«Главный аграрий» Александр Смоленский

На одном из снимков, сделанных в Кремле, они втроем — самодовольный царь новой России Борис Ельцин и расплывшиеся в верноподданнических улыбках, переполненные радостными чувствами «новые русские» — Борис Березовский и Александр Смоленский. Особенно счастлив Смоленский. Его луноподобное, холеное лицо буквально озарено, и даже рыжие усы, будто червонное золото, излучают свет. На втором снимке тоже троица. Только сделана маленькая, понимаешь, р-рокировочка — место Березовского занял ухмыляющийся Чубайс. Смоленский и здесь — будто на седьмом небе!

Нет, фотографы не просили их позировать, да и надо быть недюжинными актерами, чтобы так сыграть! Наоборот, объектив выхватил и запечатлел на пленку лишь мгновение из повседневной жизни постсоветского хозяина Кремля и особ, приближенных к трону, — они вершили общее дело… Как же не радоваться тому же Смоленскому, который чуть ли не из тюремной зоны шагнул прямо в Кремль и водил компанию с самим Президентом России. Как-то он признался: «Я люблю Ельцина и поддерживаю его с того времени, когда он светил еще совсем маленьким огоньком».

…В кабинете Александра Павловича в «СБС-Агро» на самом месте, рядом с дорогими картинами (Смоленский коллекционирует живопись, считается, что у него самое большое в стране собрание картин, в котором три тысячи полотен, — жемчужин русского искусства), висел обыкновенный советский рубль. Одно время новые русские его обзывали деревянным, рыжим, но на рубль можно было кое-что купить: булку хлеба, кусок колбасы, можно было, наконец, пообедать в столовой.

Банкир уважал рубль, пояснял гостям, что это первый заработанный им самим капитал. Лукавил Смоленский, едва ли ему удалось сохранить свой первый заработок, ибо жизнь у него складывалась далеко не безоблачно, и вряд ли в ней было место для подобных сантиментов.

Александр Павлович одному из журналистов сообщил по секрету, что он сын генерального секретаря ЦК Компартии Австрии. В конце тридцатых годов, когда после аншлюса Австрия стала частью гитлеровской Германии, родители Смоленского бежали из Вены в СССР, опасаясь политических и этнических гонений. Почему родители будущего олигарха в дальнейшем оказались в Джамбуле, не любит распространяться. Правда, однажды Александр Павлович намекнул, что жизнь семьи была исковеркана еще до его рождения, когда «моих родных по существующей тогда практике сослали в места, не столь отдаленные». Не любит рассказывать и о годах учебы в институте, своих однокашниках, что дало повод его недоброжелателям злословить, что он просто купил диплом об окончании Джамбульского геолого-технологического института по специальности «экономика», тем более что тесть его преподавал в этом вузе.

Если получение Смоленским высшего образования прикрыто завесой, то рабочие и другие его «университеты» абсолютно прозрачны. В 1972–1974 годах Александр Павлович служил в Советской Армии. И не только маршировал строевым шагом на плацу, но и получил специальность типографского наборщика, которая, кстати, после демобилизации ему очень пригодилась — работал старшим мастером конторы печатных изданий ХОЗУ Минпромстроя СССР. С 1980 по 1981 год — товаровед фирмы «Весна». И хотя эти должности не ахти какие, но известно: не место красит человека, при желании везде можно проявить себя. Вот и у Александра Павловича раскрылся талант предпринимателя. Но власти не оценили «дарования» Смоленского, а до перестройки и прихода Ельцина с его реформами было еще далеко, деяние же, которые сейчас считаются удачливым бизнесом, тогда назывались просто воровством. В 1981 году Сокольнический народный суд приговорил будущего ельцинского друга к двум годам лишения свободы. Ему инкриминировалось хищение государственного имущества, частная коммерческая деятельность. По решению суда Смоленский был лишен права занимать в течение трех лет материально ответственные должности. Наказание отбывал на новостройках города Калинина, ныне Твери. Под суд же он угодил за подпольное издание на государственные средства и незаконную продажу церковной литературы.

Этот и другие удары не выбили его из седла. Даже из времени, проведенного в зоне, Александр Павлович извлек пользу. Во-первых, постиг азы строительного дела, что впоследствии ему пригодилось при накоплении первоначального капитала, а во-вторых, познакомился с нужными людьми, которые позже обеспечили ему «крышу». Заодно детально познал криминальный мир, его неписанные законы, что в рыночных отношениях оказалось особенно ценным.

Отбыв срок, Смоленский вернулся в первопрестольную, предложил свои услуги СМУ № 4 Первомайского ремстройуправления. Развернулся на всю катушку и вскоре стал заместителем начальника этой весьма скромной конторы. Так бы и прозябал в ремстрое, но грянула перестройка и он создал кооператив с символичным названием «Москва-3». Занимался вторичными ресурсами. В те времена строительные материалы в свободной продаже приобрести было не так-то просто. Смоленский за гроши нанял бомжей и заставил их подбирать, очищать от цемента кирпич, собирать доски, бревна, остающиеся при сносе ветхих построек. Из этих материалов кооператив делал и сбывал дачникам хозблоки, бани, сараи… Будто на золотую жилу напал — во всяком случае, кошелек толстел буквально на глазах. Но то кошелек… Смоленский же понимал, что на бэушных кирпичах и отмытых от грязи унитазах больших денег не заиметь, значит, и сейфа не будет. Он же мечтал о перспективном деле! Но разве без связей в верхах чего-нибудь добьешься?! Со временем стал своим человеком во многих властных столичных конторах, министерских кабинетах, тогдашнем Моссовете. Пути-дорожки свели его с Гавриилом Поповым, Сергеем Станкевичем… Они-то и помогли воплотить в жизнь идею — открыть свой банк.

Банк «Столичный» — первый частный банк в Москве, с уставным капиталом в миллион рублей, с восемью служащими — пустился в плавание по неспокойному финансовому морю в феврале 1989 года. Его руль взял в свои цепкие руки капитан — председатель правления, а потом и президент — Александр Смоленский.

Финансовыми же поводырями на первых порах были Николай Долганов и Павел Криньяновский — ответственные работники Центробанка. Когда Смоленский выплыл в «международные воды», его лоцманом стал бывший управляющий венским филиалом нидерландского банка «АВН АМРО» Роберт Кону.

Детище Александра Павловича с момента его организации поддерживало столичное руководство, а в марте 1994 года распоряжением мэра первопрестольной Юрия Лужкова «Столичный», правда, к этому времени Смоленский переименовал его в Столичный банк сбережений (СБС) как и «Мост-банк» был объявлен уполномоченным банком Москвы. Чуть позже первый заместитель премьера правительства Москвы Константин Буравлев признает тот факт, что в число уполномоченных вошли не просто банки, а сформирован мощный пул из банкиров, «являющихся нашими неформальными советниками». С другой стороны, «СБС» опекала и прикрывала солнцевская группировка. Не раз и не два журналисты видели Смоленского в окружении братвы — самых высоких ее авторитетов, и в особенности неоднократно судимого Булинова — Лени Макинтоша.

