Михаил Сперанский – Петр Столыпин

В силу многих причин российская государственная система всегда была склонна к застою и косности. Ее перестройка во все века шла трудно и болезненно, причем усилия государства в этом направлении очень редко совпадали с чаяниями общества. Реформаторам в России было нелегко, и все они, начиная с Ордина-Нащокина, служившего при царе Алексее Михайловиче, и кончая ныне здравствующим Гайдаром, становились мишенью общественного раздражения, справедливых и несправедливых упреков. Современники обвиняли их в подрыве общественной безопасности, в развале государства, в узурпации власти и других страшных грехах. Потомки (не испытавшие на себе, что значит жить в эпоху реформ) бывали к ним более терпимы и, спустя многие годы, готовы были признать за некоторыми реформаторами не только большой талант, но и право называться великими.

МИХАИЛ СПЕРАНСКИЙ

Знаменитый государственный деятель России Михаил Михайлович Сперанский родился в январе 1772 г. в бедной семье потомственных сельских священников. Эта же судьба была с детства предназначена ему самому. Когда мальчику исполнилось семь лет, отец определил его во Владимирскую духовную семинарию. В январе 1790 г. в числе лучших выпускников он был отправлен в Петербург для обучения в недавно основанной Первой духовной семинарии, а по ее окончании оставлен при семинарии преподавателем математики, физики и красноречия. Петербургский митрополит Гавриил, желая дать молодому преподавателю «частный заработок», рекомендовал его в качестве личного секретаря богатому и влиятельному вельможе князю Куракину. В 1796 г., назначенный на должность генерал-прокурора, Куракин взял Сперанского на государственную службу и поручил ему заведовать своей канцелярией. Блестящие способности и необычайное трудолюбие обеспечили тому быстрое продвижение по чиновничье-иерархической лестнице. В январе 1797 г. он получил чин титулярного советника, в апреле того же года – коллежского асессора (дававший личное дворянство), в январе 1798 г. – надворного советника, а в сентябре 1799 г. – коллежского советника. Однако подлинный взлет Сперанского начался с восшествием на российский престол Александра I. Уже в марте 1801 г. он был назначен на пост статс-секретаря при государственном секретаре Трощинском, а в июле того же года получил чин действительного статского советника, дававший право на потомственное дворянство. В 1802 г. Сперанский был переведен на службу в недавно образованное Министерство внутренних дел и назначен директором второго, наиболее важного, департамента министерства, в ведении которого находились «полиция и благосостояние империи». Однажды, в 1806 г., министр внутренних дел Кочубей из-за болезни не смог прибыть с докладом к императору и послал вместо себя Сперанского. Первая же встреча с ним произвела на Александра большое впечатление. Он был изумлен четкостью и изяществом доклада, сразу оценил ум, старательность и исполнительность докладчика и увидел в нем человека, которого уже давно искал. Сначала он приблизил к себе Сперанского как «делового секретаря», а затем как ближайшего помощника – стал давать ему личные поручения и брать с собой в частные поездки. Они проводили вместе целые вечера в чтении и обсуждении составленных Сперанским или другими проектов законов и записок по разным вопросам, в беседах об устройстве администрации и совершенствовании законодательства. В конце 1808 г. Александр поручил Сперанскому составление Плана государственного преобразования России.

Сперанский принялся за проект с присущей ему энергией и ответственностью. Начатый в конце 1808 г. он в конце октября 1809 г. уже лежал готовый на столе императора. Внимательно рассмотрев и одобрив План, Александр приступил к поэтапной его реализации. В первую очередь указом от 1 января 1810 г. был обнародован манифест об учреждении Государственного совета и в тот же день состоялось его открытие. В состав его были включены все министры и высшие сановники, назначаемые государем. В задачу этого важного органа (который просуществовал до 1906 г.) входило рассмотрение проектов новых законов по всем отраслям управления, а также обсуждение всех вопросов государственного устройства. Принятие окончательного решения, однако, оставалось за императором. Для организации деятельности Государственного совета был создана Государственная канцелярия во главе с государственным секретарем, которым стал Сперанский. Поскольку все законопроекты первоначально направлялись в эту канцелярию и редактировались там, значение Сперанского в принятии всех государственных решений было очень велико.

