С нарастающим интересом

Если взять десятилетие — с середины семидесятых годов до середины восьмидесятых, то можно сказать, что это — время широкого знакомства мирового читателя с творчеством Распутина, его поездок во многие страны по приглашениям писательских, экологических, миротворческих организаций и, конечно, энергичного, безотказного участия в общественных делах родной державы. Чтобы убедиться в этом, «выстроим» события по датам.

Год 1975-й. В Болгарии опубликована повесть «Живи и помни» (за год до этого — «Деньги для Марии»). В составе делегации Союза писателей СССР Распутин посетил Венгрию. На съезде Союза писателей РСФСР избран членом правления этой организации. Вошёл в редколлегию журнала «Наш современник» (а чуть раньше — в редколлегию газеты «Литературная Россия»).

1976-й. Повесть «Живи и помни» напечатана в Венгрии и ФРГ. В Болгарии вышла книга, в которую вошли названная повесть и «Последний срок». Вместе с Владимиром Крупиным побывал в Финляндии, участвовал там в дискуссиях о проблемах современной литературы, а с Юрием Трифоновым — в ФРГ, на книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне. Был делегатом съезда писателей СССР, где его избрали в руководящий орган творческого союза.

1977-й. Сборник повестей и рассказов под названием «Живи и помни» вышел в Восточной Германии, в берлинском издательстве, а повесть «Прощание с Матёрой» — в Западной, в Мюнхене. Участвовал в мероприятиях первой Всемирной книжной выставки-ярмарки в Москве. Начал общественную работу в качестве депутата Иркутского областного совета.

1978-й. В Болгарии выпущены две книги сибиряка: «Повести и рассказы» и пьеса «Последний срок» (созданная на основе повести). Пьеса зазвучала на болгарском языке в софийском театре и на словацком — со сцены в Братиславе. Другая пьеса по произведению Распутина — «Деньги для Марии» — поставлена в ГДР. В Венгрии, в Будапеште, переиздана повесть «Живи и помни» в серии «Современная советская проза». По приглашению издательств и писательских ассоциаций в марте Распутин побывал в ГДР, а в декабре — в ФРГ. В составе группы советских писателей совершил поездку в Чехословакию. Приглашён Восточно-Сибирским издательством (Иркутск) в редколлегию серии «Литературные памятники Сибири»; участвовал в выборе многих редких книжных памятников для их выпуска в свет.

1979-й. Болгары напечатали в журналах и газетах несколько рассказов Распутина. В Праге на чешском языке и в Братиславе на словацком опубликована и поставлена в театрах пьеса «Деньги для Марии». С делегацией писателей посетил Францию, Италию, где проходили Дни Советского Союза. Переизбран на следующий срок депутатом Иркутского областного совета.

1980-й. В Берлине и Веймаре издана книга «Вниз и вверх по течению», а в Лейпциге — сборник, включивший повести «Последний срок» и «Живи и помни». Те же повести под одной обложкой вышли в Праге. Здесь же для детей опубликован книжицей рассказ «Мы с Димкой». «Деньги для Марии» и «Последний срок» напечатаны на английском языке в Австралии. Летом на очередном съезде писателей СССР Распутин избран членом правления творческого союза. В сентябре с большой группой известных литераторов страны отправился в Карелию, где участвовал в обсуждении проблем современной прозы. Награждён вторым орденом — Трудового Красного Знамени (первый орден — «Знак Почёта» — был вручён писателю в 1971 году).

1981–1982-й. В Софии и Берлине в периодике публикуются новые рассказы писателя, переиздаются прежние его произведения. Он участвует в дискуссиях, организованных клубом «Интерлит-82» в Западной Германии. Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры приглашает Распутина на свой очередной съезд в Новгород как человека, постоянно выступающего устно и письменно за бережное сохранение народных святынь. Вот и на этом сборе единомышленников Валентин Григорьевич обратился к соотечественникам со страстным словом.

