Глава вторая "Но остались ни с чем егеря…", или Инициативник Высоцкий

Когда в марте 1968 года Влади приехала в Москву, чтобы сниматься в фильме «Сюжет для небольшого рассказа» (16 марта в «Правде» об этом был фоторепортаж), Высоцкий попытался возобновить их отношения, но из этого ничего не вышло. После этого актер впал в депрессию, а 20 марта даже явился нетрезвым на спектакль “Десять дней, которые потрясли мир”, из-за чего директор театра Николай Дупак запретил ему выходить на сцену. Вместо него Любимов назначил другого исполнителя — Валерия Золотухина. А того будто черт дернул за язык сказать: “Буду играть только за 100 рублей”. Это была шутка, но многие расценили это как предательство. Высоцкий стал срывать с себя костюм Керенского: “Я ухожу… Отстаньте от меня…”. Золотухин бросился за другом, а тот у самого выхода его буквально ошарашил: показал ему записку, где черным по белому было написано: “В моей смерти прошу никого не винить!..”. Однако до суицида дело так и не дошло. На следующий день, протрезвев, Высоцкий улетел с концертами сначала в Куйбышев, а потом аж в Магадан.

В театре его отъезд был расценен как издевательство. Вместо того чтобы прийти и покаяться за вчерашнее, он, видите ли, вздумал концерты давать. 22 марта в театре был вывешен приказ об увольнении Высоцкого по статье 47 КЗОТ. Перед его вывеской Золотухин ходил к Дупаку, чуть ли не в коленях у него валялся, умоляя не вешать приказ до появления Высоцкого, но директор и слышать ничего об этом не хотел. “Вот он у меня уже где! — резанул себя ладонью по горлу Дупак. — Хватит с ним нянькаться, хватит!”.

Обо всех этих «чудачествах» Высоцкого знала Влади, что, естественно, не прибавило ей желания продолжить отношения с ним. А тому между тем предстояло испытать очередные болезненные удары судьбы. Во-первых, в актерский штат «Таганки» был принят новый актер — выпускник Щукинского училища Виталий Шаповалов. Фактурно он выглядел как копия Высоцкого, поэтому Любимов решил начать его вводить на роли последнего (начали с Маяковского в «Послушайте!»). Во-вторых, в центральной прессе вышли сразу три зубодробительные статьи о песенном творчестве Высоцкого.

Первая публикация появилась на свет 31 мая в «Советской России». В заголовок ее была вынесена строчка из его песни — “Если друг оказался вдруг…”. Авторы публикации — Потапенко и Черняев — комментировали недавние гастроли Высоцкого в Куйбышеве и при этом оскорбительных эпитетов не жалели. Например, писали, что вместо горячо любимых народом песен из фильма “Вертикаль”, Высоцкий исполнял песни, которые обычно крутят на магнитофоне во время разного рода пьянок и вечеринок.

Вторая статья (от 9 июня) в той же «Советской России» была куда более обширной и хлесткой. Она носила название «О чем поет Высоцкий» и авторов опять было двое: преподаватель консультационного пункта Госинститута культуры г. Саратова Галина Мушта и журналист А. Бондарюк. Авторы выносили Высоцкому безжалостный приговор: «Во имя чего поет Высоцкий? Он сам отвечает на этот вопрос: «ради справедливости и только». Но на поверку оказывается, что эта справедливость — клевета на нашу действительность. У него, например, не находится добрых слов о миллионах советских людей, отдавших свои жизни за Родину… Высоцкому приятна такая слава, которая «грустной собакой плетется за ним». И в погоне за этой сомнительной славой он не останавливается перед издевкой над советскими людьми, их патриотической гордостью…».

Наконец, 16 июня по Высоцкому “ударила” еще одна центральная газета — «Комсомольская правда», где была опубликована статья «Что за песней». Там певцу опять ставились в вину песни «блатного цикла». Отметим, что в заметке не упоминалось его имя (хотя большинство читателей прекрасно поняли о ком идет речь, поскольку песни Высоцкого у многих были на слуху) — видимо, такое указание поступило «сверху», дабы не слишком травмировать певца, который тогда чувствовал себя не слишком хорошо (даже в больнице лежал).

Буквально оглушенной такой атакой в прессе, Высоцкий какое-то время выжидал, после чего 23 июня взялся за перо — написал письмо в ЦК КПСС, в котором попытался защитить свое честное имя, так беззастенчиво оболганное, как он считал, со страниц сразу двух влиятельных печатных изданий. Однако надежды на то, что в ЦК его защитят у Высоцкого было мало. Вот тогда-то (в конце июня) у него и созрела окончательная идея выйти на прямой контакт с КГБ. Уж эта организация могла прикрыть тылы артиста, как никто другой.

М. Крыжановский: «О принадлежности Высоцкого к агентуре КГБ 5-го Управления КГБ с 1968 года мне сообщил в 1987 году генерал-майор В. М. Владимиров — бывший начальник отдела «В» (убийства и диверсии) ПГУ КГБ в 1967–1968 гг, впоследствии — начальник Управления «РТ» ПГУ КГБ. Первичный оперативный контакт КГБ с Высоцким случился летом 1968 года. Артист инициативно обратился с письмом к Председателю КГБ Ю. В. Андропову, где выразил готовность сотрудничать с КГБ, написав на Лубянку — это было гораздо проще, чем выяснять, к кому надо обращаться на самом деле (к нач. УКГБ С. Лялину).

Председателю КГБ СССР Андропову Ю. В.

г. Москва, Лубянская площадь, дом 2

Уважаемый Юрий Владимирович!

Обращается к вам артист Московского Театра драмы и комедии на Таганке Высоцкий Владимир Семенович.

Мне 30 лет и я, как артист, стараюсь служить своей стране своим творчеством, своими песнями, которые вы, возможно, знаете по кинофильму «Вертикаль», снятому в 1967 г. Но я также чувствую ответственность за свою страну, как гражданин СССР. Возможно, я мог быть полезен в деле защиты нашей страны, обеспечения государственной безопасности и борьбе с врагами Советской власти.

Я проживаю в г. Москве, ул. Телевидения, д. 11 кор. 4 кв. 41. Мой телефон____________

Буду ждать вашего ответа.

1 июля 1968 г

Высоцкий В. С.

Андропову доложили о письме и с резолюцией «Прошу рассмотреть» оно ушло к начальнику 5-го управления А. Кадашеву, а оттуда — начальнику УКГБ С. Лялину, который расписал его на 5 отдел УКГБ по Москве.

Изучение и определение возможности «в» (вербовка) Высоцкого было поручено опытному ст. о/уп. (старшему оперуполномоченному) майору… назовем его В. И. Петровым. Петров проверил Высоцкого и его родственников по учетам агентуры КГБ и МВД, наличие судимостей, родственников за границей, переписки. После этого он написал рапорт на установление первичного оперативного контакта с кандидатом на «в» Владимира Семеновича Высоцкого, начальник отдела его утвердил и Петров встретился с Высоцким на явочномм пункте «Восточный». Убедившись, что перед ним не псих, а человек волевой, авантюрный и деловой, Петров, возвратившись в УКГБ написал уже рапорт об установлении оперативного контакта.

Сов. секретно экз. ед

УТВЕРЖДАЮ

Начальник 5-го отдела УКГБ по г. Москве и Московской области

полковник Иванов В. И.

5 июля 1968 г.

РАПОРТ

об установлении личного оперативного контакта с кандидатом на "в" В. С. В.

