Тихая моя родина!

Ивы, река, соловьи.

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои. {200}

— Где же погост? Вы не видели?

Сам я найти не могу.

Тихо ответили жители:

— Это на том берегу.

Тихо ответили жители.

Тихо проехал обоз.

Купол церковной обители

Яркой травою зарос.

Там, где я плавал за рыбами,

Сено гребут в сеновал:

Между речными изгибами

Вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина

Там, где купаться любил.

Тихая моя родина,

Я ничего не забыл.

Новый забор перед школою,

Тот же зелёный простор.

Словно ворона весёлая,

Сяду опять на забор!

Школа моя деревянная!

Время придет уезжать —

Речка за мною туманная

Будет бежать и бежать.

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

Леонид Захарович, разрешите коснуться более ранней темы. Смоленщина счастливо избежала татаро?монгольского нашествия, но она претерпела иго западных соседей, которые постоянно делали попытки захватить исконно русские территории и навязать чуждую для русского человека религию. И это им частично удалось. Перед Александром Невским стояла задача — с кем вести борьбу в отстаивании интересов Руси, из двух зол как выбрать меньшее. И он пошёл на сближение с пришельцами степей, потому что они терпимо относились к православной религии, были более искренни в отношениях и среди них был большой процент приверженцев этой религии. Новейшими исследованиями историков доказано, что и дань они собирали не такую уж непосильную, и помогали зачастую отражать западную экспансию. В то же время на тот период это была одна из могущественных сил в мире, которой противостоять было бессмысленно.

Поход Бату (Батыя) — внука Тэмуджина — Чингисхана, начатый осенью 1237 года на Русь, не был целенаправленной акцией по завоеванию Руси. В это время монголы вели завоевательные действия в северокавказских степях, подчинили себе аланов, кыпчаков и вели упорное фронтальное наступление на половцев, в котором успеха не имели. Им крайне необходимо было иметь угодья для выпаса скота в этих степях и запасы фуража для зимовки. Поэтому монголы применили тактику обхода и окружения, они двинули отряд на север и к осени 1237 года подчинили племена эрзю, мокшу, буртасов и вплотную подошли к Рязанскому княжеству, одному из самых воинственных княжеств славян. Войско Рязанского княжества было разгромлено. Далее в Великом Владимирском княжестве было взято 14 городов, разбито войско Юрия II на реке Сыть, и 5 марта 1238 года был взят город Торжок. Затем Батый повернул на юг и семь недель осаждал Козельск, которому не оказал помощи ни один из князей, продолжавших в это самое время междоусобную борьбу. Летом 1238 года Батый перешёл в степь и соединился с южной армией, после чего половцы стали отходить в Венгрию. В 1239 году монголы взяли Чернигов, в 1240 году — Киев. В 1241 году напали на Венгрию и Польшу, но это уже был западный поход монголов.

Относительно нападения Батыя на Русь хочу обратить внимание на два фактора. Реальная численность войск монголов, участвовавших в боевых действиях в северокавказских степях, по Веселовскому Н. (данные взяты из словаря Брокгауза и Эфрона), равна 30 тыс. воинов. При этом для всадника требовалось три лошади: ездовая, вьючная и боевая и, таким образом, общее количество лошадей приближалось к 100 тыс., которых надо прокормить. Из этого количества какая?то часть воинов участвовала непосредственно в боевых действиях с половцами и какая?то часть — в набеге на Русь. При любом походе неизбежно возникают вопросы обеспечения войска. Те города, попадавшие на пути Батыя, которые оказывали вооружённое сопротивление, согласно Великой Ясе, разработанной Чингисханом, подлежали разграблению и уничтожению, а те города, которые вступали в переговоры и выделяли необходимое количество провианта и коней, не пострадали. Благодаря этому, например, уцелела северная часть Великого княжества Владимирского. Ярославль, Ростов, Углич, Тверь и другие вступили в переговоры с монголами и не подверглись разорению. Согласно монгольским правилам войны города, подчинившиеся добровольно, получали название «гобалык» — добрый город. С них взимали необременительную дань лошадьми и съестными припасами для ратников.

Завершая тему татаро?монгольского ига, снова подключаю Николая Рубцова. Его великое стихотворение «Видения на холме».

Взбегу на холм

и упаду

в траву.

И древностью повеет вдруг из дола!

И вдруг картины грозного раздора

Я в этот миг увижу наяву.

Пустынный свет на звездных берегах {203}

И вереницы птиц твоих, Россия,

Затмит на миг

В крови и жемчугах

Тупой башмак скуластого Батыя…

Россия, Русь — куда я ни взгляну…

За все твои страдания и битвы

Люблю твою, Россия, старину,

Твои леса, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шепот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя…

Россия, Русь! Храни себя, храни!

Смотри, опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они,

Иных времен татары и монголы.

Они несут на флагах чёрный крест,

Они крестами небо закрестили,

И не леса мне видятся окрест,

А лес крестов в окрестностях России.

Кресты, кресты…

Я больше не могу!

Я резко отниму от глаз ладони

И вдруг увижу: смирно на лугу

Траву жуют стреноженные кони.

Заржут они — и где?то у осин

Подхватит эхо медленное ржанье,

И надо мной — бессмертных звёзд Руси,

Спокойных звёзд безбрежное мерцание…

1962

Угро?финские племена появились в тех местах, о которых Вы говорите, по моим сведениям, позже. Угры и самодийцы до III века проживали на границе лесостепей, то есть южнее зоны тайги.

Наступившая вековая засуха в III веке новой эры Великой степи вынудила их покинуть привычные места обитания. Самодийцы по Енисею устремились на север в зону лесотундры, сумели приспособить для своих нужд северного оленя. Хотя опыт общения с оленем у них был, возможно, на Алтае. Можно предположить, что это было их второе возвращение на север после Великого гиперборейского северного исхода, прошедшего 10 – 20 тыс. лет назад, после затопления Ледовитым океаном их земель. Угры устремились на север по Оби и Волге и приспособились к жизни в тайге на землях междуречья, занимаясь охотой и рыболовством. У угров, за исключением венгров, практически никогда не было конфликтов со славянами, хотя это было высокоорганизованное племя, умеющее постоять за свои интересы. В этом миролюбии можно усмотреть несколько факторов. Во?первых, в силу своих занятий они жили не кучно и не могли быстро объединиться. Во?вторых, по мере истощения охотничьих угодий они перемещались по тайге, расселяясь по берегам рек и оставляя после себя названия рек и урочищ. И в?третьих, по?видимому, самым главным фактором была экономическая заинтересованность в совместном проживании, обмен продуктами и прочими товарами, необходимыми друг другу. По топониму названий можно определить места пребывания этого этноса, впоследствии распавшегося на народы этой группы. Москва — коровий ручей, или скотская вода, «моск» — скот, «ва» — вода.

Р.Ф. После окончания Смоленского техникума связи Вы сразу же пошли в отрасль дальней связи. Практически Вы прошли все этапы развития этой отрасли. Работа и дальнейший рост Вашей квалификации происходил на первых этапах в Смоленщине, а потом учеба в институте. Потом Вы оказались в Казахстане и Средней Азии. Хотелось бы, чтобы Вы затронули эту тему.

Л.Б. Рудольф Ефимович, я не думаю, что мои ответы будут представлять большой интерес, но постараюсь ответить на интересующие Вас вопросы.

В прошлом мои друзья часто интересовались — что помогло мне вырасти из рядового связиста в большого руководителя. Ни семейные традиции, ни покровительство больших боссов, ни личная ловкость не сказались на моей служебной карьере. Всё происходило скорее случайно, чем преднамеренно. Может быть, помогло то, что сам я никогда не стремился к занятию высоких постов. До войны я закончил 5 классов. Двухлетняя оккупация затормозила учебу, и 7 классов я окончил только в 1945 году и поступил в Смоленский техникум связи. В техникуме 4 года учили нас довольно слабо. Да и трудно было рассчитывать на хорошую учёбу в нашей полуразрушенной области, через которую дважды прокатывалась война, приведя к обнищанию большую зону страны. В Смоленске за годы войны было уничтожено 93% жилого фонда!