Основав «СБС», Смоленский заимел сразу же несколько посреднических фирм на родине своих родителей в Вене («Джи-Эс-Эм Лизинг Гмбх», «Шин Трейдинг Глебх»), другие, предусмотрительно зарегистрировав их на жену Галину. Заимел он и недвижимость с огромным парком в престижном районе Вены, на тихой улочке Браунгассе, где обитают высокопоставленные австрийские чиновники, мэр Вены, глава Bank of Austria, члены правительства. Им принадлежат одно-двухэтажные выкрашенные в желтый цвет дома с небольшими садиками.

У Александра Павловича — четырехэтажный замок, принадлежавший ранее канцлеру Австрии Вроницкому. Дом окружает огромный парк. На его верхней и нижних террасах — деревья редкой породы, беседки, открытый бассейн, спортивная площадка. В парке находится и еще один дом в два этажа, где размещается прислуга, а также кухня, сауна. Вся территория находится под недремлющим оком видеокамер, тогда как соседние особняки защищают от любопытных взглядов лишь невысокие «живые» изгороди.

Стоимость виллы Смоленского — более 6 млн. долларов. Практически столько же израсходовано на ремонт, приобретение мебели. Один из российских оперативников побывал в этом гнездышке Смоленского и сделал съемки.

— Отделка залов и комнат итальянским мрамором и золотом, мебель из ценных пород дерева, картины, посуда, огромные ковры ручной работы, выставка драгоценностей хозяйки дома, коллекция «мерседесов» и белых «роллс-ройсов» поражает воображение, — заметил он. — Такое богатство имеют, пожалуй, даже не все королевские особы.

За замком на Браунгассе, пристально наблюдали и австрийские журналисты. Но они отмечали, что в «его покоях редко появляются люди, и только смотритель, стригущий зеленый газон размером в три тысячи квадратных метров, оживляет пейзаж».

Да, Александр Павлович прилетал в Вену обычно в пятницу, к концу дня. В субботу отсыпался, а вечером с Галиной Николаевной шел поужинать в какой-либо ресторан на берегу Дуная. Долго выбирал блюда. А после ужина недосъеденное укладывалось в мешочки и увозилось домой. Иногда к папе с мамой присоединялся уже достигший совершеннолетия сын Николай, получивший образование в Вене и Лондоне.

Во второй половине воскресенья, как правило, Смоленский покидал свою венскую виллу, спешил в аэропорт и летел в Москву, чтобы не позже десяти утра в понедельник появиться на работе. Правда, одно время ритм жизни Александра Павловича нарушили следователи. Он даже вынужден был «залечь на дно» в своей венской вилле и его объявили в розыск, но после ухода Примакова с поста премьера, осмелел и появился в Москве.

Одну из своих статей в СМИ Смоленский назвал «Мы не обязаны любить власть». Признание красноречивы. И это не только слова. Однажды с олигархами пожелал встретиться премьер Черномырдин. Но его задержали срочные дела и премьер опоздал на встречу. Смоленский, подобно строгому учителю, принародно отчитал главу правительства, будто нашкодившего школяра.

Добавим к этому, что и законы наш герой не любит. Выше уже говорилось о неладах Смоленского с советским правосудием. Конфликтовал он и с российским, и с австрийским. Во всяком случае, венская пресса обвиняла Александра Павловича в уклонении от уплаты налогов, связях с сомнительными личностями, других грехах.

СМИ провели основательную «артподготовку» против российского олигарха, венские власти наложили на него крупный штраф и хотели было объявить в середине 90-х Смоленского персоной «нон грата». Выручил небезызвестный «генерал Дима» (Якубовский). «Спас Сашку от выдворения из альпийского рая, — заявил он, — задействовал все возможности — от российского руководства МИДа и МВД до Кремлевской башни».

Держали в поле своего зрения «СБС» и его владельца российские правоохранительные органы. В годы перестройки главной проблемой среди кооператоров, «новых русских» было обналичить деньги. Банк Смоленского сделал это одной из своих услуг. Естественно, за приличные проценты. Правоохранительные органы засекли «СБС» в деле с обналичкой денег для фирмы «Netwel Co», которая переводила по безналичным расчетам крупные суммы, полученные от противозаконных операций, в банк, а затем получала «живые» деньги. Летом 1992 года через «Столичный» прошли фальшивые «чеченские авизо» более чем на четверть миллиарда. Разгорелся скандал. Газета «Коммерсант» подробно рассказала об этой сделке. Смоленский ответил ударом на удар — в одном из интервью вылил ушат грязи на журналистов «Коммерсанта», в частности, утверждал, что Яковлев со своим предприятием идет ко дну — из-за неуплаты налогов у него арестованы счета. «Коммерсант» не остался в долгу — приоткрыл читателям завесу над некоторыми деяниями банкира по обналичиванию и призвал предпринимателей не иметь дела со Смоленским, поскольку он ненадежный, не умеет хранить тайну банковских счетов, оглашает их в СМИ. Война банкира и издателя закончилась полной капитуляцией Смоленского — взяв вместо белого флага корзину с цветами и фруктами, он поехал «сдаваться в плен Яковлеву». Цветы сыграли свою роль — «Столичный» и «Коммерсант» заключили не только мир, но и пошли дальше — «СБС» стал спонсором для яковлевских изданий.

В том же 1992-м случилось еще одно происшествие, о котором Смоленский не любит вспоминать, но оно-то и нарушило размеренный ритм жизни банкира в 1999-м — следователи вернулись к уголовному делу об исчезновении со счетов его банка и переводе за границу 25 млн. долларов. Сотрудники МВД России задержали по этому делу казахского банкира Льва Нахмановича. В Джамбульском коммерческом и Национальном банке Казахстана в Алма-Ате тот зарегистрировал платежное поручение на 38 млн. 838 тысяч рублей, которое, пока дошло до Москвы, многократно увеличилось — до 3 млрд. 838 млн. рублей. Просто-напросто допечатали несколько цифр. ЦБ зачислил на корсчет «Столичного» именно 3 млрд. 838 млн. рублей. Там их проконвертировали в валюту на сумму 32 млн. долларов, и через день часть долларов вернулась в Нацбанк Казахстана, а две трети перечислили в Вену, на счет некой компании, причастной к семье Смоленского.

Нахманович пробыл в КПЗ недолго: во-первых, о его освобождении похлопотали друзья отца — Героя Социалистического Труда, председателя передового колхоза «Трудовой пахарь», которого хорошо знал президент Казахстана Нарсултан Назарбаев, а во-вторых, за него вступился тогдашний министр внутренних дел России Виктор Баранников. Говорят, что Нахманович — офицер спецслужб и выполнял деликатные поручения внешней разведки на Ближнем Востоке. Так это или нет, не будем ни утверждать, ни оспаривать, но выпустили Нахмановича на волю после того, как он дал подробные показания, признав, что кредитные «авизо» — фальшивка. Это подтвердила и сотрудница Джамбульского коммерческого банка, которая рассказала, как совершила подделку и допечатала две цифры на машинке «Роботрон».