Мною, ст. о/уп 1-го отделения 5-го отдела УКГБ, майором Петровым К. С., 4 июля 1968 г на я/п «Восточный», установлен личный оперативный контакт с кандидатом на вербовку В. С. В. —

Высоцким Владимиром Семеновичем, 1938 г. р.,

ур. г. Москвы, русским, с высшим образованием, беспартийным, женатым, несудимым, актером Театра драмы и комедии на Таганке, проживающим по адресу г. Москва, ул. Телевидения, д. 11 корпус 4, кв. 41

1 июля 1968 г. Высоцкий В. С. обратился с письмом к Председателю КГБ СССР Ю. В. Андропову, в котором он выразил готовность оказывать помощь органам КГБ в обеспечении госбезопасности страны. В связи с этим кандидату была высказана благодарность за его инициативу и отмечено, что это нелегкая и ответственная работа.

В начале беседы выяснялось отношение кандидата к политике КПСС и советского государства и Высоцкий отметил, что считает себя патриотом своего государства и хотел бы проявить себя и в своей работе, и в сотрудничестве с органами госбезопасности. Однако, чиновники от культуры не всегда понимают его творчество.

Далее в разговоре была затронута тема творчества главного режиссера и актеров такого необычного коллектива, как труппа Театра на Таганке. Высоцкий откровенно рассказал об обстановке взаимной зависти и недоброжелательности в коллективе, жестком стиле руководства Юрия Любимова, который, тем не менее, создал кассовый театр.

Кандидат произвел положительное впечатление — легко устанавливает и развивает контакт, интеллектуал, хороший слушатель, харизматичен.

Полагаю целесообразным продолжить встречи с Высоцким В. С. с целью определения необходимости и целесообразности привлечения его к сотрудничеству с органами КГБ в качестве агента.

Ст. о/уп 1-го отделения 5-го отдела УКГБ

майор Петров К. С.

Согласен.

Нач. 1-го отделения 5-го отдела УКГБ

п/пк Николаев В. И.

М. Крыжановский: «В течение последующий двух месяцев опер Петров проверял кандидата на различных поручениях: сообщить характеризующие данные на режиссера Любимова, актеров Андрея Миронова, В. Золотухина, В. Смехова и других, проследить за поведением режиссера Говорухина по возвращении последнего из-за границы. Высоцкий очень старался — человек он был умный, невероятно обаятельный, контакты устанавливал и развивал быстро и на любом уровне, конспирацию и дисциплину соблюдал, на встречи в я/п (явочном пункте) приходил минута в мину ту. Идеальный источник. Пошла вербовка. Высоцкий не то что согласился сотрудничать — он сам пошел на вербовку. Вообще-то, спецслужбы очень осторожно относятся к инициативникам и мне пришлось встречаться с такими людьми. Среди них достаточно сумасшедших и перспективных предателей, которые стремятся не дать информацию, а получить информацию о деятельности КГБ. Но Высоцкому поверили и не ошиблись…»

ДОКУМЕНТ № 1

«Сов. секретно экз. № 1

УТВЕРЖДАЮ Начальник УКГБ по г. Москве и Московской области генерал-майор Лялин С. Н.

19 сентября 1968 года

РАПОРТ

о состоявшейся вербовке агента КГБ «Виктора»

Мною, ст. о/уп 1-го отделения 5-го отдела УКГБ по г. Москве и Московской области майором Петровым К. С., согласно утвержденного вами рапорта на вербовку, 14 сентября 1968 года на я/п «Восточный» был завербован в качестве агента органов КГБ

Высоцкий Владимир Семенович, 1938 г. р.,

ур. г. Москвы, русский, с высшим образованием, беспартийный, женатый, несудим, актер Театра драмы и комедии на Таганке, проживающий по адресу г. Москва, ул. Телевидения, д. 11 корпус 4, кв. 41

В начале вербовочной беседы с кандидатом на «в» было обсуждено выполнение им поручения по Миронову Андрею Александровичу, актеру Театра Сатиры, бывшему объекту дела оперативной проверки «Странник», профилактированому ранее 5-м отделом УКГБ за попытку несанкционированного захода на территорию посольства США в Москве. Высоцкий сообщил, что. июля с. г., согласно полученного поручения, он встретился с Мироновым А. А. на киностудии «Мосфильм» и имел непродолжительную беседу, в ходе которой Миронов упомянул, что «инцидент у американского посольства, куда его пригласили дочери американского посла, принес ему проблемы с КГБ и он сожалеет о случившемся». Антисоветских высказываний Миронов не допускал.

Затем кандидату было предложено продолжить сотрудничество с органами КГБ на постоянной основе. Высоцкий В. С. сказал, что он готов выполнять поручения органов КГБ, если это поможет в деле укрепления безопасности страны. Кандидат избрал псевдоним «Виктор», от него была получена подписка о доброволном согласии сотрудничать с органами КГБ. С целью усиления конспирации, последующие встречи с агентом будут проводиться на явочной квартира «Михайлов».

В дальнейшем планируется использовать агента «Виктора» в разработке объектов, проводящий организованную антисоветскую деятельность. С учетом того, что близкой связью агента является Марина Влади, французская киноактриса, член ЦК ФКП, «Виктор» будет также использоваться в разработке антисоветских центров во Франции.

Прошу утвердить вербовку «Виктора» в качестве агента органов КГБ.

Ст. о/уп 1-го отделения 5-го отдела УКГБ

майор Петров К. С.

Подписка о согласии Высоцкого сотрудничать с КГБ

«Я, Владимир Семенович Высоцкий, даю добровольное согласие оказывать органам КГБ помощь в борьбе с врагами Советской власти. Предоставляемые мной материалы буду подписывать агентурным псевдонимом «Виктор».

19 сентября 1968 года

Собственноручная подпись и имя «Виктор»

ДОКУМЕНТ № 2

Сов. секретно

экз. ед.

АНКЕТА

агента «Виктор», л. д. № 18675

Фамилия, имя, отчество: Высоцкий Владимир Семенович

Завербован: 14 сентября 1968 г. 5-м отделом УКГБ по г. Москве и Московской области

Дата и место рождения: 25 января 1938 г., г. Москва

Гражданство: СССР

Национальность: русский

Родители:

Отец — Высоцкий Семен Владимирович, 1916 г. р., военнослужащий

Мать — Высоцкая (Серегина) Нина Максимовна, 1912 г. р, переводчик с немецкого языка

Гражданство: СССР

Партийность: беспартийный

Образование: высшее

Наличие судимостей: несудим

Семейное положение: женат

Жена: Высоцкая (Абрамова) Людмила Владимировна, актриса

Дети:

Сын — Высоцкий Аркадий Владимирович, 1962 г. р., учащийся

Сын — Высоцкий Никита Владимирович, 1964 г. р.

Наличие родственных связей за границей и переписки: не имеет

Находился ли кто-либо из родственных связей на оккупированной территории во время войны или был интернирован: нет

Наличие оперативно значимых связей: Марина Влади (Марина Владимировна Полякова), 1938 г. р., французская киноактриса русского происхождения, проживает в г. Париже, известна 5-му ПГУ КГБ.

Личные качества агента: умение устанавливать и развивать связи, артистизм, аналитические способности

Место работы: актер театра Драмы и комедии на Таганке

Место жительства: г. Москва, ул Телевидения, д. 11 корпус 4, кв. 41

Ст. о/уп 1-го отделения 5-го отдела

майор Петров К. С.

рег. № 2568

М. Крыжановский: «В материалах оперативного контакта и вербовки Высоцкого имя Андрея Миронова возникло не случайно. Во-первых, они дружили, во вторых, Высоцкий очень старался понравиться оперработнику и сообщал все по близким связям, в третьих, Миронова профилактировали, а кандидатам на «в» как раз дают поручения по бывшим профилактированным или объектам дел оперучета. Напомним, что у Миронова проблемы с КГБ возникли весной 1968 года, когда он несанкционированно очутился на территории посольства США в Москве.

