От Интердевочки до Ванги (Елена Яковлева)

От Интердевочки до Ванги (Елена Яковлева)

Елена Яковлева родилась в городе Новограде Житомирской области 5 марта 1961 года. Ее отец — Алексей Николаевич — был военнослужащим, мать — Валерия Павловна — работала в научно-исследовательском институте. Детство и отрочество Яковлева провела в Харькове. В школе училась средне. По ее словам, она испытывала стойкую нелюбовь к точным наукам, за что имела много неприятностей от преподавателей. К примеру, учительница математики старалась как можно реже вызывать ее к доске, чтобы не позорить девочку перед всем классом. А после уроков в шутку спрашивала Яковлеву: «Как же ты с такими знаниями будешь считать зарплату мужа?..»

Окончив школу в 1978 году, Яковлева в течение двух лет работала в областях, далеких от искусства: сначала библиотекарем, затем, отучившись на трехмесячных курсах, картографом, потом на радиозаводе. У нее был парень, с которым она познакомилась на танцах и который мечтал на ней жениться. Вполне вероятно, так бы оно и случилось, и российское искусство никогда не приобрело бы в лице Елены Яковлевой талантливую актрису. Однако затем произошел целый ряд событий, изменивших плавный ход жизни. Весной 1980 года этого парня призвали в ряды Советской армии.

Оставшись одна, Елена внезапно ощутила себя свободной и решила испытать свои возможности там, куда тайно рвалась все последние годы, — в искусстве. Она уехала в Москву и с первого же захода поступила в ГИТИС (мастерская Владимира Андреева). По ее словам:

«„Я думала, что это его вина“ — это он не дождался меня из института. Только телеграммы слал: поздравь зпт женился. Через какое-то время: поздравь рождением ребенка тчк. Получалось, что он таким образом мучил меня. Впрочем, меня уже настолько увлекли учеба, театры, новые знакомства, что особой тоски не было…»

Нельзя сказать, что учеба в театральном институте давалась Яковлевой легко. Был даже момент, когда ее собирались исключить из вуза за систематические пропуски занятий. Однако, поскольку пропускала она исключительно побочные дисциплины (типа истории КПСС), дело обошлось всего лишь строгим предупреждением.

По словам ее однокурсников: «Лена была простой девчонкой, без этих женских жеманностей. Курила как паровоз, за словом в карман не лезла, могла и матюгнуться. А однажды без стеснения во время репетиции по просьбе руководителя курса Владимира Андреева штаны с себя при всех стянула и осталась в неглиже. Другие девчонки на ее месте раскраснелись бы от стыда. А Ленка ничуть не смутилась. (Эта способность без всякого стеснения обнажаться на людях пригодится актрисе в дальнейшем — при работе над образом проститутки в „Интердевочке“. — Ф. Р.). Все сразу посмотрели на Витю Ракова, который тогда за ней ухаживал, а он только пожал плечами…»

Ухаживания Ракова не привели к чему-то серьезному, и Яковлева вскоре увлеклась другим мужчиной — младшекурсником того же ГИТИСа Сергеем Юлиным, который был на четыре года старше своей избранницы. Вскоре молодые люди поженились.

Рассказывает С. Юлин: «С Леной я познакомился на одной из студенческих вечеринок в общежитии. Яшка, так все ребята в институте звали Лену, мне понравилась с первого взгляда. Но поначалу же она с Раковым была, и я не лез. Но серьезных отношений у них не получилось. Я потом ее часто спрашивал: „Что ж ты за него замуж не пошла? Он же москвич — сразу бы прописку получила!“ А она отмахивалась, мол, тот ей не нравился, вот и не пошла…

Мы поженились в мае 1984 года, когда Лена училась на последнем курсе. В магазинчике на Арбате купили мне светло-серый костюм, а Лене праздничное платье в отделе народных промыслов. Оно смотрелось очень нарядно: длинное, льняное, с вышивкой. К нему отлично подошли золотые сапожки, которые родители ей привезли из Германии. После регистрации мы отправились в ресторан „Славянский базар“, где за небольшим круглым столиком в тесном кругу отметили это событие…»

Не успело стихнуть эхо свадебного застолья, как молодую семью стали преследовать неприятности мистического характера. По словам Юлина:

«Ленина мама долго сокрушалась, что мы решили расписаться в мае. Мол, всю жизнь маяться будем. А вскоре произошли события, которые только подкрепили тревоги тещи. Через пару дней после свадьбы моя молодая жена крутила в руках обручальное кольцо, надевая его то на один палец, то на другой. И вдруг не смогла снять — колечко застряло, а палец тут же начал отекать. Ленка испугалась, заплакала. Я взял ножик, на конце которого была пилочка, подложил под кольцо две спички и стал пилить. На следующий день мы пошли к ювелиру. Тот, конечно, колечко выровнял, запаял и отшлифовал, и оно стало как новое. Но осадок остался. А потом пришел мой черед получить мистический знак откуда-то свыше.

Я возвращался ночью домой в нашу съемную квартиру в Орехово-Борисово, зацепился за кабель, измазанный в мазуте, и упал. Когда вышел на свет, понял, что брюки окончательно испорчены. Две жирные полоски не удалила бы ни одна химчистка. Мы с Леной порадовались, что хоть пиджак остался цел. Я повесил его на стул, и мы отправились на кухню ужинать. А когда вернулись, обнаружили, что рукав пиджака, который свесился на стоящую рядом лампу, обуглился. Запах гари стоял больше суток. Вот такая мистика!..»

Но вернемся к творческим делам Яковлевой.