Тем не менее, я хорошо закончил учебу и мог выбрать место работы. К сожалению, с нами никто на тему будущей работы не занимался. Почти никто из нас, например, не знал, что в те же годы прокладывалась кабельная магистраль Москва – Смоленск – Минск. Осенью 1948 года, идя в колхоз на уборку морковки, мы обнаружили за городом траншею, в которой лежали два толстых кабеля. Но мы решили, что это силовые кабели. Видели мы и на ж.д. станции много барабанов с кабелем выше человеческого роста, но на них не обратили внимания ни студенты, ни преподаватели.

Я выбрал себе для работы город Курск, откуда меня загнали в районный городок Льгов, где я и начал свою работу с 1 августа 1949 года в звании техника с окладом 550 рублей. Редко приезжали к нам специалисты из Курской МТС, да и по обычаю того времени не помогали нам, а больше критиковали. Но вот в конце года приехал молодой инженер Будзинский. Я навалился на него с разными техническими вопросами и получил на них хорошие ответы. В заключение он пообещал перевести меня на Курскую МТС.

Пока мне оформляли перевод, Будзинского забрали в военный НИИ под Москву. Больше в Курске у меня наставников не было, в то время считалось, что лучше свои знания держать в секрете. В то время ещё бытовала военная тенденция — помалкивать о том, что знаешь, на всякий случай. В апреле 1950 года по разрешению военкомата я переехал под Смоленск к своей сестре. Случайная встреча на одной из ж.д. станций с начальником усилительного пункта (УП) магистрали Москва – Минск помогла мне устроиться на этот пункт кабельной магистрали, так как там не хватало кадров. На этом УП у реки Днепр в 100 километрах от Смоленска я проработал полгода ст. техником по электропитанию, а затем был переведён на ту же должность на более крупный пункт, где находился и кабельный участок. Будучи мало загруженным работой, я заодно занимался и аппаратурой УП, а также премудростями работы КУ, став самозваным заместителем начальника объекта. Здесь же нашёл себе и жену, бывшую выпускницу нашего же техникума.

Летом 1952 года мне предложили должность ст. инженера нашего же района кабельных магистралей (РКМ) в городе Смоленске. А это — заместитель начальника РКМ. В нашем РКМ от Голицына под Москвой до границы с БССР был лишь один дипломированный инженер.

Наше управление кабельных магистралей № 4 (УКМ?4) в Минске было организовано одним из первых в 1948 году вместе с УКМ?1 и УКМ?2.

В конце августа 1952 года я отвёз жену в роддом, а сам уехал в Смоленск.

Требования к устойчивости кабельной магистрали тогда были серьёзные. Наш тяжёлый кабель ёмкостью 114 пар в то время рвали редко — мало было землеройной техники, а вот замокал он, особенно весной, очень часто, так как не содержался под газовым давлением. В один год в РКМ?1 было 36 таких повреждений. Пришлось мне помотаться по ликвидации повреждений, но зато хорошо набил руку по измерению и отысканию мест пониженной изоляции и устранению их. Дипломированных инженеров было мало не только на производстве, но и в нашем управлении, поэтому делалось много ошибок. По вине управления (и при нашем участии) на магистрали были загублены прекрасные дизель?генераторы производства США, так как «энергетик» управления знал только допотопные нефтянки. Очень рано были заменены прекрасные накальные батареи емкостью 720 и более ампер?часов. Но были и успехи. При помощи Москвы задействовали фантомные связи, уплотнили 12?канальной системой (К?12) имевшиеся в кабеле две непупинизированные пары, в дальнейшем были депупинизированы и уплотнены КВ?12, так называемые «толстые» пары кабеля 1,4 мм.

Из?за недостатка на сети инженеров Минсвязи СССР было разрешено сделать четыре ускоренных выпуска в трёх институтах из лиц, ранее закончивших техникумы. Учёба — 3 года, стипендия в размере должностного оклада, но не более 850 рублей. В 1953 году мне предложили поехать в Одессу, но я отказался из?за дальности. Собрался лишь в 1955 году. Направили в Ленинград, хотя я просился в Москву. В первый и единственный раз в жизни я должен был сдавать вступительные экзамены. На экзаменах по математике, прочитав вопросы экзаменационного билета, я понял, что получу двойку. Подумав над билетом, я начал постепенно вспоминать материал, вдохновился и решил все вопросы и задачу, ответил на дополнительные вопросы и получил пятёрку. Второму потоку было легче, так как наш первый поток был «зарезан» не менее чем на 60%.

В институте нас учили неплохо, и я получил красный диплом. Преддипломную практику проходил в своём управлении, так как тема моего проекта рассматривала вопрос уплотнения низкочастотных пар эксплуатируемого нами кабеля аппаратурой КВ?12. Там же я договорился с начальником УКМ?4 Покровским И.Ф., что вернусь на своё прежнее место работы в Смоленск.

1958 год. Мне 30 лет, и я вернулся в Смоленск на место ст. инженера РКМ?1. Но нет уже в Минске Покровского. Его выжили два его подчинённых. Мне установили прежний оклад 900 рублей. Но до института я получал к окладу добавку за выслугу лет, а теперь её отменили. Руководство управления, в том числе и новый начальник управления, заявили, что ничего сделать не могут. Вот через несколько лет установят новую сетку окладов, тогда и будет ликвидирована несправедливость. Я возмутился тем, что после института я стал получать меньше, но не нашёл, кому пожаловаться. Через несколько дней мне позвонил из Минска Покровский И.Ф. и предложил занять должность главного инженера нового УКМ?11 в Алма?Ате, где он был начальником. Ехать так далеко, где я никогда не бывал, было рискованно. Однако делать было нечего, я согласился. В Смоленске проработал только один месяц. С Покровским я встретился в Смоленске на вокзале. Он велел мне ехать в Москву в Минсвязи для назначения, дал 1 000 рублей на дорогу и наказал, чтобы я ехал в Алма?Ату обязательно в мягком вагоне. До Алма?Аты от Москвы ехать ровно четверо суток, при этом я одни сутки пробыл в гостях у брата Дмитрия в Соль?Илецке.

Началась новая жизнь, кабельная магистраль проходила из Алма?Аты через Караганду, Акмолинск, Кокчетав до Петропавловска казахского почти на всём протяжении вдоль железной дороги у подножия южных гор, через полупустынные степи, по целинным землям. В Алма?Ате тёплая и снежная зима, но в это время стоят туманы. Ветра там практически не бывает. В феврале ночью мороз не выше 10 градусов, а днём — бегут ручьи. На севере же лютый мороз, поддерживаемый ужасными ветрами. Однажды мой попутчик (его фамилия была Южный) сильно заморозил свой нос, пока бежал от машины до НУП 50 метров. Кабель севернее Акмолинска был проложен на глубину 1,2 метра, иначе его порвут морозобойные трещины грунта. Население в Казахстане многонациональное, хорошее и дружное, но к нам казахи работать почему?то шли неохотно. Работали русские, украинцы, немцы, корейцы. Казахстан хорошо обеспечивался землеройной техникой, и обрывы кабеля были нередки. За 3,5 года, проведённые в Казахстане, мы постоянно занимались вопросами развития сети магистральной связи. Было начато строительство коаксиальной кабельной магистрали Ташкент – Москва. Я был председателем Госкомиссии по приёмке головного участка этой магистрали Ташкент – Чиили под Кзыл?Ордой. По моей инициативе на участке Ташкент – Чимкент было запущено несколько групп на аппаратуре К?60 по коаксиальным парам, как 1?й этап задействования кабельной магистрали. Начато было строительство кабельной линии между Алма?Атой и Ташкентом. Кабель ёмкостью 7?4 проходил по предгорью через Фрунзе. Эта трасса исключительно интересная, проходящая и у гор, и на границе с пустыней Бетпак?Дала. На ней я наблюдал уложенную набок на протяжённости 1,5 километра, но работающую воздушную линию связи. В жарком селении Бурном стены каждого дома с одной стороны обиты толем. Здесь зимой со стороны ущелья дует такой ветер, что без дополнительной защиты в домах не прожить. В гостиницах райцентров на этой трассе зимой не топят печей. А какие были цены!!! В районе станции Арысь я однажды едва влез в свой вагон с двумя дынями, которые купил за 3 рубля, а если говорить в ценах после хрущёвской реформы, то за 30 копеек.