Итак, Высоцкий завербован. Вербовку зарегистрировали в 10-м отделении УКГБ и Петров получил «корочки» двух дел: личного дела агента «Виктор» и рабочего дела. В личное дело пошли все перечисленные выше документы плюс анкета агента, а в дальнейшем — материалы проверки «Виктора» через другую агентуру и ОТМ (оперативно-технические мероприятия — «ПК» (перлюстрация корреспонденции), «О» — визуальное наблюдение, "С" (телефон), «НН» (наружка), ежегодные характеристики на агента. В рабочем деле концентрировались сообщения агента или справки о встрече с агентом. При передаче «Виктора» на связь в ПГУ (Первое главное управление — разведка), составлялась справка по этим делам.

Агентурный псевдоним «Виктор», выбранный для Высоцкого, не был случайным. Обычно агентам предлагают выбрать любое имя, хотя в КГБ была традиция давать псевдоним, исходя из первой буквы фамилии. «Виктор», т. е. «победитель» было единственным именем, которое мог выбрать Высоцкий с небольшой подсказкой. Ведь он был человеком авантюрного склада, не любящий и не умеющий проигрывать. Это вам не мятущийся «Гамлет» Михаила Козакова — еще одного агента КГБ из среды творческой интеллигенции. У Высоцкого не было присущей Козакову экзальтации и даже женственности. Поэтому он и выбрал «победителя». Впрочем, он потом сыграл-таки в театре Гамлета, но это был уже несколько иной, чем у Козакова, герой.

Мне в агентурной юности предложили псевдоним «Константин» от Крыжановский. Категорически не рекомендуется произносить в присутствии агента слово «псевдоним», а тем более «кличка». На жаргоне КГБ агент — это «штык» или «полосатый» (запрос на проверку на принадлежность к агентуре КГБ имеет красную линию по диагонали). Естественно, в КГБ знали о проблемах Высоцкого с алкоголем. Однако это не стало препятствием. Аморальность или моральность агента — вопрос десятый; покажите мне непьющего актера, у которого нет любовницы. Главное — чтобы у агента были связи в оперативной среде. У Высоцкого такие связи были в избытке.

По 5-й линии работали, к сожалению, не лучшие из чекистов. Хороших ребят забирала разведка и контрразведка. А из «пятки» людей часто увольняли за алкоголизм, фальсификации вербовок, сексуальные скандалы, автоаварии в пьяном виде. Дошло до того, что в одном из региональных управлений расстреляли офицера за взятки от священников в особо крупных размерах. У меня был случай в начале 80-х, когда эти ребята попросили об использовании моего агента для проверки их ценного источника перед отъездом на постоянное проживание за границу. Приехали мы с агентом в город Н., провели мероприятие с использованием спецмагнитофона (запись на проволоку), потом агент писал сообщение по мероприятию, а эти подонки свернулись и укатили на служебной машине. Пришлось нам с агентом добираться на такси (50 км). Потом было разбирательство и я спросил этих ублюдков, что бы с ними сделали, если бы это произошло во время войны. Потом я написал рапорт лично Генсеку ЦК КПСС Ю. Андропову, но нач. Управления буквально упросил меня его не отсылать…».

Но вернемся в конец 60-х.

Именно в первой половине июля 1968 года (когда Высоцкий впервые вышел на контакт с КГБ) наступил перелом и в отношении Влади к Высоцкому: она, наконец, приняла его ухаживания. Без этого согласия агентурная суперпара Влади — Высоцкий, конечно же, не состоялась бы.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Создавать агентурные семейные пары спецслужбы России начали весьма активно еще до Советской власти — при царизме. Царская охранка добилась на этом поприще больших успехов, поскольку не жалела на это денег. Особенно много она платила особо ценным агентам, работавшим в семейном тандеме. Абсолютный рекорд на этом поприще принадлежал семейной паре Загорских, которые работали в Берлине и Париже против партии эсеров. Например, лидер этого тандема — Мария Загорская — ежемесячно получала 3 500 франков, что было огромной суммой (ее супруг был удостоен чуть меньшего гонорара).

Летом 1968 года Влади находилась в Москве, куща приехала не одна, а впервые привезла с собой почти всю свою семью: маму и трех сыновей от двух браков. С 4 июля Влади возобновила съемки в «Сюжете для небольшого рассказа» (с 19 июня там был простой из-за болезни исполнителя главной роли — Николая Гринько). Высоцкий тоже находился в Москве, играл в театре и готовился к павильонным съемкам в «Хозяине тайги» на Мосфильме. В итоге между ним и Влади происходит судьбоносная встреча в гостинице «Советская», где Марина жила вдвоем со своей матерью (детей им помогли устроить в пионерский лагерь). Происходят смотрины Высоцкого со стороны матери Влади. Как гласит легенда, в первые минуты новый ухажер пожилой женщине показался не очень (у Влади бывали кавалеры и покруче), но после нескольких минут общения с ним Милица Энвальд поняла — у этого кавалера вся его сила кроется не во внешности.

Окрыленный этим успехом, Высоцкий 19 июля, вместе со съемочной группой фильма «Хозяин тайги», отправился в экспедицию — на натурные съемки в Сибирь, в село с дивным названием Выезжий Лог (300 километров от Красноярска). Высоцкого и Золотухина (оба играли главные роли) пустила на постой местная жительница Анна Филипповна, у которой пустовал дом ее давно уехавшего в город сына. Именно там Высоцкий вскоре и написал свою знаменитую песню «Охота на волков». Полагаем, что нашим читателям хорошо известна эта песня — этакий гимн свободолюбивой интеллигенции. До сего дня, спрятанный в песне подтекст, расшифровывался следующим образом: дескать, власть пытается ограничить свободу интеллигенции разного рода запретами, но есть среди интеллигентов такие смельчаки, которые находят в себе силы и вырываются за «флажки» — на свободу. Одним из таких смельчаков был Высоцкий, что, собственно, и подвигло его написать это эпохальное и эмоционально мощное произведение.

Между тем, в свете рассказанного нами выше, позволим себе высказать свою точку зрения на историю создания этой песни. Поводом к ее написанию послужило ничто иное, как согласие Высоцкого сотрудничать с КГБ. Вспомним строки из песни:

… Обложили меня, обложили,

Но остались ни с чем егеря.

После того, как Высоцкий добровольно встал на путь агентурного сотрудничества с КГБ (как пел он сам: «жажда жизни сильней»), ему и в самом деле были не страшны никакие «егеря»: ни из ЦК КПСС, ни из других ведомств и министерств. Людям, которые давали свое согласие работать на Лубянку, КГБ всегда обеспечивал надежные тылы и прикрытие от любых недоброжелателей. Высоцкому во время оперативного контакта с сотрудником «пятки» так и было заявлено: «С этого момента можете не волноваться — вы наш человек и вас никто не тронет. Так что работайте спокойно». Поэтому Высоцкий писал свою «Охоту на волков» как издевку над «егерями», которые, конечно, не оставят своих попыток испортить ему жизнь, однако раздавить его им уже не удастся. И ведь не раздавили!