За учреждением Государственного совета последовала другая важная мера в области высшего управления – министерская реформа 1810–1811 гг. Министерства, в которые сентябрьским Манифестом 1802 г. были преобразованы петровские коллегии, работали весьма непродуктивно. Причина этого, по мнению Сперанского, заключалась в том, что, во-первых, не была точно определена ответственность министров и, во-вторых, не было четкого распределения сфер деятельности между министерствами, так что они постоянно вторгались в дела друг друга. Исправляя эти недостатки, Сперанский подготовил два важных акта, реформирующих их деятельность. В июле 1810 г. был обнародован Манифест «О разделении государственных дел по министерствам». Здесь провозглашались новые принципы разделения высшего управления и строго определялся круг вопросов, передаваемых в ведение каждого министерства. В июле 1811 г. было издано «Общее уложение министерств». Здесь определены были состав и делопроизводство министерств, пределы их власти, ответственность и другие вопросы министерского управления. Оба эти акта по стройности плана, логической последовательности его развития, по своеобразности и точности изложения являли собой образцовые произведения высшего законодательства. После их введения работа министерств и в целом государственного аппарата заметно улучшилась. Сперанский справедливо гордился этой реформой. (Порядок, установленный им, оставался без изменений вплоть до 1917 г.)

Все это, впрочем, были только первые шаги к планировавшимся кардинальным переменам государственного устройства России. Однако осуществление последних так и не началось. Близость Сперанского к государю, его либеральные проекты и огромное влияние вызывали сильнейшую ненависть к нему высших сановников. Был пущен слух, что Сперанский – французский шпион. В то время, когда близилась война с Наполеоном, когда начинало разворачиваться патриотическое движение, это обвинение было весьма опасно. Люди близкие к Александру сделали все возможное, чтобы поссорить его со Сперанским. Мнительный и весьма чувствительный к обидам император вскоре заметно охладел к Сперанскому и начал избегать его. Они встречались все реже и реже, а 17 марта 1812 г. неожиданно последовал указ о высылке Сперанского из столицы в Нижний Новгород, причем без всякого указания причины опалы.

В сентябре того же года Сперанского перевели в Пермь, где он и прожил до лета 1814 г. Затем император позволил ему вернуться в свое имение, а в 1816 г. назначил его Пензенским гражданским губернатором. Пензенская губерния считалась в то время далекой и глухой провинцией. Сперанского встретили здесь с сильным предубеждением. Он начал с того, что стал разъезжать по всем местным «знаменитостям», общаться с ними и своим тактом, открытостью многих расположил к себе. Сперанский «открыл свободный к себе доступ» с просьбами и жалобами и принимал посетителей «с утра до вечера». В короткий срок весь аппарат губернского управления был обновлен. Затем, объезжая один уезд за другим, Сперанский произвел ревизию уездной администрации и много сделал для наведения здесь порядка. В марте 1819 г. Александр назначил Сперанского генерал-губернатором Сибири. Этот отдаленный российский край пребывал в то время в полной власти местной администрации, которая управляла им произвольно и бесконтрольно. Сибирские губернаторы были печально знамениты своей жестокостью и деспотизмом. Зная об этом, император поручил Сперанскому тщательно исследовать все беззакония и наделил его самыми широкими полномочиями: Сперанский мог отстранять от должности любого начальника, мог придавать виновных суду и был ничем не ограничен в проведении нужных мер и реформ.