Ее дебют в кино состоялся в 1983 году. «Крестным отцом» молодой актрисы в кинематографе стал известный режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич. Именно в его фильме «Двое под одним зонтом» Яковлева и сыграла пусть небольшую, но все же свою первую роль в кино — свою современницу Леру. Затем в ее отношениях с кинематографом наступил трехлетний перерыв.

В 1984 году Яковлева закончила ГИТИС и предприняла попытку попасть в труппу любого столичного театра. Однако везде ей в приеме отказывали, упирая главным образом на то, что у нее нет московской прописки. Так она посетила около десятка театров, и последним в ее обходном листе оказался «Современник». И хотя особенных иллюзий в отношении этого прославленного театра Яковлева не питала, она все-таки нашла в себе силы переступить его порог. И произошло чудо — Галина Борисовна Волчек взяла ее в труппу. Таким образом Яковлева стала единственной иногородней студенткой ГИТИСа выпуска того года, которой удалось попасть в труппу столичного театра.

Дебютом Яковлевой на сцене «Современника» была роль в спектакле «Двое на качелях». Эта работа молодой актрисы стала событием. А затем сама судьба сделала Яковлевой роскошный подарок: «прима» театра Марина Неелова (кстати, по гороскопу векторная «госпожа» над Быком, поскольку родилась в год Собаки), забеременев, на время прервала свою сценическую карьеру, и большинство ее ролей должны были перейти к Яковлевой. Однако далее произошло неожиданное: Елена внезапно ушла из «Современника» и перешла в Театр имени Ермоловой, где ее бывший преподаватель по ГИТИСу Владимир Андреев пообещал дать роль Настасьи Филипповны в «Идиоте».

В новый театр Яковлева перешла, уже будучи дважды замужней женщиной: перед этим она развелась со своим первым мужем Сергеем Юлиным и вышла замуж за актера «Современника» Валерия Шальных.

Вспоминает С. Юлин: «Еще когда мы были студентами, Лена забеременела. Она как раз репетировала дипломный спектакль, а ее стал мучить дикий токсикоз. Мы долго думали, что же делать. С одной стороны, хотелось завести малыша, а с другой… Летом ее животик был бы огромных размеров, а ей в театры показываться — куда бы ее взяли?! А она столько лет мечтала стать актрисой! И я не стал настаивать, чтобы она рожала. Лена легла в больницу и сделала аборт…

Потом она поступила на работу в театр „Современник“, где познакомилась с актером Валерием Шальных. Она не таилась, не скрывала, что полюбила другого. Я видел, что Лена настроена решительно, и не стал ее удерживать рядом с собой. Вдруг я для нее оказался человеком из прежней жизни, от которой она решила отказаться. Конечно, было обидно. Я так сильно ее любил и был уверен, что этот человек никогда не предаст и не бросит меня. А вышло иначе…»

Отметим, что Шальных до Яковлевой крутил роман с одной из костюмерш театра и та от него забеременела. Но актер предпочел уйти к Яковлевой. Правда, и ребенка своего не забыл — ежемесячно выплачивал алименты.

Шальных не относился к числу сильно популярных актеров, но все же какую-то славу благодаря кино имел. Его дебют на киношном поприще состоялся еще в 1981 году, когда он сыграл главную роль в фильме «Полет с космонавтом» (роль Сени Брусничкина). Затем были небольшие роли в телефильмах: «Транзит» (1982; водитель), «Отцы и дети» (1983; Ситников), «Поздняя любовь» (1984).

Впервые молодые обратили внимание друг на друга во время гастролей театра в Иркутске. Вот как об этом вспоминает сама Елена:

«В самом начале моей работы в театре мы со спектаклем „Двое на качелях“ поехали на гастроли в Иркутск. По действию мне надо было выбегать из одной кулисы, за задним занавесом перебегать к другой и уже из нее выходить на следующую картину. Мне казалось, что делать это надо максимально быстро. Обычно там всегда была подсветка. Но один раз ее по какой-то причине не включили. Тем не менее я резво побежала, споткнулась обо что-то, упала, очень сильно ушибла ногу (даже в глазах потемнело), но тем не менее в нужное время все-таки выскочила на сцену. Нога в области бедра болит дико, кажется, что что-то мокрое разливается. Взглянула — крови вроде бы нет. После спектакля юбку подняла, а там гематома величиной во все бедро! На следующее утро она разрослась, потемнела… Все актеры стали проявлять сочувствие, подходили, спрашивали: „Что, у тебя действительно большой синяк? Бедняжка! Ну-ка, дай посмотреть“. И я, как дурочка, всем показывала свою травму. Они осматривали внимательно, ощупывали ее всю, цокали языком, поглаживали… Один, другой, третий… Пока, наконец, я, глупая девчонка, не поняла, что им, собственно, надо было. Валерка, между прочим, смотрел точно так же, как и все остальные. Вот как раз с этого у нас все и началось… Ну, не буквально с этого синяка, а как-то все вместе. Но сеточку из йода наложил мне он. Потом сам где-то порезался, и уже я его подлечила…»

Поскольку оба имели вторые половины, они прекрасно понимали, какие разговоры могут повлечь в театре их отношения. И некоторое время поддерживали друг с другом только духовную близость. А потом случилось так, что мужа Яковлевой не оказалось дома (они тогда жили в общежитии), и Шальных пришел к ней помочь поклеить обои. В итоге задержался допоздна…

Свадьбу молодые сыграли в 1985 году.

Тем временем кинематографическая карьера Яковлевой развивалась гораздо успешнее, чем сценическая. Именно с «именного» года Быка началось подлинное восхождение Яковлевой к вершинам кинематографического олимпа. Началось оно с роли Марии в социальной драме Вадима Абдрашитова «Плюмбум, или Опасная игра» (1986). Затем последовали второстепенные роли в фильмах: «Время летать» (1987) Алексея Сахарова, «Верными останемся» Андрея Малюкова и «Шаг» Александра Митты (оба — 1988).

