Шоу пожирания мышей и зловещий сарай

«…Упыханный Боров и Паук снимают фильм по заказу программы «В мире животных» о том, как кошка с котёнком ловит мышей в зарослях марихуаны, а собака Сеня живьём пожирает их. Вегетарианец Костыль в сердцах блюёт на это шоу…»

(Из статьи репортёра В. Елбаева из журнала «Железный марш»)

Под тёплым немецким солнцем завтрак постепенно перерос в обед. На столе нарисовалась аппетитная лохань со спагетти, таз с салатом и ещё пара батлов водки «М. С. Горбачёв».

После сытного обеда с «Михаилом Сергеевичем» я решил махнуть пива, одновременно полируя это ганжой. Молодая зелёнка пошла по кругу, снова достали мандолины и гитары. Хипарь Вилли притащил бонги. Тут же зазвучали бесконечные хипарско-шаманские импровизации, вводившие всю тусовку в добросовестный транс, с улыбочками и благодатью на фейсах.

Мы сняли угарный марихуановый ролик, который вошёл в фильм «Коррозия металла» «Садизм-тур» и недавно в HD-качестве был выложен в ютуб.

Потом снова покурили. Идиллию транса нарушил полуслепой громадный пёс Сева, которого Вилли отжал в советской зоне оккупации. Вернее, наш транс обломала кошка Кэтти, которая из зарослей конопли притащила мышь и стала с ней играть. Севе не понравилась мышиная возня, он, как солидный господин, сразу метнулся к Кэтти, вырвал мышь и тут же её сожрал.

– Смотрите! Сева сожрал мышь! – заорал Костыль и рухнул под стол.

Вмиг медитация отправилась в ад, все попадали с кресел и стали дико ржать. Кэтти была дико недовольна, шипела на Севу, а тот, не обращая внимания, солидно возвратился на своё место. Кэтти поплелась в зелёнку, за ней, жалобно мяукая, засеменили несколько её котят. Кто-то пытался делать сьёмку, но потом не выдержал, бросил камеру и стал ржать.

Мы уже хотели вернуться к полуденной медитации, откупорили пиво и запалили очередной косяк. Вдруг раздался писк и зашевелилась конопля. Ещё секунда, и оттуда выскочила Кэтти с громадной жабой, которая дико извивалась и крутила лапами-ластами! Котята радостно прыгали и мяукали, предвкушая игры и досуг с прыгающей механической жабой. Не тут-то было!

Один солидный прыжок, и лапы Севы накрыли жабу! Ещё одно ловкое движение, и она падает в громадную пасть Севы. Он начинает её жевать, из пасти течёт жабий кал и мерзкая слизь. Все падают с кресел, дико ржут и одновременно блюют! Недовольная Кэтти бешено шипит на Севу, затем понуро скрывается в зелёнке. Вслед за ней, жалобно мяукая, ломится свора котят.

Мы хотели докурить потухший косяк, но животные преподнесли очередной сюрприз! Снова раздался писк, зашевелилась конопля. Ещё секунда, и оттуда выскочила Кэтти с жирным кротом, который хрипло пищал и крутил лапами. По всей видимости, он планировал отпороть Дюймовочку и немного расслабился. В этот момент его подрезала Кэтти. Котята радостно прыгали и мяукали, предвкушая игры и погоню за слепым кротом. Ан нет!

Один солидный прыжок, и лапа Севы накрыла крота! Ещё одно ловкое движение, и крот падает в его громадную пасть. Он начинает его жевать, из пасти течёт кротовый кал и мерзостная слизь. Все падают с кресел, дико ржут, всех одновременно тошнит! Недовольная Кэтти шипит на Севу, потом бешено ныряет в зелёнку, за ней вся её республика ШКИД.

Хипарь Вилли уже больше не мог выносить ацццкий ржач и по-хозяйски метнул в пса жирную сардельку. Она отскочила от его уха в кусты марихуаны. Ещё секунда, один прыжок, сарделька в лапах Кэтти. Она бешено сиганула за угол дома в надежде спокойно полакомиться, но Сева погнался за ней. Я решил посмотреть, что будет дальше, а заодно обследовать задний двор мистического замка.

