IV

Оба правительства констатируют, что переговоры, результатом которых явилось подписание настоящего договора, были начаты первоначально в целях дополнения соглашения о безопасности, охватывающего страны северо-востока Европы, а именно: СССР, Германию, Чехословакию, Польшу и соседние с СССР Балтийские государства; наряду с этим соглашением должен был быть заключен договор о помощи между СССР, Францией и Германией, в котором каждое из этих трех государств должно было обязаться к оказанию поддержки тому из них, которое явилось бы предметом нападения со стороны одного из этих трех государств. Хотя обстоятельства до сих пор не позволили заключить эти соглашения, которые обе стороны продолжают считать желательными, тем не менее обязательства, изложенные в советско-французском договоре о помощи, должны пониматься, как имеющие действовать лишь в тех пределах, которые имелись в виду в первоначально намечавшемся трехстороннем соглашении. Независимо от обязательств, вытекающих из настоящего договора, напоминается вместе с тем, что согласно советско-французскому договору о ненападении от 29 ноября 1932 г. и притом без ущерба для универсальности обязательств этого пакта, в случае, если бы одна из сторон подверглась нападению со стороны одной или нескольких третьих европейских держав, не предусмотренных в вышеназванном тройственном соглашении, другая договаривающаяся сторона должна будет воздерживаться в течение конфликта от прямой или косвенной помощи или поддержки нападающему или нападающим, причем каждая из сторон заявляет, что она не связана никаким соглашением о помощи, которое находилось бы в противоречии с этим обязательством.

Совершено в Париже в 2-х экземплярах, 2 мая 1935 г.»

Польский посол одобрил пакт. Потемкин прислал мне телеграмму с выражением признательности.

7 мая. Заседание совета министров. Лаваль сделал нам некоторые разъяснения. Он, выразил мне благодарность за оказанную ему помощь.

Первый тур муниципальных выборов состоялся 5 мая. В Лионе социалисты потерпели поражение, и состав большинства изменился; теперь в ратуше большинство составляют радикалы. Тем не менее баллотировка моей кандидатуры вызвала даже у меня самого неприятное впечатление. Министр внутренних дел заявил нам, что выборы в целом не приведут к существенным изменениям; успеха добились коммунисты и партии концентрации.

Мы узнали, что рейхсвер состоит из 27 дивизий (он включает кавалерийские дивизии, полицию и другие формирования). Мы же имеем 30 дивизий вместе с североафриканскими. Германия уже имеет от 1500 до 1800 самолетов. Поддерживаемый и ободряемый Лавалем генерал Денэн изложил нам содержание военно-воздушного соглашения, заключенного между итальянским и французским штабами.

В результате кампании по девальвации финансовое положение стало весьма серьезным. Решение бельгийцев благоприятствует определенным интересам, в частности интересам банков. Во Франции стали распространяться ложные слухи, поговаривают о затруднениях казначейства. Обладатели ренты и облигаций с твердым доходом встревожены. Поль Рейно продолжает свою кампанию.

12 мая. Второй тур муниципальных выборов. Ожесточенная борьба в Лионе, где я столкнулся с серьезными трудностями. Результаты следующие: 35 радикалов и радикал-социалистов, 8 социалистов, 14 умеренных.

Смерть Пилсудского.

Пьер Лаваль отправился в Москву; там было опубликовано следующее коммюнике:

«Во время переговоров, имевших место в Москве 13, 14 и 15 мая, И. В. Сталин, В. М. Молотов и M. M. Литвинов и г-н Пьер Лаваль выразили свое удовлетворение подписанным в Париже 2 мая 1935 года договором, который определил обязательства взаимной помощи между СССР и Францией и установил надлежащее их истолкование. Представители СССР и Франции имели возможность констатировать наличие дружественного доверия, созданного между их странами вышеупомянутым договором, оказавшим свое благотворное влияние на рассмотрение всех вопросов как советско-французских отношений, так и общеевропейского порядка, возникающих в плане сотрудничества обоих Правительств.

Обе стороны приступили к вышеупомянутому рассмотрению с полнейшей искренностью, причем могли убедиться, что их постоянные усилия, проявляющиеся во всех намеченных дипломатических начинаниях, с полной очевидностью направляются к одной существенной цели – к поддержанию мира путем организации коллективной безопасности.