Наконец, с 1988 года Яковлеву стали наперебой приглашать на главные роли. Первым таким фильмом стала лента «Полет птицы», где Яковлева сыграла роль Леки Храповой. Затем главные роли потянулись длинной чередой в таких фильмах, как: «Лестница» Алексея Сахарова (1989; Алла; за эту роль Яковлева удостоилась главного приза на III Международном кинофестивале фантастических фильмов в Риме), «Свой крест» Владимира Лонского (1989; Ольга), т/ф «Сердце не камень» Леонида Пчелкина (Вера Филипповна; за эту роль Яковлева была удостоена приза за лучшую женскую роль на Международном фестивале телевизионных фильмов в Шанхае).

На съемках последнего фильма произошел забавный эпизод. В те дни к Яковлевой из Харькова приехала мама, и актриса привела ее на съемки фильма. Елена играла в нем главную женскую роль, а главную мужскую исполнял Иннокентий Смоктуновский. И вот после очередного отснятого дубля актер внезапно подошел к Валерии Павловне и поинтересовался ее мнением, как прошла съемка.

И услышал неожиданное: «Мне кажется, Иннокентий Михайлович, вы немножко переиграли». По лицу актера было видно, что он сильно удивился такому заявлению, однако спорить с ней не стал. Более того, сказав, что мнение зрителя для него закон, он попросил режиссера переснять этот дубль заново. Закончив съемку, Смоктуновский вновь подошел к Валерии Павловне и задал тот же вопрос. «Вот теперь все прошло замечательно», — ответила мама Лены, и все увидели, как на лице Смоктуновского появилась счастливая улыбка.

В 1989 году на широкий экран вышел фильм, который принес Яковлевой оглушительную славу не только у себя на родине, но и за рубежом. Имеется в виду фильм «Интердевочка», в котором Яковлева сыграла роль гостиничной проститутки Тани Зайцевой. Отметим, что эту эпохальную для нашей героини ленту снял режиссер Петр Тодоровский.

Поначалу картина называлась «Фрекен Танька», но в последний момент название было изменено на «Интердевочку» — так называлась повесть Владимира Кунина. Повесть была очень популярна в те годы, и когда стало известно, что Тодоровский решил ее экранизировать, на киностудию стали пачками приходить письма от девушек, которые предлагали себя на главные и второстепенные роли. При этом многие из них вкладывали в письма свои фотографии в обнаженном виде.

По словам Яковлевой, она до сих пор точно не знает, кто именно порекомендовал Тодоровскому пригласить ее на съемочную площадку этого фильма. На главную роль тогда пробовались несколько известных актрис, но явным фаворитом была Татьяна Догилева. Однако режиссер колебался. В итоге его окончательный выбор пал на Елену Яковлеву.

Первая встреча режиссера и актрисы была больше похожа на анекдот. Яковлева шла по коридору «Мосфильма», навстречу ей вышел Тодоровский и представился: «Я тот самый Тодоровский!» На что актриса ответила: «Ладно врать! Скажите еще — Кончаловский!»

Первое впечатление от Яковлевой у режиссера было положительным. Но он все же колебался, совершенно не зная ее как актрису. Видимо, чтобы восполнить этот пробел, он предпринял ряд шагов: сходил в театр на один из спектаклей с ее участием, затем съездил в Ленинград и посмотрел черновой материал картины «Полет птицы», где у Яковлевой была центральная роль. И, судя по всему, остался доволен своими впечатлениями. Так Яковлева была утверждена в «Интердевочку».

По словам актрисы, во время съемок фильма у нее не возникло ни одного скандала с режиссером. Кстати, такие же гармоничные отношения сложились у Яковлевой и с исполнителем роли ее мужа — шведским актером Томасом Лаустиолой.

Картина снималась легко, в отдельные моменты даже весело. Например, знаменитую постельную сцену, когда героиня Яковлевой отдается японцу, снимали следующим образом. Никакого японца рядом с актрисой не было, обошлись своими силами: кто-то из группы ритмично раскачивал кровать, а Тодоровский толкал Яковлеву и переворачивал ее со спины на живот. А обильного потовыделения героине удалось достигнуть с помощью обычного глицерина.

Поскольку почва для восприятия подобного фильма в народе была уже унавожена (в период 1988–1989 годов тема проституции в СССР стала одним из главных «коньков» либеральной пропаганды), фильм вызвал небывалый ажиотаж у аудитории. Еще бы: первый фильм в Союзе, где речь идет о проститутках! В итоге «Интердевочка» стала фаворитом проката 1989 года — 2-е место, 41,3 млн зрителей. По опросу журнала «Советский экран», он был назван лучшим фильмом года, а Елена Яковлева — лучшей актрисой. Картина собрала целый букет призов на различных кинофестивалях, где заправляли либералы (впрочем, других тогда и не было): «Ника-89», «Созвездие-90» (Яковлева там получила приз за лучшую женскую роль), «Токио-90» (жюри фестиваля во главе с Ивом Монтаном присудило фильму специальный приз, а Яковлева была названа лучшей актрисой).