Именно во время пребывания Высоцкого в Сибири случились известные всем чехословацкие события — ввод войск Варшавского Договора в Чехословакию с целью сменить тамошнее партийное руководство (вместо А. Дубчека придет Г. Гусак) и свернуть экономико-политические реформы, которые проводились там с начала 60-х. Реформы эти подразумевали существенную капитализацию чехословацкого общества, что невольно сближало их с Западом и потому столь негативно было восприняты Москвой. Высоцкий встретил эти события, как и положено истому либералу — критически. И хотя «сердце ему Прага не разорвала» (как он сам потом напишет в одном из своих стихотворений), однако лишнюю толику ненависти к советскому режиму все же прибавила. Впрочем, не ко всему режиму, а только к тем его представителям, кто олицетворял собой брежневско-сусловское большинство, которое, собственно, и способствовало введению войск в Чехословакию. К прогрессивным деятелям советского режима, вроде Юрия Андропова (он, кстати, не входил в пятерку ведущих деятелей страны, кто способствовал вводу войск) и «птенцов его гнезда», Высоцкий по-прежнему относился с уважением. И только жалел об одном — что их слишком мало в руководстве. Во всяком случае пока мало. Поэтому, служа в КГБ, Высоцкий в глубине души лелеял мечту, что рано или поздно таких «прогрессистов» в советском руководстве будет большинство и они сделают то, что не получилось сделать у чехословаков. Этот был главный идейный стержень, который помогал Высоцкому в его агентурной деятельности в КГБ. Он ненавидел Михаила Суслова, но верил в прогрессиста Юрия Андропова, о котором он знал много хорошего со слов того же Льва Делюсина. В чем-то эта ситуация перекликалась с той, что существовала в агентурной среде в начале XX века. Как писал исследователь политического сыска царской России В. Жилинский: «Агенты внутреннего наблюдения составляли «полицейскую интеллигенцию». Некоторые из них были образованными людьми, сторонниками постепенных реформ, частично разделяли взгляды радикалов, но не одобряли их методов…».

Ну и, конечно, в немалой степени Высоцким двигал материальный стимул, о чем уже говорилось выше. Жить «со звездою в лапах» (по его же словам), посещая «скачки, пляжи, рауты и вернисажи» — это ли не стимул для человека, который совсем недавно «сшибал пятаки на пиво» и проходил по категории неудачников. Еще жива была в его памяти сценка, когда он за кулисами зеркального театра сада «Эрмитаж» предлагал Иосифу Кобзону купить у него собственные песни, поскольку нищая жизнь буквально взяла за горло. Кобзон купить песни отказался (мол, сам их потом будешь исполнять), но денег дал, причем без всякого возврата. Высоцкий тогда подумал: живут же люди! Кобзон всего-то пару лет назад приехал с Украины покорять Москву и уже носил в карманах «котлеты» из денежных купюр. И дело было не только в певческом таланте, но также и в другом: умении приспособиться к обстоятельствам, а то и заставить их работать на себя. У Высоцкого долго не получалось жить таким образом, но кажется теперь он поймал свою птицу удачи за хвост. И, как пелось в одной из его песен: «И меня не спихнуть с высоты».

Неся в своем сердце уважение к «птенцам гнезда Андропова», Высоцкий не упускает возможности лишний раз выказать им это. Так, спустя две недели после чехословацких событий (8 сентября 1968 года) Высоцкий дает концерт дома у Льва Делюсина. Как мы помним, он с 1960 года работал консультантом в Отделе соцстран ЦК КПСС и являлся одним из “крышевателей» Театра на Таганке. Однако в 1966 году, когда несколько пошатнулись позиции его шефа Юрия Андропова (он на какое-то время впал в немилость к Брежневу), Делюсину пришлось уйти из отдела. Но без работы он не остался: был замом у директоров Института экономики мировой соцсистемы АН СССР и Института международного рабочего движения, пока, наконец, не стал заведующим отделом Китая Института востоковедения АН СССР (с 1967-го). В этом учреждении он слыл не меньшим либералом, чем во всех остальных, беря к себе на работу многих из тех, кого выгоняли из других мест за диссидентские мысли (например, известную правозащитницу Людмилу Алексееву). Как напишет литературовед Ю. Карякин:

«Лев Петрович Делюсин — очень интересный человек… Один из самых близких друзей Юрия Любимова, и с Высоцким у него были хорошие отношения. Когда речь шла о Делюсине, Володя буквально теплел. Пожалуй, более надежного, более преданного «Таганке» человека просто не было…».

Тем временем дела Высоцкого в родном театре складываются не лучшим образом. Например, осенью 1968 года он отказался от роли Оргона в «Тартюфе». Юрий Любимов за это на него так обиделся, что перестал с ним здороваться. А чуть позже стал жаловаться на него другим актерам. Например, в разговоре со Смеховым режиссер признался, что Высоцкий ему разонравился. «Он потерпел банкротство как актер, — говорил Любимов. — Нет, я люблю его по-человечески, за его песни, за отношение к театру, но как актер Театра на Таганке он для меня уже не существует. Галилея он стал играть хуже и тот же Губенко его бы прекрасно заменил. А от Оргона он отказался, потому что отвратительно репетировал. Он разменивает себя по пустякам, истаскался и потерял форму. Надо либо закрывать театр, либо освобождать Высоцкого, потому что из-за него я не могу прижать других, и разваливается все по частям».

Заметим, говорит это главный режиссер театра, во власти которого — взять и выгнать Высоцкого, разлагающего труппу, из театра к чертовой матери. Но он этого не делает. Почему? Ответов может быть два: или ему было выгодно держать в труппе актера со скандальной славой (зритель шел на Высоцкого весьма охотно), или Любимову просто не давали этого сделать. Не давали те самые люди с Лубянки, которые давали гарантии Высоцкому: «Можете работать спокойно — никто вас не тронет».

М. Крыжановский: «Любимов прощал Высоцкому абсолютно все — дебоши за границей, срывы спектаклей, наплевательское отношение к театру. И это при том, что никогда он не называл Высоцкого гениальным или хотя бы выдающимся актером. КГБ дал понять Любимову, что у Высоцкого есть дела не менее важные, чем театр и его трогать нельзя. Высоцкий должен был быть неразрывно связан именно с «Таганкой» — театром, где прописалась либеральная оппозиция и который был любимым местом сосредоточения иностранцев, в том числе и по «французской» линии…».

С определенного времени трогать Высоцкого не дозволялось не только Любимову. Например, те люди, которые в июне 1968 года позволили себе «пропесочить» певца в прессе, очень скоро получили «по заслугам». Речь идет о главном редакторе «Советской России» Василии Московском и заместителе заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС Дмитрюке, который дал «добро» на статьи против Высоцкого в обход своего начальника — и. о. зав. Отделом пропаганды Александра Яковлева. В итоге последний пожаловался главному идеологу партии Михаилу Суслову и тот, не без влияния КГБ, вынужден был принять меры: Дмитрюк был снят (!) с должности и отправлен работать начальником Главного управления местного телевидения в Гостелерадио СССР, а Московскому было сделано официальное внушение (после него обычно следовал выговор, а если не помогало — понижение в должности).

Вся эта история очень похожа на ту, что сорок лет назад приключилась с другим известным советским поэтом — Сергеем Есениным.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

В 1920 году Есенин был отправлен советским правительством в Персию, где должен был произойти «экспорт революции» на Востоке. Советские войска захватили плацдарм у порта Энзели, взяли город Решт — столицу остана Гилян, где была провозглашена Гилянская Советская республика. Есенин был отправлен в те края с почетной миссией — увековечить в стихах первую революцию на Востоке. Но ввиду того, что республика просуществовала недолго и план «экспорта революции» провалился, Есенину пришлось скрывать свое участие в этом походе. За это молчание ГПУ сделало Есенина фигурой неприкосновенной. Как пишет историк А. Мельниченко: «Есенин имел серьезные обязательства по сохранению тайны своего пребывания в Персии, особенно когда миссия экспорта революции не удалась и воспевать ее было бы неуместно. В конце концов, не каждому поэту позволено участвовать в секретной военной операции. Очень похоже на то, что ему посоветовали на время забыть о Персии.

Итак, Сергей Есенин — лирический поэт и певец земли Русской, гуляка и хулиган — попадает в ограниченный круг лиц партийной, государственной, военной и чекистской элиты, которые посвящены в государственную тайну. За умение держать язык за зубами он, как показывают дальнейшие события, получает карт-бланш на любые свои действия и выходки.