Еженедельник «Совершенно секретно» провел журналистское расследование «Операция СБС. Как олигархи разваливают свои уголовные дела». В материале приводятся показания фигурантов на допросах. Так, Лев Нахманович 27 декабря 1992 года заявил: «23 апреля 1992 года, когда мы со Смоленским подписывали договор об открытии корсчетов, он… ответил предложением «сделать» деньги через поддельные авизо, дословно: «Давай изобретем фуфел». Я ответил, что подумаю. Этот разговор был между нами один на один в кабинете Смоленского… Обдумывая это предложение, я также вспоминал, что Смоленский говорил: «При нынешнем бардаке этот воздух не сквитуется», то есть не будет установлено Центральным банком источника его происхождения… В итоге я согласился на это предложение, о чем по телефону сообщил Смоленскому. Потом мы встретились со Смоленским в его кабинете, обговорили этот «вариант» с условием возложения на меня всей ответственности за возможные последствия разоблачения. Он мне обещал, даже гарантировал изъять это авизо после проводки из расчетно-кассового центра Центробанка России. Дословно он сказал: «У меня есть мальчик, который сделает это в лучшем виде».

А вот показания исполнительницы Н. Нечаевой: «Одиннадцатого числа мне на работу позвонил Нахманович. Я поняла, что он звонит из Москвы, хотя он этого не говорил. Он сказал, что мне необходимо будет сделать в авизо… допечатку перед суммой перевода цифры «38», передать авизо в опечатанном конверте для отправки в Москву. Я доверяю Нахмановичу и не стала переспрашивать, для чего ему нужно это авизо и что он после собирается делать с этим «воздухом», хотя осознавала, что такое делать нельзя… В тот же день я задержалась на работе и в отсутствие других работников, сделав лезвием подчистку буквы «и» в слове «рублей», на той же пишущей машинке допечатала цифры «38»… Если бы основной текст авизо печатала я сама, я бы оставила в тексте больший интервал между словом «рублей» и суммой, чтобы потом можно было впечатать «38» без подчистки буквы «и», но авизо печатала бухгалтер Миненко, которую я, конечно, не могла во что-то посвящать…»

Факт подделки авизо подтвердила технико-криминалистическая экспертиза еще в ноябре 1992 года. Оперативники изъяли тогда же из Джамбульского банка и пишущую машинку «Роботрон», на которой печатались «воздушные» миллиарды. Хотя подчистка лезвием в финансовом документе была видна невооруженным глазом, работники Центробанка РФ, перечислявшие «воздушные» деньги из банка Нахмановича в банк Смоленского будто ослепли. Очень красноречиво показание непосредственной исполнительницы этого перевода, экономиста ЦБ РФ Т. Рюпичевой: «Осуществляя проводку авизо, я могла не обратить внимание на то, что в тексте, в слове «рублей» отсутствует буква «и» и нет интервала перед суммой перевода, а также сумма перевода в нижней графе заходит за рамки этой графы».

…Через три дня из следственного изолятора казахского банкира перевели на конспиративную квартиру ФСБ, а вскоре он и вовсе махнул за границу. Дело сдали в архив, но после смерти Баранникова документы снова вытащили из сейфа и дали им ход. Нахмановича объявили в розыск. Как ни старался он обойти сети Интерпола, все-таки 11 сентября 1997 года угодил в них, и из Швейцарии был отправлен в Россию. На этот раз отказался от своих прежних показаний, видимо, зная, что долг Казахстана в 3 млрд. 838 млн. рублей ЦБ России уже списан «чохом», по соглашениям, касающимся космодрома Байконур. В ходе следствия появилось много вопросов к Смоленскому. В частности, был ли он в курсе подделки авизо? Судя по всему, чтобы Нацбанк Казахстана не поднимал шума — на его счета перечислили даже больше того, что было положено после конвертации выделенных им 38 млн. рублей. Кто конкретно распорядился «наваром» в 25 млн. долларов? Конечно же, Смоленский.

Олигарх игнорировал приглашение следователей, а когда они проявили настойчивость, остался затворником в своем венском замке и был объявлен в розыск. Но это произойдет в 1999 году.

На первых порах банк «Столичный» мало кто знал, ибо он обслуживал всего несколько промышленных предприятий да пару десятков кооперативов. Это никак не устраивало Смоленского. В 1994 году он меняет стратегию, преобразовывая свое детище в «Столичный банк сбережений» (СБС). Ставится задача: 70 процентов счетов должно принадлежать частным лицам и 30 процентов — юридическим. Через три года количество вкладчиков составило 2,5 млн. человек. «СБС» первым из банков осуществлял в крупных масштабах кредитование частных лиц для покупки квартир. Характерная черта Смоленского — любовь к деньгам. Если на кону большой куш — идет на все. Вот и в данном случае мотался по властным кабинетам и добился-таки, что в крупнейших московских конторах, даже в Администрации Президента, в правительстве, многих министерствах, были установлены банкоматы и зарплата чиновникам выдавалась через «СБС». Через «СБС» пошли и бюджетные деньги. Со второй половины 93-го банк Смоленского не спускался ниже 25-го места по величине активов среди российских банков, а на 1.07.98 вышел на второе место, пропустив вперед лишь Сбербанк России.

Влиятельных лиц Александр Павлович заинтересовывал по-разному. Он финансировал предвыборную кампанию блока «Выбор России», заимел в союзниках Чубайса, Гайдара и других младореформаторов. Одним власть предержащим дарил дорогие подарки, другим наступал на любимую мозоль.

Вот о какой истории поведал журнал «Профиль». Однажды, чтобы заполучить клиентов и наладить отношения с Лужковым, была придумана программа снабжения москвичей продовольствием. Когда подготовили документы на подпись Лужкову, люди из его окружения заявили, мол, не стоит посылать, Юрий Михайлович их не подпишет, это мелкий для него вопрос. И тут по совпадению Смоленского пригласили к мэру по другому делу. Как подсунуть письмо на подпись и не получить отказ? Смоленский придумал ход. Закончив беседу с мэром, Александр Павлович с подобострастием сказал.

— Юрий Михайлович, у меня еще один мелкий вопрос, мне даже неловко отрывать вас от больших дел… Мы сейчас утверждаем образцы наших первых пластиковых карточек. Как вы считаете, что на них должно быть изображено — двуглавый орел или Георгий Победоносец?

Лужков сразу же оживился, как ребенок:

— Конечно, Победоносец! А что, у нас будут пластиковые карточки? И у меня такая будет?

— Да, Юрий Михайлович, у вас будет карточка с номером один.

— А какова ее стоимость?

— Для клиентов пять тысяч рублей, Юрий Михайлович.

— Дорого, — вздохнул мэр. Помолчал. — Ну, ладно, соберем.

После этого нужный документ был подписан.