Предлагалось нам забрать в своё ведение действующую горную РРЛ Алма?Ата – Ташкент. Но её создатель Ананьев, Герой Труда, на это не пошёл, ссылаясь, что мы не справимся. В это же время началось проектирование КМ в сторону Семипалатинска, Барнаула. Проживание в Казахстане было непродолжительным, но интересным. Алма?Ата прекрасно снабжалась и местными овощами, фруктами, ягодами, и привозными товарами. Продавалось много товаров и продуктов из Китая и Кореи. Всё было дешево. Рынки были великолепные.

Прекрасны и разнообразны природные условия на необъятных просторах этой республики. Интересно было зимой поехать в горы в Медео. Внизу снег, тихо, туман. В горах — солнце, снег, тихо, тепло. Уникальные места. Посещали горное озеро Иссык до его затопления селем. На трассе магистрали в районе города Макинск неожиданно в унылой степи открывается настоящая {210} Швейцария — курорт Боровое. Нигде в жизни я не видел, чтобы так хорошо ловилась рыба, как в одном из небольших притоков реки Или. Ловил я рыбу и в озере Балхаш. Рыбу маринку нужно уметь чистить. Ядовита. Много там ядовитых и неприятных насекомых.

Когда едешь по целине и видишь море пшеницы под осенним снегом и при этом кругом ни одного человека и даже поезда на железной дороге, не верится, что пшеницу посеял человек. Интересно было наблюдать быт в городах и селах казахов, киргизов, узбеков, уйгуров. У этих народов своя культура, а узбеки отличаются от других своими современными и историческими стройками, способом обработки земли. Все народы ведут себя дружно, но конкурентно.

Только в Казахстане были известны случаи забастовок и других народных волнений в некоторых городах и посёлках. В одном райцентре три дня были волнения в знак протеста против поведения чеченцев, выселенных сюда во время войны.

В Казахстане нередки стихийные бедствия — засыпка селем населённых пунктов, обморожение солдат налетевшим циклоном под Алма?Атой, выпадение такой массы снега, что воздушные линии на некоторых участках оказывались под снегом вместе с проводами. В полупустынях много животных: сайги, бараны, корсаки, зайцы, тушканчики, суслики, а в зарослях Балхаша даже дикие кабаны. Для охотников там раздолье. Я подходил вплотную к дрофе и пеликану, правда они были раненными.

Велика наша страна и тот, кто побывал в разных уголках её, обогатил себя встречами с новыми интересными людьми, знакомством с природой и историческими событиями, происходившими давно и в настоящее время в этих регионах.

Р.Ф. Леонид Захарович, до сих пор не верится, что Казахстан уже другая страна. Мне тоже приходилось бывать в Казахстане, но в основном в южной части и вдоль железной дороги Ташкент {211} – Оренбург в районе Арала и северней его. В основном я бывал в тех местах, где по югу Казахстана, Киргизии проходит знаменитая КМ?23 и КМ?24.

Всё?таки наша профессия специалистов дальней связи позволила нам многое повидать, если, конечно, не замыкаешься в рамках чисто кабинетной работы. Много интереснейших мест, недоступных простым туристам… Кабельные линии строились и проходили не только вдоль дорог, но и по бездорожью, по более короткому пути, иногда в таких местах, где редко бывают люди или вообще не бывают. В этом привлекательность нашей профессии. Каждый бывалый линейщик может рассказать много интересного. Вот, например, КМ?23 проходит вдоль железной дороги Оренбург – Ташкент, которая строилась до 10?го года прошлого столетия. Когда мне приходилось работать на линии КМ?23 в районе Аральска – Чалкара, я с интересом наблюдал, как построены сооружения, призванные защищать железную дорогу от весенних паводков. Кажется, совершенно безводная местность, откуда может быть здесь вода, а сделаны многометровые дамбы, водоотводы, мосты для пропуска водных потоков. И вот эти сооружения на 100% выполнили свою роль при разрушительном паводке 1969 года. Железная дорога продолжала функционировать, а автомобильная, построенная в более позднее время, во многих местах размыта на многие десятки – сотни метров. И всё же дореволюционные проектировщики и строители не смогли предусмотреть, что за это время произойдёт смена паровозной тяги на тепловозную. Под Челкаром имеется грандиозное подземное озеро пресной воды, которое обеспечивало Аральск и железнодорожные станции на большом протяжении прекрасной пресной водой, которая была нужна не только для питья, но и для паровозов. Вода обеспечивалась водопроводом, выполненным чугунными трубами, лежащими на глубине 2,2 метра. Когда была паровозная тяга, то забор воды был в соответствии с расчётами строителей. С переходом на тепловозную тягу забор воды резко упал, кроме этого значительно уменьшилось количество железнодорожников, семьи которых потребляли эту воду. Люди просто?напросто уехали. В морозную зиму 1969 года трубы перемёрзли и полопались. Мне приходилось наблюдать ремонтные работы. Откопанные чугунные трубы, пролежав в земле 60 лет, выглядели совершенно новыми. При стыковке трубы герметизировались свинцом. Они перемёрзли и полопались из?за малого расхода воды, несмотря на то что лежали на приличной глубине. По?моему, водопровод так толком и не был восстановлен. Конечно, человек нелюбознательный не обратил бы внимание на это и прошел мимо, но всё?таки мы — линейщики, поэтому и работали на линии, что нам было это интересно.

Встречи не с одной сотней людей, а может быть, не одной тысячей, обогащают духовно, и приходишь к пониманию того факта, что ты нисколько не лучше, например, Николая?змеелова или монтёра, работающего в страшную жару в телогрейке и кирзовых сапогах. О них я рассказал в своём очерке «Кабель уходит в горы». Когда приходишь к такому пониманию, то становится проще с людьми работать и общаться и работа ладится.

Мне приходилось бывать в с. Бурном. Я действительно видел дома, обшитые с одной стороны толем. Я ездил туда глубокой осенью за картошкой для коллектива, там она хорошо растёт. Местные жители предлагали ещё купить мне солёные арбузы и мочёные яблоки. Я их попробовал, и они мне совершенно не понравились. Кабельного участка и ОУП в с. Бурном в то время уже не было, так как кабельная магистраль была переведена на полупроводниковое оборудование. Это было в начале 70?х годов. В отношении чеченцев, которые ещё в то время были в Средней Азии, я могу привести такой факт, что практически у всех чеченских водителей на лобовом стекле грузовых автомашин был приклеен портрет И.В. Сталина, в маршальской форме. Это говорит о том, что они признавали его как волевого и сильного руководителя.