Вообще появление подобного фильма в годы горбачевской перестройки было не случайным — это был социальный заказ со стороны тех либеральных сил (как у нас, так и на Западе), кто ставил целью вбить осиновый кол в спину советской власти. Той самой власти, которая на протяжении более 70 лет старалась поднимать духовную планку в обществе на высокий уровень, сделать его справедливым и гуманным. Горбачевцам подобный подход был чужд — они ратовали за «демократию», при которой человека духовного должен был сменить человек, ориентированный в основном на инстинкты низменного порядка (в таком социуме было легче строить систему, которую потом назовут «бандитским капитализмом»). Естественно, в открытую об этом не говорилось, но подспудно подразумевалось. Поэтому, все то, что народ с лихвой хлебнет в «лихие 90-е», закладывалось в горбачевскую перестройку.

Не случайно, что «Интердевочка» снималась в мосфильмовском объединении «Слово» — одном из молодых детищ киношных либерал-реформаторов. Во главе его стоял сценарист Валентин Черных (тот самый, который в иные времена творил другое кино — например, написал сценарий фильма «Москва слезам не верит»), а в худсовет вошли драматурги Валерий Фрид и Эдуард Володарский. При упоминании этих имен многим тогда казалось, что это объединение создается для того, чтобы бросить вызов кинематографистам-«чернушникам», которых подняла на гребень волны горбачевская перестройка с ее пресловутым 5-м Съездом кинематографистов. Куда там! И вот уже один за другим в этом «Слове» выходят фильмы с теми же «словами» что и везде: в них несчастные и озлобленные советские люди живут, под собою не чуя страны.

Так, в фильме «Вам что, наша власть не нравится?» (одно название чего стоит!) речь идет о склочных обитателях коммунальной квартиры; в «Утоли мои печали» — о беспросветной жизни бульдозериста, который решается на развод со своей опостылевшей супругой, но размен жилплощади вытягивает из него последние жилы; в «Прямой трансляции» все действие происходит во время… похорон К. Черненко.

Наконец, главным хитом этого объединения стала «Интердевочка» — картина, в которой, как мы помним, речь шла о тяжелой судьбе советской валютной проститутки. Отметим, что еще в 30-е годы, когда создавалась киностудия «Белгоскино», в ее планах стоял фильм под названием «Проститутка». Однако власти вовремя одумались и запретили запуск этого проекта. С тех пор ни одна советская проститутка (а они в стране победившего социализма, скажем прямо, были, но только в виде исключения, а не как общественное явление) героиней советских фильмов не становилась (об экранизациях произведений русских классиков речь не идет, поскольку там говорилось о досоветском периоде). Так продолжалось вплоть до горбачевской перестройки, когда на главной киностудии страны «Мосфильм», в объединении «Слово», в производство был запущен сценарий Владимира Кунина под тем же названием, что и фильм 30-х — «Проститутка» (уже в наши дни этот сценарист скандально прославится сценарием к другому «чернушному» фильму — «Сволочи», где речь уже шла о событиях Великой Отечественной войны).

Трудно заподозрить такого мэтра советского кинематографа, как Петр Тодоровский, в намеренной рекламе проституции. Как-никак фронтовик, автор таких замечательных фильмов, как «Верность», «Городской романс», «Военно-полевой роман» и др. Вот и сам он в интервью журналу «Советский экран» (№ 4, 1988) заявил следующее:

«Проституция — одна из проблем нашей действительности, о которой долгие годы стыдливо умалчивали, делая вид, будто проблемы этой не существует вовсе. Между тем проституция есть, и ныне она приобрела размах. Сценарий ленинградского драматурга Владимира Кунина „Проститутка“ заинтересовал меня сразу. Наша героиня — Танька, фрекен Танька, от природы одаренный человек — умная, талантливая, красивая, ну, и шальная немножко. И если бы судьба ее сложилась иначе, она многого могла бы достичь. Танька выросла без отца, живет она с матерью в бедности, неустроенности. И захотелось ей иной жизни — красивой, заманчивой, которая у нас часто связывается с магическим словом „заграница“.

Поверьте, я вовсе не собираюсь делать фильм „из жизни проституток“. Для меня история этой женщины — достаточно острая социальная драма. Я задавался вопросом: почему? Почему она стала проституткой? В чем корни этого явления, которые мне видятся прежде всего в неблагополучии социальной действительности, а не в испорченности нравов…»

Подобным образом, будто под кальку, в те годы отвечали практически все творцы так называемой «чернухи». Их самый распространенный ответ был, как у Петра Тодоровского: снимаю кино — про бандитов, милиционеров-садистов, продажных чиновников, пьяниц, террористов и т. д. — потому, что «раньше об этом стыдливо умалчивали». То есть то, что раньше считалось делом стыдным (потому во многом и замалчивалось, чтобы не давать этому явлению укорениться в массовом сознании), теперь, значит, можно показывать безо всякого стыда. Причем показывать не малым экраном, а на всю страну — та же «Интердевочка», которая вышла на широкий экран в феврале 1989 года, — в одной Москве пошла сразу в четырех десятках кинотеатров (если считать по стране, то сразу в нескольких сотнях, хотя в республиках Средней Азии фильм был запрещен).

Уже в наши дни (в октябре 2007 года) П. Тодоровский в интервью «Московскому комсомольцу» высказался по поводу «Интердевочки» еще более откровенно, чем двадцать лет назад. Цитирую:

«Я не хотел снимать фильм о проститутке. Я хотел сделать картину про молодых и талантливых людей, которым невозможно было себя здесь реализовать. Вот они и уезжали, чтобы получить возможность заниматься любимым делом (выделено мной. — Ф.Р.), а не быть за 15 копеек медсестричкой: дежурить, за кем-нибудь выносить утку… Как, например, строили БАМ. Собрали людей со всей страны, завезли в глухомань. Многие поломали там свои жизни…»

Читаешь эти строчки и даже не веришь, что сказал их знаменитый режиссер, фронтовик и вообще всеми уважаемый человек. Вы только вдумайтесь в их смысл: проститутки занимаются любимым делом (!), а медсестрички и бамовцы — поломали себе жизнь! И во всем, видите ли, виноват проклятый социализм, который не давал талантливым девочкам реализовать себя — идти в проститутки!