При обмене мнений было констатировано полное совпадение взглядов обеих сторон на те обязательства, которые, при создавшемся международном положении, вытекают для государств, искренне преданных делу сохранения мира и уже давших бесспорные доказательства своего миролюбия путем готовности участвовать в создании взаимных гарантий.

Именно в интересах сохранения мира эти государства обязаны прежде всего ничем не ослаблять свои средства государственной обороны. При этом, в частности, И. В. Сталин высказал полное понимание и одобрение политики государственной обороны, проводимой Францией в целях поддержания своих вооруженных сил на уровне, соответствующем нуждам ее безопасности.

Представители СССР и Франции подтвердили, с другой стороны, свою решимость не оставить неиспользованным, в процессе дальнейшего своего сотрудничества, ни одного средства, способного, при содействии всех правительств, придерживающихся политики мира, создать политические условия, без которых невозможно восстановление доверия между государствами, столь необходимого с точки зрения материальных и моральных интересов народов Европы.

Представители обоих государств установили далее, что заключение договора о взаимной помощи между СССР и Францией отнюдь не уменьшило значения безотлагательного осуществления регионального восточно-европейского пакта, в составе ранее намечавшихся государств, и содержащего обязательства ненападения, консультации и неоказания помощи агрессору. Оба Правительства решили продолжать свои совместные усилия по изысканию наиболее соответствующих этой цели дипломатических путей.

Предавая гласности вышеуказанные совместные решения, представители СССР и Франции со всей ответственностью заявляют, что тем самым они демонстрируют объединяющую их преданность созидательному делу, которое, отнюдь не исключая ничьего участия, может найти свое полное осуществление лишь при условии искреннего сотрудничества всех заинтересованных стран».

Заявление Сталина о военной политике Франции, то есть о восстановлении двухгодичного срока военной службы, вызвало оживленные комментарии в крайне левых кругах. Я нахожу это заявление мужественным; оно должно бы дать моим соотечественникам представление о реализме советского государственного деятеля.

17 мая. Совет кабинета. Ренье доложил нам о результатах муниципальных выборов. Добавив к результатам первого тура итоги перебаллотировки, мы получаем следующие данные для 858 коммун, имеющих более 5 тысяч жителей:

Коммунисты и отколовшиеся от них группы завоевали 52 места и потеряли 9. Социалисты (СФИО) завоевали 32 места и потеряли 39. Радикал-социалисты завоевали 42 места и потеряли 61. Левые республиканцы завоевали 19 и потеряли 51 место. Республиканцы (ЮРД) завоевали 20 и потеряли 35 мест. Успех коммунистов бесспорен, особенно в департаменте Сены и Уазы.

Вильям Бертран ввел нас в курс затруднений, с которыми он столкнулся. Моряки в Гавре не хотят отплывать, не получив 80 процентов суммы, причитающейся при зачислении в штат. Жермен Мартен сообщил нам пессимистические сведения о финансовом положении.

19 мая. 40 голосами из 56 участвовавших в голосовании (я не голосовал) я был переизбран мэром Лиона. 8 социалистов голосовали против меня. Я получил 34 голоса радикалов и 6 голосов умеренных.

Пятница, 24 мая. Я встретился с Фланденом, который все еще очень страдает от последствий автомобильной катастрофы. Он описал мне финансовое положение и спекулятивные маневры в национальном и международном масштабе, направленные на подрыв франка. Я предостерег его от опасности, которой он может подвергнуться, потребовав неограниченных полномочий в день возобновления заседания обеих палат. Во время нашей беседы Жермен Мартен прислал записку, в которой заявлял о своей отставке в случае, если во вторник проект не будет внесен на рассмотрение.

Я возвратился от Фландена после полудня вместе с Жермен Мартеном. Министр финансов был встревожен, он опасался прекращения платежей; я пережил некогда эту драму. Что касается платежа 31 мая, то Французский банк поддержит его только в том случае, если он приступит к широкому сокращению бюджета. Из сообщения Буиссона вытекало, что даже если проект будет представлен палате во вторник, она сможет обсудить его только в следующий понедельник или, самое раннее, в воскресенье. Оставалось узнать, представит Жермен Мартен проекты экономии или требование неограниченных полномочий.