Вслед за Австрией Александр Павлович устанавливает контакты с израильскими бизнесменами. Дело закрутил так, что 24 мая 1994 года ему вручили награду Израильского института по изучению общественного мнения за лучший менеджмент и вклад в развитие российско-израильских финансовых связей. 8 июля того же года и Президент России Борис Ельцин, как бы вдогонку, издал указ о награждении Смоленского орденом Дружбы народов. Александр Павлович стал первым российским банкиром, получившим государственную награду.

Новоиспеченный державный кавалер скрупулезно искал, где есть деньги, где можно подзаработать. Предложил правительству свои услуги по обслуживанию внешнего долга бывшего СССР, заключил «брак» с «Экспортлесом» по финансированию совместных инвестиционных проектов. В сентябре 1995-го возглавил новую компанию АО «СТБ-Россия». Она возникла в результате альянса Смоленского с Потаниным: «Столичный банк сбережений», «Онэксимбанк», АК «Международная финансовая компания», а также инкассаторская фирма «Инкахрон» объявили о намерении создать единую глобальную сеть прохождения безналичных платежей. Еще один брак по расчету заключил Смоленский с Ходорковским и Березовским — стал партнером по нефтяным делам (покупка «Сибнефти», инвестиции «ЮКОСа»). Ходорковский предложил правительству России дать на выгодных условиях кредит под залог госпакетов акций приватизируемых предприятий. В конце 1995-го «СБС» «проглотил» профсоюзный банк «Согласие» и стал банком для профсоюзов и трудящихся.

Но настоящим звездным часом Смоленского стало рождение в 1996 году банковской группы «СБС-Агро». Как говорится, засучив рукава он включился в предвыборную кампанию Ельцина, не жалея денег. Это оценили — взамен олигарх получил Агропромбанк. Единственный сельский, системообразующий банк поставил на колени и преподнес в качестве подарка Смоленскому с благословения Ельцина Анатолий Чубайс. Приняв решение о ликвидации Агропромбанка, «железный Толик» распорядился в одночасье списать с банка по всей стране централизованные кредиты предприятиям АПК на общую сумму в 740 млн. долларов, что подкосило банк, и он «лег» под Смоленского. После объединения в сейфы олигарха полились бюджетные средства, выделяемые правительством России агропромышленному сектору. К 1998 году «СБС-Агро» уже имел 50 тысяч сотрудников, 2200 филиалов и отделений в 62 регионах страны. Кроме «СБС-Агро» и Агропромбанка в структуры Смоленского вошли еще шесть российских банков и два зарубежных. Под его крылышком находились процессинговая компания «СТБ-Корд», страховая компания «СТС» и туристическая «СТБ-Турс». Стоимость активов Смоленского оценивалась более чем в 6 млрд. долларов, он становится одним из самых богатых людей в стране.

Был у него еще один грандиозный план — создать федеральный почтовый банк — мощную финансовую структуру, сопоставимую со Сбербанком, которая бы аккумулировала бы все финансовые потоки Госкомсвязи. Дело было уже, как говорится, на мази, но забил тревогу профильный Комитет Совета Федерации. Впрочем, это не помешало бы Смоленскому, если бы в это же самое время вдруг в «СБС-Агро» не запахло паленым. Аудиторская проверка банка обнаружила колоссальный невозврат по кредитованию аграрников: деньги не доходили до сельчан, оседали совсем на других счетах.

Как и многие российские банки, «СБС-Агро» жил «на игле» западных кредитов. Задолго до августовского погрома 1998-го Смоленского залихорадило: во-первых, Центробанк списал с его счета в свою пользу долги, во-вторых, зарубежные кредиторы потребовали вернуть деньги. Пошарил олигарх по сусекам, однако нужной суммы не набрал. Позвонил в Лондон — владельцам Coldman и предложил купить все имевшиеся у него российские правительственные облигации, номинированные в долларах. Номинальная стоимость пакета составляла 1,2 млрд. долларов.

Читаем прессу: «Уоллстрит джорнэл», 4 октября 2000 г.:

«Два ведущих специалиста Coldman по торговле ценными бумагами тут же вылетели в Москву, Секретные переговоры шли долго в недавно отреставрированном головном офисе Смоленского — «Александр-хаусе». В августе, к четырем часам утра англичане договорились купить эти облигации за 500 млн. долларов. «Это, наверное, самая необычная сделка, которую я видел в своей жизни», — заявил один из сотрудников Coldman, подписавший контракт».

Необычность в том, что продавались бумаги, хотя и гарантированные правительством, и все делалось быстро. Но особенно необычной сделку делало то, что Смоленский утаил одну важную деталь: облигации не вполне принадлежали ему. Они находились в залоге по так называемым сделкам РЕПО, которые банк заключил с иностранными кредиторами, разбросанными по всему миру. Обнаружив это, Coldman не стал разрывать соглашение — компания просто договорилась со своими иностранными коллегами. Однако это показало, насколько ненадежен мир российского банковского бизнеса, работающего по принципу «было и нету».

Эта сделка Смоленского во многом способствовала окончательному развалу и без того неустойчивого российского рынка. 17 августа грянул дефолт. Подобно кораблю, получившему пробоину, банк Смоленского накренился, а после 17 августа и вообще пошел ко дну — перестал платить вкладчикам, замерли во всех московских конторах и на улицах банкоматы, оставшись без зарплаты, люди начали хвататься за валидол…

Казалось, Смоленский разорен. Однако следователи говорят, что он-то как раз меньше других пострадал от августовского кризиса. Сумел первым надеть спасательный жилет, заблаговременно спустил шлюпки, то бишь перебросил деньги «дочерним фирмам», а в начале 1999 года переименовал банк «СБС-Агро», в банковскую группу «Союз». В январе отделение «СБС-Агро» Самара-Агробанк меняет название на «Первое О.В.К.» и начинает поглощать другие филиалы.

А теперь зададим читателям загадку: «Как, не имея денег, можно купить целый банк?» Не знаете? И я тоже. Смоленский же, ссылаясь на недостаток средств, перестал платить клиентам, и в это же время группа «Союз» купила македонский банк, стоящий в рейтингах Югославии и Греции на четвертом месте по объемам операций с населением. ЦБ и Генпрокуратура знали, что эта покупка Смоленского противозаконна (закон гласит: при наличии средств удовлетворить в первую очередь кредиторов, вкладчиков), но закрыли глаза на эти действия олигарха.

Не заметили власти и того факта, что активы банка переведены, как выразился в «Новой газете» (№ 4 за 99 г.). Виктор Геращенко, «на непонятных акционеров и впрямую не связанные с банком структуры». Это говорит руководитель Центробанка и тут же, вместо того, чтобы призвать к порядку или обанкротить «СБС-Агро» выдает ему новые кредиты. Почему?

«Смоленский сделал одну очень умную вещь, — объяснил Виктор Геращенко. — Он внедрил систему, при которой зарплаты сотрудников ФСБ, МВД, Министерства обороны, Кремля, правительства, наконец, депутатов Госдумы переводились на счета в «СБС-Агро». Их деньги тоже зависли в банке… Мы выдали кредит СБС, понимая всю важность этого банка».

