Шумел сурово Брянский лес…

В конце июля Медведев уже знал: отряд под его командованием станет первым (если не считать нескольких малочисленных разведгрупп, заброшенных в немецкий тыл с локальными задачами) подразделением из состава ОМСБОН, которому в ближайшее время предстоит перейти линию фронта. Боевой опыт «Мити» в некотором смысле послужит моделью, примером для других отрядов, которые уйдут следом за ним.

По убеждению Дмитрия Николаевича, успех будущих действий отряда во многом будет определяться его личным составом. Медведеву было предоставлено право самому отобрать из ОМСБОН нужных людей. В первую очередь, конечно, следовало подумать о комиссаре. Товарищ, которого прочили на эту должность, тяжело заболел, и теперь требовалось быстро найти ему замену. В Военном отделе ЦК ВКП(б) Медведева познакомили с новым кандидатом — инженером-электриком одного из московских предприятий Георгием Николаевичем Кулаковым. Молодой, высокий, с живым взглядом серых глаз, Кулаков сразу понравился Дмитрию Николаевичу. Полковник-инженер Г. Н. Кулаков вспоминал через много лет: «В кабинете работника военного отдела меня познакомили с высоким подтянутым черноволосым мужчиной.

— Медведев, — коротко представился он.

Нас оставили вдвоем. Медведев сел напротив меня в кресло и сказал:

— Ну что, давайте потолкуем.

Так начался наш первый разговор. Он продолжался минут сорок. Я уже не помню точно, какие слова были произнесены, какие вопросы были заданы, какие ответы были получены. Помню только постепенно нарастающую волну доверия к этому человеку, и это доверие сделало меня предельно откровенным. Глядя в его зеленоватые серьезные глаза, я чувствовал себя удивительно спокойно и говорил с ним как со старым другом».

Начальником штаба Медведев взял рассудительного полярника Дмитрия Дмитриевича Староверова. По профессии он был геологом, несколько лет проработал в экспедиции на Камчатке, в юности успешно занимался боксом, был великолепным стрелком, настоящим снайпером.

Дмитрий Николаевич предусматривал возможность продвижения отряда на территории Белоруссии, с которой Брянщина граничит, поэтому он позаботился о включении в отряд белорусов или уроженцев тех мест. Таковые, можно сказать, сами пришли к нему. 25 июня в Москву прибыл международный экспресс Харбин — Негорелое. Бригада проводников во главе с бригадиром Петром Лопатиным, человеком исключительного хладнокровия, физической силы и хозяйственной смекалки, была направлена в ОМСБОН. Все проводники были родом из Белоруссии, кроме того, они знали порядки на железнодорожном транспорте, что также устраивало Медведева. Петр Лопатин и в отряде остался старшим над своими товарищами — теперь уже в качестве отделенного командира.

С конца июля гитлеровская авиация стала бомбить Москву. Каждую ночь в столице завывали сирены воздушной тревоги. К самому городу благодаря хорошо поставленной службе ПВО удавалось прорваться лишь одиночным самолетам врага. Остальные сбрасывали свой бомбовый груз где попало. Подмосковье стало для местных жителей небезопасным районом. Началась эвакуация населения. В середине августа Дмитрий Николаевич отправил на Урал жену и отца. Еще раньше уехал к своему постоянному местожительству восемнадцатилетний сын Ким — ему предстоял призыв в Красную Армию.

Между тем советские части под натиском превосходящих сил врага с тяжелыми боями отходили на восток. Чтобы предупредить новое наступление гитлеровцев на Москву через Брянск, был образован Брянский фронт во главе с генерал-лейтенантом А. И. Еременко. Войскам фронта пришлось с первого же дня вступить в упорные бои.

22 августа, в свой день рождения, Дмитрий Николаевич последний раз съездил в Томилино. Отобрал несколько личных вещей, закрыл двери террасы на висячий замок и приколол к филенке лаконичную записку для соседей: «Ушел на фронт. Прошу сохранить сад».

23 августа к вечеру на трех потрепанных полуторках отряд выехал на фронт. В Орле Д. Н. Медведев и Г. Н. Кулаков встретились с секретарем Орловского обкома партии А. П. Матвеевым, который информировал их о партизанском движении на Орловщине и Брянщине.

Дальнейший путь к фронту лежал через Брянск. Родной город встретил Дмитрия Николаевича заревом пожарищ — Брянск и Орджоникидзеград (так тогда называлась Бежица) пылали после очередного налета фашистской авиации.

Наконец отряд прибыл в районный центр Жуковку. Здесь он должен был перейти линию фронта. Первые пять попыток (все ночные) закончились безуспешно. Немцы были настороже, непрерывно освещали местность ракетами и обрушивали бешеный огонь по каждой замеченной цели. И Медведев решил перейти линию фронта… днем!

Местом перехода выбрал деревню Белоголовль, разделенную на две части речушкой. По одну сторону водной преграды держали оборону красноармейцы, по другую уже были немцы.

