Дополнение: «Мелоди мейкер», 25 июля 1992 года
Интервью с «Nirvana» проходит в раздевалке на берегу реки в Стокгольме. День облачный, с редкими лучами солнца. Все пьют кока-колу, а Крист вино; некоторые курят. Крист и Дэйв сидят на одной кушетке, Курт на другой. На столе миска с острым жареным арахисом и немного фруктов.
Участники группы чувствуют себя неудобно в одном помещении, словно в чем-то друг друга подозревают. Когда Крист говорит, глаза его смотрят куда угодно, только не на Курта. Когда говорит Курт, у него получается какое-то оправдание, как будто он хочет очистить себя от обвинений Криста. По репликам Дэйва становится понятно, что он чувствует всю неловкость ситуации, но старается не обращать на нее внимания.
Если не считать краткого появления группы в этот же день на шведском телевидении, это первое интервью, которое «Nirvana» дает за очень долгое время. Вероятно, этим и объясняется напряженная атмосфера – хотя многие указывают на успех группы как на причину возникновения трений между музыкантами. Курт определенно стал с прошлого раза подозрительнее: сначала он довольно бессвязно ссылается на непричесанность, потом – на недавно покрашенные волосы, потом предлагает встретиться позже, но наконец разрешает Стиву Галлику фотографировать.
Я: Когда я смотрел ваш концерт в Осло два дня назад, я всё думал над тем, что Курт сказал мне в прошлом году: «Мы не собираемся гордиться тем фактом, что теперь нашу музыку будут слушать и фанаты „Guns N' Roses". Мы не считаем прогрессом то, что теперь придется играть при большем стечении народу».
– Действительно, – соглашается Крист. – Мы всегда относились к людям с подобной ментальностью с долей презрения и цинизма, а теперь они визжат, увидев нас… И чего они визжат, спрашивается? Что они в нас нашли? Это те же парни, которые любили поколачивать нас в школе.
– Играть на открытых выступлениях просто скучно, – объясняет солист. – Я наконец привык играть большие концерты. потому что по крайней мере звук терпимый. Но на открытом воздухе ветер так сильно дует, что музыку не слышно, и даже создается ощущение, что вообще не играешь. Кажется, что выступаешь под плюсовую фанеру. К тому же эти фестивали очень мейнстримовые – мы играем со всякими «Extreme» и «Pearl Jam», понимаешь?
Каждый вечер я стараюсь, – продолжает он, – но не могу себя обманывать. Я не могу улыбаться и позировать, как Эдди Ван Хален, хотя сам он просто жалкий алкоголик. Это не значит что в следующем месяце [в Рединге} всё будет так же, но сейчас дела обстоят именно так.
я: Ты не чувствуешь ответственности?
– За что? – спрашивает Курт.
я: За массы. За тех, кто покупает ваши записи.
– По мне, – неуверенно начинает Дэйв, – наша ответственность состоит в том, чтобы не притворяться кем-то другим. Я не думаю, что нам поможет если мы решим притвориться профессиональной рок-группой. Если наше шоу говно, то пусть оно и будет говно. Да, играть на крупных концертах – это большая ответственность, но какая еще может быть ответственность? Даже не знаю ….
– Быть безответственным – это по-рок-н-ролльному, - добавляет Крист.
я: Знаю.
– Когда начинаешь относиться к музыке как к ответственности, она становится бременем, – задумчиво говорит барабанщик.
Дэйв начинает рассказывать мне об интервью, которое они только что дали шведскому телевидению: «Нас благодарили как спасителей рок-н-ролла, - смеется он. – За то, что мы закинули в мир дельцов от рока хорошенькую бомбу».
я: А вы так и сделали?
– Скорее надули бумажный пакет и хлопнули его, – хихикает Крист.
я: С моей точки зрения, случилось вот что: великий альбом разошелся в куче экземпляров, но это мало что изменило.
– Да, отстойные металлические группы не перестали существовать, – соглашается басист.
я: Что вам больше всего не нравится в славе?
– Что ко мне подходят ребятки в футболках с Брайаном Адамсом и Брюсом Спрингстином и просят автографы, – говорит Курт. – Что в толпе стоят люди с табличками, где на одной стороне написано «Even Flow» [песня «Pearl Jam ], а на другой «Negative Creep» [песня «Nirvana»][312].
я: А что, наоборот больше всего нравится?
– Ты знаешь, вот это интересный вопрос, – иронически отвечает Курт.