Как уже отмечалось, «Интердевочка» станет лидером проката (41 миллион 300 тысяч зрителей) и призовет на панель тысячи советских девушек, которые захотят повторить судьбу «фрекен Таньки» — стать валютной проституткой и, «заарканив» какого-нибудь иностранца, «свалить» за границу. И плевать этим девушкам было на то, что авторы фильма оставили свою героиню без «хеппи-энда» — последовательницы «фрекен Таньки» были убеждены, что уж им-то удастся поймать «птицу удачи».

Кстати, в начале 90-х, когда СССР уже распался, одно российское печатное издание провело опрос среди столичных проституток, и в качестве одного из вопросов там значился следующий: что толкнуло вас на панель? И многие девушки называли в своих ответах именно «Интердевочку»: дескать, насмотрелись — загорелись… Что вполне понятно, поскольку Тодоровский снимал не разоблачительное кино, а скорее рекламное. Как пишет критик Л. Маслова:

«Отвратительной социальной язвой проституция здесь не выглядит: это некая полубогемная и даже романтическая профессия, сопряженная с опасностями и нарушением закона, но именно потому увлекательная и красивая, к тому же — денежная. Таня, которая в начале фильма прогуливается танцующей походкой по утренней питерской набережной в шикарной „рабочей униформе“, меньше всего ассоциируется с понятием „падшая женщина“. Женщины в „Интердевочке“ продают себя задорого, как известный и уважающий себя художник или писатель — свои произведения. Именно такое возвышенное сравнение предлагает героиня маме-учительнице на тесной кухне, собираясь на легальную работу больничной медсестры. А заодно формулирует, чего она хочет от жизни по большому счету: прийти в магазин и купить ту тряпку, которая понравится, а не переплачивать за нее втридорога фарцовщикам. Казалось бы, вся пошлость мира звучит в подобных сентенциях, но парадоксальным образом моральный облик Тани весьма привлекателен — „грязь“ ее профессии к ней будто бы не пристает…»

Таким образом, советское кино в конце 80-х резко сменило свои ориентиры, изъяв из своей сердцевины миф-созидатель и заменив его мифом-разрушителем. Если каких-нибудь 30 лет назад юноши и девушки, насмотревшись «Ивана Бровкина на целине», ехали поднимать целинные земли, то теперь, после «Интердевочки» и «Воров в законе» (еще один кинохит горбачевской перестройки), молодежь толпами шла на панель и в преступные группировки. Естественно, не одно кино было в этом виновато, однако и вклад советских кинематографистов в общий развал страны был несомненен, поскольку все эти «чернушно-порнушные» фильмы выдавались за эталон (та же «Интердевочка», как уже отмечалось, была отмечена наградами на кинофестивалях «Ника» и «Созвездие»). По мнению уже известного нам политолога С. Кара-Мурзы:

«Пропаганда проституции имела прямое отношение к антисоветскому проекту как одно из направлений ударов по „культурному ядру“ общества. Идеологические работники перестройки не просто оправдывали ее как якобы неизбежное социальное зло, они представляли проституцию чуть ли не благородным делом, формой общественного протеста против несправедливостей советского строя. Актриса Елена Яковлева (исполнительница главной роли в „Интердевочке“) так объяснила, что такое проституция: „Это следствие неприятия того, что приходится „исхитряться“, чтобы прилично одеваться, вечно толкаться в очередях и еле дотягивать до получки или стипендии, жить в долгах… Проституция часто была для девочек формой протеста против демагогии и несправедливости, с которыми они сталкивались в жизни“. Проституция как форма протеста! Браво, деятели культуры!..»

Однако нелишним будет послушать мнение об этом фильме непосредственных его создателей. Автор повести и сценарист В. Кунин заявил следующее:

«Картина мне не нравится. Да и прославилась она не за счет сценарного или режиссерского мастерства, а благодаря открытию темы. Я был „первой ласточкой“, вот все перья из хвоста и повыдергали. „Правда“ обозвала меня „порнорэкетиром“, а милицейские генералы, которые сначала разрешили мне познакомиться с материалами спецслужб, накатали на меня потом „телегу“ в ЦК партии; Кунин, дескать, оболгал советскую женщину. И я ни минуты не заблуждался насчет фантастического кассового успеха „Интердевочки“; произошло это из-за нашей духовной бедности, из-за тематической скудости — все просто мчались глазеть в замочную скважину. Когда я писал сценарий, то вовсе не рассчитывал на такой успех: сказать по правде, я взялся-то за него, только чтобы оправдать аванс, полученный на „Мосфильме“ совсем по другой заявке».

Е. Яковлева: «После выхода фильма меня буквально затерроризировали поклонники. Некоторых я просто боялась. Вообразите себе послание: „Через три года приду, буду стоять — лысый, в фуфайке, с тремя нарциссами“. Или один сумасшедший был, который звонил целый год и днем и ночью, в пьяном виде. Слава богу, государство помогло мне от него избавиться — отправило лечиться…

Но было и другое, когда меня не узнавали. Один такой случай произошел осенью 1989 года в Сочи, где гастролировал Театр имени Ермоловой. Я прилетела позже, чем вся труппа. От аэропорта полчаса езды автобусом. Рядом со мной сел мужчина, который явно решил завязать со мной знакомство. Но я на его знаки внимания не реагировала. Тогда он пожаловался, что с развлечениями в Сочи туго, разве что в кино сходить. Сказал, что посмотрел „Интердевочку“, не смотрела ли я? Нет? И в течение получаса он рассказывал мне о фильме. А я поглядывала на него с интересом и думала: „Неужели так и не узнает?“ И ведь не узнал!..»