Сперанский немедленно отправился в путь. По мере продвижения к Иркутску рос поток жалоб местных жителей на беззакония и самоуправство властей. «Чем далее спускаюсь я на дно Сибири, – писал Сперанский в одном из писем, – тем более нахожу зла, зла почти нестерпимого». Новому генерал-губернатору приходилось одновременно и проводить ревизию вверенного ему края, и управлять им, и разрабатывать основы первостепенных реформ. На помощь Сперанскому пришли его ясный аналитический ум и феноменальная работоспособность. Первым делом он составил себе личную канцелярию из честных и преданных ему людей. Затем он начал инспекционные поездки – объездил Иркутскую губернию, побывал в Якутии и Забайкалье. В начале 1820 г. он добрался до Нерчинска – пограничного центра торговли России с Китаем. Для исследования преступлений сибирских чиновников были образованы три следственных комиссии, которые привлекли к суду около 700 человек. Из них более 400 за злоупотребления и казнокрадство были посажены в тюрьму. Однако Сперанский понимал, что зло коренилось не столько в людях, сколько в самой системе управления Сибирью – в недостатке контроля, в неразвитости учреждений и в плохой разработке основополагающих законов. Стараясь поднять и развить этот богатейший край, он учредил Главное управление торговли Сибири, Казенную палату для решения земельных и финансовых вопросов, принял целый ряд мер для поощрения сельского хозяйства, торговли и промышленности края. Был выработан и принят целый ряд важнейших правовых актов: о порядке управления губерниями, о взаимоотношении различных групп населения (особенно русских и нерусских, например «Устав об управлении сибирских киргизов»), о статусе и положении ссыльных («Уставы о ссыльных»), о торговле и путях сообщения («Положение о хлебных запасах Сибири», «Постановление о пределах плавания и о порядке приморских сношений» и др.). Помимо этого Сперанским было тщательно продумано и разработано множество других «уставов», «положений», «правил» и «табелей». Итогом деятельности Сперанского на посту сибирского генерал-губернатора, по существу новой главой в истории Сибири, стало фундаментальное «Уложение для управления Сибирью», детально рассматривающее устройство, управление, судопроизводство и экономику этой части Российской империи. (Как и все, что делал Сперанский, эти акты оказались настолько хорошо продуманными, что действовали без всяких изменений до начала ХХ в.).

В марте 1821 г. Александр позволил Сперанскому вернуться в Петербург и назначил членом Государственного совета. Ему поручали разработку важных законопроектов, однако прежнего значения в государственной системе он уже никогда не имел – ближайшим помощником императора вплоть до его смерти оставался граф Аракчеев. Смерть Александра и восстание декабристов привели к очередным переменам в судьбе Сперанского. Поначалу у нового императора Николая I были сильные подозрения против него. И действительно, выяснилось, что декабристы возлагали на знаменитого реформатора большие надежды и собирались доверить ему важные посты в своем будущем правительстве. Однако полная непричастность Сперанского к заговору вскоре была совершенно доказана. Следствие по его делу прекратили. Вскоре он был введен в состав Верховного уголовного суда, учрежденного над декабристами, и сыграл в этом судилище далеко не последнюю роль. Хотя Сперанский и старался «держаться в тени» в качестве рядового члена суда, на самом деле он сразу сделался его важнейшей движущей пружиной. Именно он детально разработал всю процессуальную сторону суда и программу его деятельности, ему же принадлежала строго разработанная классификация обвиняемых по разрядам. Свои соображения Сперанский подавал в виде проекта и рекомендации его были приняты и исполнены Верховным судом во всех деталях.

После окончания следствия и суда над декабристами Сперанскому поручено было другое важное дело – кодификация российских законов. Дело это имело давнюю историю. Последняя кодификация правовых актов проводилась в России в 1649 г. при царе Алексее Михайловиче. За двести последующих лет по самым разным поводам было выпущено огромное количество законов. Разобраться в этой огромной массе несистематизированных актов было чрезвычайно сложно, и отсутствие должного порядка в законодательстве порождало многочисленные злоупотребления в судах. На это, кстати, указывали и многие декабристы. «У нас указ на указ: одно разрушает, другое возобновляет и на каждый случай найдутся многие узаконения, одни с другими несогласные, – читаем в «Своде» их показаний. – От сего сильный и ябедники торжествуют, а бедность и невинность страдают». Это обвинение соответствовало действительности. Еще Петр I сознавал настоятельную потребность разработать для государства строгий кодекс. Работы над ним с перерывами велись с 1700 г. Но из-за сложности задачи и колоссального объема материала дело за сто с лишним лет так и не сдвинулось с места. Должен был появиться человек со способностями и талантами Сперанского, чтобы привести его наконец к благополучному завершению.