Д. Н. Медведев так и не успел написать книгу о своем первом отряде, но сохранились частично опубликованные воспоминания комиссара Г. Н. Кулакова. Вот как лаконично и просто описал Георгий Николаевич переход «Мити» через линию фронта. 7 сентября 1941 года: «Занятая врагом часть деревни как вымерла — все жители убежали на нашу сторону, а гитлеровцы там жить боялись — только изредка делали вылазки на пасеку за медом. Единственной переправой служила полуразрушенная плотина, пристрелянная гитлеровскими пулеметчиками.

Мы дождались 12 часов дня, когда у пунктуальных гитлеровцев началась раздача обеда, и бесшумно по противотанковому рву подошли к мельнице. Теперь надо было терпеливо ждать…

Солнце поднялось высоко, приблизилось к зениту. У противника все замерло. Видимо, приступили к обеду. Пора… Ползком, друг за другом, мы стали переправляться через плотину. Скользкие, мокрые бревна так и норовят выскользнуть из-под ног. Но все благополучно перебрались. Бесшумно переползли пустую улицу, через пасеку в овраг, затем в лес…»

Первые несколько дней Медведев избегал вступать в бои с противником, хотя бойцы рвались в дело. Командир стремился увести отряд в глубину вражеского тыла незамеченным, оборудовать там базу, осмотреться, наладить связи с местными жителями и лишь затем приступить к активным боевым и разведывательным действиям. Это было правильное, здравое решение, продиктованное задачами отряда и боевой обстановкой.

Только 15 сентября на большаке у Сальниковых хуторов Клетнянского района отряд принял боевое крещение, уничтожив небольшую автоколонну гитлеровцев: легковую штабную машину и бронетранспортер с солдатами. Счет уничтоженным фашистам открыл начальник штаба Дмитрий Староверов, снайперским выстрелом убивший шофера легковушки. В числе убитых оказался немецкий генерал-майор. Находившиеся при нем штабные документы попали в руки партизан. Наиболее важные сведения были немедленно переданы по радио в Москву.

Первый бой имел огромное значение для поднятия настроения всего личного состава, он придал людям уверенность в себе, хотя и обнаружил определенные недочеты, которые могли, естественно, быть устранены лишь с приобретением боевого опыта.

Численность отряда стала возрастать. Этого Медведев ждал. Люди приходили поодиночке и большими группами, местные жители и красноармейцы-окруженцы, безоружные и вооруженные. Некоторые группы являли, в сущности, сложившиеся воинские подразделения со своими командирами. Радуясь пополнению, Дмитрий Николаевич, однако, не забывал, что среди этих людей могут оказаться и вражеские агенты. Его чекистский опыт, незаурядное умение разбираться в людях, улавливать в разговоре малейшую фальшь часто играли решающую роль в определении дальнейшей судьбы приходящего в отряд человека. Так, сразу понравились Медведеву и в дальнейшем боевыми делами зарекомендовали себя с наилучшей стороны политрук Александр Федорович Боголюбов, майор Михаил Иванович Сипович — Герой Советского Союза, заслуживший Золотую Звезду еще в финскую войну при прорыве линии Маннергейма, сотрудник особого отдела одной из воинских частей на западной границе сержант государственной безопасности Александр Федорович Творогов.

Боголюбов оказался храбрым и умелым политработником, он стал правой рукой комиссара Кулакова. Сипович был опытным кадровым командиром, чьи военные знания сослужили добрую службу. Двадцатипятилетний Саша Творогов подкупил Медведева своей жизнерадостностью, добротой и прекрасной профессиональной подготовкой, сочетающейся с природным умом. Со временем Дмитрий Николаевич сделал молодого чекиста своим помощником по разведке…

Летом 1941 года на Брянщине было сформировано 72 партизанских отряда, к началу октября их число возросло до 99. В них сражалось почти четыре с половиной тысячи коммунистов. Это была большая сила, и очень скоро она стала серьезным образом сказываться на положении в тылу немецко-фашистской армии.

…В районе действий группы «Центр» были сформированы и брошены против немецких войск новые партизанские отряды. В Калининской, Брянской и Орловской областях уже в августе в лесах были подготовлены партизанские базы и склады оружия и других запасов, достаточных для ведения боевых действий каждым из отрядов в течение четырех-шести недель. В октябре на эти базы пришли партизанские отряды, усиленные солдатами Красной Армии, которые оказались в окружении, но избежали немецкого плена. Поэтому возглавили ряд партизанских отрядов имеющие боевой опыт командиры, и появилась возможность передавать этим отрядам оружие и боеприпасы, оставленные войсками Красной Армии. В журнале боевых действий 2-й немецкой танковой армии имеется следующая запись от 4 ноября: «В лесном районе севернее Брянска находятся многочисленные группы партизан, состоящие из бывших солдат-окруженцев и гражданского населения. Их частые нападения наносят нам большие потери».