У меня создалось впечатление, что на парламент снова начинается наступление в широких масштабах. Я припомнил, что Пуанкаре дважды проводил свои финансовые реформы при поддержке» палат. В приемной Фландена мы столкнулись с де Ванделем[184]. Он сказал нам: «В техническом отношении в создавшемся положении нет ничего серьезного. Зло заключается в политической обстановке…» Было ли это признанием? Утечка золота продолжалась. Только в пятницу утекло 850 миллионов. Лучше чем когда-либо я понимал, что произошло в прошлом.

Нам необходима была, однако, полная свобода мысли для того, чтобы следить за международными событиями. 21 мая Гитлер произнес в рейхстаге пространную речь, дабы высказаться «с полной откровенностью» о злободневных проблемах. По его словам, Германия также имеет демократическую конституцию. Он напомнил о работе, проделанной за два года для ликвидации разрухи в промышленности, в сельском хозяйстве, и о работе среди средних слоев. Число безработных превышало семь с половиной миллионов. Нужно было прибегнуть к управляемой экономике, разместить рабочую силу, упорядочить рынок, установить определенные цены и заработную плату, упразднить классовые организации и политические партии, воинствующие профсоюзы. Партия национал-социалистов создала новую Германию, которая, по словам Гитлера, стремится к миру. «У нас нет, – заявил он, – ни желания, ни намерения лишать чужеземцев их этнической национальности, их языка или их культуры, чтобы взамен этого принудить их принять германские традиции, язык или культуру, которые им чужды… Наша этническая доктрина исходит из того, что всякая война, ведущаяся с целью поработить какой-либо другой народ и установить над ним господство, рано или поздно приведет к внутренним изменениям среди победителей, ослабит их и таким образом превратит их фактически в побежденных. К тому же мы не верим, чтобы в век торжества национального принципа народы Европы, среди которых столь глубоко укоренилась национальная идея, можно было бы лишить национальности… Если вспыхнет война, национальные государства Европы не добьются ничего – если абстрагироваться от преходящего ослабления своих, противников, – кроме минимальных результатов и исправлений своих этнических границ, совершенно не соответствующих принесенным жертвам».

Таким образом, Гитлер высказывался против войны, которая лишь внешне «задевает» народы и уничтожает их элиту. «Германии, – восклицает он, – нужен мир, и она хочет мира». В частности, «после разрешения саарского вопроса она больше не будет предъявлять Франции территориальных претензий». Однако рейхсканцлер подверг критике понятие «коллективного сотрудничества». По его мнению, Германия «с подлинным фанатизмом» выполняла условия, навязанные ей мирным договором. Несмотря на заявления лорда Роберта Сесиля, Поль Бонкура, Гендерсона, Бриана и Вандервельде, напоминавшие о взятых обязательствах, другие государства не разоружились, даже когда Германия стала демократией. Они увеличили свои вооружения, скорость своих истребителей и разрушительную мощь своих бомб, построили авианосцы и аэродромы. «В тот момент, – заявлял он, – когда Германия только что уничтожила свои танки и ожидала, что другие поступят так же, другие государства построили более 13 тысяч новых танков, которые они постоянно совершенствовали и укрупняли, стремясь превратить их в самый ужасный вид оружия». Один из методов Гитлера как раз и состоит именно в том, чтобы сопровождать самые фантастические утверждения самыми точными цифрами. По его словам, французским заводам удалось построить гаубицу калибром в 540 миллиметров. Подобные же заявления были сделаны по поводу химического оружия и подводных лодок.

Гитлер намекнул на ноту от 17 апреля, на отказ Франции принять «английское посредничество» и на свой конструктивный план, предусматривающий создание трехсоттысячной армии. Он восстановил обязательную воинскую повинность и издал закон об организации новой германской армии. Равноправие является для Германии первым предварительным условием всякого практического и коллективного сотрудничества. «Мы не примем участия, – заявил он, – ни в одной конференции, программа которой не будет выработана с самого начала в сотрудничестве с нами». Он отверг положение о неделимости мира, которое, как известно, было выдвинуто Советским Союзом.

«Германия, невзирая на прошлое, заключила с Польшей договор о неприменении силы, внеся новый и ценный вклад в дело обеспечения европейского мира; она не ограничится только его слепым соблюдением, ибо у нее нет другого желания, кроме стремления бесконечно его развивать и углублять наши дружественные отношения с Польшей». Рейхсканцлер подтвердил свое отречение от Эльзас-Лотарингии и свое желание добиться дружбы французского народа. Что касается Восточного пакта, то он критикует, впрочем в очень туманной форме, обязательство о взаимной помощи. Национал-социализм принципиально против большевизма, марксизма и безбожия.