Стоит отметить, что после оглушительного успеха «Интердевочки» Елена Яковлева могла стать второй после Натальи Негоды российской актрисой, чьи фотографии красовались бы в журнале «Плейбой». Однако Елена от этой «чести» отказалась.

Тем временем подошла к концу трехлетняя эпопея Яковлевой в Театре имени Ермоловой. Отметим, что это удивительным образом совпало с триумфом «Интердевочки». Видимо, руководству театра стала мешать та репутация, которую актриса получила после роли проститутки, и это стало одной из причин ее ухода. Пригрел ее все тот же театр «Современник», которому подобная репутация Яковлевой была даже к месту — это был один из оплотов либерального движения в советском искусстве! Возвращение Яковлевой на Чистые пруды состоялось в 1990 году. В «Современнике» она тут же получила несколько главных ролей в спектаклях: «Крутой маршрут», «Мурлин Мурло», «Пигмалион». Впрочем, шлейф «фрекен Таньки» еще долго витал над Яковлевой. Вот лишь один примеров, о котором сама актриса вспоминает следующим образом:

«У нас был один ужасный случай на спектакле „Двое на качелях“, который всегда шел при полном зале. Во время действия мы вдруг видим, как по проходу идет женщина. Подходит прямо вплотную к сцене и швыряет какую-то кипу бумаг, перевязанных ниткой. Говорит: „Что же ты, Лена, такую замечательную роль портишь?“

Мы в панике, но продолжаем играть. Хорошо, Сашка Кахун, мой партнер по спектаклю, нашелся. „Так на чем мы остановились? Продолжаем?“ — спрашивает он зал. Все загудели — мол, продолжаем. Не помню, как доиграла. В антракте говорю: „На сцену не выйду, делайте что хотите“. Потом выяснилось, что она сумасшедшая, даже вроде бы раньше в театре работала. Несколько спектаклей сорвала.

После этого случая был страх сцены. Хорошо, что тогда мы ушли в отпуск…»

В начале 90-х на широкий экран вышло еще несколько фильмов с участием Яковлевой. Среди них: «Чернов» (1990), «Шальная баба» (главная роль — Александра Михайловна), «Дело Сухово-Кобылина» (главная роль — француженка) (оба — 1991), «Черный квадрат» (Рита Счастливая), «Воспитание жестокости у женщин и собак» (Анна), «Анкор, еще анкор!» (Аня Крюкова) (все — 1992).

В последнем фильме Яковлева сыграла жену офицера Советской Армии (эту роль исполнил Сергей Никоненко), которая ради продвижения мужа по службе спит с его начальниками. По словам актрисы, ее друзья после премьеры фильма воскликнули: «Ленка, наконец-то ты сыграла настоящую б…!»

Кстати, в эпизоде, когда Никоненко гоняет Яковлеву в одной комбинации по снегу, актриса была на четвертом месяце беременности. Но, к счастью, не заболела и поздней осенью 1992 года (7 ноября) родила здорового ребенка — сына, которого назвали Денисом. Отмечу, что ребенка могли назвать и другим именем — Филиппом, однако в дело вмешались неожиданные обстоятельства.

Е. Яковлева вспоминает: «Было два имени, Филипп и Денис, которые нам нравились. Но когда я увидела по телевизору Филиппа Киркорова — он тогда был такой толстый, в сале, почему-то сразу отказалась от Филиппа. Остался Денис. А когда время подошло рожать, вспомнила, что у Галины Борисовны Волчек сын тоже Денис и тоже, как мой, Скорпион. Ну, думаю, приехали: теперь в театре точно скажут, что я подхалимка. Между прочим, так и сказали. А я им говорю: „Если бы я была подхалимкой и хотела Галине Борисовне понравиться, то сына назвала бы Галей…“»

Тем временем Советского Союза уже не было, а шлейф роли в «Интердевочке» продолжал тянуться за Яковлевой. Да что там шлейф — ее саму иногда принимали за представительницу древнейшей профессии. Одна такая история произошла на кинофестивале «Кинотавр» в Сочи, где Яковлева была ведущей (вместе с Владиславом Листьевым). Приехав в гостиницу, она закрылась у себя в номере, чтобы выучить текст предстоящей роли. Вдруг — звонок по телефону. Актриса подняла трубку и услышала на другом конце мужской голос с кавказским акцентом: «Работать будешь?» Яковлева, не подозревая ничего плохого, ответила: «Да, конечно!» — «Хорошо, — произнес незнакомец. — Поработаешь — я позвоню».

На следующий день он позвонил вновь и поинтересовался: «Работала?» Яковлева ответила утвердительно, имея в виду работу ведущей на кинофестивале. А незнакомец имел в виду совсем иное. «Два дня работаешь, а процент не платишь?! Ты же на чужой территории!» Только после этого Яковлева внезапно поняла, что этот некто спутал ее с гостиничной проституткой. Было от чего испугаться. В тот же день актриса позвонила в гендирекцию фестиваля и попросила помощи. Возле ее номера появилась круглосуточная охрана.