Именно в эти недели и в этих самых местах и действовал активно специальный чекистский отряд «Митя», показывая пример боевой активности другим местным партизанским отрядам и группам. В одном из архивных документов Брянского облисполкома отмечено: «В ноябре 1941 года через Дятьковский район проходил партизанский отряд особого назначения под командованием товарища Медведева. Этот отряд сыграл существенную роль в жизни Бытошского отряда. Товарищ Медведев проинструктировал руководство Бытошского отряда по развертыванию партизанской борьбы, он указал путь и методы расширения народного движения, порекомендовал создать группы сопротивления в деревнях и селах, подчинить действия этих групп руководству отряда. После этого были созданы боевые группы в населенных пунктах Немиричи, Будочка, Савчина, Старая Рубча и так далее. Всего было создано пятнадцать групп».

Так обстояло дело по всему боевому маршруту отряда «Митя».

21 сентября Медведев был ранен в колено правой ноги. Пуля застряла в суставе, к счастью, не повредив кости. С поля боя его вынес и пронес на руках несколько километров адъютант Николай Королев. Врач Александр Файнштейн прооперировал колено и извлек пулю. Бойцы сделали командиру костыли, и уже на третий день Медведев стал ходить, хотя каждый шаг еще долгое время причинял ему мучительную боль.

Комиссар Кулаков вспоминал: «Дмитрий Николаевич, прихрамывая, шагает впереди отряда. С каждым днем ему становится лучше, но ходить все равно еще трудно. Он идет, тяжело опираясь на костыли, и морщится от боли, когда его никто не видит. Молодец! Все невольно подтягиваются, равняясь на него, — вот что значит личный пример!»

Зимой совсем плохо стало с продовольствием. Доходило до цинги, когда начинали кровоточить десны, расшатывались и выпадали зубы. Население чем могло помогало партизанам, но оно и само голодало — гитлеровцы подчистую грабили деревни и села. В какой-то степени выручал подножный корм: грибы, ягоды, орехи. Но этого, конечно, не могло хватить, чтобы накормить досыта сотни людей, — а отряд к концу своего пребывания во вражеском тылу насчитывал около трехсот бойцов. Выход был один — «стать на довольствие» к оккупантам. Медведев начал специально планировать налеты на фашистские гарнизоны с главной целью — добыть продовольствие. Иногда партизаны захватывали столько зерна, муки, масла, мяса, сахара, соли, что излишки раздавали населению. В качестве неприкосновенного запаса в отряде по возможности держали несколько коров. Молоко шло раненым и больным. Худо было и с одеждой, особенно с обувью. Любые сапоги в условиях жизни в лесу, непрестанной ходьбы в любую погоду по самой что ни на есть пересеченной местности, включая болота, разваливались с неимоверной быстротой. Выручали опять же трофеи. Когда их не хватало, плели лапти.

Медведев и Кулаков постоянно следили за тем, чтобы все бойцы были в курсе событий на фронтах, международной и внутренней жизни. Особое значение это имело для вновь прибывающих партизан, окруженцев и местных жителей. Они большей частью неделями не имели никаких правдивых сведений о том, что происходило в мире, а гитлеровцы между тем настойчиво распространяли лживые слухи, по которым фашистские войска уже дошли чуть ли не до Урала.

На радиста Анатолия Шмаринова была возложена задача не только поддерживать связь с Большой землей, но регулярно принимать и записывать самые важные сообщения и передачи Московского радио. В отряде выпускалась газета «За Родину», в ней был постоянный раздел «От Советского Информбюро». Для распространения среди населения выпускались листовки.

Но в первую очередь выполнялась главная задача — собиралась информация о дислокации и передвижениях вражеских воинских частей, следующих на фронт и с фронта, их номера, вооружение, состояние, сведения о потерях, о местонахождении аэродромов, складов боеприпасов, строительстве оборонительных сооружений и т. п. Все это было необходимо знать командованию Красной Армии в те дни, когда после возобновления 30 сентября фашистского наступления под кодовым наименованием «Тайфун» началась великая битва под Москвой.

Удачно, в частности, завершилась засада, устроенная партизанами на оживленной клетнянской дороге. Накануне разведчик отряда старший лейтенант И. Починкин получил сведения, что 576-й немецкий отдельный саперный батальон, работавший на участке Варшавского шоссе — главной магистрали, снабжавшей южный участок группы армий «Центр», передислоцируется на новое место. Установлен был и день, когда штаб батальона должен был двинуться в путь. Медведев сразу оценил это сообщение — документы военной строительной части всегда представляют особую ценность, и дал приказ готовиться к операции.

Командовал засадой начальник штаба Староверов. Он же произвел и первый выстрел по шоферу головной машины. При налете было уничтожено около тридцати солдат и офицеров, сожжено несколько машин и мотоциклов. Штаб батальона был полностью разгромлен. Партизаны захватили знамя части, все штабные документы. Они содержали важные секретные сведения о сооружаемых оборонительных объектах и дорожных работах в этой зоне вражеского тыла. Полученная информация была немедленно передана в Москву.