Вообще «Германия ничего не выиграла бы в случае любой европейской войны». Она всегда готова заключить пакты о ненападении со всеми своими соседями, за исключением Литвы – в связи с вопросом о Мемеле. Она не желает дополнять эти договоры новыми обязательствами. «Военный союз, заключенный между Францией и Россией, внесет, несомненно, элемент юридической неустойчивости в Локарнский пакт, единственный договор о взаимной безопасности в Европе, который ясно определен и действительно полезен». Гитлер уже утверждает, что этот союз «несовместим с духом и буквой Устава Лиги наций», которую он покинул и на которую теперь ссылается. Но логика для него ничего не значит.

Затем следовало категорическое утверждение: «У Германии нет ни намерения, ни желания вмешиваться во внутренние дела Австрии, а также аннексировать или присоединить эту страну».

В конечном итоге вырисовывалась следующая картина:

1. Правительство рейха отвергло резолюцию, принятую 17 апреля в Женеве. Оно не желало возвращаться в Лигу наций до тех пор, пока последняя не будет иметь юридического статута, независимого от Версальского договора. 2. Рейх заявил, что считает себя вправе вооружаться, подтвердив в то же время свое уважение к другим «статьям, касающимся совместной жизни наций», в том числе территориальных положений. 3. Германия будет соблюдать Локарнские соглашения, сделав, однако, оговорки относительно демилитаризованной зоны. 4. Она настаивает на возможности пересмотра договоров. 5. Она полагает, что европейское сотрудничество может быть восстановлено лишь на основе договоров, ограничивающихся минимальными положениями. 6. Она расположена заключить пакты о ненападении с различными соседними государствами. 7. Рейх даст свое согласие на заключение воздушного пакта. 8. Германия сообщит о «пределах организации своих новых сил национальной обороны. Она не откажется от них ни в коем случае». Она пойдет на такие же ограничения, как и другие государства. Что касается воздушных вооружений, то она требует равенства с другими великими западными державами и «торжественно обязуется не превышать этого максимума». Что касается военно-морского флота, то она требует для себя 35 процентов тоннажа английского флота. Она желает хороших отношений с английским народом и с английским государством. 9. Рейх согласен объявить вне закона некоторые средства ведения войны. 10. Он готов присоединиться к решению о запрещении сверхтяжелой артиллерии и сверхтяжелых танков. 11. То же самое относительно ограничения калибра артиллерии кораблей, их размеров и тоннажа подводных лодок. 12. По мнению рейхсканцлера, следовало бы предупреждать возбуждение общественного мнения путем речей, выступлений в печати, кинофильмов и театральных постановок. 13. Он требует заключения международного соглашения о запрещении всякого вмешательства извне во внутренние дела государств.

Германия, вновь заявил он, хочет мира. «Она не намерена бесконечно вооружаться. Мы не располагаем 10 тысячами бомбардировщиков, и мы их не построим. Напротив, мы сами поставили себе предел, достаточный, по нашему убеждению, для обеспечения защиты наций». И он закончил свою речь гимном миру.

Английский парламент дожидался речи Гитлера, чтобы обсудить международное положение. Прения открылись 22-го. Макдональд, находившийся на ежегодном собрании пресвитерианской церкви в Шотландии, отсутствовал. Он вернулся для участия в дискуссии. Стэнли Болдуин сказал, что заявления германского рейхсканцлера будут «тщательно и лояльно рассмотрены британским правительством». Он выразил надежду на ограничение воздушных вооружений, но признался, что имел превратное представление «о быстроте, с которой Германия могла бы приступить и фактически приступила к своему перевооружению» на протяжении шести месяцев. Великобритания желает, сказал он, как и Германия, воздушного паритета с Францией, то есть примерно 1500 самолетов первой линии. «Занавес в Германии был частично приподнят. Я надеюсь и хочу верить, что он будет поднят целиком, с тем чтобы мы могли быть откровенны друг с другом, как мы сами всегда были откровенны в области вооружений. До тех пор пока это не будет достигнуто, мы не можем испытывать подлинного доверия. Приподнять лишь часть занавеса столь же опасно, как не приподнимать его вообще».