1983–1984-й. В Восточной Германии издатели продолжают знакомить любителей чтения с новыми произведениями писателя из Сибири. Отдельной книгой здесь вышел в свет рассказ «Что передать вороне?». Повести «Последний срок» и «Прощание с Матёрой» опубликованы в Барселоне на каталонском языке. По приглашению Института изящных искусств Мексики Распутин посетил эту страну. Выступал перед литераторами, студентами, читателями-поклонниками европейской и русской литературы. В связи с 50-летием Союза писателей страны удостоен высшей награды государства — ордена Ленина.

1985–1986-й. Повесть «Прощание с Матёрой» издана в Швеции. Первые публикации рассказов и повестей Распутина появились в Соединённых Штатах Америки. Канзасский университет в городе Канзас-Сити пригласил писателя прочесть цикл лекций о современной русской прозе. Вместе с В. Астафьевым, Б. Окуджавой, В. Соколовым, И. Драчем, С. Алексиевич Распутин принял участие в Днях «Литературной газеты» в Болгарии. Побывал в Японии, куда его пригласила Ассоциация писателей этой страны. Посетил Швецию по приглашению защитников природы — делился опытом, как он и его соратники участвуют в охране заповедной Сибири и особенно Байкала.

К этому погодовому обзору необходимо добавить хотя бы несколько слов о том, с каким нарастающим интересом следили за творчеством Валентина Распутина в союзных республиках нашей страны. Каждая новая повесть, цикл рассказов после появления их в печати сразу же переводились на языки народов многонационального Советского Союза. Если сложить тиражи распутинских книг, выпущенных только за указанное нами десятилетие, то получатся миллионы экземпляров. Раскупались читателями, поступали в фонды библиотек сборники и книги сибиряка на литовском, украинском, азербайджанском, молдавском, латышском, армянском, казахском, белорусском, киргизском, узбекском, эстонском языках. Издательства, журналы и газеты автономных республик Союза — Калмыкии и Татарстана, Якутии и Бурятии, Дагестана и Чечено-Ингушетии — публиковали произведения Распутина на своих национальных языках. Так что поклонники таланта Распутина, думается, искренне были обрадованы, узнав, что за повесть «Живи и помни» писателю присуждена Государственная премия СССР 1977 года в области литературы, искусства и архитектуры. Красноярский журналист Владимир Зыков, к примеру, заметил в своих воспоминаниях:

«У меня в руках книга „Живи и помни“ („Современник“, 1975) с тёплым автографом автора и наклеенными на вторую страницу обложки моими поздними вырезками из газет о присуждении Валентину Григорьевичу Государственной премии СССР и высказыванием председателя Комитета по Государственным премиям Николая Тихонова: „Это глубоко патриотическое произведение, посвящённое проблемам нравственности, страстный призыв быть верными Родине, честно служить родному народу“.

Молодцы „комитетчики“! Выдержали паузу — и наградили! Вполне заслуженно».

* * *

Сегодня биографы модных когда-то «шестидесятников», особенно эстрадных витий, не без восхищения живописуют, как их знаменитые герои комфортно чувствовали себя в американских и английских мегаполисах, запросто пересекали азиатские и ближневосточные просторы, встречались с кумирами западной литературы, театра, живописи и архитектуры, с лордами, пэрами и даже президентами. О чём и сами герои шестидесятых оставили немало свидетельств, в которых нельзя не заметить, как упивались они своей известностью. О посещении Распутиным зарубежных стран (в одиночку или в компании с коллегами) тоже есть свидетельства и самого писателя, и его спутников. Но как они, эти свидетельства, разнятся с рассказами о вояжах литературных «небожителей»!

Заметки Распутина о путешествии в Швецию, например, — это разговор, как всегда, поучительный и полезный, позволяющий сравнить, как мы относимся к своим национальным и к мировым сокровищам культуры, и как — жители других стран… Судя по этим заметкам, писатель отправлялся в чужеземье не себя показать, а на людей посмотреть.

В Швеции давний знакомый Распутина, переводчик и журналист Малькольм Дикселиус, повёз его в свой родной городок Сундсваль.