Формы боевых действий партизан по мере роста численности отряда и приобретения опыта, а также налаживания разведки в ближних, а затем и в дальних населенных пунктах множились, развивались. Партизаны научились совершать внезапные налеты на гарнизоны и склады противника, выявлять и уничтожать предателей, бургомистров, старост, полицаев, устраивать засады автоколоннам врага, подрывать мосты и иные объекты, взрывать эшелоны, даже… сбивать низколетящие немецкие самолеты. Опыт не только приобретался — он тщательно изучался, анализировался и обобщался, затем передавался соседям — местным отрядам, с которыми Медведев поддерживал по возможности постоянную связь.

Большое внимание Дмитрий Николаевич уделял изучению фашистской политики на оккупированной территории, экономических и военных мероприятий гитлеровцев. В отряде собирались и классифицировались трофейная документация, аусвайсы, которые выдавались местным жителям, разного рода пропуска, а также удостоверения полицаев, должностных лиц, образчики подписей и печатей оккупационных властей и т. п. Изучался порядок получения документов, устройства на работу, передвижения между населенными пунктами. Эта информация имела первостепенное значение для советских разведчиков, которым предстояло работать во вражеском тылу.

Еще в начале октября отряд получил приказ вывести из строя железную дорогу на участке Кричев — Унеча. Гитлеровцы круглосуточно гнали по ней к фронту эшелоны с живой силой, танками, артиллерией, боеприпасами. Каждый уничтоженный в эти дни эшелон означал серьезную помощь защитникам столицы. Отряд снялся с места. Новый лагерь был разбит вблизи деревни Батаево, расположенной уже на территории Белоруссии. Задание было выполнено: партизаны взорвали два важных моста, пустили под откос эшелон и разрушили в нескольких местах полотно железной дороги. Термин «рельсовая война» тогда еще не употреблялся, но проведение одновременно пяти диверсий на железной дороге по единому плану для медведевцев явилось началом именно настоящей «рельсовой войны», а не просто очередной операции на «железке».

Видимо, поняли это и гитлеровцы: на поиски и уничтожение отряда были брошены каратели. Отныне и до конца пребывания в тылу врага Медведеву придется думать не только о том, как вести свою боевую работу, но и как уходить от упорного и безустанного преследования превосходящих, как правило, сил противника. Достаточно быстро он понял, что гитлеровцы не преследуют партизан вообще, но охотятся именно за отрядом «Митя», боевой почерк которого они уже научились определять. Как и ожидал Медведев, гитлеровцы начали с разведки, с попыток заслать в отряд своих лазутчиков. К этому он был готов. Впоследствии отряд и его командир приобрели большой опыт борьбы с карательными формированиями врага. Чекисты отряда постоянно собирали информацию о разведывательных действиях немцев, изучали деятельность его спецслужб: абвера, СД, тайной полевой полиции (ГФП) и других, выявляли их агентуру, методику подрывной работы и карательных акций.

11 октября отряд понес тяжелую потерю. В Батаево пошла на разведку группа в составе Дмитрия Староверова, капитана Ильи Луковенко и коменданта штаба Ивана Шауры. Фашистов в деревне не было, и партизаны без опаски вошли в дом местной учительницы, которая по их заданию распространяла среди жителей сводки Совинформбюро. Видимо, кто-то навел карателей на разведчиков, потому что внезапно в деревню на большей скорости въехали два грузовика, набитых солдатами.

Начался неравный бой трех храбрецов против взвода автоматчиков, имевших и ручные пулеметы. На предложение сдаться партизаны ответили огнем… Первым был тяжело ранен Староверов, затем две разрывные пули достали Шауру, он потерял сознание. И тогда Староверов приказал Луковенко уходить с Шаурой через прилегающий ко двору овраг к лесу, он же прикроет их огнем из винтовки. Луковенко пробовал протестовать, но Староверов жестко отрезал:

— Приказ есть приказ! Я не привык отдавать его дважды! Не теряй времени, силы у меня на исходе.

Волоча за собой Шауру, по-прежнему не приходящего в сознание, капитан пополз к лесу под прикрытием снайперского огня товарища. Когда кончились винтовочные патроны, Староверов стал стрелять из пистолета. Последнюю пулю он пустил в висок…

Когда в деревне появились медведевцы, они нашли тело раздетого и израненного героя. Его похоронили в лесу, на могилу возложили еловый венок, перевязанный красными лентами. После похорон Медведев объявил, что винтовка погибшего будет вручаться лучшему бойцу отряда. Новым начальником штаба Медведев назначил Сиповича.

Через две недели отряд «Митя» по приказу командования покидал Белоруссию. Перед выступлением у могилы Староверова состоялся митинг. В архиве Д. Н. Медведева сохранилась запись речи, с которой он обратился к бойцам.