В январе 1826 г. специально для проведения кодификации было образовано II отделение Собственной его императорского величества канцелярии. Во главе него был поставлен Балугьянский, но фактически всей работой этого отделения руководил Сперанский. Он начал с того, что из разных канцелярий и архивов стянул к себе все указы, уставы и регламенты, начиная с Уложения 1649 г. и кончая последним указом императора Александра I, расположил их в хронологическом порядке и напечатал, дав сборнику заглавие «Полное собрание законов Российской империи». Всего было издано 45 объемистых томов, в которые вошли около 31 тыс. законодательных актов, причем каждый том сопровождался рисунками, табелями и глубоко продуманными указателями. На столь грандиозную работу Сперанский затратил менее четырех лет: начав в 1826 г., он завершил ее в 1830-м. Это полное собрание законов Сперанский положил в основание Свода действующих законов. С этой целью из различных актов он брал годные к действию узаконения, облекал их в краткие статьи, применяясь к тексту подлинника, и со ссылками на источник располагал эти статьи в систематическом порядке, сводя их в особые уставы. Так был составлен «Свод законов Российской империи», изданный в 1833 г. в 15 томах. В первых трех томах были изложены законы «основные и учредительные», то есть определяющие пределы власти и порядок делопроизводства правительственных учреждений, Государственного совета, Сената, министерств, губернского управления и т. д. В дальнейших пяти томах (с 4-го по 8-й) были изложены законы «государственных сил», то есть средств, которыми питается государство, законы о государственных повинностях, доходах и имуществе. В 9-м томе излагались законы «о состояниях», то есть о сословиях, в 10-м – законы гражданские и межевые, 11—14-м – законы «государственного благоустройства и благочиния», то есть полицейские, и, наконец, в последнем 15-м – уголовные. В январе 1833 г. Государственный совет постановил считать Свод законов основным юридико-правовым актом Российской империи. Император очень высоко оценил проделанную Сперанским работу и прямо на заседании совета возложил на него снятую с себя ленту ордена Андрея Первозванного. В том же году Сперанский был назначен председателем департамента законов – самого важного в Государственном совете.

В последующие годы Сперанский привел в надлежащий порядок и кодифицировал огромную массу разрозненных законов, касающихся военного ведомства и национальных регионов России. Под его редакцией вышел 12-томный «Свод военных постановлений», а также Своды законов для остзейских, западных губерний и Великого княжества Финляндского. Наряду с этим в 1834–1837 гг. Сперанский преподавал основы права наследнику престола Александру Николаевичу (будущему Александру II). Исключительная работоспособность не оставляла его до самой старости. Только в 1838 г., на 67-м году жизни, он стал чувствовать сильные недомогания – его донимал гастрит и воспаление печени, но он по-прежнему не оставлял своих трудов. В январе 1839 г. Николай пожаловал Сперанскому графский титул. Эта награда как бы подвела итог его беспримерной деятельности – в следующем месяце Сперанский неожиданно скончался. Император был сильно поражен и расстроен его кончиною и много раз говорил, что найти замену такому человеку будет невозможно. И это была совершенная правда – российская бюрократия никогда более не имела в своих рядах столь гениального и разностороннего деятеля, каким был Сперанский.

ПЕТР СТОЛЫПИН

Петр Аркадьевич Столыпин родился в апреле 1862 г. в семье генерала. Его детство и юность прошли в Литве, в родительском имении неподалеку от Ковно. Закончив в 1881 г. Виленскую гимназию, он обучался затем на физико-математическом факультете Петербургского университета. В 1889 г. Столыпина избрали ковенским уездным предводителем дворянства; через десять лет, в 1899 г., он стал предводителем дворянства всей Ковенской губернии. В 1902 г. министр внутренних дел Плеве назначил Столыпина гродненским губернатором, а в следующем году перевел его губернатором в Саратовскую губернию. Россия стояла в то время на пороге грозных и трагических событий. В январе 1905 г. пришло известие о Кровавом воскресенье в Петербурге. Вслед за тем в Саратове и других городах губернии начались забастовки, митинги, демонстрации и крестьянские выступления. Столыпин реагировал на них жестко и решительно. «Высокий рост, косая сажень в плечах, соколиный взгляд, властный тон – придавали ему вид достойного представителя власти, начальника и хозяина губернии», – вспоминал один крестьянин, видевший Столыпина в те дни. Выступая на сельских сходах, он употреблял много бранных слов, грозил Сибирью, каторгой, казаками, сурово пресекал возражения. С его ведома проводились повальные обыски, аресты, разгонялись все самодеятельные крестьянские артели и сельскохозяйственные общества. Осенью, когда крестьянские волнения развернулись с невиданной силой, Столыпин двинул против восставших карательные войска. В короткий срок он восстановил в своей губернии порядок, а потом подавил выступления в соседней Самарской.