С 1920 года, сразу после возвращения из Персии, начинается его «затяжной прыжок» к петле в гостинице «Англетер». Он с надрывом гуляет, скандалит и буянит, нарывается на неприятности и копит гору возбужденных уголовных дел. Почему бы и нет? Ведь ему все позволено! И действительно, уголовные дела тормозятся, а приводы в милицию ничем не заканчиваются. Есенина 10 раз доставляли в милицию для «вытрезвления». Поэт Ходасевич, близко знавший Есенина, вспоминает: «Относительно же Есенина был отдан в 1924 году приказ по милиции — доставлять в участок для вытрезвления и отпускать, не давая делу дальнейшего хода».

Потому Есенину разрешаются выезды за границу — в Европу и даже в Америку. Вы представляете, кому разрешалось тогда выезжать и сколько важных бумажек на это нужно было получить? Каждый гражданин Страны Советов за рубежом должен был, говоря образно, представлять собой «парадную витрину» своего государства. Из Есенина «витрина» получалась очень своеобразная — со сломанной мебелью и разбитыми зеркалами. Но это было такой малостью по сравнению с тем, о чем ему приходилось молчать. Правда, под постоянным и неослабевающим присмотром чекистских соглядатаев…».

Все это, как две капли воды, повторил сорок лет спустя и Владимир Высоцкий. Он тоже был хранителем чекистских тайн и за то, что он умел держать язык за зубами, чекисты платили ему сторицей — разрешали многое из того, чего большинству советских граждан делать было запрещено. И за границу его очень скоро тоже начнут отпускать, и тоже будут закрывать глаза на то, каким образом Высоцкий будет представлять Страну Советов. А ведь в иные разы это «представление» было далеким от идеального, как когда-то и у Есенина. Впрочем, о зарубежной одиссее Высоцкого и его шпионских делах за кордоном, мы поговорим чуть позже, а пока вернемся к событиям осени 1968 года.

14 октября Высоцкий и Влади публично продемонстрировали серьезность своих отношений. Это случилось в московской квартире хорошо известного нам журналиста газеты Французской компартии «Юманите» Макса Леона. Помимо хозяина там также присутствуют Валерий Золотухин со своей супругой Ниной Шацкой и… любовница Высоцкого Татьяна Иваненко, которая специально напросилась туда прийти, чтобы сделать попытку… отбить своего возлюбленного у Влади. Но шансы ее невелики, поскольку на ее стороне нет ни одного весомого аргумента. А на стороне Влади, как пел Высоцкий: «поддержка (КГБ) и энтузиазм миллионов». О событиях того дня рассказывает Д. Карапетян: «Увидев Шацкую с Иваненко, не чуявшая никакого подвоха Марина искренне обрадовалась:

— Как хорошо, что вы пришли, девочки.

И хотя само присутствие гипотетической соперницы в этом доме еще ни о чем не говорило, женский инстинкт и некоторые нюансы быстро убедили Татьяну, что никаким оговором здесь и не пахнет. И она не придумала ничего лучшего, как объясниться с коварной разлучницей с глазу на глаз и немедленно. Настал черед удивляться Марине, которая резонно посоветовала Тане выяснить отношения непосредственно с самим виновником возникшей смуты. На та уже закусила удила:

— Марина, вы потом пожалеете, что с ним связались. Вы его совсем не знаете. Так с ним намучаетесь, что еще вспомните мои слова. Справиться с ним могу только я…

Пообещав конкурентке, что он вернется к ней, стоит ей пошевелить пальцем, разгоряченная воительница, развернувшись, вышла. В гостиной увидела подавленного, но не потерявшего головы Володю.

— Таня, я тебя больше не люблю, — спокойно вымолвил он и, схватив со стола бутылку, стал пить прямо из горлышка…». (Пил оттого, что твердо решил променять прекрасную русскую девушку, которая родила ему внебрачную дочь, на поездки за границу. Пил оттого, что четко понимал свое предательство и это было мучительно).

Высоцкий и Татьяна Иваненко, которую называли "русской Бриджит Бардо". Карьера в кино у нее сложилась неудачно, поскольку внешность не равнялась таланту.

Чтобы избежать скандала, испанский театральный режиссер Анхель Гуттьеррес увел Иваненко из дома. Хотела уйти и Влади, но Высоцкий удержал ее, причем при этом случайно разорвал на ее шее бусы. Они их потом долго вместе собирали, ползая по полу. Около пяти утра они наконец покинули квартиру. Высоцкий остановил на улице какой-то молоковоз и отвез Влади в гостиницу, где с ней и остался. Днем пришел домой, а там никого. Тогда он взял денег и отправился в ресторан “Артистик”. Затем позвонил своему другу Игорю Кохановскому и тот забрал его к себе. Пока Высоцкий спал, Кохановский вызвал к себе и Влади, чтобы та отвезла его в театр, где вечером наш герой должен был играть в “Пугачеве”. Кстати, там он встретился с Иваненко, которая, будучи на взводе после вчерашнего, объявила ему, что “она уйдет из театра и начнет отдаваться направо и налево”. Но оба обещанья не сдержала: и в тетре осталась, и с Высоцким не порвала, хотя тот не обещал ей, что расстанется с Влади.

С последней Высоцкий продолжает встречаться до тех пор, пока та находится в Москве. Об одной из таких встреч сама М. Влади вспоминает следующее: «В один из осенних вечеров я прошу друзей оставить нас одних в доме. Это может показаться бесцеремонным, но в Москве, где люди не могут пойти в гостиницу-туда пускают только иностранцев и жителей других городов, — никого не удивит подобная просьба. Хозяйка дома исчезает к соседке. Друзья молча обнимают нас и уходят. Закрыв за ними дверь, я оборачиваюсь и смотрю на тебя. В луче света, идущем из кухни, мне хорошо видно твое лицо. Ты дрожишь, ты шепчешь слова, которых я не могу разобрать, я протягиваю к тебе руки и слышу обрывки фраз: «На всю жизнь… уже так давно… моя жена!» Всей ночи нам не хватило, чтобы до конца понять глубину нашего чувства. Долгие месяцы заигрываний, лукавых взглядов и нежностей были как бы прелюдией к чему-то неизмеримо большому. Каждый нашел в другом недостающую половину. Мы тонем в бесконечном пространстве, где нет ничего, кроме любви. Наши дыхания стихают на мгновение, чтобы слиться затем воедино в долгой жалобе вырвавшейся на волю любви…”.

Об этой любви на сегодняшний день написаны тонны макулатуры. Однако была ли она на самом деле? Или там всем верховодила страсть и голый расчет, связанный с большой политикой? Ведь слухи о романе Высоцкого с французской кинодивой Мариной Влади моментально распространились по кругам столичной богемы и даже вышли за ее пределы. Вкупе с наездами на Высоцкого в центральной прессе, эти слухи явились мощным стимулом к тому, чтобы интерес к Высоцкому стали проявлять западные журналисты и дипломаты. Что, собственно, и входило в планы кураторов агента «Виктор». И вот уже в ноябре 1968 года Высоцкого пригласили выступить в московском офисе одного американского издания в районе Кутузовского проспекта. Отметим, что на том концерте была тогдашняя супруга нашего героя Людмила Абрамова, которая фактически «доживает» в этом качестве свои последние недели.

В те же ноябрьские дни решается судьба очередной кинороли Высоцкого. Речь идет о том самом большевике-подпольщике Николае Коваленко, он же — актер варьете Жорж Бенгальский, который в дореволюционной Одессе ловко водит за нос ищеек из царской охранки в уже упоминаемом выше фильме «Опасные гастроли». 19 ноября на Одесской киностудии состоялся худсовет по актерским пробам, где кандидатура Высоцкого победила всех остальных кандидатов на эту роль. И именно там режиссер будущего фильма Г. Юнгвальд-Хилькевич произнес символическую фразу, которая имела отношение не только к Бенгальскому, но и к секретному агенту КГБ «Виктору» (естественно, режиссер об этом не подозревал). Фраза эта звучала следующим образом: «Тут говорили, что у Высоцкого усталый взгляд. Но Бенгальскому и невесело, потому что вся жизнь на острие ножа…».