— Товарищи партизаны! Последние сообщения Совинформбюро принесли нам печальные известия. Наши части после упорных боев, в которых враг потерял огромное количество живой силы и техники, оставили города Орел и Харьков. Бешеная собака Гитлер, не жалея своих солдат, не обращая внимания на большие потери, решил во что бы то ни стало до наступления зимы взять Москву и Ленинград… План Гитлера на молниеносный успех в войне против СССР провалился… Поэтому он собирает свои последние резервы и бросает их на верную гибель против доблестных защитников наших столиц… Гитлер и его свора распространяют провокационные слухи, а также пишут в своих листовках о том, что Москва и Ленинград пали.

Мы твердо знаем, товарищи, что ни Москва, ни Ленинград не сданы фашистам и сданы им никогда не будут. Мы уверены, что весь советский народ сомкнутым строем, своей мощной грудью станет на защиту нашей красной столицы и колыбели пролетарской революции — города Ленина и никогда не отдаст их на осквернение фашистской нечисти. У этих городов миллионы фашистских злодеев найдут себе могилу…

…Сегодня мы выступаем с вами, товарищи, чтобы пойти ближе к фронту, ближе к нашей родной Москве. Не щадя своей жизни, ударами с тыла мы будем мешать дальнейшему продвижению фашистской сволочи к нашей столице. Ближе к фронту, товарищи!

Поклянемся у могилы нашего боевого друга товарища Староверова не складывать оружия до тех пор, пока наша Родина не будет полностью очищена от фашистских полчищ, посягнувших на нашу свободную, счастливую и радостную жизнь.

…Переход отряда осуществлялся в неспокойной обстановке. Медведев чувствовал, что отряд стал объектом пристального внимания со стороны фашистского командования. Гитлеровцы методично суживали кольцо своих поисков. Партизанское охранение уже не раз замечало в окрестностях подозрительных лиц. Однажды был задержан одетый по-крестьянски, но с внешностью горожанина крепкий старик. На вопрос, что он здесь делает, ответил, что ищет заблудившуюся корову. Вскоре его увидели снова: он разговаривал с одним из новых бойцов, ветеринарным врачом по специальности, Сучковым. Творогов допросил Сучкова. Тот объяснил, что со стариком незнаком, видел впервые, тот, должно быть, узнал от кого-нибудь, что он ветеринар, и подошел к нему посоветоваться, что делать с коровой — перестала давать молоко.

Творогов сделал вид, что поверил этому объяснению, но установил за ветврачом наблюдение. Через день Сучков был задержан при попытке бежать из отряда. При обыске у него нашли документы на другую фамилию. На допросе ветеринар показал, что подослан гитлеровцами с заданием установить численность отряда, вооружение, намерения командования и т. п. Старик, «искавший заблудившуюся корову», был связником. Далее Сучков рассказал, что его завербовал в лагере для военнопленных высокий и худой человек, носивший поверх шинели повязку санитара с красным крестом. Человек этот русский, хотя свободно говорит по-немецки.

Перед уходом из Батаева партизаны совершили налет на районный центр Хотимск. Бой был хорошо спланирован. В город ворвались четыре группы партизан, которых вели проводники из местных жителей, две же группы отрезали Хотимск от основной магистрали. Медведевцы сожгли мост, разгромили телефонную станцию и управу.

Через несколько дней отряд вернулся под Клетню, в лесничество с романтичным названием Красный Дворец, где восстановил старые связи с отрядами Семенова и Глебова. Первой операцией по возвращении стал разгром фашистского аэродрома под городом Мглином. При этом было сожжено несколько самолетов. Ответный удар гитлеровцев последовал через день — 13 ноября. Партизан в лагере в этот момент было около семидесяти, карателей — не менее трехсот.

Отбив несколько ожесточенных атак, партизаны сумели организованно отойти в лес. В этом бою Дмитрии Николаевич, отходивший последним, был дважды контужен. И снова ему спас жизнь Николай Королев.

В этом бою погибло пять партизан. Среди них — политрук Александр Боголюбов, проявивший в последний день своей жизни храбрость и самоотверженность. Каратели цели не достигли. Понеся значительные потери, они вынуждены были прекратить преследование.

Отдохнув два дня в расположении партизанского отряда В. Чичканова (отпочковавшегося от «Мити»), медведевцы двинулись дальше, к линии фронта. Это был, пожалуй, самый тяжелый переход в истории отряда. Однажды шли подряд тридцать три часа… Шли голодные, к тому же кончилась соль. Ели несоленой мороженую конину. Когда кончилась и конина, Медведев разрешил почать неприкосновенный запас — трофейное сливочное масло. Ели его мороженым, тоже без соли и, конечно, без крошки хлеба.

Нужно было оторваться от преследователей, сбить их со следа, прийти к месту новой стоянки незамеченными. И медведевцам это удалось. И снова боевая и разведывательная работа. Из множества населенных пунктов стекалась в отряд, анализировалась, проверялась и по радио отправлялась в Москву информация. Потом произошло чрезвычайное происшествие. Из него следовало, что к отряду снова протянулись щупальца СД.