Вот где собака зарыта. Добавим к этому и тот факт, что Ельцин и его команда были не заинтересованы в потоплении Смоленского: как же, помогал финансировать предвыборную компанию Ельцина и даже предусмотрительно сохранил на всякий случай платежки. Не потому ли люди из Кремля не раз советовали работникам правоохранительных органов закрыть дело Смоленского? За советами последовали действия. Именно за несговорчивость стал неугоден и отправлен в отставку начальник следственного комитета МВД России генерал Игорь Кожевников.

Свидетельство очевидца: бывший генеральный прокурор РФ Юрий Скуратов:

«В Кремле, видимо, были основания опасаться за Смоленского. Если его не вывести из-под удара, он вполне мог разговориться о том, как финансировалась избирательная кампания 1996-го. И о том, как финансировались, скажем так, некоторые особые программы. Вот оттого и было принято решение отстранить Кожевникова. Думаю, теперь Смоленский чувствует себя куда увереннее, чем раньше. Напрасно!»

Эта точка зрения Скуратова скорректирована другими работниками правоохранительных органов. 21 июня 99-го «Интерфакс» распространил сенсационное сообщение о прекращении уголовного дела в отношении главы банковской группы «Союз» Александра Смоленского «за отсутствием состава преступления». Адвокаты олигарха Борис Абушахмин и Николай Гагарин заявили, что, во-первых, эти деньги у ЦБ никто не крал, а во-вторых, эти средства Банку России должен Национальный банк Казахстана. В силу этих обстоятельств 18 июня руководитель следственной бригады Владимир Вдовин и поставил точку в деле Смоленского. Более того, адвокаты утверждают, что «работники следственного Комитета МВД представляли СМИ ложную информацию на «СБС-Агро» и на А. Смоленского, нарушая в том числе тайну следствия». Защитники олигарха пригрозили предъявить иски о защите чести и достоинства к СМИ, а также к их источникам информации. Вот так-то!

Как видим, Смоленского голыми руками не возьмешь. Выше уже отмечалось: по совету из Кремля, спасательный круг «СБС-Агро» бросил Центробанк. Первый кредит в сумме 650 миллионов рублей (в тех ценах 100 млн. долларов) банк Смоленского получил еще 14 августа 98-го. Кредит дали под 60 процентов годовых на 133 дня со сроком погашения 25 декабря того же года. В залог ЦБ принял 76 процентов обыкновенных именных акций номинальной стоимостью 100 рублей каждая плюс право аренды (до 2046 года) здания на Неглинке, 14.

«Памятуя, что к тому времени «СБС-Агро» был должен только западным кредиторам один миллиард 200 миллионов долларов, — замечает «Новая газета» (№ 41, 99), — можно было подумать, что Смоленский навсегда расстается и с двумя третями акций своего банка, и с весьма неплохой недвижимостью в самом центре Москвы. Но, как говорится, в известной рекламе… «ночью дешевле». Уже 2 октября — т. е. чуть меньше чем через три недели после триумфального утверждения на пост Евгения Примакова — ЦБ «в целях выполнения программы по повышению финансовой устойчивости банка» принимает решение об открытии «СБС-Агро» кредитной линии на сумму 7 млрд. 400 млн. рублей (в тех ценах — около 400 млн. долларов)».

Всего ЦБ выдал Смоленскому 18 млрд. рублей кредитов. Этих денег должно было хватить, чтобы рассчитаться с клиентами, прежде всего, с частными вкладчиками, тем более что ЦБ и правительство еще в 1998 году заявили о государственных гарантиях сохранности частных вкладов в «СБС-Агро». Но то заявления… Практические же шаги Александр Павлович делает в другом направлении. Заработали банкоматы в Госдуме, ФБС, МВД. Большие и малые начальники успевают вытащить свои деньги, а вот с простыми клиентами Смоленский не спешит рассчитаться.

Читаем прессу: «Версия», № 22, 2000 г.:

«Аккурат под Новый год, 31 декабря 1998 года, «СБС-Агро», в отношении которого уже было возбуждено исполнительное производство, — именно в новогоднюю ночь СБС делает щедрый, поистине королевский, подарок Агропромбанку. Выдает кредит в размере 750 миллионов долларов. Соответствующий кредитный договор от имени СБС подписывают «отец-основатель» банка олигарх Смоленский, от имени заемщика — Агропромбанка — господин Григорьев (запомните эту фамилию, кстати, племянник Смоленского). А теперь, читатель, сядь, если стоишь, а если сидишь — держись за стул! Кредит этот был выдан под 1 (один) процент годовых! В несколько раз меньше, чем стоили тогда такие кредиты. Я думаю, все ясно. А если нет, то добавлю еще одну пикантную подробность: спустя ровно полгода после того, как был подписан договор о предоставлении кредита, господин Григорьев (помните его?) от имени «СБС-Агро» обращается в Московский арбитражный суд с просьбой признать Агропромбанк банкротом.

Да-да, вы не ошиблись, читатели, именно тот самый Григорьев, который в новогоднюю ночь от имени Агропромбанка «стрельнул» в долг почти 1 миллиард долларов у Смоленского. Правда, теперь уже господин Григорьев назывался «председатель совета директоров АКБ «СБС-Агро». За заслуги, наверное, повысили.

Ну теперь-то вам все понятно? Опять нет? Тогда скажу коротко и конкретно: кредитный договор был обычным прикрытием. Никто никому ничего не одалживал. Деньги из «СБС-Агро» в Агропромбанк ушли на день раньше, чем был подписан договор, свидетельством чему «платежка» от 30 декабря 1998 года. И обратно они уже не вернулись. Утекли, как говорится, капиталы. Куда они делись потом, одному богу известно. И господам Смоленскому, Григорьеву и прочим иже с ними…»

Как раз к этому времени (середине июня), отчаявшись получить свои же деньги у Смоленского, 3350 вкладчиков обратились в суд. Были вынесены положительные решения, получены исполнительные листы. Не успели люди порадоваться хотя и маленькой победе над всемогущим олигархом, как снова грянул гром: судебные приставы развели руками, они не могут взыскать деньги с «СБС-Агро», их нет — на 1 июля остаток на корсчетах банка составил 420 млн. рублей. За все время по исполнительным листам вклады возвращены… 91 человеку. Факт беспрецедентный — по существу, это отказ подчиняться суду, то есть закону. Правда, банк Смоленского предложил всем клиентам реструктуризацию вкладов. На практике это означало, что в лучшем случае вы могли бы получить свои денежки через три или пять лет. Вкладчики не согласились, снова пошли по судам. Там огромные очереди. Вот уж верно в народе говорят, начнешь с богатым судиться, останешься гол как сокол.

Между тем, задолженность «СБС-Агро» на начало 2000 года иностранным кредиторам достигла 800 млн. долларов, российским вкладчикам — 7 млрд. рублей.