От имени лейбористской оппозиции майор Эттли выступил против предложений правительства. Уинстон Черчилль повторил свои предостережения и еще раз высказал свои опасения. Он указал на свойственное Германии противоречие между словами и делами. Он требовал детального обсуждения программы воздушных вооружений, в случае надобности на секретном заседании. Сэр Филипп Сэссун сделал технические уточнения, о которых уже говорил в палате лордов лорд Лондондерри; он сообщил, что Англия намерена увеличить число своих самолетов и пилотов, а также количество центров военного обучения. Поправка лейбористов была отвергнута 340 голосами против 52. Правительственные ораторы мужественно признали, что вера Великобритании в идею разоружения привела к ее значительному ослаблению. Заявление германского рейхсканцлера сэру Джону Саймону и ассигнования рейха на авиацию в 1935 году открыли глаза англичанам. Лорд Лондондерри заявил, что надо действовать «решительно». В мае 1935 года у Англии было только 580 самолетов, не считая морской авиации. В марте 1937 года она хотела иметь 1500 самолетов. «Мы должны, – заявил министр авиации, – иметь на 2500 пилотов больше, чем сейчас, и набрать в наземные службы еще 22 500 человек. Мы откроем 5 новых училищ королевских воздушных сил. Для защиты метрополии мы создадим 71 новую эскадрилью вместо 22, намеченных программой. Кроме предусмотренных 18 аэродромов, мы должны построить еще 31». Английское правительство заручилось помощью лорда Уэйра, который был организатором воздушных сил Великобритании в 1915-1918 годах.

* * *

В момент, когда международная обстановка требовала внимания с нашей стороны, Франция, к несчастью, была вновь ввергнута в финансовый кризис. 27 мая мы собрались на заседание совета кабинета. Нам тотчас же были изложены мотивы выдвижения законопроекта о неограниченных полномочиях, причем министр финансов требовал незамедлительно поставить его на голосование. Кризис разразился две недели назад; он глубоко затронул ресурсы казначейства и значительно уменьшил запасы драгоценных металлов в Эмиссионном институте. Спекуляция постепенно распространилась на девизы стран золотого блока. После сокрушительного удара, нанесенного ей защитительными мероприятиями в Голландии и Швейцарии, она обернулась против французской валюты. Она имела следующие последствия. 1. Значительная утечка золота из Французского банка. 2. Соответственное сужение денежного рынка, которое привело к повышению процентной ставки за краткосрочный кредит (повышение ставок за репорт в фунты стерлингов, повышение оплаты помещения ценных бумаг казначейства в различные учреждения, постепенное повышение учетного процента Французского банка). 3. Предъявление к погашению бон, вызванное низким доходом ценных бумаг казначейства. 4. Снижение курса ренты на валютном рынке и повышение курса ценных бумаг с переменным доходом.

Достаточно привести несколько цифр, чтобы показать размах этого движения. Утечка золота с 1 по 17 мая составила 933 миллиона, с 17 по 25 мая – 3 915 миллионов. Эта утечка золота и трудности получения краткосрочного кредита вызвали весьма чувствительное сокращение свободных средств на денежном рынке, предъявление к оплате краткосрочных ценных бумаг казначейства и значительное снижение курса ренты. С 1 по 24 мая было предъявлено к уплате на 483 миллиона бон казначейства и на 345 миллионов (только в Париже) бон национальной обороны.

Таким образом, за две недели обстановка резко ухудшилась. 17 мая благодаря некоторому прояснению на бирже смог быть выпущен, но в неблагоприятных условиях, заем ведомства связи на 800 миллионов. Тем не менее положение банков было непоколебимо; французские учреждения занимали сильные позиции, а их ликвидность ставила их вне всякой опасности. Степень ликвидности главных банков составляла от 73 до 105 процентов. Не было причин для тревоги и в области экономики: в апреле наблюдалось небольшое повышение оптовых цен и заметное рассасывание запасов, уменьшалась безработица, сокращался разрыв между ценами на внутреннем и на внешнем рынках. Стоимость франка была по-прежнему гарантирована на 80 процентов золотой наличностью.