Покровский Иван Фёдорович, с которым Вам пришлось много работать и который, как я понял, был Вашим добрым наставником, 213 после Алма?Аты с 20 февраля 1963 года приступил к исполнению должности начальника УКМ?10 в г. Ташкенте. Он был организатором и первым начальником этого управления. Я не застал его в Ташкенте, когда работал в УКРМ?10, тогда там начальником был Греков В.В. А на Вас, Леонид Захарович, в это время или чуть?чуть пораньше возложили обязанность организовать УКРМ?14 на Урале в Свердловске. На Вас выпала трудная миссия по организации управления кабельными и радиорелейными магистралями от Волги до Урала. Одно дело — приехать на готовое место, а другое — приехать и создавать организацию. Я не находился на руководящей работе, но я знаю, как в то время работали КМ и РРЛ. Мне приходилось как минимум раз или два в неделю выезжать ночью или на КМ?17Б, или на КМ?17, а потом прибавилась КМ?17В. Магистрали работали нестабильно, грамотных специалистов катастрофически не хватало, персонал междугородной станции тоже толком помочь не мог, до всего доходили сами. Делали ошибки и на них учились.

Возможно, такое же испытали руководители РКРМ и УКРМ, но в более ответственном варианте, если можно так выразиться. Леонид Захарович, расскажите об этом трудном и героическом (повторяю Ваши слова) времени. Хотелось бы именно от Вас, как организатора УКРМ?14, услышать слова о создании управления.

Л.З. Работать на Урале меня сагитировал Равич Иосиф Соломонович, бывший в то время начальником нашего главка. В конце 1961 года он вызвал меня из Алма?Аты и предложил организовать УКРМ?14 в г. Свердловске. Честно говоря, на эту должность было мало желающих. Сам Равич И.С. по рождению был свердловчанином. При встрече он мне сказал, что Свердловск мне понравится, а мои сыновья будут увлечены спортом. В ближайшие годы Свердловск и Уральский промышленный регион получат качественную связь. Уже строилась РРЛ?2. Поскольку на радиорелейных линиях я не работал, поэтому предварительно съездил в Харьков и посмотрел на работу РРЛ?1, работающей на отечественном оборудовании.

В конце января 1962 года я приступил к работе в Свердловске. С 1 января работала уже РРЛ?2 на участке Пермь – Свердловск, аппаратура FH?686 располагалась в кабинах мачт. Надо сказать, что РРЛ?2 спроектирована была плохо. Комплектация фирменным оборудованием была неполной. Из соображений экономии не были поставлены резервные источники электропитания (фирма поставила их только на 3 – 4 станции), установки содержания волноводов под воздушным давлением. Почти на всех станциях аппаратура находилась на большой высоте с использованием примитивных лифтов. Ни на одной линии Союза не было столько станций с кабинами на такой высоте! Были организованы два РКРМ. В Казани РКРМ?1 (начальник Мироненко Сергей Васильевич) и в Свердловске (начальник Хромов Владимир Николаевич). Замечательные люди, хорошие специалисты и организаторы.

Для решения больших предстоящих задач стали подбираться кадры. На оконечной станции ОРС?30а собрался коллектив из молодых специалистов, возглавляемый инженером Перевязко Т.Г. Приступили к работе выпускники Свердловского техникума связи Борчанинова Н., Коробейников Я., Морсков Ю. и другие.

Из Казахстана приехали по моему приглашению Андросенковы Андрей Егорович и Алла Николаевна, они проработали потом почти 40 лет на предприятии и до конца жизни были моими лучшими друзьями. Прибыл из Казахстана Коробов Вилен Сергеевич с супругой Галиной, свердловчанкой, и на первых порах, к счастью, имел временное жилье.

Долго решался вопрос о главном инженере. Зам. министра Клоков Иван Васильевич пригласил меня съездить в Детково на подмосковное радиорелейное кольцо, где мы сагитировали Мартынова Виталия Петровича на должность главного инженера УКРМ?14. Выбор оказался удачным.

Клоков И.В. и в дальнейшем много помогал УКРМ?14 в работе, в частности помог отстоять вновь построенный 40?квартирный дом, который вознамерилось отнять местное ОПТУС. {215}

Были приглашены и местные прекрасные специалисты: Замиралова Клавдия Федоровна — на должность главного бухгалтера, Горина Софья Павловна — на должность главного экономиста. Софья Павловна хорошо потрудилась над укреплением экономического положения УКРМ. Министерство связи выделяло нам практически всё, что мы просили. Зарплата и премии у нас были выше, чем в соседних УКРМ. Отдел кадров, а затем 2?й отдел возглавил опытный специалист Муранов Николай Григорьевич. Отдел технической эксплуатации возглавил Данилов Борис Михайлович, много потом потрудившийся на различных должностях в штате УКРМ.

Из ОПТУС пришел Чайкин В.И. на должность заместителя начальника управления, который начал заниматься кабельными линиями. На должность начальника снабжения был принят опытный работник Шишанов Семён Иванович, хозяйственный отдел возглавила Звиревич Наталья Васильевна. Секретарём стала совсем молоденькая девушка Черных Л.С.

Стали поступать дипломированные инженеры — летом 1962 года прибыли выпускники Куйбышевского института связи Елистратовы Геннадий и Светлана, много сделавшие для УКРМ и рано умершие. В 1963 году из Ленинградского института прибыли и Вы, Рудольф Ефимович. Вас помню, как постоянно работающего на линии. В этом же году были приглашены из Курганского РКМ Алейникова Евгения Николаевна с супругом Чмырем Николаем Ивановичем — прекрасные, опытные специалисты.

На Урале работать было интересно, но трудно. Трудности заключались в сложности обслуживания РРЛ?2, на которой, как я уже говорил, аппаратура была размещена в кабинах мачт и добираться до неё могли молодые спортивные люди и большие энтузиасты. Бездорожье, интенсивное строительство новых линий связи, тяжёлый климат, гористая труднопроходимая местность — всё это усугубляло условия эксплуатации. Трудно было обеспечить безопасные условия работы персонала. Это компенсировалось тем, что люди на Урале оказались замечательными, трудолюбивыми, стойкими и выдержанными. Пример труда специалистов той поры отразился и на молодёжи, пришедшей в УКРМ. Людей никчёмных, бездельников на Урале было мало. Тяжело было слушать, в каких условиях трудились на Урале люди во время войны, снабжая армию современным оружием.

Для оказания помощи в решении многочисленных вопросов приходилось обращаться в обком партии (первый секретарь Кириленко — будущий член Политбюро) и в Совнархоз (председатель Степанов), но они мало помогали. Помощь во всех вопросах оказывало Министерство связи СССР. Помогал и директор ДСКМ, Гурин Александр Михайлович, и его штат.

Весной 1962 года была принята от УКРМ?5 кабельная магистраль Свердловск – Челябинск с участками в Сысерти и Долгодеревенском. Начальник КУ в Сысерти Ревнивцев Владимир Ильич, несмотря на свою молодость, оказался исключительно деловым специалистом и много сделал для реконструкции этой линии при переводе с К?24 на К?60 и при устранении частых грозовых повреждений. На этом КУ были воспитаны специалисты, перешедшие в дальнейшем работать на другие участки и освоившие новые линии и узлы связи.

В зоне УКРМ?14 началось строительство новых линий магистральной связи, в том числе и уникальная тропосферная линия Серов – Амдерма. Из?за отсутствия подготовленных кадров не было возможности активно вмешиваться в проектирование и эксплуатацию первых линий. За пять с лишним лет моей работы в УКРМ?14 было открыто ещё пять новых РКРМ. Каждый год по одному РКРМ! А организация новых РКРМ — это опять проблемы жилья, кадров, помещений, транспорта. Последнее имело очень большое значение при нашем бездорожье. Помню, как в Амдерму отправляли гусеничный вездеход ГАЗ?47 самолётом. Туда же перевозились многие сотни тонн топлива по Северному морскому пути.

Первым был организован новый РКРМ?3 в г. Перми. С трудом нашли начальника — демобилизованного подполковника Коржа Сергея Алексеевича. Мне он показался староватым — около 50 лет. Приятно было разочароваться в своём подозрении, когда Корж С.А., несмотря на свой возраст, оказался более подвижным, чем некоторые молодые люди. Он много сделал для становления УКРМ?14 и работал в РКРМ?3 около 30 лет.