Севу я обнаружил около двери в непонятный коровник, по всей видимости, кошка шмыгнула именно туда. Первая часть этого «коровника» выходила на дорогу и служила гаражом-автосервисом для раздолбанных хипарских тачек Вилли. В торце барака две двери, через одну внутренний проход в гараж, там же протоптанная тропинка. Второй дверью, наверное, никто не пользовался. Она была чутка приоткрыта и соединялась с петлёй замка посредством накинутой цепи. Немного погавкав, Сева, как лошадь, ускакал обратно, а я выдернул цепь и просочился внутрь мистического сарая.

Несмотря на солнечный день, там было холодно и жутковато, как в фильме ужасов. Некоторые стёкла треснуты, всюду паутина, предметы покрыты слоем пыли. Я стал рассматривать каморку, она была примерно 4?7 метров со вторым ярусом в виде антресоли с лестницей. Через щели проникали лучи солнечного света, пара неловких движений, и в них заплясала пыльная дымка.

Всё помещение было наполнено моднейшей винтажной рухлядью, поломанными стульями, тазами, разбитыми керосиновыми лампами, мотками доисторических электропроводов и массой довоенных инструментов. Пол сарая был покрыт старорежимной плиткой, на которой стояла почерневшая чугунная ванна и какой-то громадный жбан.

Я осторожно подошёл к здоровенному столу с верстаком, над которым были приклеены какие-то газеты. Вспомнилось, что в самолёте прихватил четверть пачки модных французских салфеток, достал несколько штук, скомкал их и осторожно протёр приклеенную газету.

Это оказалась не газета, а винтажный плакат времён войны с надписью «Осторожно, чёрная смерть!». На постере был изображён летающий скелет с сионистской звездой, бросающий бомбы на немецкие города! Я был в восторге! Настоящий плакат Третьего рейха! У меня возникло желание его отжать, подрезать втихаря. Достал ножик и стал расчищать пыль. Работа меня увлекла.

Но не тут-то было! Сверху грохнулась кастрюля, произошло обрушение какого-то хлама. Я вздрогнул и посмотрел наверх. Из полумрака на меня зырила банда котов. Я чуть не умер от ржача, этакий стоп-кадр из японского мультика «Кот в сапогах». Пришлось схватить метлу и сделать угрожающее движение. Коты пулей бросились к выходу, поднимая клубы пыли и сметая всё на своём пути.

На мгновение я забыл про «Чёрную смерть» и решил подняться по скрипучей лестнице на антресоль. Там скопилось целое море убойнейшего антиквариата, но самое крутое виднелось в углу у окна, заклеенного бумажным крестом. На столе стоял доисторический приёмник «Блаук-пункт». Я стёр с него пыль. Радио было нулёвым, будто только что с полки магазина. Рядом с ним клёвейшие плакаты и вырезки из газет времён войны. В ход снова пошли французкие салфетки.

На одной из газетных картинок от марта 1945 г. была изображена девушка из гитлерюгенда и надпись «Амазонки возвращаются!» Около пятнадцати минут я разглядывал и изучал «пресс-волл». Несмотря на дикое пожелтение, все фотки были чёткие, некоторые напечатаны на толстой мелованной бумаге, по всей видимости вырванные из журнала. Я снова решил рассмотреть «Амазонок» и обратил внимание, что они стоят на фоне крохотного озера. Показалось, одну физиономию я где-то уже видел. Я стал развивать мысль, но в эту секунду с диким лаем снова примчался Сева, а на антресоли метнулась Кэтти. В пасти у неё была зажата полудохлая ящерица. Теперь мой ржач сменился яростью. Одна кастрюля у*ерачила пса, другая кота, обе твари быстро испарились.

Во время метания посуды я оказался у перил антресолей и посмотрел вниз. Мой взор тут же упал на чугунную полуванну-бадью, частично освобождённую от пыли, пробел на эмали напоминал профиль человека – смазанный профиль, будто человека туда затащили, а потом он исчез. Что-то тревожное и смутное метнулось в моём сознании, я стал осторожно спускаться вниз. Глянул на «чёрную смерть», вспомнил про «Амазонок» и метнулся обратно. С ужасом обнаружил, что одна из герлов в нулину похожа на Гретхен из зу банхова! Вытащив ножик, я аккуратно по углам срезал окаменевший клей и, не складывая лист, поломился на улицу. Потом через гаражную дверь на дорогу, а оттуда через основную дверь в замок. На парковке уже стояла тачка Уве и ещё один неизвестный автомобиль. Осторожно шмыгнул наверх и пристроил плакат под койкой. В этот момент меня позвали, я спустился в гостиную. Там уже тусил Уве и какой-то мужик. На столе лежала куча газет и журналов.