В лагерь явились два оборванных красноармейца. Сказали, что бежали из плена, просили принять в отряд.

Обычное дело. Их зачислили для начала в хозвзвод. Через некоторое время один из них, Федоров, подошел к Медведеву и попросил разрешения поговорить с ним наедине. В землянке Федоров признался, что в плену его вместе со вторым бойцом Гончаровым завербовал представитель СД и устроил им липовый побег. Задание — проникнуть в отряд Медведева. Что делать потом, он не знает, так как старший — Гончаров. Он, Федоров, дал согласие на вербовку лишь для того, чтобы вырваться из плена и вернуться к своим.

Медведев отпустил Федорова и велел привести Гончарова. Второй новичок долго отпирался от всего, но Медведев сумел найти какие-то подходы к его душе. Тогда, махнув на все рукой, Гончаров чистосердечно признался, что в лагере проявил малодушие и позволил себя завербовать. Почему не пришел с повинной? Боялся, смертельно боялся Федорова, при участии которого его избивали в лагере, прежде чем вырвали согласие стать немецким агентом.

Так Медведев разгадал комбинацию СД. Настоящим врагом был «явившийся с повинной» Федоров, в прошлом уголовный преступник. Насильно завербованный в лагере Гончаров нужен был ему лишь для одного: чтобы выдать его партизанскому командиру и завоевать тем самым доверие. Предателя постигло заслуженное возмездие. Во время допроса Гончарова выяснилось, что вербовал его в лагере человек с повязкой санитара, которого при нем называли Николаем Корзухиным. Второй раз всплывала эта загадочная фигура, которая теперь уже обрела имя и фамилию.

По замыслу гитлеровцев, Федоров должен был сколотить в отряде группу изменников, поднять мятеж, уничтожить командира и комиссара, за головы которых ему было обещано вознаграждение в размере 10 тысяч оккупационных марок.

Вслед за этим предателем Медведев и Творогов обезвредили еще несколько фашистских агентов, при этом почти каждый раз либо прямо упоминалась фамилия Корзухина, либо следовало описание его внешности. Не оставалось сомнений: этому человеку, похоже — русскому по происхождению, поручено «взять» командование отряда путем засылки в его расположение своих агентов.

Г. Н. Кулаков вспоминал впоследствии: «Была у нас такая полоса в жизни, когда одного за другим в отряд засылали провокаторов и шпионов. Видимо, гитлеровцы надеялись, что в конце концов кто-нибудь из агентов да останется в отряде, войдет в доверие к командованию, и тогда с его помощью они легко покончат с нами. В этот трудный для нас период проявилась вся мудрость, жизненный и чекистский опыт Дмитрия Николаевича. Он прекрасно распознавал людей, мог так умело допросить подозреваемого, что тот и не догадывался, что его допрашивают.

Медведев задавал по-настоящему тонкие вопросы и плел из них такую умную словесную сеть, что в нее неминуемо попадался очередной провокатор».

Хорошо написано. Одного только не отметил Георгии Николаевич: сколько душевных мук испытывал при каждом таком разоблачении Медведев. Многолетний чекистский опыт действительно помогал ему разоблачать замаскированных врагов. Но радости это ему не доставляло. В лучшем случае чувство удовлетворения от осознания хорошо выполненного долга. Настоящую радость и гордость он переживал в случаях прямо противоположных, когда сталкивался с поразительными примерами преданности советских людей своей Родине, народу, Коммунистической партии. К счастью, людей, способных преодолеть любые трудности, пройти через неслыханные муки, выдержать их в застенках СД и остаться несломленными, встречалось на его пути куда больше, нежели трусов, паникеров, предателей.

…Новая база отряда располагалась в глубине Брянских лесов в треугольнике Жиздра — Дятьково — Людиново. В первую очередь Медведев установил прочную связь с командованием Жиздринского, Людиновского, Жуковского, других местных отрядов и с партийным подпольем. Развертывание партизанского движения, налеты на штабы и гарнизоны, проведение засад, диверсий на железной дороге и линиях связи наносили большой ущерб наступающему противнику.

Медведев фактически координирует деятельность партизан всей округи. Он добивается, чтобы командиры отрядов планировали проведение совместных операций, обменивались опытом, информацией, помогали друг другу оружием, продовольствием, медикаментами. Командир Людиновского отряда «За Родину» В. Золотухин впоследствии писал: «Партизан — это слово стало для оккупантов синонимом смерти. И боялись они потому, что не одиночки скрывались в лесу, а отряды, целые партизанские соединения действовали в тылу врага. Партизаны были вторым фронтом, планомерно и регулярно разрушающим вражескую армию с тыла.