Трудным был вопрос о приёмке в эксплуатацию построенных магистралей, которые всегда предъявляются с массой недоделок. В 1963 году приняли на всём протяжении РРЛ?2. Тяжёлой была картина её состояния. Но после долгих раздумий решено было принять её в строй — только при появлении хозяина на линии можно было привести её в надлежащее состояние.

Такое же решение принималось и по другим линиям, впрочем, у нас был наглядный пример, когда соседи не приняли из?за недоделок кабельную линию Курган – Тюмень. И что же? Через год они были вынуждены ввести её в строй в том же состоянии, если не в худшем, т.к. целый год без хозяйского глаза никому не идёт на пользу. Несмотря на всевозможные технические и житейские трудности, коллектив УКРМ?14 находил в себе силы и возможности вводить в эксплуатацию построенные магистрали, устранять строительные недоделки, а главное — обеспечивать каналами связи оборону, промышленность, население, а телецентры и ретрансляторы — программами центрального телевидения.

Дела заставляли много ездить по трассам строящихся и работающих магистралей, и редкий выпадал день, когда меня не разыскивали, чтобы сообщить об очередном ЧП, связанном с крупными авариями. Ко всему человек привыкает, но нельзя привыкнуть к гибели людей, а такие случаи были и на производстве, и в быту. К концу 1966 года границы УКРМ?14 простирались с востока на запад — от Владимирской до Курганской области, с севера — от Карского моря до Челябинска. В дальнейшем часть линии была передана в новый УКРМ?6.

Приближалась 5?я годовщина организации УКРМ?14. Будучи предельно загруженным и преодолевая все трудности, коллектив вырос в мощную силу. Я уже обращался к ближайшим помощникам временно возглавить вновь организуемые РКРМ. Они откликнулись. Б.М. Данилов поехал в Воркуту, а В.С. Коробов — в Нижний Тагил. Со своей задачей они справились блестяще.

И вот настало время прощания. В конце 1966 года меня пригласил к себе на должность главного инженера УКРМ?2 Покровский Иван Фёдорович, с которым в прошлом я работал в других УКРМ. Труднее всего было прощаться с людьми, а друзей и уважаемых мной людей было очень много и в Свердловске, и в РКРМ. Многих из них я не упомянул. Это в первую очередь все руководители, и большие, и малые. Но много было замечательных людей и среди рядовых работников. Например, мой шофёр, незабываемый Александр Яковлевич Морозов. Я даже брал пример с его спокойствия, выдержки, умения находить выход из любого чрезвычайного положения.

31 марта 1967 года меня с сыном рано утром провожал в аэропорт Кольцово Хромов В.Н., а моя жена с младшим сыном уже две недели жили в Виннице. В Казанском аэропорту с нами попрощались руководители РКРМ?1.

1 апреля в 9 часов утра я вышел на работу на новом месте. Мне показалось, что я прибыл совсем в другую страну. Самая трудная и самая героическая часть моей служебной карьеры закончилась.

Р.Ф. Кабельные и радиорелейные магистрали УКРМ?14, проходящие зону Урала, всегда работали в тяжелейших условиях, особенно в первые годы эксплуатации. Грозовые повреждения постоянно воздействовали на их работу. Кроме того, бездорожье создавало трудности при устранении повреждений. С годами приходил опыт и умение персонала, и качество работы магистралей было на уровне работы магистралей, работавших в менее жёстких условиях. Но сил и затрат приходилось тратить значительно больше для того, чтобы обеспечить такое качество. И соответственно, квалификация персонала, работающего на сложных участках, была выше. Много хороших слов хочется сказать о своих товарищах, с которыми многие {219} годы пришлось работать совместно и непосредственно на кабельных магистралях. Один перечень займёт много места, и в то же время хочется всех упомянуть. Если говорить о начальниках и главных инженерах ТУСМ, то практически со всеми у меня были хорошие товарищеские отношения. Хотя я трудился большую часть своего времени в ТУСМ?2, но мне приходилось бывать и работать на линиях других ТУСМ. С удовольствием вспоминаю встречи с Абрамовым П.Ф., Поповым Г.А., Рузиным В.С., Козодеевым А.Н., Лепшиным В.Г., Кимом И.Д., Чаловым А.М., Чумариным Р.Р., Деменьшиным В.Ю., Кузнецовым С.Н. и другими товарищами. Рабочие вопросы с ними решались без проволочек, данное слово они всегда исполняли. Долгие годы в ТУСМ?2 работал начальником Ларионов Николай Фомич, многое сделавший для улучшения условий труда в подразделениях ТУСМ. В каждом цехе и на участках его стараниями были созданы отличные условия для отдыха приезжающих в эти подразделения на работу специалистов, много было сделано для улучшения условий проживания работников подразделений. Почти все начальники цехов управления были и являются моими добрыми товарищами и друзьями — незабвенный Нелюбин Ю.Г., Пермяков П.В., Орлов А.П., Баженов А.С., Истомин С.К., Москвин А.П., Габов Ю.И., Чикризов А.М., Мальцев В.М., Пожиленков В.А., Ромашов Д.И., Сапожников Л.К., Муравьёв А.М., Щелконогов В.П., Петряев П.П., Шамин Л.Н., Деменьшин А.Ю., Малых И.П., Рамашов П.Д., Семёнов А.И., Втулкин А.В., Бакулин А., Давыдов А.И., Озорнин А.Ф., Болдырев Н.А. Все они внесли большой вклад в развитие дальней связи. С удовольствием вспоминаю совместную работу с кабельщиками?спайщиками Пужливым А.В., Лебёдкиным А.Е., Фадеевым А.Н., Светлаковым В.Н., Пыжьяновыми А.П. и А.А., Ломовцевым В.И., Богдашовым В., Безгодовым Ф.И. и многими другими. И конечно, нельзя не отметить замечательный коллектив женщин из ТУСМ?2 — это Мухина Л.В., Маркова Л.А., Мамина А.В., Харисова Р.А., Косалапова Е.В., Огнёва А.Ф. Большую роль играли водители, с которыми приходилось работать на линии. Мне запомнился водитель Савченко Анатолий, который долгие годы работал с нами на линии. Он пришёл к нам совсем молодым и превратился в классного водителя, умеющего проехать по любому бездорожью. Но особенно следует отметить Дресвянникова Юрия Владимировича. Помимо того, что он был классным водителем, с ним мы не знали забот в вопросах питания. Как только наступало время обеда или ужина, он без разговоров разворачивал свою походную кухню и приступал к приготовлению еды. У него машина была укомплектована посудой, продукты были закуплены заранее, в необходимом количестве, и не нужно было тратить время на поиск и поездки в столовую. Юрий Владимирович готовил в полевых условиях лучше, чем в любой столовой. Посуда всегда была вымыта и содержалась в определённом, для неё отведённом месте. Это был толковый, умный водитель.

Леонид Захарович, в заключение нашей беседы хотелось бы, чтобы Вы рассказали нам о работе в УКРМ?2, немного о ГЦУМС, и очень бы хотелось, чтобы Вы рассказали о Покровском Иване Фёдоровиче, этом, можно сказать, легендарном человеке, возглавлявшем 4?е УКРМ, из них три были им созданы. Уже одно это говорит о незаурядности этого человека. Начальников УКРМ с таким послужным списком, пожалуй, не было. К тому же, я думаю, он был Вашим добрым наставником.

Л.З. Главным инженером в УКРМ?2 меня пригласил Покровский Иван Фёдорович. Он сообщил, что его главный инженер переходит на новую работу в Киев, квартиру освобождает, что в УКРМ?2 четыре РКРМ, скоро планируется новый — в Одессе ведется строительство. УКРМ небольшой и ограничен двумя смежными УКРМ.