Как ни старался ЦБ вытащить «СБС-Агро» из болота, ему это не удалось. В августе 99-го Центробанк назначил в банк Смоленского временную администрацию и ввел тридцатидневный мораторий на расчеты с кредиторами. Такого поворота событий Александр Павлович не ждал (он надеялся получить новые кредиты) и сразу же созвал пресс-конференцию, на которой обвинил в банкротстве «СБС-Агро» всех, кроме, естественно, себя. Олигарх заявил журналистам, что ждет реакции правительства на свои предложения по реструктуризации его бизнеса. На базе группы «Союз», куда входит «СБС-Агро», банкир предлагал создать восемь межрегиональных кредитных учреждений, в том числе полугосударственный Россельхозбанк, а так же предлагал создать банк для внешних расчетов. Новый Россельхозбанк должен родиться из пепла старого Агропромбанка: государство вместо его задолженности перед бюджетом в размере 500 млн. рублей получит контрольный пакет акций (51 %) нового банка, вторым акционером с блокирующим пакетом (25 % плюс одна акция) станет «СБС-Агро», которому Агропромбанк задолжал 16,5 млн. рублей. Другими акционерами Россельхозбанка станут предположительно различные лизинговые компании. Всю эту новую систему нужно наполнить деньгами: пустить через нее расчеты естественных монополий.

Если правительство не пойдет навстречу Смоленскому, он пригрозил отдать лицензию Центробанку. Правительство на этот раз не пошло на поводу у олигарха. Лицензии он тоже не вернул. Начался медленный процесс банкротства.

Испокон веков было так: если человек попадает в долговую яму, все его добро пускается с молотка. Точно так же должны были поступить и с имуществом «СБС-Агро»: ну и что же из того получилось?

Читаем прессу: «Версия», № 22, 2000 г.:

«…Долго оставалось неясным, что понимать под имуществом этого банка. Как выяснилось, практически все, чем пользовался банк, ему не принадлежало. Будь то здания, помещения, транспорт…

Но совместными усилиями судебных приставов, задействованных в этом интереснейшем процессе, кое-как удалось отобрать несколько принадлежавших банку ценных вещей. Соответственно был составлен список всего этого «барахла», проведена его оценка и подписаны два договора с фирмой «Материк», взявшейся его продать. Что интересно: все имущество «СБС-Агро» потянуло аж на… 270–300 тысяч рублей, то есть на 10–12 тысяч долларов.

«Откуда такие бредовые цифры?» — спросите вы. А вот оба договора на продажу имущества «СБС-Агро» и список этого имущества. Интересный, список. Цены в нем — как во времена СССР. Например, компьютеры в этом списке идут по цене от 10 до 30 рублей, мобильник «Нокиа» (по списку № 108) — 7 рублей, книга «Пчеловодство» (№ 442) — 50 копеек. (Кстати, этих книг в банке оказалось огромное количество — аж 1255 штук). А вот многочисленные сейфы разных марок и размеров (как же в банке без них-то) идут по одинаковой цене — «рубль за штуку». Дороже всего оценили специалисты по банковскому старью оконные рамы — 100 рублей за штуку, и «стенку, в том числе тумбу нижнюю» — 200 целковых.

Всего в списке около 12 тысяч наименований на 270 тысяч рублей. Таким образом средняя стоимость единицы СБСовского имущества — 20 рублей.

А свято место, как известно, пусто не бывает. На месте «СБС-Агро» теперь расположился новый банк — «Первое ОВК». Как утверждают его руководители, никакого отношения к СБСу «Первое ОВК» не имеет. Вот разве что отделения расположены точнехонько на месте старых, да и персонал — знакомые все лица. Ну и, как водится, высшие менеджеры во главе с председателем правления «Первое ОВК» сплошь и рядом из бывших СБСовских. А вот чьи деньги в этом банке — не признаются. Говорят: «Свои, собственные, из Самары привезенные».

Ну раз говорят, отчего же не поверить. И не такому верили».

Известна страсть Смоленского к коллекционированию художественных полотен. Эта страсть проснулась у него еще в ту пору, когда банк только-только набирал силу. И ворвался он в плеяду богатых любителей искусств с купеческим размахом, по-русски: поначалу не брезговал никакими полотнами, не стеснялся намекать друзьям, знакомым, своим должникам, какие именно картины предпочел бы принять к празднику, дню рождения или в уплату за ту или иную сделку. Потом пригласил в советники известного столичного искусствоведа и под его присмотром пополнял свое собрание, ориентируясь только на шедевры. Чего только стоит лишь покупка на средства банка серии рисунков и акварелей Карла Брюллова, которую художник в 1832 году подарил семье графа Витгенштейна! В коллекции Смоленского также картины Маковского, Ярошенко, Поленова, Крамского… Эти шедевры разыскивала после банкротства банка милиция, — сыскари узнали, что они в замке Смоленского в Вене, но оттуда их в Россию едва ли удастся вернуть…

Поставив на «СБС-Агро» жирный крест, Смоленский создает из большого куска сеть мелких банков, разбросанных от Санкт-Петербурга до Владивостока. Банки связывают между собой московский компьютерный комплекс. В финансировании этого проекта участвовал Мировой банк, а мозговым центром новой группы молодых банков являлся Смоленский. Во главе этой новой империи стало то самое «Первое общество взаимного кредита», или «Первое ОВК», выросшее из самого Агробанка. Это общество назвало себя «Банком нового тысячелетия». Оно и поглотило все, что было у «СБС-Агро» (за год банковские показатели взлетели в 15 раз). Все, кроме долгов. Разворачивалось по всей России, поглощая бывшие отделения «СБС-Агро»: появились «Северо-Западное ОВК», «Поволжское ОВК», банк «Золото-платина» и другие.

Читаем прессу: «Уолл-стрит джорнэл», 4 октября 2000 г.:

«Акционерами «Первого ОВК» и по меньшей мере пяти других банков новой сети, созданной под руководством Смоленского, являются одни и те же четыре московские компании: ЗАО «Блейси», ЗАО «Энфлейд», ЗАО «Риэль» и ЗАО «Скалд». Все они были зарегистрированы в июне 1999 года, их директорами являются одни и те же никому не известные москвичи, предъявившие компьютер в качестве уставного капитала, а потом выпустившие акции и сразу же продавшие их подставным кипрским компаниям. Местожительство одного из директоров не найти, другой живет в обшарпанной московской квартире, охраняемой собакой, но дома его застать не удалось.

Несмотря на то, что эти московские компании владеют большими кусками разросшейся банковской империи, занимаемые ими помещения необычайно скромны. Три из них указали в качестве своего адреса один и тот же грязный офис, расположенный в глухом переулке компании, занимающейся изготовлением печатей. Четвертая находится в пустом кирпичном сарае, где раньше продавали овощи.

Смоленский сначала заявлял, что ему ничего не известно о подставных московских и кипрских компаниях, а потом говорит, что это он «рекомендовал воспользоваться этим методом — не уточняя кому, — потому что у банков «не должно быть лица. Все должно быть тихо, спокойно. Деньги молчат»…

Сердце новой империи Смоленского — обнесенный стенами, надежно охраняющийся комплекс на севере Москвы со спутниковой тарелкой на крыше. Названный «бункером», он хранит компьютеры, программное обеспечение и мозги, связывающие воедино новую общенациональную сеть Смоленского.