В тот же день весьма характерный эпизод случился у Высоцкого в родной «Таганке». Любимов запретил ему играть в «Послушайте!», да еще наорал на него: «Если ты не будешь нормально работать, я выгоню тебя из театра. Я лично пойду к Романову (министр кино) и добьюсь, что тебя и в кино перестанут приглашать. Ты доиграешься…».

И что же сделал Высоцкий? Он просто наплевал на угрозы режиссера. 29 ноября (то есть спустя десять дней после угроз Любимова) артист отправился играть концерт, вместо того чтобы выйти в роли Маяковского в «Послушайте!». Когда об этом узнал Любимов, он чуть не задохнулся от гнева. Даже Золотухин этого не понял, выведя в своем дневнике лаконичную строку: «Это уже хамство со стороны друга».

А хамство это прямо вытекало из того, о чем мы уже говорили: Высоцкий знал, кто стоит за его спиной, поэтому мог позволить вести себя с Любимовым так, как ему заблагорассудится. И тот вынужден был отбросить обиды, поскольку не в его воле было изменить ситуацию. Режиссера пригласили куда следует и без всяких угроз, но просто и доходчиво объяснили: Высоцкий должен играть именно в вашем театре и точка. Ведь уход Высоцкого в любой другой столичный театр мгновенно разрушал планы кураторов «Таганки» из спецслужб: полудиссидент Высоцкий должен был стать «знаменем» фрондерской «Таганки», а та, в свою очередь, должна была стать для него легальной крышей для будущей легализации на Западе под патронажем Марины Влади. Вот почему на ближайшем же худсовете, посвященном Высоцкому, Любимов встает на его защиту и заявляет следующее: «Есть принципиальная разница между Губенко и Высоцким. Губенко — гангстер, Высоцкий — несчастный человек, любящий, при всех отклонениях, театр и желающий в нем работать».

В это же время от Высоцкого уходит и его жена — Людмила Абрамова. Свою миссию рядом с Высоцким она выполнила (за шесть лет совместной жизни родила ему двух сыновей) и теперь была ему не нужна. Все мысли Высоцкого теперь были связаны с Мариной Влади, которой предстояло стать для него трамплином в новую жизнь с «раутами, вернисажами и вояжами».

А Высоцкому тем временем продолжает везти с благословенной помощью верховных кураторов. Например, некий чиновник из Министерства культуры РСФСР, возмущенный ростом числа «левых» концертов Высоцкого по Москве и области, звонит в ОБХСС УВД г. Москвы и требует, чтобы против Высоцкого возбудили уголовное дело. Певца вызывают в УВД на знаменитой Петровке, 38, однако после непродолжительной беседы отпускают восвояси. Причем даже не сделав ему внушение и не пригрозив карами, если он продолжит свое «левачество».

Другой случай произошел уже в Одессе, где Высоцкий снимался в фильме «Опасные гастроли». Послушаем режиссера Г. Юнгвальд-Хилькевича: «Все артисты — и великие и не великие — жили в гостинице «Аркадия». В то время Высоцкий был в самой крутой опале у властей. Когда я начал снимать, секретарь местного обкома издал распоряжение «не пускать в Одессу Высоцкого». Правдами и неправдами Высоцкого поселили в «Аркадии». Я сильно тогда намучился с этими делами…».

Итак, по словам режиссера, Высоцкий тогда был в «крутой опале», на него «катил бочку» секретарь Одесского обкома, а с Высоцкого как с гуся вода: он селится в запрещенной для него «Аркадии» и даже дает в ее ресторане никем несанкционированные концерты с привлечением большого количества зрителей. Спрашивается, почему? Да потому что местный УКГБ (начальник — А. Кувалдин), получив соответствующие инструкции из Москвы, дает Высоцкому «зеленый свет», нейтрализуя партийные власти города. Попутно КГБ запускает в народ слухи о гонимости Высоцкого, чтобы набить ему цену как одному из глашатаев либеральных свобод в СССР.

Под надзором Одесского УКГБ прошло и первое официальное паблисити звездный четы в лице Владимира Высоцкого и Марины Влади. Последняя приехала в Одессу в середине марта 1969 года и на глазах у сотен людей они в течение почти двух недель «крутили любовь». Правда, жили при этом не в гостинице, а на даче все того же Юнгвальд-Хилькевича. Но город был наводнен слухами о том, что роман Высоцкого с «колдуньей» — доказанный факт.

В 20-х числах марта Высоцкий и Влади приезжают в Москву, где наш герой отмечается загулом. То есть, даже французская кинодива ему в этом деле не препятствие. В итоге 25 марта он в очередной раз срывает спектакль («Жизнь Галилея»), и снова оказывается на грани увольнения из театра. Почти вся труппа возмущена его поведением, но не верит, что Высоцкого наконец-то отчислят. Золотухин записывает в своем дневнике следующий пассаж: «Все наши охи, ахи — как мертвому припарка, все наши негодования, возмущения, уговоры, просьбы — все на хрен. А что мы должны после этого переживать, почему мы должны мучиться и сгорать перед зрителем от стыда?..».

В течение месяца Высоцкий не появляется в театре, после чего приезжает-таки в «Таганку» и встречается сначала с Любимовым (28 апреля), а потом и с директором театра Николаем Дупаком (29 апреля). Те настроены к нему благожелательно, но ссылаются на мнение партбюро: мол, как оно решит, так и будет. И как же решило судьбу Высоцкого партийное бюро? Естественно, положительно. Оно простило Высоцкого и вынесло окончательное решение по его судьбе на общее собрание труппы. Однако все прекрасно понимали, что это собрание — чистая формальность, поскольку спорить с партбюро себе дороже. А то, судя по всему, ориентировалось на самый верх — на горком, а тот в свою очередь на ЦК КПСС. Видимо, именно там принималось решение в энный раз простить Высоцкого, поскольку его уход из «Таганки», как уже говорилось выше, мог сломать не только его судьбу, но и те виды, которые на него имели теневые воротилы идеологии и спецслужб.

Тем временем Влади, будучи в Москве, поднимает вопрос на уровне ЦК КПСС о покупке дачи под Москвой в пределах суммы 7–8 тысяч рублей. Доля Высоцкого в этом деле существенна, поскольку его заработки уже достаточно высоки. Например, в 1967–1969 годах за съемки в трех фильмах он заработал в общей сложности 5 тысяч рублей — за «Интервенцию» и «Хозяина тайги» по 1, 5 тысячи рублей, за «Опасные гастроли» — 2 тысячи (самый крупный гонорар Высоцкого в кино на тот момент). Кстати, не обделена по части гонораров и Влади. Например, за роль Лики Мизиновой в фильме «Сюжет для небольшого рассказа» она удостоилась 4 465 полновесных советских рублей. Из всех актеров, занятых в этой картине, Влади получила больше всего: даже ее партнеру Николаю Гринько (он играл А. П. Чехова) выдали на руки 3 400 рублей, а режиссеру фильма С. Юткевичу — 4 102 рубля.

Самое интересное, но едва Влади уехала на родину, как Высоцкий тут же начал… крутить «амуры» со своей бывшей пассией — актрисой «Таганки» Татьяной Иваненко. Пару месяцев назад он посвятил Влади проникновенное стихотворение, где были такие строки: «Не видел я любой другой руки, которая бы так меня ласкала…». Как показала действительность, видел — это были руки Татьяны Иваненко. С ней он не стесняясь вместе ходит по городу, посещает знакомых. Как напишет свидетель тех событий Д. Карапетян: «Судя по всему, в Марине Влади серьезной соперницы Татьяна никогда не видела и поступаться своим в угоду суровой реальности не намеревалась…».