Я уже говорил, что с Покровским мы работали ранее в других УКРМ. Отношения были доверительными. Позже он сказал мне, что, приглашая меня, он планировал через пару лет перед пенсией переехать в РКРМ в свою любимую Одессу, где он окончил институт связи. {221}

Таким образом, после согласования с Минсвязи СССР и Винницким горкомом партии я покинул УКРМ?14, который организовал на Урале в 1962 году и руководил им 5 лет.

На работу в УКРМ?2 я вышел 1 апреля 1967 года солнечным весенним тёплым утром.

Моя жена Маша с младшим сыном Игорем уже две недели жила в Виннице и получила новую квартиру. Я со старшим сыном Виктором прилетел 31 марта.

Работа началась со знакомства с людьми, осмотра кабельных и радиорелейных магистралей УКРМ. Лучше всего — поехать по линиям, усилительным пунктам, радиорелейным станциям и, конечно, встретиться с людьми.

Первая поездка в РМРМ?1 и Одессу. Тепло, сухо, дороги хорошие. В Одессе даже жарко. После уральских магистралей меня удивило, что за время поездки меня ни разу не вызвали из Винницы. Правда, сам я туда звонил. Не случаются чрезвычайные происшествия, требующие вмешательства главного инженера!

Вторая поездка в РКРМ?3 в Хмельницкий — по случаю вручения приза за победу в соцсоревновании за квартал. Как всегда, производят впечатление люди, с которыми придется работать.

В РКРМ?5 в Кишинев поехали с Писаренко Виталием Андреевичем. Переехав Днестр в Могилёве?Подольском, поднявшись на крутой берег, вышли из машины. Молдавия, которую увидел в первый раз, не произвела впечатления — кругом степные поля. И только начиная с Сорок, где посетили старую и новую станции РРЛ, начал понимать, что такое Молдавия. Но больше всего мне понравились Карпаты (РКРМ?4). Как хороши и величественны они в хорошую погоду и как неприятны и страшны во время стихийных бедствий, которые там нередки во время больших дождей и весенних паводков.

К середине лета объехал все магистрали. Везде сильное руководство и энергичный персонал. В то время РКРМ руководили:

РКРМ?1 — Скасс Феликс Александрович. Мой старый знакомый.

РКРМ?3 — Ткаченко Ярослав Миронович.

РКРМ?4 — Балабух Василий Максимович. С ним познакомился в 1952 году в Киеве.

РКРМ?5 — Колос Гавриил Прохорович.

Ознакомившись с работой всего УКРМ?2, сделал вывод: дела идут неплохо, условия работы хорошие, грамотных кадров хватает, но не все работают инициативно. Во время поездок по трассам мне мало задают вопросов, мало просьб, предложений. Но моему мнению, проблем и здесь хватало.

Жили бедновато, не хватало транспорта, не было эксплозапаса кабеля, мало выделялось эксплуатационных средств, на УП и РРС было много устаревшей техники, нужны были помещения и жильё. Некоторые УП можно было ликвидировать.

Заканчивался первый год работы. На День Победы в 1968 году в Тернополе был порван кабель. Выехал на расследование и был удивлён встречей с длинными колоннами военных машин, заправленных по?боевому — на кабинах и вокруг кузовов были установлены канистры. Движение было в сторону Чехословакии, но мы об этом не знали. В августе взял отпуск и выехал с семьей в Киев. В конце месяца узнали о событиях в Чехословакии и одновременно о том, что Покровский И.Ф. внезапно попал в больницу.

Немедленно выехал домой. События развивались бурно. Почти каждый день приезжал в облуправление читать шифрованные телеграммы по случаю военных событий. Группа наших специалистов через Москву была направлена в Прагу. Было получено указание отправить эшелон передвижных радиорелейных станций с обслуживающим персоналом за границу для развёртывания линии Дрезден – Прага под руководством зам. начальника УКРМ?2 Танского Филимона Григорьевича. Он в одну ночь съездил во Львов за необходимыми документами. Эшелон загрузили и отправили. Военные выделили для команды продовольствие и бензин.

В больнице доктор Заводнюк сказал, что положение Покровского И.Ф. плохое — рак почки. Его отпустили было домой, но вскоре после приступов вновь забрали в больницу.

А мы перестраивали свою работу на военный лад. В Карпатах и Закарпатье невозможно было двигаться из?за массы военных машин. Наших людей оттуда вертолётами вывозили за границу ремонтировать кабель. Военных действий не произошло, но там были блокированы все аэродромы. После отъезда нашего эшелона звонит жена Танского и спрашивает, где её муж — у неё только что родилась вторая дочь. Хорошо, что наш эшелон вернули через три недели из Бреста. Так пожили немного военной жизнью.

Покровскому И.Ф. сделали операцию, я его посетил в больнице, но 12 сентября он умер. Мы его хоронили всем управлением. В конце октября неожиданно приехал товарищ из нашего главка. Он согласовал в партийных органах мою кандидатуру на должность начальника УКРМ?2, в которую я вступил с 1 ноября 1968 года. Главным инженером назначен Балабух В.М.

Начальнику надо подумать о дальнейшей судьбе предприятия. Для успеха УКРМ?2 нужно прежде всего развитие. Помимо намеченного на ближайшие годы строительства трёх кабельных магистралей нужно срочно заняться доумощнением и реконструкцией существующих. Крайне необходимо и новое здание для управления, так как старое маловато, стены стянуты болтами. Но как подступиться к решению этого вопроса, мне было неизвестно. В УКРМ был неплохой отдел капитального строительства (ОКС), но и он видел возможность строительства нового здания только с помощью Минсвязи СССР.

Работу на линии начали с замены аппаратуры К?60 с ламповой на полупроводниковую на новой магистрали Одесса – Херсон — за счёт средств капремонта. Аппаратуру выделили немецкую. Наши специалисты с интересом отнеслись к этой работе, тем более, что она обещала повысить устойчивость и экономичность работы магистрали. Работа была закончена в срок, и её эффективность быстро сказалась. Поэтому немедленно приступили к замене аппаратуры и на другой новой магистрали Винница – Кишинёв. На этот раз получили отечественную аппаратуру, которая оказалась не хуже немецкой. Получить её было нетрудно через главк, так как на первых порах другие УКРМ ещё изучали вопрос о целесообразности замены аппаратуры и её не заказывали. У нас большим энтузиастом и организатором по замене аппаратуры, умощнению и реконструкции магистралей был Обухов Николай Федотович. Он пришёл в УКРМ?2 раньше меня из органов правительственной связи и был инициативным специалистом.

Вторым нашим большим помощником в строительных делах была Киевская дирекция строительства кабельных магистралей (ДСКМ). С её начальником Архименко Виктором Петровичем я познакомился лет десять назад. Это был человек, который много сделал для развития связи на Украине за счёт союзного бюджета. Он и нам во многом помог аппаратурой и деньгами.

Время было начинать работу по реконструкции и «старушки» КМ?2, заменять аппаратуру К?24 на К?60. Для этого требовалось несколько лет. Заменили аппаратуру и на основной своей магистрали РРЛ?7, а также реконструировали принятую от Минсвязи Украины РРЛ, проходящую в Прикарпатье. Эту работу организовывал в основном Танский Ф.Г. К сожалению, вскоре его забрало к себе Минсвязи Украины. Жаль было расставаться с таким энергичным и результативным работником, но нельзя мешать, когда выдвигают на большую работу молодого и грамотного специалиста. Надо отметить, что много наших специалистов было в дальнейшем переведено на важные посты в Минсвязи Украины и Молдавии.

В начале семидесятых годов Минсвязи СССР разрешило организовывать в ряде УКРМ свои ремонтно?строительные управления (РСУ). Нам тоже такое управление помогло бы в строительстве гражданских сооружений и реконструкции магистралей. При обсуждении этого вопроса в коллективе мнения разделились. Нелегко организовать такое управление и загрузить его работой: нужны опять новые люди, помещения, механизмы, снабжение стройматериалами {225} и преодоление ряда трудностей. Всё?таки я решил его организовать, и Минсвязи разрешило.