Николай II по достоинству оценил его способности. В апреле 1906 г. Столыпин неожиданно для всех был назначен министром внутренних дел. Сам он оказался вполне готов к этому выдвижению и вскоре продемонстрировал на новом посту свои блестящие способности. В это время император и весь центральный аппарат власти находились в большой растерянности из-за множества нововведений, навязанных им революцией. Свобода слова, свобода печати, появление Государственной думы – все это выбивало их из колеи. Министры боялись показываться в Думе, где депутатам ничего не стоило устроить обструкцию любому важному чиновнику. Столыпин выгодно отличался от других министров тем, что никогда не терялся в анархической и бурной стихии Думы. Не раз укрощавший многотысячные, вышедшие из повиновения крестьянские сходы, он и здесь оказался на высоте – без страха поднимался на трибуну, говорил твердо и корректно, хладнокровно парируя выпады. Император, которого давно раздражала беспомощность его министров, был чрезвычайно доволен Столыпиным. В июле 1906 г. была распущена I Государственная дума. Сразу вслед за тем Николай II отправил в отставку Председателя Совета министров Горемыкина и поставил на его место Столыпина, который сохранил за собой пост министра внутренних дел. По своему обыкновению, тот действовал жестко и решительно: восстания, вспыхнувшие после роспуска Думы, были быстро подавлены, все их зачинщики – расстреляны. Члены распущенной Думы, призывавшие к мятежам, были отданы под суд. 19 августа в чрезвычайном порядке был принят закон о военно-полевых судах, рассмотрение дел в которых ограничивалось 48 часами, а приговор приводился в исполнение в 24 часа. В следующие восемь месяцев суды приговорили к смертной казни 1100 человек (а всего за время премьерства Столыпина было казнено около 3 тыс. – для России, где полтора века смертная казнь считалась официально отмененной, это была огромная цифра). Однако, в отличие от своих предшественников, Столыпин стремился не только подавить революцию при помощи репрессий, но и старался снять ее с повестки дня путем реформ. «Реформы во время революции необходимы, так как революцию породили в большей мере недостатки внутреннего уклада, – писал Столыпин в одной из своих записок. – Если заняться исключительно борьбою с революцией, то в лучшем случае устраним последствие, а не причину: залечим язву, но пораженная кровь породит новые изъязвления. Это было бы роковой ошибкою.» Высказываясь подобным образом, премьер имел в виду прежде всего аграрный вопрос.

В ХХ в. Россия вступила с тяжелым грузом экономических проблем. После реформы 1861 г. два основных связанных с земледелием класса – помещики и крестьяне – переживали глубокий кризис. Потеряв даровую рабочую силу, помещичьи хозяйства повсеместно пришли в упадок. Не лучше обстояли дела у крестьян, которые (особенно в центральных губерниях) страдали от острого малоземелья и влачили нищенское существование. Понятно, что в этих условиях ни о каком высокопродуктивном передовом сельском хозяйстве не могло быть и речи. Особенностью русской деревни, кроме того, было то, что крестьянская земля не являлась в то время частной собственностью отдельных хозяев, а принадлежала сельской общине, которая периодически переделяла ее. Чтобы не допустить неравенства, общинники старались поделить ее поровну, так, чтобы у каждого были участки плодородной и неплодородой земли. Это вело к дроблению крестьянских наделов и чересполосице (в среднем у каждого крестьянина имелось 8—10 полос в разных местах общинного поля). Все эти пережитки старины Столыпин считал безусловно вредными. Среди первостепенных мер важнейшей он считал уничтожение чересполосности и расселение крестьян на хутора. Целью аграрной реформы, по мысли Столыпина, должно было стать создание крепких, хуторских (как бы мы сейчас сказали, фермерских) хозяйств. Эти хозяева должны были сделаться главной опорой правящего режима в деревне.