Другой случай произошел в Москве. Е. Яковлева рассказывает:

«Я бежала, опаздывая на спектакль, и вдруг навстречу мне — лицо, как у нас принято говорить, кавказской национальности. Не зная, кто я, он сделал мне непристойное предложение, причем матом. А сзади шли два наших парня. И вот, когда этот тип такое позволил себе сказать, они захихикали, а я подумала: ударить бы сейчас по этой роже со всего маху. И, ей-богу, дала бы, но испугалась, что он ответит, а эти парни меня даже не поддержат. А у меня спектакль, вдруг — синяк… И мне стало так обидно…»

В 1995 году Яковлева снялась в очередном фильме Петра Тодоровского — «Такая чудная игра», где сыграла уже не главную, а второстепенную роль комендантши вгиковского общежития в Томилино Веры, которая опять же «слаба на передок». Причем эту роль она выбрала для себя сама и так вжилась в нее, что решилась предложить режиссеру свою трактовку финальной сцены с этой героиней. Тодоровский сначала согласился, они долго репетировали эту сцену, но затем передумал и снял финал по-своему.

В конце мая 1996 года имя Яковлевой попало в криминальную хронику — у нее угнали автомобиль, только что купленную «девятку». Актриса с мужем держали ее на платной стоянке недалеко от дома в Большом Матросском переулке. Стоянку охраняла бабуля «божий одуванчик». Яковлева с мужем на несколько дней уехали из Москвы, а когда вернулись, машины на стоянке не обнаружили. К счастью, через неделю машину нашли.

Кстати, на той «девятке» долгое время ездил муж актрисы, а сама Яковлева колесила тогда на «Оке» (ласково называя ее «чебурашкой»), которую ей вручили в качестве приза за обаятельность на фестивале женских фильмов в Набережных Челнах.

В 1997 году семья Яковлевой справила новоселье — путем сложного обмена с разрешения мэра Ю. Лужкова они получили новую двухкомнатную квартиру. До этого долгое время жили в доме на Матросской Тишине. Как писала про это обиталище актрисы М. Райкина: «Грязные, мутные стекла в подъезде, осыпавшаяся, как рыбья чешуя, штукатурка, сломанные двери, оторванные ручки, выбитые окна…» Замечу также, что окна квартиры, в которой жила семья Яковлевой, выходили на знаменитую тюрьму, справа была лечебница для душевнобольных, рядом — детская Русаковская больница, а напротив нее туберкулезный диспансер. Короче, завидное соседство.

Из интервью Е. Яковлевой конца 90-х: «Папа недавно сказал, что я не очень хорошая артистка. Когда я спросила, почему, ответил: „Тебя редко по телевизору показывают“. Теперь, когда меня приглашают на какую-либо передачу, я стараюсь не отказываться. Чтобы папу порадовать — не до такой уж степени я и плохая…

Мы пока распускаем сына немножко, балуем, у нас так задумано.

Ведь потом все равно начнется: „Это нельзя, то нельзя“. Когда у ребенка формируется нервная система и воображение, будущую индивидуальность губить не хочется. Пока терпим его проказы. Хотя ничего плохого он и не делает. Но знаю, что большинство окружающих пап и мам, увидев нас на прогулке, думают про себя: „Какой избалованный ребенок“. Я его чисто интуитивно воспитываю, не читаю ни Макаренко, ни Спока…».

До конца 90-х Яковлева прибавила к своему послужному списку киношных работ еще несколько. Назову те из фильмов, где наша героиня сыграла центральные роли: «Одна на миллион» (1993; Елена Мещерина), «Витька Шушера и автомобиль» (1994; мама Витьки), сериал «Петербургские тайны» (1994–1995; княжна Анна Чечевинская), «Ретро втроем» (Рита), «Юкка» (Ксения) (оба — 1999), сериал «Развязка Петербургских тайн» (2000; княжна Анна Чечевинская).

В 2000 году шлейф проститутки «фрекен Таньки», кажется, навсегда отошел в сторону от Яковлевой, поскольку его потеснил другой образ, созданный ею в кино. Речь идет о роли детектива-умницы Насти Каменской в сериале «Каменская» по произведениям Александры Марининой. Ее партнерами по сериалу стали четверо бравых мужчин: один был ее суженым, трое других — коллеги по МУРу. В роли первого (Леша Чистяков) снялся Андрей Ильин. Роль начальника отдела Виктора Алексеевича Гордеева сыграл Сергей Никоненко, роли других муровцев — Юрия Короткова и Михаила Лесникова — исполнили Сергей Гармаш и Дмитрий Нагиев.

Но оставим на время творчество Яковлевой и поговорим о ее личной жизни.

Осенью 2003 года актриса вместе с сыном Денисом отправилась в туристическую поездку в Италию (Валерия Шальных не отпустили с работы). Эта страна была выбрана не случайно: во-первых, они там ни разу не были, во-вторых, поездка была приурочена к 11-летию Дениса. Вместе с ними в это путешествие отправилась корреспондентка журнала «7 дней» Т. Зайцева, которая взяла у них большое интервью для своего издания. Приведу лишь несколько отрывков из этого материала:

«По дому мы все делаем сами. И всегда так было. Никто лучше Валериной мамы не приготовит пельмени, никто не пожарит мясо так, как я его жарю. Зачем же я буду пользоваться услугами какой-то хозяйки? Мне легче самой делать. И магазины меня не обременяют — раз в неделю сходить за продуктами нетрудно. Да и Валера помогает во всем. Вообще, когда я уезжаю и Денис остается с Валеркой, у меня душа абсолютно на месте. Если же он один на один с бабушками (когда совсем трудно, мы мою маму вызываем из Харькова) или с моей замечательной подругой и ее мужем, которые мне тоже помогают, у меня сердце не так спокойно. А с Валеркой — стопроцентно. Он пусть не хозяйственный, но надежный очень. Он может, конечно, что-то в доме запустить, у него может не быть еды для себя, но для Дениса и для собак всегда есть все, и все, что необходимо для них сделать, он непременно сделает. Мы вместе уже очень давно…

Хочу ли я, чтобы сын стал знаменитым? Всю жизнь мне в мечтах виделась такая картина: я уже на пенсии, сижу на трибуне Уимблдона, а комментатор говорит: „А вот и мама Дениса Шальных, она на всех турнирах присутствует, смотрит, как играет ее сын“. А я утираю украдкой слезы радости. Мне почему-то всегда такого хотелось… Но так уж сложилось, что мой ребенок занимается карате, а не теннисом… (Дениса отдали в секцию карате в 5 лет. — Ф. Р.)