Наш партизанский отряд «За Родину» участвовал в боевых операциях вместе с отрядом «Митя», которым руководил Д. Н. Медведев. Шел 1941 год — первый год войны. Как раз в это время мы познакомились и подружились. На вопрос: «Что за человек был Дмитрий Николаевич?» — я отвечаю не задумываясь. Во-первых, коммунист-ленинец, во-вторых, чекист-дзержинец, в-третьих, душевный, простой в обращении товарищ… Успех всех боевых операций, проведенных совместно отрядами «За Родину» и «Митя», во многом определил ясный ум Дмитрия Николаевича».

К описываемому периоду «Митя» насчитывал в своем составе свыше двухсот человек. По местным условиям слишком много. Излишний рост отрицательно сказывался на маневренности, управлении, снабжении. Медведев нашел выход в создании новых, «дочерних» отрядов. Их ядром становилась группа партизан-ветеранов, обладавших опытом и организаторскими командирскими способностями. Остальной личный состав комплектовался из местных жителей. Новые отряды получали вооружение из числа трофеев и, по возможности, все необходимое для начала самостоятельной партизанской жизни.

В ноябре у Дмитрия Николаевича произошла нечаянная, а потому особенно радостная встреча. В командире Бежицкого районного партизанского отряда он узнал своего друга школьных времен Сашу Виноградова. Друзьям было о чем поговорить, что вспомнить. Оказалось, что в мирное время Александр Иванович работал начальником ремонтно-механического цеха завода «Красный профинтерн» (так теперь назывался Брянский завод). Когда началась война, он добровольно остался для организации партизанской борьбы во вражеском тылу. Ядро его отряда составляли, естественно, краснопрофинтерновцы, многие из которых прекрасно помнили отца Медведева, а некоторые узнали и его самого.

К сожалению, эта встреча друзей оказалась последней: через несколько месяцев Александр Виноградов пал смертью храбрых. Имя его было присвоено славному отряду, которым он командовал до последней минуты своей жизни.

…В начале декабря завершился оборонительный этап Московского сражения. 5–6 декабря, перемолов в упорных боях отборные немецкие части, войска Красной Армии перешли в решительное контрнаступление. Враг, потеряв на заснеженных полях и в лесах Подмосковья десятки тысяч солдат и офицеров, огромное количество танков, самолетов, автомашин, орудий, минометов, был отброшен от стен столицы на 100–250 километров. Вдохновленные победами Красной Армии, резко активизировали свою деятельность народные мстители в фашистском тылу.

В самые напряженные дни разведчики донесли Медведеву, что по железным дорогам Рославль — Киров и Брянск — Сухиничи на фронт перебрасываются свежие дивизии и много боевой техники, особенно танков и самоходных орудий, чтобы задержать набиравшее темпы советское наступление и восстановить положение под Москвой.

Дмитрий Медведев вместе со своим штабом разработал план нанесения силами нескольких отрядов одновременного удара по городу Жиздре, станции Судомир (включая взрыв моста западнее станции Зикеево) и железной дороге Рославль — Киров. Вслед за партизанской операцией, которая на какое-то время парализовала бы движение воинских составов и вызвала их скопление, по этому району могла навести мощный бомбовый удар советская авиация. Москва одобрила план. Операция получила в отряде название «Ночь перед рождеством», потому что намечалось провести ее с 24 на 25 декабря 1941 года.

Замысел Медведева был осуществлен. Почти одновременно группа партизан во главе с Кулаковым и Сиповичем подорвала эшелон с воинской частью гитлеровцев, перебрасываемой на Восточный фронт из Франции, а группы из отрядов Смертина, Пуклина и Бернта разгромили станцию Судомир. Образовалась громадная пробка, в которую попало несколько вражеских эшелонов с живой силой — они застряли здесь из-за взорванного другой партизанской группой моста у станции Зикеево. Между тем основные силы Медведева внезапным дерзким ударом захватили районный центр Жиздру. Был разгромлен полицейский гарнизон, уничтожены все объекты, поставляющие материалы для строительства оборонительных сооружений.

Своевременно предупрежденные советские авиаполки в течение нескольких дней начиная с 25 декабря интенсивно бомбардировали пробки на станциях Рославль, Фаянсовая, Брянск, Зикеево и других. Десятки эшелонов противника, станционные постройки, оборудование, железнодорожная арматура превратились в груды лома. Работа двух важных железнодорожных магистралей была на длительный срок парализована.

«Ночь перед рождеством» стала прообразом будущих крупных операций, когда партизанские соединения совершали диверсии на транспортных магистралях по прямому указанию командования Красной Армии в соответствии с его планами и замыслами, часто в тесном взаимодействии с регулярными войсками.

При разгроме управы в Жиздре партизаны захватили много различных документов. Один из них особо привлек внимание Медведева. Это было прошение на имя коменданта Жиздры. Текст гласил: «Я представляю при этом прошении свою автобиографию и прошу разрешить мне до конца войны жить и работать в г. Жиздре при местной городской управе.