«Технологически мы всех обогнали на пять лет», — утверждает Смоленский, и это не голословное заявление. «Первый ОВК» и другие банки теперь предоставляют банковские услуги круглосуточно и обладают самым современным оборудованием».

Были у Смоленского и другие «оригинальные идеи». Не случайно тогдашний глава Центробанка РФ Виктор Геращенко дал ему исчерпывающую характеристику: выдающийся и талантливый человек с опытом кооператора и тюремных нар. Теперь он не рвался к главному управленческому штурвалу, и осуществлял идеологию бизнеса и, прежде всего, опеку финансово-промышленной группы, способствовал расширению круга участников, сводил партнеров, лоббировал интересы группы, возглавлял советы директоров созданной им Финансово-промышленной федерации (ФПФ, в нее входит пул банков группы О.В.К.) и крупнейшего в новой банковской группе Центрального общества взаимного кредита.

Установить конфигурацию Финансово-промышленной федерации было столь же трудно, как найти смерть Кощееву. «Эксперту» удалось выяснить, что ФПФ — добровольный союз, возглавляемый управляющей компанией. Члены союза подразделялись на участников и партнеров, представляющих самые разные направления бизнеса. Здесь были риэлторские, торговые, производственные, транспортные, страховые компании, негосударственные пенсионные фонды. При этом участники отчитывались перед ФПФ за результаты своей финансовой деятельности, а партнеры — нет. К числу последних, например, относились платежная система «СТБ-Кард», небанковская финансовая организация «Объединенная расчетная система», «Инкохран» (компания предоставляет услуги по инкассации) и другие. Участниками ФПФ являлись также все члены банковской группы О.В.К.

Вслед за этим от Смоленского пришла и еще одна новость — обнародование планов по созданию Национальной судоходной компании, основным учредителем которой федерация намерена была выступить совместно с Дальневосточной государственной морской академией в расчете на использование ее льгот. На территории России, по словам Александра Смоленского, таким образом должен был быть построен оазис в виде отечественного офшора.

Инициаторы надеялись на поддержку соответствующего министерства и снова говорили о своем желании инвестировать в реальный сектор, отстаивать государственные интересы и даже интересы клиентов. «В нефтяной бизнес мы не лезем. Там и без нас насосов хватает… Надо возродить былую гордость России», — заявлял Александр Смоленский. Кому же было порадеть за казну, как не великому аграрию?..

Между делом Александр Смоленский предложил вкладчикам «СБС-Агро» вступить в некое некоммерческое партнерство под названием «Первое паевое общество», куда в качестве взноса передать свои требования к «СБС-Асро». В качестве обеспечения участникам партнерства предлагал акции банков системы О.В.К., правда, по ценам, в несколько раз превосходящим номинал.

Поговаривал Смоленский и о так называемой карте москвича, безналичного платежного средства, которое давно хотели внедрить в столице. Поскольку такая карта должна была выдаваться всем поголовно, то можно представить, на какой куш надеялся Александра Павлович. Правда, эту идею Смоленский не реализовал, а сделал это его конкурент — глава Банка Москвы Бородин.

Несколько отдалился Смоленский от Кремля после ухода Ельцина. Хотя… Как утверждают сотрудники АРКО, они никак не могут разобраться, кому же принадлежит «Александр-хаус». Прежде в нем был избирательный штаб Путина. В день выборов Путин приезжал сюда праздновать победу. Затем аналитики Грефа разрабатывали здесь программу возрождения России. Нет никаких данных о том, что Смоленский был близок к окружению Путина, но Смоленский заявил шефу Московского бюро «Уолл-стрит джорнэл» Эндрю Хиггинсу, что Путин пришел в Кремль из его дома, то бишь «Александр-хауса».

Смоленский не собирается так просто сдать свои позиции. Как писала газета «Стингер», в ноябре 2000 года, вернувшись из Австрии в Москву, бывший олигарх снова обосновался в «Александр-хаус». К нему часто наведывалась Татьяна Дьяченко. Вместе с Глебом Павловским, который возглавлял фонд эффективной политики и расположился в этом же здании, они втроем обсуждали пропагандистские проекты. Смоленского также навещали чиновники из президентской администрации, правительства, руководители ВГРТК…

В октябре 2001 года Смоленский объявил о возрождении банка «Столичный». На этот раз «Столичный» вошел в группу «О.В.К.», которая является частью финансовой корпорации. У Александра Павловича оказались и шесть региональных банков, с суммарным капиталом в 2,5 млрд. рублей. Он вошел в двадцатку крупнейших отечественных банковских структур. Правда, к началу 2002 года появились проблемы — отвалился екатеринбургский «Золото-платина-банк». Но зато Смоленский занялся и новым для себя бизнесом — приобрел Ирбитский мотоциклетный завод «Урал», заявив, что это более прибыльное дело и вообще он, возможно, оставит банковское дело.

Летом 2003 года за словами последовали дела: Смоленский продал свой банковский бизнес Потанину.

Читаем прессу: «Коммерсант», 29 июля 2003 г.:

«Александр Смоленский так и не смог избавиться от ассоциаций своей группы с печальной историей «СБС-Агро». В результате этот бизнес так и не смог заработать на полную мощь. Собственно, слухи о переговорах по продаже финансового бизнеса господина Смоленского ходили уже около четырех лет. И в «Интерросе» подтвердили, что сами они вели переговоры о покупке ОВК еще с 2000 года.

Однако эти переговоры носили затяжной характер из-за того, что стороны категорически не сходились в цене. И только на сумме в 200 млн. долларов стороны договорились. Эта сумма, по данным „Ъ», в несколько раз превышает первоначальные предложения «Интерроса».

Продажу группы ОВК источник, близкий к этой сделке, объяснил «Ъ» так: «Сейчас банковская группа ОВК находится на пике своих возможностей, она практически доведена до предпродажной готовности, и именно теперь для этого самое благоприятное время. Для дальнейшего развития группы необходимы дополнительные ресурсы, а у бывших владельцев группы этих ресурсов просто нет, зато они есть у новых».

Что продал Смоленский Потанину? Это шесть банков: «Центральное ОВК», «Дальневосточное ОВК», «Сибирское ОВК», «Приволжское ОВК», «Поволжское ОВК» и банк «Первое ОВК», небанковская кредитная организация «Объединенная расчетная система», процессинговый центр СТБ КАРД, инкассаторская компания «Инкахран», негосударственный пенсионный фонд «Доброе дело», страховая компания «Сберегательное товарищество страхования», Объединенная депозитарная компания, профессиональная бухгалтерская компания «Главный бухгалтер», независимая консалтинговая группа «2К-Аудит-Деловые консультации» и ЗАО «Объединенная регистрационная компания». Согласно официальному сообщению «Интерроса», в результате сделки компания получит банковскую группу с 350 филиалами и отделениями по Москве и регионам. Однако ранее председатель совета директоров группы ОВК Николай Смоленский заявлял, что группа имеет порядка 400 работающих филиалов и отделений, а еще 200 находятся в законсервированном состоянии.