Но что омрачало положение, так это состояние государственных финансов, постоянный бюджетный дефицит, превышения расходной части бюджета. В 1930/31, 1931/32, 1932/33 и 1934 финансовых годах выходили из положения за счет превышения кредитов, достигавшего соответственно 2638, 5508, 6017, 7036 и 6418 миллионов; таким образом, общая сумма кредитов казначейства без обеспечения составляла 27 600 миллионов. Хотя свободная конверсия в сентябре 1932 года и дала ежегодную экономию более чем в 1 миллиард, ежегодные недоимки по займам достигают 1 700 миллионов. Стоимость жизни государства превышает 100 миллиардов: 47 800 миллионов расходуется по общему бюджету, 8 миллиардов – по дополнительным бюджетам, 3 миллиарда – по различным специальным счетам (национальная оборона, хлебный и винный рынки), 4 миллиарда – на расходы, оплачиваемые Автономной амортизационной кассой, 15 миллиардов – на железные дороги, 24 миллиарда – на департаменты и коммуны, 2 миллиарда – на социальное страхование. Благодаря притоку капиталов, вызванному стабилизацией валюты, французское государство установило более высокий уровень жизни по сравнению с нормальным. Между 1928 и 1930 годами проводили политику уступок, теперь мы за нее расплачиваемся. Недостаточно повысить стоимость денег, нужно бороться с бюджетным дефицитом. Жермен Мартен против девальвации, он требовал приведения наших расходов в соответствие с нашими ресурсами, повсеместной усиленной экономии.

На заседании совета кабинета 27 мая он прокомментировал изложение своих мотивов. Кризис начался действительно 13 мая; 29 марта мы имели 82 миллиарда 625 мил» лионов золотом. В начале апреля имела место некоторая утечка золота в связи с тем, что мы поддерживали курс флорина и швейцарского франка. 10 мая золотая наличность составляла 97 процентов по отношению к денежным знакам, находившимся в обращении. После муниципальных выборов против Франции была начата кампания в Испании, Голландии, Бельгии, Англии и в Соединенных Штатах. Эта кампания была поддержана внутри страны наживой спекулянтов на бельге[185]. Заявление Моргентау о возможной в ближайшем будущем стабилизации произвело неожиданный эффект: исходя из этого факта, спекулянты взяли установку на девальвацию франка. Утечка золота (10 мая – 40 миллионов, 12-го – 232, 17-го – 342, 21-го – 660, 24 мая – 960 миллионов) благоприятствовала бегству спекулятивных капиталов, а массовый вывоз в один день 960 миллионов предполагает вмешательство отечественных спекулянтов, временно играющих на франке. Разместить боны казначейства оказалось невозможно. Французский банк повысил учетный процент; таким образом надеются замедлить, но не прекратить утечку золота. Бюджетный дефицит, по-видимому, делает девальвацию неизбежной – такова точка зрения, поддерживаемая газетой «Таймс».

По мнению Жермен Мартена, в центре всего бюджетный дефицит; от решения этого вопроса зависит судьба нашей страны. Согласно Дессирье, соотношение между расходной частью бюджета и доходами Франции повысилось с 38 в 1928 году до 66 в 1935 году. Нужно выправлять положение, иначе французской нации грозит гибель. К займам больше прибегать нельзя. Необходимо самое срочное вмешательство, заключил министр. В противном случае мы дождемся прекращения платежей.

Председатель совета министров спросил министра финансов о платежах, срок которых истекает 31 мая. Их можно будет осуществить лишь с помощью Французского банка. Я вновь повторил свои столь часто выдвигавшиеся возражения, подчеркнув свое отрицательное отношение к неограниченным полномочиям и верность своим принципам. Ведь вполне достоверно, что при современном капиталистическом режиме правительство не имеет свободы действий! Как же получилось, что после оптимистических заявлений мы оказались на краю пропасти! Пьетри поддерживал Жермен Мартена. Фланден требовал неограниченных полномочий, подразумевающих и борьбу против денежных воротил. Впрочем случилось так, что в 12 часов 20 минут я был вынужден покинуть заседание совета кабинета, чтобы вернуться в Лион и председательствовать на муниципальном совете. После моего ухода кабинет министров уполномочил Жермен Мартена представить свой проект.

Я возвратился утром во вторник, 28-го, и принял участие в заседании совета министров. Спекуляция приобретает все более широкий размах. Вчера, 27-го, утечка золота достигла 1123 миллионов. Наступление ведется в международном масштабе. «Пти журналь» от 28-го неистово требует девальвации. За нее выступают Поль Рейно, Раймонд Патенотр, Анри де Жувенель, Фроссар, Марсель Деа. Из сберегательных касс в большом количестве изымаются вклады. Сегодня утром мне показалось, что Лаваль хочет раскрыть свои карты. Он обрушился, с одобрения президента республики, на парламент и на правительства, якобы не выполнившие свой долг. Я ему энергично возразил, что возглавлявшееся мною в 1932 году правительство было первым, выступившим за экономию. Я предложил и составил воззвание против девальвации и добился его принятия правительством. По моему настоянию термин «чрезвычайные полномочия» был заменен термином «специальные полномочия».