В ноябре 1906 г. был опубликован указ, позволявший отдельным крестьянам выходить из общины. В южных губерниях, где было достаточно много плодородной земли, этот указ фактически привел к быстрому развалу общины. Но в центральных и северных губерниях он лишь слегка затронул толщу общинного крестьянства. Здесь из общины выходила в основном беднота, переселявшаяся в город. Земли, перешедшие в 1906 г. в частные руки, по-прежнему располагались чересполосно. Наладить на них хуторское хозяйство оказалось затруднительно. Поэтому в 1908 г. по предложению Столыпина были изданы «Временные правила о выделении надельной земли к одним местам». С этого времени местные землеустроительные органы были ориентированы на разверстание наделов. Процесс этот был медленный, поскольку рождал множество споров и волокиты. Но и после окончательного разверстания наделы большинства крестьян оказывались такими незначительными, что ни о каких крепких хозяйствах не могло быть и речи, ведь главная проблема – крестьянского малоземелья – оставалась нерешенной.

Против этого зла Столыпин видел только два действенных средства – государственное перераспределение земельного фонда через Крестьянский поземельный банк и колонизацию пустующих, прежде всего сибирских и дальневосточных, земель. В августе 1906 г. был принят указ о передаче Крестьянскому банку для продажи крестьянам части казенных земель. Вместе с тем банку даны были средства для скупки помещичьих земель (ведь очень многие помещики, напуганные страшным разгулом крестьянских восстаний, спешили избавиться от своих поместий). Из образовавшегося земельного фонда шла продажа цельных земельных участков крепким хозяевам. Но этот процесс также шел очень медленно. (Всего за 1907–1915 гг. было продано около 4 млн десятин земли, разделенных примерно на 280 тыс. хуторских участков.) Колонизация скорее могла помочь малоземелию, поэтому Столыпин всячески содействовал этому процессу. За годы его короткого премьерства на восточные окраины империи переселилось около 1,5 млн человек. К примеру, только в Томской губернии было выделено свыше 2,4 млн десятин земли для переселенцев, и к 1910 г. все они уже были заняты. Процесс колонизации был поставлен с большим размахом. Каждый год Переселенческое управление подыскивало площади, пригодные для поселения. Эти земли ежегодно распределялись между губерниями Европейской России, так что каждая из них получала определенное число долей в разных районах Сибири. Затем эти доли распределялись между уездами. Земства назначали ходоков из числа крестьян, желающих переселиться. Ходоки отправлялись в отведенные им места. Если предложенные земли казались им подходящими, производилось закрепление. Ходоки возвращались на родину, рассказывали о том, что видели, а затем трогалась в путь вся партия переселенцев. Каждый получал на душу 12–15 десятин земли и небольшую ссуду от государства на обзаведение. Столыпин подходил к вопросу о колонизации восточных окраин комплексно. Приток нового населения по его планам должен был сопровождаться развитием инфраструктуры, строительством железных дорог (именно он, к примеру, добился строительства Амурской железной дороги), основанием в Сибири университетов и школ.

При всех своих положительных сторонах переселенческая политика была недостаточно хорошо организована. Прибыв в Сибирь и столкнувшись с множеством затруднений, многие крестьяне разорялись и возвращались в европейские губернии. В 1910 г. в Сибири случился сильный недород, после чего обратная волна переселений приняла настолько массовый характер, что это стало всерьез беспокоить правительство. В августе 1910 г. Столыпин сам отправился в Сибирь, чтобы на месте ознакомиться с проблемами переселенцев. В целом он остался доволен увиденным, хотя обнаружил и много недостатков. Была намечена программа их исправления, но осуществить ее Столыпин не успел. 1 сентября 1911 г., прямо на глазах у императора, он был смертельно ранен в Киевском оперном театре эсером Багровым и скончался 5 сентября. Известно, что Столыпин не хотел верить в надвигающуюся на страну революцию и с оптимизмом смотрел в будущее. Он говорил: «Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». История, однако, не отпустила этого срока ни ему самому, ни его реформам.