Где взять руководителя? Обычный строитель к нам не пойдёт, и мы с ним не найдём контакт при нашей специфике малых и разбросанных объёмов строительства. Вспомнил, что у меня в Казани трудится отличный начальник РКРМ, не только хороший связист, но и хозяйственник, увлекающийся строительством и оборудованием своего хозяйства. Так у нас оказался Мироненко Сергей Васильевич на должности начальника РСУ. А он подыскал себе хорошего главного инженера — Сироша Виталия Фёдоровича. Я обрадовался, что нашли местного настоящего строителя, знавшего лучше нас строительную обстановку и могущего достать дефицитные стройматериалы.

Приступили к формированию загрузки РСУ, укомплектованию его кадрами, механизмами, материалами. Вскоре выяснилось, что между руководством РСУ и начальниками РКРМ возникли разногласия. «Заказчики» желали сдать и принять готовую работу, а своё участие в работе их не устраивало. Я понял, что без моего личного участия в организации работы в РСУ не обойтись. Пришлось переключиться на строительство и развитие сети, оставив эксплуатационные дела на других. Но полностью отключаться от эксплуатационных забот было невозможно — это основной наш хлеб и наше лицо. За потерю качества работы нас сильно наказывали, оно определяло наш авторитет в Минсвязи.

Для укрепления отдела технической эксплуатации (ОТЭ) была переведена из УП?28 в ОТЭ Прокопчук Анна Филипповна, ставшая вскоре начальником. Это был энергичный и добросовестный работник, лучше всех знающий нашу сеть связи и разбирающийся во всех вопросах эксплуатации магистральных линий.

После ухода Танского Ф.Г. в Киев на должность заместителя начальника нашего управления был переведен Щерба Вячеслав Павлович. Так мы пополнили своё управление ещё двумя прекрасными людьми и специалистами, в том числе и женой Щербы — Людмилой {226} Константиновной. Это были мои большие друзья и помощники во всех трудных делах.

РСУ строило помещения для РКРМ и для себя. Строило даже жилые дома. А для проектирования объектов строительства Минсвязи разрешило создать свой проектно?конструкторский отдел (ПКО). К моему удивлению, штат этого отдела тоже подобрался приличный, из молодых специалистов. Он выпускал неплохие проектные материалы, в том числе и по строительству жилья. РСУ построило большое помещение для РКРМ в Одессе, комплекс КУ в Рахове, двухэтажный жилой дом в Хмельницком и надстроило третий этаж на жилом доме в Виннице. Выполнено много и других работ, причём ударными темпами. В Виннице для передачи телефонных систем проложили большой коаксиальный кабель между РРС и МТС. Не находили пока пути решения два главных вопроса — строительство здания УКРМ и базы для РСУ. Удалось включить в смету проектируемой новой кабельной магистрали на Венгрию строительство типового 2?этажного здания УКРМ, но при этом мне заявили, что ни один строитель не включит в план это строительство в силу его дешевизны. Тем не менее мы стали готовить площадку. Патриоты УКРМ настаивали, чтобы наше здание было на самом престижном месте города, а это немаловажный вопрос. Я решил, что всё же строительство на нашей базе — это наиболее оптимальное решение в данных условиях. Там была небольшая площадка, нужно было только снести финский домик. Мы освободили его при очередном получении жилья от горсовета, построенного за счёт средств Минсвязи. Решив, что двухэтажного дома длиной 30,5 метра для УКРМ будет недостаточно, начали искать проект для небольшого научного института в 4 этажа и длиной 32,5 метра. Выписали типовые чертежи из Новосибирска и попросили киевскую Гипросвязь «привязать» его. Помог в этом опять Архименко из ДСКМ. Для размещения РСУ вначале построили своими силами второй этаж на дизельной УП?28, подлежащего закрытию, а в 1974 году для РСУ отвели площадку 3 га в г. Сабарове. В 1975?76 годах удалось подключить воинскую строительную организацию за счёт сметы строительства КМ на Венгрию. Строительство было выполнено на имеющуюся небольшую сумму (около 100 тыс. рублей), а остальные работы выполнило РСУ.

Нужно отметить, что мне очень помогал в работе с воинскими частями и выделении стройматериалов ст. инженер ОТЭ Шайкин Семён Осипович. Кроме строительства базы РСУ, его заслуга была и в приобретении железобетона и других материалов для строительства большого дома для РКРМ в Одессе и на других объектах. Помощников в организации работы было много. Вот пример. Для зданий РСУ и УКРМ были запроектированы две трансформаторные подстанции (ТП). Энергетики поставили условие — на каждый ТП проложить по два высоковольтных кабеля сечением жил 120 кв. мм. Где взять этот кабель? Я поехал в Москву к заместителю министра, но он не мог помочь даже одним куском кабеля, не мог ничего обещать и в будущем. Помог главный инженер ТУСМ?1 Ревнивцев Владимир Ильич. Он сказал, что много кабеля имеется на строящейся Южно?Украинской атомной электростанции, и посоветовал туда съездить. Я познакомился с руководителем этого строительства — он оказался очень понимающим товарищем и дал два километра кабеля. А вот другой пример. Тот же Ревнивцев В.И., а также Гудзенко Пётр Ефимович помогли достать около 10 км кабеля 7?4 для перехвата магистрали КМ?2 в новый ОУП коаксиальной кабельной магистрали. Причём приобретение, перевозка, прокладка и монтаж этого кабеля с их помощью были выполнены за один месяц декабрь. Трубы большого диаметра для котельной базы РСУ достал у нефтяников и доставил в Винницу начальник кабельного участка из Стрыя.

А вот подрядчика на строительство здания УКРМ не находилось. Ускорить дело помог «несчастный случай».

В отселённый финский дом по просьбе сотрудников разрешили временно вселить приглашённую из Волгограда девушку?инженера. Она вскоре вышла замуж и стала писать по всем адресам, вплоть до Терешковой, жаловаться на меня за непредставление ей квартиры. И вот весной Винницкий горком партии выносит мне строгий выговор за вселение людей в отселённый дом и требует в этом деле навести порядок.

Заготовку блоков для фундамента здания УКРМ мы начали заблаговременно, причём для основания блоки были приобретены более широкие, чем по проекту. Мы решили, что так можно будет в дальнейшем надстроить и 5?й этаж.

Летом второй раз отселили жильцов из финского дома и тут же снесли его.

С руководством РСУ решили, что нет другого выхода, как строить здание УКРМ силами РСУ. Киевская ДСКМ согласилась оплатить стройку.

И вот теплым летним воскресным днем 28 августа 1976 года мы вместе с Мироненко С.В., Сирошем В.Ф. и небольшой группой строителей начали закладку здания. Руководил работами Сирош В.Ф. Грунт — сухой лёсс. Под левым фасадным углом откопали бывшую свалку с неплотным грунтом и поэтому положили туда лишний ряд бетонных блоков. Сожалели, что проектант предусмотрел устройство подвала лишь под центральной частью здания, но проект решили не нарушать. Через месяц мне предложили работу в Москве на новом предприятии Минсвязи, которое открывалось по решению высших инстанций страны с 1 января будущего года.

Мне не хотелось переезжать в Москву и ещё больше не хотелось покидать Украину, так как я был твёрдо уверен, что прожитые 10 лет в УКРМ?2 были лучшими в моей жизни. В то же время строгое партийное наказание за незначительный проступок подсказывало мне, что нужно уезжать.

