годы, называла ее «мадам Оса». Ученики часто выбегали из студии в слезах. И все же именно она умела готовить прекрасных танцовщиков, владевших разными стилями».

* * *

Мать с дочерью переехали в Лондон и вскоре поселились в доме по Саут-Одли-стрит, 65, в фешенебельном районе Мейфер. Говоря о финансах, на которые существовала эта семья, кто-то утверждает, что баронесса работала в цветочном магазине, другие награждают ее ролью экономки в одном из домов по той же Саут-Одли-стрит. Впрочем, что доподлинно известно, так это то, что Эллу материально обеспечивал в те годы ее старый друг и любовник Пауль Рюкенс – голландец, еще с довоенных времен возглавлявший крупное англо-голландское промышленное объединение «Юнилевер». У него была квартира на Беркли-Сквер, в той же части центрального Лондона, где поселилась и баронесса с дочерью. Впервые за многие годы Одри ощутила себя в полной безопасности.

Балет так и остался несбыточной мечтой для Одри…

Большую часть всего 1948 года Одри провела в балетной студии. Днем она занималась балетом, по вечерам – работала.

– Мой первый урок начинался в десять утра, а последний заканчивался в шесть вечера. У меня была работа, работа, работа – весь день и почти всю ночь… Уроки танцев превратились для меня в самое изматывающее занятие, какое только можно придумать.

Позднее Одри вспоминала, сколько мытарств и настоящих пыток довелось ей терпеть от требовательной наставницы; «она спокойно могла хлестнуть нас стеком прямо по рукам», – рассказывала актриса, утверждавшая, что готова была терпеть все, ибо «Моей мечтой было надеть пачку и выйти на сцену Ковент-Гарден».

Но мечта так и осталась мечтой – сказочной, с хрустальным блеском – словно бы пришедшая из детства. Потому что оказалось, что единственная перспектива для «переростка» – кордебалет, или импровизации в музыкальном театре, или, на худой конец, – преподавание танцев.

– Здравый смысл подсказывал, что в балете мне успеха не добиться. И все же я продолжала считать, что участие в мюзиклах ниже моего достоинства.

В октябре 1948 года – после отъезда балета на гастроли – Одри вместе с несколькими оставшимися в Лондоне учениками начала обходить конторы продюсеров и агентов в поисках работы в театре.

Вскоре она подписала контракт с лондонскими постановщиками мюзикла «Ботинки с высокой шнуровкой». Одри стала одной из сорока, кого выбрали из трех тысяч претенденток. Девушкам предстояло петь, танцевать и исполнять короткие танцевальные номера. Жалованье Одри составило восемь фунтов в неделю (около тридцати двух долларов).

Одри в балетной студии

Лондонские представления закончились 5 мая 1949 года. Но Одри повезло: ей предложили работу в новом мюзикле «Соус тартар», премьера которого должна была состояться уже 18 мая в театре «Кембридж». Продюсер Сесиль Ландо, который и заприметил будущую звездочку, не уставал твердить своим актерам, что у него высококлассная профессиональная труппа и потому все отношения между коллегами должны оставаться чисто профессиональными. Но Одри ослушалась, влюбившись в своего партнера по сцене, Марселя Ле Бона. «Обаятельный француз, певец и поэт, Ле Бон обладал непреодолимым галльским обаянием, перед которым не могла устоять ни одна женщина». Он стал первым близким другом Одри Хепберн.

Ландо был вне себя, ибо влюбленная парочка может бросить тень на репутацию его труппы, потому как обсуждение и нездоровое любопытство публики ей гарантированы. К тому же, как напоминает нам Д. Спото, в те времена «женщину, у которой был или есть любовник, навсегда клеймили как беспринципную и готовую спать с кем угодно. Молодая женщина, собирающаяся сделать карьеру – особенно столь публичную карьеру, – должна была быть очень осторожной. Легкодоступная женщина не становится желанной».

Роман с Ле Боном развивался в 1949-м и 1950-м годах. Элла узнала о Ле Боне и стала переживать, что дочь выйдет замуж за певца кабаре (а ведь именно от этого шага ее саму некогда предостерегали родители).

«Соус тартар» выдержал 433 представления в течение года, а потом планомерно «сдулся», публика жаждала новых танцев, песен и шуток. Во время Рождества Одри выступала еще и в детской пьесе в роли феи с волшебной палочкой в руках. Очень символичная роль – ведь впоследствии она станет незаменимой феей-спасительницей для многих детей. В течение четырех недель она принимала участие в 21 шоу в неделю, что говорит о высокой работоспособности девушки.

– Я работала как заведенная! – вспоминала Одри.

Ландо был не только талантливым, но и умудренным опытом мужчиной. Работая на потребу публики, он не забывал и о своих собственных интересах и грамотно разрешал проблемы в своем сплоченном коллективе. В какой-то момент он устроил своих любимых актеров в респектабельный ночной клуб на Орандж-стрит «Сиро», где готовил постановку шоу «Летние ночи», представлявшего собой укороченный вариант «Пикантного соуса» (а тот, в свою очередь, – «ремикс» от «Соуса тартара»).

Но Ле Бона Ландо в «Сиро» не позвал, и его хитрый замысел принес свои плоды. Так как Одри работала почти до рассвета и влюбленные не могли проводить дни и ночи вместе, Ле Бон быстро нашел ей замену.

– Мы заканчивали около двух часов ночи, и я шла домой пешком по Пикадилли. Было так хорошо: ведь в то время подобная прогулка была совершенно безопасна.

Это признание самой Одри. А вот своего рода комментарий к подобному признанию звезды от автора Уолкера: «Одри не совсем точна. В описываемое ею время Пикадилли и все кварталы вокруг дома, где баронесса снимала квартиру, представляли собой широко известную «толкучку» лондонских проституток. Они, случалось, приветствовали другую звезду ночных клубов – Марлен Дитрих. Приветствовали из того чувства товарищества, которое возникало у них в связи с кинообразами Дитрих. А на Одри никто из них не обращал никакого внимания. Ее будущий имидж на киноэкране ни в коей мере не будет зависеть от ее эротических чар».

Одри, знавшая, что такое боль разлуки, не впала в депрессию еще и потому, что была слишком загружена, к тому же занятие любимым делом всегда притупляет любую боль. Как и многие танцовщицы, Одри тогда же пристрастилась к курению. Эта вредная привычка осталась у нее до конца жизни. Известно, что Одри курила много, предпочитая сигареты «Голден Флейк».

День Победы на Пикадилли в Лондоне, 8 мая 1945 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.