То, что Высоцкий был «ходок», ни для кого не было секретом (здесь он был похож на своего отца, который в его годы тоже любил сходить «налево»). Но нас интересует другое: почему Высоцкий в открытую романит с Иваненко, зная о том, что найдутся недоброжелатели (а таковых у него было множество, в том числе и в родном театре), которые донесут об этом Влади. И тогда его роман с французской кинодивой, с таким трудом «выцарапанный» у судьбы (и у высших инстанций), мог «накрыться медным тазом». Однако Высоцкий, судя по всему, этого не боится. Почему? Да потому, что прекрасно понимает, что их роман с Влади — спецслужбистская «постановка», которая не может закончиться по такой смехотворной причине, как банальный адюльтер. Агентурные пары по таким пустяковым поводам никогда не «разводятся». Тем более накануне обострения отношений между КПСС и ФКП.

В июне 1969 года в Москве проходило международное Совещание коммунистических партий, на которое съехались представители 75 компартий со всего мира. Была на нем и Марина Влади, которая, как мы помним, была не только членом ФКП, но и активисткой общества «Франция — СССР». Это совещание в какой-то мере станет поворотным: именно с него начнется серьезное расхождение во взглядах между ведущими европейскими компартиями (итальянской, испанской, французской) с КПСС по вопросам строительства социализма. Европейцы, осуждая кремлевское руководство за вторжение в ЧССР и сворачивание тамошних рефом (особенно их возмутило апрельское смещение с поста 1-ro секретаря ЦК КПЧ А. Дубчека и назначение на этот пост антисемита Густава Гусака), настаивали не на конфронтанционном пути, а на реформистском. Этот путь в итоге родит еврокоммунизм (то есть смычку коммунистов с буржуазными партиями). Марина Влади была еврокоммунисткой и должна была ввести Высоцкого как в парижские эмигрантские, так и еврокоммунистические круги на правах либерального «мостика». А Юрий Любимов чуть позже станет таким же «мостиком», но уже между кремлевскими либералами и Итальянской компартией. Так московская корпоратократия «окучивала» Европу, посредством своих ведущих культуртрегеров с дальним прицелом — в нужный момент использовать их в период конвергенции, идея которой давно уже витала в воздухе.

Одну из ведущих скрипок в этом процессе играл КГБ во главе с Юрием Андроповым. Это ведь он на официальных мероприятиях громил с трибуны загнивающий капитализм, а в тишине лубянских кабинетов разрабатывал замысловатые операции, целью которых было наведение мостов с западной корпоратократией. В конце 60-х его люди установили связи с рядом учреждений, влияющими на мировую расстановку сил: Римским клубом и Международным институтом прикладных системных исследований. Оба этих учреждения появились на свет во второй половине 60-х при активном участии американцев. Так, МИПСИ было создано по распоряжению президента США Линдона Джонсона и курировалось его советником по национальной безопасности Маком Банди. От СССР созданием института руководил Джермен Гвишиани — сын генерала КГБ и зять председателя Совета Министров СССР А. Косыгина (имя Джермен было образовано из двух фамилий знаменитых чекистов: Дзержинский и Менжинский). Но главной фигурой института был барон Солли Цукерман женатый на маркизе Джоанн Руфусе Исаакс — дочери замминистра иностранных дел при У. Черчилле и внучке вице-короля Индии.

Забегая вперед, отметим, что через МИПСИ в скором будущем пройдут будущие российские реформаторы: Г. Попов, А. Чубайс, Е. Гайдар, А. Шохин, Е. Ясин, И. Нечаев и др.

Но вернемся к Высоцкому.

С 7 по 20 июля в Москве проходил очередной Международный кинофестиваль. Марина Влади, как звезда мирового масштаба плюс к тому член Французской компартии, была приглашена на него как почетный гость, а Высоцкий оказался как бы при ней. Однако ничем хорошим это для него не кончилось. Уже в конце фестиваля (18 июля) Влади должна была участвовать в очередном фестивальном мероприятии и взяла с собой мужа. Но когда Высоцкий попытался пройти вместе с ней в фестивальный автобус, ретивый контролер актрису пропустил, а ее супруга бесцеремонно выставил за дверь. Через минуту автобус уехал, а Высоцкий, униженный и оскорбленный, остался один на пустынном тротуаре. Домой он вернулся поздно ночью сильно под «шофе» — видимо, решил таким образом справиться с постигшим его унижением. Как итог: дома ему стало плохо — лопнул сосуд в горле. Вызвали «скорую», которая доставила Высоцкого в Институт Склифосовского. Эта история потом обрастет массой слухов, которые живы до сих пор (в основном со слов ?. Влади). На основе этих слухов поэт А. Вознесенский даже написал поэму про Высоцкого (зашифровав его под "гитариста Владимира Семенова"), которую напечатал пролиберальный журнал «Дружба народов» (в литературных кругах это издание называли «Дружба народа» за то, что он в основном ориентировался на поддержку одного богоизбранного народа, к которому, по отцу, имел отношение и Высоцкий).

Едва наш герой выписался из больницы, как Влади пробила в московских верхах для себя и мужа длительный отпуск. Отметим, что они не являются официальными супругами (не расписаны), а советские власти «стелются» перед ними как только могут. Звездная чета едет сначала в Белоруссию, а оттуда попадает в Крым, в Алушту. Знакомый Высоцкого Леонид Елисеев (они познакомились в 1966 году на съемках «Вертикали») оставил о той встречи свои воспоминания, где мы обратим внимание на следующий пассаж: «На следующий день, во второй половине, мы вчетвером (на моей машине) поехали на один из пляжей недалеко от Алушты. Володю и Марину никто не узнавал. Марина блистала своей фигурой, несмотря на то, что родила троих детей, на ней был модный розовый купальник. Володя меня тоже поразил своей фигурой: за полтора года, она стала более атлетической, и в движениях он стал более спортивным. Без всякого сомнения, он занимался атлетической гимнастикой. У него стала более мощная грудь, накачанные плечи, походка стала более легкой и спортивной. Раньше у него в походке было что-то от “Карандаша”, знаменитого нашего клоуна…».

М. Крыжановский: «Я уже говорил о том, что о вербовке Высоцкого узнал в 1987 году от генерал-майора КГБ В. М. Владимирова. В 1967–1968 годах он занимал должность начальника отдела «В» (убийства и диверсии) ПГУ КГБ. Высоцкий, завербованный 5-м управлением, был затем на связи у Владимирова и проходил азы профессиональной подготовки в его подразделении. Поэтому все закономерно: во времена «Вертикали» он еще не был «атлетом» и приличным боксером, как это произошло с ним после того, как он попал в руки опытных инструкторов из владимирского отдела.

Заметим, что в 1969 году в подмосковной Балашихе были созданы Курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС) ПГУ КГБ СССР. Их основной задачей была подготовка диверсантов и убийц для действий как в военное, так и в мирное время в различных регионах мира. Согласно Положению, подписанному Ю. В. Андроповым, предписывалось иметь три названия: Специальные курсы КГБ СССР, КУОС и в/ч 93526. Куратором КУОС по линии разведки выступал отдел «В». Базой курсов стал так называемый старый городок в Балашихе-2— территория бывшей 101-й разведшколы, созданной еще в 1936 году на 25-м километре Горьковского шоссе. Здесь обучали кадры для войны в Испании, затем готовили диверсантов из групп И. А. Судоплатова и И. Г. Старинова, в том числе, легендарного Николая Кузнецова.

На курсах проходили подготовку как офицеры-разведчики, так и члены некоторых террористических организаций, например, ООП. Программа длилась 7 месяцев и включала в себя рукопашный бой, стрелковую, воздушно-десантную и горную подготовку, минно-подрывное дело, тактику партизанской (террористической) борьбы.