В нём, рассказывает писатель, «три целлюлозных комбината, деревообрабатывающий завод, механический завод, поставлявший, кстати, оборудование для Братского лесопромышленного комплекса, алюминиевый и химический заводы. А население — сто тысяч человек. Ни комбинатов, ни заводов не видно, они кормят город, но не властвуют в нём, как у нас, не выставляют с гордостью свои корпуса и трубы».

Старые многовековые склады, размещавшиеся в торговом когда-то Сундсвале, теперь оказались не надобны, и их решили переоборудовать в культурный центр. Тем, как идёт эта работа и украсят ли реставрированные здания городок, интересуются все жители. «Для шведов, — пишет сибиряк, — старина имеет совсем другой смысл, чем для нас, они не приводят в качестве доводов ни воспитательное, ни историческое значение, чтобы кого-то ими убедить; старина для них — родительский мир, ничто из которого без последней нужды приговору не подлежит. Сундсвальцы больше всего гордятся не целлюлозными комбинатами, не химическим заводом, а находящейся у них на острове Альнен в храме реликвией XII века — деревянной чашей, купелью. Сгори комбинат — это будет беда для части горожан, которая потеряет работу, но пострадай святыня с острова Альнен — это будет трагедия для всех. После того, как купель свозили на выставку в Париж и на ней появились трещины, они появились, без иронии сказано было мне, в сердце каждого сундсвальца».

Новостью, удивившей иркутянина, стало сообщение Дикселиуса: оказалось, в его родном провинциальном городке хранится карта Сибири, выполненная шведским капитаном Страленбергом, участником Полтавской битвы, который отбывал плен в нашем ледяном краю. Ну, бывали в истории такие раритеты, случалось, что и обладателями их становились скромные селения. Однако одно обстоятельство, связанное с бесценной картой, можно сказать, поразило гостя из России: хранилась она в архиве, принадлежащем целлюлозной акционерной компании SCA. И хранилась достойно: висела в зале и находилась под постоянным присмотром архивариуса.

Писатель отыскивал на карте Тобольск, Иркутск, реку Томь, Байкал и Лену… «С тем же чувством, — признавался он, — с каким вглядывались бы мы в живые лица наших прямых предков почти за два столетия до нас, рассматривал я полузнакомые наивные очертания. С неё, с этой карты, Сибирь всё ещё представлялась загадочной и сказочной страной, великой и необмерной. Так хотелось когда-нибудь побывать в ней!»

Хранитель сокровищ предложил Распутину осмотреть архив, и писатель передал своё впечатление от этого осмотра читателю:

«…двигался я от экспоната к экспонату, от Библии Карла XII к древним рукописям, от святыни к святыне с какой-то подавленностью и стыдом: вот вам и технократы! И уже не удивился, когда рассказали мне, как несколько лет назад алюминиевый завод в Сундсвале решил расширить своё производство, но город потребовал от него гарантий, что расширение не повлечёт за собой дополнительных загрязнений. Гарантий таких компания дать не могла и отказалась от реконструкции. Наверное, и у неё есть свой архив с культурными ценностями.

Как не согласиться с великими: насколько поднять, настолько и уронить может любую страну её отношение к культуре».

Одну из совместных с Распутиным зарубежных поездок припомнил Владимир Крупин:

«В 1972 году мы по командировке Союза писателей отправились в Финляндию. Я был коммунистом, Валя в партии не состоял. По мнению спецслужб, мы вели себя в этой стране слишком вольно. На одном из приёмов один из нас неловко пошутил: „У нас в Москве пасмурно, а у вас — солнце. Значит, Господь больше любит капитализм“. За неудачную шутку, которую тут же напечатали западные газеты, нас какое-то время не выпускали за границу».

Итак, чем же отличался автор «Прощания с Матёрой» и «Живи и помни» от тех «полпредов советской литературы», которые почти единолично представляли её за рубежом? Зорким взглядом на жизнь по ту сторону границы? Осмыслением уроков, которые дают соседние страны? Сердечным вниманием к их традициям и культуре? Да. Достоинством? Равнодушным отношением к собственной известности? Отсутствием «гибкости» в суждениях? Без сомнения.