Я думаю, что репутация моей семьи и моя прошлая деятельность позволят вам удовлетворить мою просьбу. Однако если германское командование либо гражданские власти моей освобожденной от большевиков родины будут считать, что я должен работать в ином месте или на иной работе, я сочту за счастье выполнять любую работу по установлению нового порядка в России. Я думаю, что оправдаю доверие моего народа, работая в духе понимания великой исторической, миссии германского народа, предначертанной ему Провидением. Львов».

Некоторые другие бумаги, хранившиеся в управе в том же сейфе, позволили Медведеву прийти к заключению, что «Львов» и «санитар Николай Корзухин», засылавший в отряд лазутчиков, — одно и то же лицо. Дмитрий Николаевич немедленно, пока оккупанты не пришли там в себя, послал в Жиздру группу партизан под командованием лейтенанта Абдуллы (Володи) Цароева с заданием: перевернуть город, но таинственного Львова разыскать. Цароев задание выполнил. На территории госпиталя для военнопленных он обнаружил человека в затрепанной красноармейской шинели с повязкой санитара на рукаве. При нем оказалось удостоверение на имя Николая Владимировича Корзухина и старая групповая фотография. Среди двух десятков бородатых господ в сюртуках и визитках Цароев одного легко опознал: Керенский, последний премьер Временного правительства. Один из министров на фотографии обладал поразительным сходством с «санитаром Корзухиным».

В отряде все выяснилось: изменник и агент СД Николай Корзухин был сыном богатейшего самарского помещика (18 тысяч десятин в трех губерниях!), члена Временного правительства, обер-прокурора Святейшего Синода В. Н. Львова. Львов-младший воевал прапорщиком в армии Колчака. По окончании гражданской войны он сменил фамилию. Лютый враг Советской власти стал японским шпионом. Когда началась война, Корзухина мобилизовали. При первой возможности он сдался в плен и предложил СД свои услуги. На допросе Корзухин признался, что и «ветеринар Сучков», и «старик, потерявший корову», и другие лазутчики были направлены в отряд именно им. Получив радиограмму о захвате этого матерого шпиона, командование прислало за ним самолет.

22 января 1942 года Красная Армия освободила Людиново. Это означало, что медведевцы очутились в тылу… у своих. Противника в округе уже не было, лишь разрозненные группы немецких солдат бродили по лесам в тщетной надежде вырваться из кольца. Их уничтожали местные партизаны. У Медведева еще была возможность увести отряд на запад и продолжить борьбу, но приказ командования гласил: «Прибыть в Москву для перевооружения и доклада».

Перед возвращением Дмитрий Николаевич сформировал еще один дочерний отряд под командованием Петра Лопатина, хорошо зарекомендовавшего себя за четыре месяца (отряд ушел в Белоруссию, где впоследствии развернулся в соединение. Его командир П. Лопатин был удостоен звания Героя Советского Союза).

Своей активной разведывательной и боевой работой, организацией партизанского движения на Брянщине и Орловщине спецотряд «Митя» много сделал для срыва наступления немцев на Москву и последующего их разгрома у стен столицы. Была собрана и передана в Центр для Верховного и фронтового командования Красной Армии важная информация. Наиболее серьезными из полученных данных были: сведения о мероприятиях фашистского командования по обеспечению наступления на Москву на одном из важных стратегических направлений, а затем по срыву его попыток ликвидировать последствия разгрома под Москвой; информация о скоплении в конце декабря в Брянске, Орджоникидзеграде, Жиздре, Жуковке и других пунктах войск и танков противника; о передвижении в тот же период по шоссе,

большакам и железным дорогам в сторону Рославля, Смоленска, Брянска и Гомеля потрепанных под Москвой частей противника; о наличии в районе Брянска крупного аэродрома противника; о подвозе большого количества горючего из Гомеля в Брянск; о происходящих значительных погрузках военной техники в эшелоны на железнодорожной станции Брянск-II; о спешном строительстве немцами сильных укреплений на восточных окраинах Брянска, Орджоникидзеграда, Белых Берегов, в поселках, Городище и Урицкий, по западным берегам рек Десна и Болва, у шоссейных и железных дорог и мостов (в Москву были отправлены схемы и характеристики строящихся укреплений, их вооружения) и т. п.

За 120 дней в тылу врага партизаны-медведевцы провели свыше 50 боевых операций, взорвали три вражеских эшелона, уничтожили двух генералов, семнадцать старших офицеров, свыше четырехсот солдат и офицеров (не считая убитых при взрыве эшелонов), подбили и сожгли 9 самолетов, большое количество автомашин, взорвали 7 шоссейных и 3 железнодорожных моста, несколько промышленных предприятий, захватили большое количество трофейного оружия и т. п.

…В Людинове отряд «Митя» был тепло принят освободившими город подразделениями Красной Армии. Затем через Козельск, Крапивну, Тулу медведевцы были доставлены в Москву.

И вот она за окном — заснеженная, затемненная, морозная и суровая столица января 1942 года…