9 мм бесшумный пистолет АЛБ

7. 62 мм снайперская винтовка СВД

Одновременно на курсах обучались «приписники» из числа гражданских лиц, а также агентура и будущие разведчики-нелегалы — по схеме индивидуальной подготовки с соблюдением конспирации. Высоцкий будет проходить там индивидуальную подготовку в конце 60-х, а также в 1972 году, после передачи его на связь в ПГУ. Психологической адаптацией Высоцкого занимались специалисты Центральной научно-исследовательской лаборатории психофизиологии и коррекции КГБ СССР. Залегендировать его отсутствие для друзей и коллег в течение 3-4-х часов несколько дней в неделю не было проблемой…».

Из системы подготовки на КУОС:

Убивай без всяких сомнений и чувства вины во имя защиты своей родины, своего народа и своей семьи. Нужна физподготовка, владение любым оружием, но если он ты не подготовлен психологически, можешь сойти с ума после первой ликвидации.

Постановочные убийства, закамуфлированые под самоубийство, под инфаркт или инсульт, под несчастный случай — аварию, неосторожное обращение с газом или электричеством, злоупотребление наркотиками, снотворными препаратами.

Убийства с применением оружия — снайперской винтовки с глушителем, ударом или метанием ножа, удушением с одновременным отсечением головы струной или проволокой с напыленной на нее алмазной крошкой. При ударе ножом обязательно провернуть оружие в ране, чтобы вызвать сильное внутреннее кровотечение и почти мгновенную смерть. Убийство голыми руками — удар в висок, по кадыку, по затылку. Можно сжать, а затем вырвать дыхательное горло пальцами. Скручивание шейных позвонком с захватом головы (волос) и подбородка.

Использование системы "волк", когда используют укусы в шею, горло, а руками разрываю рот, отрывают уши.

Особые вопросы:

Что делать, если вашу группу в лесу, в тылу врага, заметят местные жители, включая детей? Ликвидировать всех.

Что делать, если ваша группа напоролась на засаду, минное поле или снайпера и ваш друг тяжело ранен?

Ликвидировать.

Что такое "полная зачистка" населенного пункта?

Уничтожение вместе со всеми жителями. Пункт окружают двумя концентрическими кольцами: внешний — для обеспечения безопасности и недопущения прорыва, внутренний — для ликвидации. На высотах располагают снайперов и пулеметчиков…

Организация террора

Организованный террор — это организованное строительство:

1. Поиск и вербовка людей, активных участников и сочувствующих, информаторов в правительстве, спецслужбах, полиции. "Промывание мозгов" новичкам по следующей схеме: изоляция — " бомбардировка лозунгами и трансформация сознания — закрепление новых идей путем постоянного общения в группе — проверка на конкретных заданиях. В группе могут находиться и профессиональные террористы, работающие за деньги, а не за идею.

2. Поиск финансов — поиск доноров, организаций-доноров, государств-доноров, других террористических групп, разделяющих политические взгляды, ведение легальных бизнесов, вымогательство, грабежи, контрабанда оружия и наркотиков. Установление связей с мафией.

3. Создание системы безопасности в форме небольших групп ("ячеек"). Подбор квартир и домов, где можно скрываться, отдыхать, лечиться, изготавливать взрывчатку и документы, хранить оружие, наркотики, специальную литературу, листовки. Ведение контрразведки с целью выявления и ликвидации агентуры спецслужб и полиции, а также предотвращения распада группы и несакционированных грабежей и убийств.

4. Создание тренировочных лагерей.

Террористическая организация, "принцип пирамиды":

1-й уровень. Руководство, обычно закрытое для рядовых членов. Приказы идут через командиров ячеек.

2-й уровень. Террористы-исполнители.

3-й уровень. Активные помощники. Работают связниками, ведут слежку (часто ведут сьемку всех, кто выходит из здания полиции или спецслужбы), собирают информацию об объектах терактов, предоставляют квартиры и дома для укрытия.

4-й уровень. Пассивные помощники, которые формируют благоприятное или нейтральное общественное мнение.

Группа должна о себе заявить, чтобы привлечь внимание и большой прессы и правительства. Организуется взрыв с большими жертвами, похищение или убийство политического лидера или захват самолета с заложниками, потому что прессу не интересуют мирные шествия, а правительство чихать хотело на мирную оппозицию. После "заявки" сразу выставляются политические требования.

Кодекс разведчика

1. Никакой пощады, идеологии и эмоций.

2. Интуиция — это знания, помноженные на кровавый опыт.

3. Недоверие — мать безопасности.

4. Никогда не смотри оценивающим взглядом — это выдает хреновых полицейских и шпионов.

5. Не играй, пока не узнаешь правил.

6. Думай быстро, говори медленно.

7. Думай медленно, действуй быстро.

8. Не занимайся самопрограммированием и никогда не думай о себе плохо.

9. Не кури, не пей без необходимости, береги желудок от холодной и горячей еды и напитков, избегай громкого звука и яркого света.

10. Слушай — и тебе все расскажут.

11. "Он слишком много знал" значит "Он слишком много болтал".

12. Одинокий живет дольше в нашем бизнесе.

13. Нет безвыходных ситуаций — есть непонимание.

14. Избегай:

— личных врагов (они фиксируют любой негатив)

— молчунов (они слишком много наблюдают и думают)

— лишнего стресса (он гробит сосуды, а это убивает мозг и способность быстро соображать)

И вновь послушаем рассказ Л. Елисеева: «На пляже никто есть не стал, даже Володя, который захотел молока, не выпил и глотка. И что самое главное, осутствовало радушие… «Пристегнутый» к Влади Володя был не тот парень-рубаха, с душой нараспашку, готовый первым оказаться там, где труднее и опаснее, как это было в горах. А здесь что-то надломилось…».

М. Крыжановский: «Повторимся: брак Высоцкого и Влади был постановочным — его инспирировал КГБ, чтобы создать из этих людей агентурную суперпару. И как прав Елисеев, когда говорит, что Высоцкий был «пристегнут» к Влади — именно в этом качестве он и рассматривался чекистами в ту пору. Хотя постепенно, по мере втягивания Высоцкого в агентурную деятельность, он вырастет до самостоятельной фигуры в этом тандеме…».

Вернувшись в Москву в середине сентября, Высоцкий в конце месяца дал очередной концерт дома у Льва Делюсина. Как видим, отношения между певцом и членом команды Андропова благополучно продолжаются, что ясно указывает на то, что эти контакты являются не только дружескими, но и агентурными. Как мы помним, Делюсин был внедрен в «Таганку» в качестве куратора от Андропова и должен был «окучивать» не только Любимова, но и артистов этого театра. В итоге из последних наиболее близким к Делюсину стал Высоцкий. А вот, к примеру, другой актер — Вениамин Смехов (в ту пору друживший с Высоцким) — был весьма близок к Лиле Брик — старой чекистской агентессе. Смехов активно посещал ее дом-«салон» на Кутузовском проспекте. По словам Смехова: «У Лили Юрьевны всегда было интересно, принимали там запросто, без церемоний, кормили отменно, а уж как расспрашивали (и правда: в любом спецслужбистском «салоне» расспрашивать умеют, ловко маскируя это под доброжелательную заинтересованность. — Авт.)… Слаб человек, любит, когда умные люди задают ему вопросы и запоминают ответы — про него, о нем… В доме Лили я виделся с К. Симоновым и 3. Паперным, с итальянцем Луиджи Ноно и французом Антуаном Витезом, с Б. Слуцким и М. Плисецкой… Короче, среди самых ярких даров моей судьбы — семь лет постоянного общения (и постоянных расспросов. — Авт.) с домом и миром Лили Юрьевны Брик…».