Интересно, что эта сделка произошла спустя буквально полтора месяца после того, как Александр Смоленский объявил о передаче своего бизнеса сыну — Николаю Смоленскому. Только в начале июня Николай Смоленский возглавил совет директоров банков группы ОВК. Тогда он строил обширные планы, заявляя, что увеличит число отделений и филиалов до полутора тысяч.

…Чтобы полнее понять Смоленского, небезынтересно познакомиться с его исповедью в СМИ после 17 августа 1998 года. Александр Павлович сокрушается, что мы до сих пор не знаем, в какой стране живем, каковы основополагающие ценности нашего общества, к чему стремимся и куда идем. Получилось как у Ильфа и Петрова: эра немого кино закончилась, а эра звукового — так и не наступила. Он считает, что многие, далеко не худшие сограждане опять перестают связывать свое будущее, будущее своих детей, свою карьеру с Россией, собственной Родиной. Ругает государство за то, что оно не бережет олигархов, и делает вывод: «Мы не обязаны любить власть».

Не знаю, кого он имеет в виду, говоря «мы», ибо Смоленский-то как раз обязан любить власть, которая позволяет ему все, в том числе и попирать законы… Послушаем же Александра Смоленского:

«— Вы как-то написали, что бывает время, когда необходимо влезть в собственную душу и разобраться. Что у вас там, в душе?

— Сколько можно шельмовать? «Украл», «унес»! ЦБ дал кредит в 100 млн. долларов, а Смоленский уже в самолете с мешком этих денег. У народа богатая фантазия — 100 млн. в мешке.

— Ну необязательно вывозить деньги мешками. Видите ли, Александр Павлович, о вас, как и о большинстве состоятельных людей в стране, сложилось окончательное и бесповоротное представление: у них все о’кей, они себе подстелили на все случаи жизни, у них давно уже деньги перекачаны на Запад.

— Так и надо было сделать! Серьезно. Но мы только друг перед другом хвостиком машем — какие мы крутые. Я вам скажу: я начинал банк с трех тысяч рублей. Да, за это время появилась квартира, дача, машина, возможность обучать сына за границей и избавиться от головной боли о безопасности семьи. Но это расходная часть, правда? Она осталась. А доходная, увы, уже совершенно другая.

— Хотите сказать, что сегодня вы можете себе позволить меньше, чем вчера?

— Я сегодня, вообще говоря, многое не могу себе позволить. А что я себе позволяю? Я вообще достаточно аскетичный образ жизни веду.

— Это видно хотя бы по тому весьма «скромному» особняку, в котором мы сейчас с вами сидим.

— Это здание не наше, и мы будем вынуждены отсюда уехать. Аренда была проплачена до конца этого года. И все. Дальше у нас нет таких денег.

— А сейчас у вас какая карточка в кармане?

— «СБС-АГРО», и выключена, как и у вас.

— Как же вы в ресторане платите?

— Никак, не хожу.

— Да ладно вам!

— А наличных денег у меня уже сто лет не было в руках. Знаете, я в быту вообще какой-то в этом смысле ненормальный человек. Я могу дать официанту на чай 10 долларов, а могу 100. Я их не чувствую». (Из интервью «Коммерсанту» № 147, 99 г.).

«— При каких условиях у вас можно отнять бизнес?

— Ни при каких.

— Вы прямо как Борис Абрамович: «Меня можно только убить».

— Ну а как по-другому? Я принадлежу к классу собственников. И не скрываю этого. А все эти громкие уголовные дела — того же Бориса Абрамовича: — это агония класса, который управлял до 96-го.

— Но многие приватизационные сделки можно оспорить на основании законов, написанных «реформаторами». Что же теперь — на все законы глаза закрыть?

— Что касается законов, то да — пробовали за эту ниточку тянуть. Но политическая-то задача была как можно быстрее создать класс собственников. Можно с помощью каких-то юридических процедур отнять у олигархов их собственность. Именно к этому все и идет. Но, может быть, лучше им как-то помочь? Почему тот же Ходорковский покупал ЮКОС? Оттого, что жизнь хорошая была или денег много? Да потому, что какие-то задумки у человека были. Значит, не смог реализоваться. Надо же каждый конкретный случай рассматривать. Нельзя же так огульно: «Эти схватили «Сибнефть», те — «ЮКОС», а тот — «Сиданко». А откуда вы знаете, что он схватил? Знаете, запасы и вышки — только на бумажке. А эти вышки сто лет уже не работают.

— Зачем же хватать?

— Потому что жизнь заставляет. Кому-то надо это делать.

— Подвиг собственника?

— Я считаю, что да. Потому что ведь никто этого брать не хотел. Если говорить о нефти, то там падение производства было безумное. Сейчас хоть какое-то оживление появилось. Или взять тот же Норильск: «Давай, Потанин. Ты купил, теперь докажи, что ты крутой». При нормальном рыночном государстве такого производства быть не может. Там могут быть только шахты. А производство — на материке. А у нас все с точностью до наоборот. Нам надо было заселять пустошь. Выселять куда-то зеков.

— Потанин и Ходорковский знали, на что шли с Норильском и Нефтеюганском.

— Кто-то же должен был начать.

— Что же тогда олигархи так дрались? За ту же «Сибнефть»?

— Это все от нашей «культуры». А вы где видели готовых капиталистов? Все ходили только недавно с комсомольскими значками. А некоторые и с партбилетом в кармане. О чем мы говорим? Сколько длится превращение обезьяны в человека? А мы хотим, чтоб за пять минут.

— Вы не считаете, что попытка пересмотреть результаты приватизации и лишить чего-то теперешних собственников — это не реванш старых хозяев жизни, а попытка новых собственников взять свое?

— А разве новые собственники уже не появились? А алюминиевый король Дерипаска? Или красноярский Быков? Это что — старые? А вы знаете, сколько у нас на периферии таких новых? Загляните за Кольцевую дорогу. Там такая элита формируется — мало не покажется.

— А в банковской сфере?

— В банковской сфере, к сожалению, пока еще никого нет. Те методы, которыми пользуются новые банкиры, мне претят. Опять чемоданы, конверты, мешки. Я думаю, что на этом бизнес не построишь. Я бы вообще вывел из всех коммерческих банков любые бюджетные средства. На бюджете можно денег заработать, украсть, но банк на этом не построишь. Банк должен быть рыночной структурой с рыночными механизмами. Иди на рынок, предлагай свой продукт, убеждай.

— В ближайшие годы останется один Сбербанк?

— А вот будет ли Сбербанк? Возьмите меморандум, подписанный правительством и ЦБ для МВФ. Там написано: создать конкурентную среду на рынке частных вкладов. Они сейчас снова этого требуют.

(Из интервью журналу «Компания», июль 2000 г.)