Помогала, конечно, помогала…

– Я слышал, что к вам благоволили два министра культуры – Фурцева и Демичев, пришедший вслед за ней? Якобы кто-то из них подарил вам рояль «Стейнвэй»…

– Петр Нилович и впрямь ко мне хорошо относился, ценил мой голос, помогал. Наверное, с его подачи мне и подарили «Стейнвэй», роскошный белого цвета рояль. А потом министра сменили. Пришел некий Захаров. Он ничего в искусстве не соображал, зато сразу отобрал у меня рояль, подаренный его предшественником. Знаете, как в 17-м году: пришли матросы и экспроприировали. Не рояля было жалко, обидно из-за хамского отношения и несправедливости.

У меня тогда случился нервный криз, изменился голос… Все думала: сколько же я валюты им привезла, всем этим министрам, «стейнвэями» всю дорогу от моего дома на Патриарших до Кремля можно заставить. И так со мной поступить!

Екатерина Алексеевна была совсем другой, помогала мне, конечно, помогала. Иногда продляла заграничные командировки, разговоры с ней всегда были человеческими, теплыми. Что и говорить, женщина и министр в ней сочетались, я бы сказала, по довольно высокому счету. И сегодня вспоминаю ее с самыми добрыми чувствами. Что бы о ней ни говорили, она была совершенно неординарной личностью. Главное, Феликс, личностью. Я восхищаюсь ею: как она с мужиками расправлялась, с подчиненными, с известными деятелями культуры. Расправлялась – я имею в виду в том смысле, что вникала в дела и умела власть употребить.

Конечно, было в ней много детского, смешного, ведь из простых попала на такую вершину. Но училась, схватывала. Вот этот трогательный наив поступков в поведении рядом с решениями государственного общекультурного масштаба меня всегда восхищал. А нынче мы никому не нужны.

(Из интервью с Еленой Образцовой, февраль 1999)