Но хотелось быстрее закончить строительство заложенного дома, и мы принимали меры по форсированию стройки. К сожалению, наступившая зима, недостаток материалов позволили ко дню моего отъезда сложить и перекрыть бетоном лишь два этажа. Достраивали его сразу в пятиэтажном исполнении уже без меня. {229} При подготовке к переезду оказалось, что наложить партийное взыскание просто, снять его значительно труднее. Была создана комиссия «по рассмотрению вопроса». Комиссия была создана в основном из пенсионеров, и главным оказался вопрос — не вселил ли я жалобщицу из сердечных влечений к этой даме. Комиссия была очень расстроена, что эту версию ей не удалось доказать, и решила, что наказание снять можно.

В заключение о работе в УКРМ?2 хочется упомянуть добрым словом всех начальников кабельных участков, которые были хорошими специалистами и хозяйственниками, а некоторые из них просто уникальными, например Мильштейн, Литвишко, Орловский. Нужно вспомнить начальника отдела кадров Горбика Степана Васильевича — боевого офицера, единственного в УКРМ награждённого орденом Ленина, начальника ТУСМ?2 Кочубея Евгения Кирилловича, главных инженеров, а затем и начальников ТУСМ?3 Землянского Осипа Ивановича и ТУСМ ?5 Присяжного Геннадия Васильевича, работников управления Беленьких Елизара Моисеевича и Владимира Елизаровича, главного экономиста Бицык Ирину Андреевну. Нужно бы назвать и сотни других замечательных людей, которых я до сих пор вспоминаю как родных.

В конце апреля 1977 года в тёплый весенний дождливый день родные и друзья проводили меня на поезд. С болью в душе оставил я ставшую мне родной Украину и замечательных людей, с которыми так хорошо жилось и работалось.

Р.Ф. Леонид Захарович, хочу сообщить читателям, что на фотографии, где вы стоите с сыном Виктором, видно то здание УКРМ?2, которое было построено по вашей инициативе и при Вашем участии. Заодно сообщу, что Виктор работает в этом управлении заместителем директора. Все, кто трудился в нашей системе в 60, 70?е и даже в 80?е годы, знают, в каких условиях работали коллективы, какие неудобства приходилось испытывать сотрудникам и как радостно воспринималось хоть малейшее улучшение условий работы. На объектах условия были значительно лучше, чем в управлениях. Это я знаю по работе в УКРМ?10 и УКРМ?14. Такая же обстановка была и в УКРМ?2. Поэтому старые работники с благодарностью вспоминают тех руководителей, которые предпринимали усилия по строительству административных зданий. Это очень сложная работа и посильна не каждому руководителю. В то же время на такое строительство косо посматривали партийные и контрольные органы, так как стройматериалы добывались всевозможными способами, которые не всегда вписывались в государственную систему снабжения той поры. Поэтому нужна была определённая смелость и умение находить помощников. Без такой работы по строительству административных зданий вряд ли нынешние сотрудники управлений работали бы в таких благоприятных условиях.

Л.З. Совершенно с Вами согласен. Теперь несколько слов о Покровском Иване Фёдоровиче. Он родился в 1909 году в Орловской губернии. После революции попал в беспризорники. Семьи не помнит, а день рождения взял 1 мая.

Окончил Одесский институт связи. До ВОВ был крупным руководителем связистов Белоруссии. Преследовался органами НКВД в 1937?38 годах, но защитился. Во время войны Наркомат связи не дал своих связистов призывать в армию, а собрал под своё крыло. Покровский выполнял задания НК связи.

Вскоре после организации УКМ?4 он принял это управление. Я познакомился с ним лично в 1953 году. Был он технически грамотным, информированным специалистом и сам уважал знающих. Ненавидел болтунов, подхалимов и доносчиков. Умел ставить на место зарвавшихся. К людям относился уважительно, дружески. Был остроумным собеседником и оптимистом.

После Минска работал начальникам УКМ?11 в 58?63?м годах, начальником УКРМ?10 в 63?65?м годах, начальником УКРМ?2 в 65?68?м годах.

Умер 12 сентября 1968 года и похоронен в Виннице. {231}

Его жена Марцинкевич Татьяна Адамовна переехала в Москву в 1970 году. С ней разговаривала по телефону моя жена в начале 2004 года. Жила она со своей матерью, а в последние годы со своей дочерью Еленой. Она была очень больна и умерла в 2004 году. Дочь Елена работала несколько лет в ГЦУМС, а в последние годы преподает в техникуме связи.

Его сын Игорь — доктор наук и профессор работал в университете в Минске и умер в 80?е годы.

Я видел двух внуков и внучку Покровского И.Ф.

Очень коротко расскажу о работе в ГЦУМС. Я проработал 5 лет первым заместителем начальника ГЦУМС, 6 лет — начальником ГЦУМС и после ухода на пенсию 9 лет на рядовых работах. ГЦУМС был создан по Постановлению ЦК КПСС и СМ СССР, и это говорит о его роли. Заслуга по созданию лежит на Талызине Н.В. и Хвостовицком Е.Т.

Минсвязи на него постоянно возлагало дополнительно исполнительные функции по выполнению многочисленных решений своих главков. Учитывая многостороннюю деятельность ГЦУМС по управлению и формированию первичной и других сетей связи, в том числе и важнейших арендаторов, органы Минсвязи тщательно следили, чтобы престиж и роль ГЦУМС не оказались чрезвычайно высокими, и он не получил права руководства и распределения. Отсюда и вытекает, что возможности проявления инициативы в действиях ГЦУМС практически отсутствовали.

В ГЦУМС был свой эксплуатационный участок РРЛ из оконечных станций и Московского телевизионного кольца (два ТУСМ), где работало около 400 человек. Остальные 800 – 900 специалистов трудились в административных и производственных службах самого Центра, где только заместителей начальника ГЦУМС было 6 человек. Бездельников было мало.

Р.Ф. На этом заканчиваем свою беседу, в ходе которой мы затронули вопросы создания нашей дальней связи, которой отдали многие годы своей жизни, о своих товарищах, об истории нашей Родины.

А завершить хочу стихотворением Николая Рубцова. Только у нас в России поэты могут создать такие прекрасные и удивительные стихи.

Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,

Неведомый сын удивительных вольных племён!

Как прежде скакали на голос удачи капризной,

Я буду скакать по следам миновавших времён…

Давно ли, гуляя, гармонь оглашала окрестность

И сам председатель плясал, выбиваясь из сил,

И требовал выпить за доблесть в труде и за честность,

И лучшую жницу, как знамя, в руках приносил!

И быстро, как ласточки, мчался я в майском костюме

На звуки гармошки, на пенье и смех на лужке,

А мимо неслись в торопливом немолкнущем шуме

Весенние воды, и брёвна неслись по реке…

Россия! Как грустно! Как странно поникли и грустно

Во мгле под обрывом безвестные ивы мои!

Пустынно мерцает померкшая звёздная люстра,

И лодка моя на речной догнивает мели.

И храм старины, удивительный, белоколонный,

Пропал, как видение, меж этих померкших полей, —

Не жаль мне, не жаль мне растоптанной царской короны,

Но жаль мне, но жаль мне разрушенных белых церквей!

О сельские виды! О дивное счастье родиться

В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!

Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица,

Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!

Боюсь, что над нами не будет таинственной силы,

Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом.

Что, всё понимая, без грусти пойду до могилы…

Отчизна и воля — останься, мое божество!

Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!

Останься, как сказка, веселье воскресных ночей!

Пусть солнце на пашнях венчает обильные всходы

Старинной короной своих восходящих лучей!

Я буду скакать, не нарушив ночное дыхание

И тайные сны неподвижных больших деревень.

Никто меж полей не услышит глухое скакание,

Никто не окликнет мелькнувшую лёгкую тень.

И только, страдая, израненный бывший десантник

Расскажет в бреду удивлённой старухе своей,

Что ночью промчался какой?то таинственный всадник,

Неведомый отрок, и скрылся в тумане полей…