«Законопроект, согласно которому правительство уполномочивалось принимать все надлежащие меры в целях обеспечения оздоровления государственных финансов, возобновления экономической активности, защиты государственного кредита и поддержания курса валюты», был поставлен на обсуждение палаты 28 мая. Изложение мотивов представляло сводную таблицу всех трудностей положения: резкое уменьшение золотого запаса, наступление на французские девизы, предъявление к погашению бон казначейства, падение стоимости государственных процентных бумаг и т. д.

Вторник, 28 мая, после полудня. Открылись заседания палаты. Речь Жермен Мартена не произвела эффекта. Казалось, что положение правительства очень плохо, хотя Леон Блюм, по-видимому, не вел серьезного наступления. В газете «Пти провансаль» от 27 мая Даладье потребовал роспуска палаты по «взаимному согласию».

Я выступил перед группой. Ее враждебность правительству совершенно определенна. Особенно отличается Жорж Бонне. Даладье также в воинственном настроении.

Вечером – продолжительная беседа с управляющим Французским банком, который подробно проинформировал меня о создавшейся обстановке. Подтасовка баланса Французского банка ясна, как никогда. Я сказал об этом Таннери, который не отрицает этого.

Вечером в среду, 29 мая. Парламентская группа радикалов настроена по отношению к правительству очень враждебно. Собравшееся затем бюро партии держалось гораздо более примирительно.

Утром в четверг, 30 мая. Я встретился с председателем совета министров. Я сообщил ему о положении и о кампании, которая ведется против министра финансов. По-моему, необходимо хотя бы заверить палату, что она не будет распущена, и сократить период неограниченных полномочий. Он согласился со мною и просил известить об этом президента республики, что я и сделал. Группа настроена по-прежнему враждебно.

После полудня – очень бурное заседание палаты. Рейно и Деа выступили с блестящими речами в пользу девальвации. Жермен Мартен вручил заявление о своей отставке. Около семи часов вечера произнес речь председатель совета министров. Первая часть его выступления произвела глубокое впечатление. Однако в общем его нападки на Рейно находят слишком сильными. Фланден сообщил об отставке Жермен Мартена. Эта новость привела палату в замешательство; даже те, кто нападал на министра, теперь выступают в роли его защитников. Окончательное впечатление от речи было очень сдержанным.

Премьер-министр отдавал себе в этом отчет. Он покинул трибуну и предоставил мне закончить дело. Приятная миссия для противника чрезвычайных декретов! Однако в течение всего пребывания в правительстве Фландена у меня с ним были настолько корректные отношения и я столь глубоко верю в солидарность членов правительства, что не мог отказать ему в этой услуге. Итак, я выступил ночью, стараясь, чтобы это выглядело не слишком плохо. Палата выслушала меня вполне благосклонно; мне показалось, что она оценила акт лояльности. Слово взял Франклэн-Буйон; это естественно – нужно было добить раненого. В результате голосования правительство пало. Моя группа не поддержала меня. Я вспомнил фразу кардинала де Реца[186]: «Гораздо труднее жить с теми, кто идет вместе с вами в одной партии, чем действовать против тех, кто ей противостоит».

В ночь с 30-го на 31-е, около двух часов утра, мы вручили нашу отставку президенту республики. После окончания этой формальности он задержал меня и сказал, что он предложил формирование нового правительства Буиссону, который выдвинул в качестве первого условия мое участие в кабинете. Я ответил сдержанно, сославшись на обязательство (в соответствии с нашим уставом) проконсультироваться сначала с парламентской группой.

Я встретился с Буиссоном в пятницу, 31 мая, около одиннадцати часов утра. Он изложил мне свои три условия: 1) предоставление без всякой дискуссии неограниченных полномочий, 2) единодушная поддержка радикалов, 3) мое участие в кабинете. Я информировал об этом группу, которая должна обсудить это предложение в четыре часа дня.

Очень сердечный прощальный визит Фландену. Он горячо благодарил меня за мою работу в его правительстве. Он был лоялен со мною; я держался лояльно по отношению к нему.