– Я даже не думаю, что это слава, – добавляет Дэйв. – Вот Иэна Маккея можно считать знаменитым, если он из «Fugazi» и в Вашингтоне хотят от него детей? В детстве кажется, что знаменит тощ кто появляется в журналах или в новостях, но ведь это просто журнал, просто выпуск новостей.
– Ну, кое-какие привилегии у нас появились, – решается возразить Крист. – Бесплатная выпивка, например.
я: У вас много поклонниц?
– Почему-то думают, что я как единственный неженатый участник группы должен быть бабником, настоящим сексуальным монстром, – отвечает Дэйв. – Но это же глупость. Я хотел бы найти девушку, которую смогу полюбить, и провести с ней всю оставшуюся жизнь, но рок-концерт – это никак не то место, где найдешь такого человека. Может всяким металлюгам это и льстит, но нам кажется скорее неприятным.
я: А как насчет выпивки?
– В это турне я поехал с новыми целями, – размышляет вслух Крист. – Раньше я снимал стресс тем, что очень много пил и реагировал на всё вокруг. А сейчас я просто двигаюсь вслед за потоком.
– А мне нравилось неожиданно расстроиться, разозлиться … – возражает Курт.
я: Внезапная слава изменила ваш стиль жизни?
– Еще бы, – горячо отвечает Курт.
– А мой так нет, – не соглашается басист. – я по-прежнему могу прийти в «Сейфвей», купить там овощей и фруктов, погулять по городу. Мне не важно, если на меня пялятся, указывают пальцем, шепчутся вокруг.
– Да? – спрашивает Курт. - Совсем?
– Совсем, – отвечает Крист. – Просто иду дальше. И чем больше они меня видят, особенно в Сиэтле, тем меньше …
– Ну да, наконец они устанут над тобой ржать и шушукаться у тебя за спиной, – заканчивает за него Курт. – Но я, бывает, имею дело с людьми, которые хотят меня побить – лишь из-за того, что считают меня сраной рок-звездой, которая не может справиться с собственной славой.
– Ну, мне-то проще, – дипломатично вмешивается Дэйв, - потому что такого явления, как знаменитый барабанщик, просто не существует.
я: А Ринго?
– Ну разве что …
– Как-то я был в рок-клубе, - продолжает Курт, – и ко мне вдруг подходит какой-то парень, хлопает по спине и говорит: «у тебя все клево, так ведь? Музыканты классные, ты пишешь крутые песни, ты повлиял на множество людей, но слушай, тебе надо разобраться со своими проблемами!» Потом подходит другой чувак: «Надеюсь, ты преодолеешь свои проблемыс наркотиками». И все это в то время, когда я просто смотрю концерт «Melvins» и никого не трогаю!
Рядом торчало пять-шесть пацанов, они были очень пьяные и визжали: «Рок-звезда, рок-звезда! Смотрите, он может сдвинуться в любую минуту! Сейчас у него поедет крыша! Он сейчас заплачет!» Потом возвращается этот второй чувак, кладет мне руку на плечо и говорит: «Знаешь, у меня девушка ушла и забрала мой альбом " Nirvana", так что дай мне четырнадцать баксов на новый диск, ты же теперь мегазвезда и можешь это себе позволить». А я говорю: «Вот как, очень умно. А почему бы тебе лучше не пойти на хер?»
– Мы однажды сидели с мамой и выпивали, – подключается Крист – и тут появились какие-то парни, стали орать, что «Nirvana» сосет, и всячески меня оскорблять.
– Это было в Абердине? – спрашивает Курт.
– Да. Но обращать на них внимание нельзя, – предупреждает его Крист, – иначе подхватишь паранойю. Мне часто снится, что я появляюсь на людях голый, и я расцениваю это как боязнь высунуться. Да забудь об этом! А то действительно мания преследования будет. Я тоже был таким, когда видел какую-то знаменитость.
– Да, – прерывает его Курт, – но неужели ты их так доставал?
– Вообще-то нет, – отвечает Крист, – но тот инцидент о котором ты говоришь, по-моему, просто случайность.
– Это не случайность, – рычит Курт. – Подобное происходит со мной постоянно – каждый раз, когда я выхожу в люди, кажды гребаный раз. Мне по-прежнему нравится быть в группе и играть музыку с Кристом и Дэйвом, но если придется ограничиться студийными записями и не ездить больше на гастроли, то так тому и быть.