Я ни в коем случае не хочу, чтобы он стал каратистом. Хочется, чтобы он был просто достойным человеком. Ой, как красиво сказала! Но это на самом деле серьезно. Вот сказала эти слова и стала вспоминать, а чем в своем сыне я уже сейчас могла бы гордиться? Знаете чем? Мне кажется, что у Диньки душа очень тонкая, он очень ранимый. Я думаю, если ребенок плачет по поводу того, что случилось с Бэмби, значит, с ним все нормально. Неважно, станет ли мальчик популярным. Но хотелось бы, чтобы когда-нибудь мне с восторгом сказали: „Боже, неужели это ваш сын?!“ Я бы очень гордилась…»

В октябре 2004 года, давая интервью журналу «Hello», Е. Яковлева рассказала о своей семье следующее:

«Мы с мужем в общении с сыном выбрали такую позицию: не изолировать его от проблем, все вопросы выносить на общее обсуждение, посвящать в наши решения, советоваться. Еще до рождения Дениса я прочла о японской методике воспитания детей, которая мне очень понравилась. Ее суть в том, что родители не должны все время стоять над ребенком, прикрикивая на него: „Это нельзя, то нельзя!“ Лучше общаться с ним на равных, с самого начала уважая в нем личность. Так и живем. Благодаря этому и у нас с Валерой нервы не расшатаны, и сын вырос спокойным и уверенным в себе…

У моего мужа есть еще дочь от первого брака. Так вот, они с Денисом прекрасно понимают, что у них один папа и его нельзя поделить. Они очень уважительно относятся друг к другу…

После всего, что пережито вместе за долгие годы, начинаешь понимать, что твой муж не только хороший любовник, но еще и прекрасный отец, замечательный и умный собеседник, хозяин в доме. И поэтому просто перестаешь замечать пустяки, меньше раздражаешься по мелочам. Уезжая на съемки, я должна знать, что в доме остается Валера, который обо всем позаботится. Он — моя стена, друг, самый надежный тыл. И сегодня я уже понимаю, что откровеннее, чем с ним, не могу говорить ни с одним человеком…»

И вновь вернемся на творческую «кухню» Елены Яковлевой. В новом тысячелетии, как и большинство ее коллег, она, помимо работы в театре, активно работала на телевидении. Вела передачу «Что хочет женщина», рекламировала стиральный порошок, а также приняла участие в первом сезоне «Танцев со звездами». Про участие в последнем проекте актриса вспоминает следующим образом:

«Я окунулась в абсолютно не свойственную мне культуру. У нас с танцорами даже память разная! Они помнят ногами! Им даже неважно, какая звучит музыка, нужен только счет. Жутко интересно! Я балдею от этих женщин, от этих виляний бедрами… Чтобы так ходить, нужно иметь стопроцентную уверенность в себе, в своем теле, красоте. Так вилять задом, так переступать ногами! Я надеялась что-то приобрести для себя, немного раскрепоститься, почувствовать себя вот такой женщиной…

Но вихлять бедрами я так и не научилась. У нас была общая гримерная с Наташей Королевой. Она очень серьезно к этому относилась, приносила безумно длинные ресницы, блестки, делилась ими со мной. Но для нас это было не так серьезно, как для танцоров…»

И все же главным подспорьем для Яковлевой, конечно же, является участие в «мыльных операх» — сериалах. На первом месте здесь, конечно, стоит «Каменская», которая выдержала уже пять сезонов (2002, 2003, 2005, 2008). Из других «мыльных» работ актрисы назову те, где она играла главные роли: «Важнее, чем любовь» (2006; врач Лилия Бурцева), «Ночные посетители» (Ирина Михайловна Орловская), «Семейка Ады» (жена Ивана), «Спасибо за любовь» (Ольга Аверина) (все — 2008), «Кружева» (Светлана Егоровна Вершинина), «Катя» (Клавдия) (оба — 2009), «Рита» (Маргарита), «Сердца четырех» (мама-стюардесса) (все — 2010).

Между тем общее впечатление Яковлевой от нынешнего российского телевидения, мягко говоря, не очень. По ее же словам, сказанным в интервью «Комсомольской правде» (номер от 15 мая 2009 года, автор — П. Садков):

«Наше телевидение очень жестокое. Масса программ — просто учебник „Как совершить преступление, чтобы тебя не поймали“. Самоучитель по безобразию. При этом телевизор включаешь с самого утра вместе с кофеваркой и напитываешься всей этой гадостью. За час могут вообще ничего хорошего не сказать. Я в последнее время предпочитаю фильм включить и смотреть его без рекламы…»

В том же интервью «Комсомолке» актриса рассказала несколько историй из своей повседневной жизни:

«Прошлой весной посмотрела на свои окна — думаю, пора мыть. Пятый этаж, начала, но почувствовала, что боюсь. Думаю, ну чего я, хуже всех, что ли? Сейчас вызову мастеров, они придут, все помоют. Вызвала. Сижу и думаю — боже мой, они придут и скажут: „Какие грязные окна у Яковлевой! Прямо ужас!“ Я быстренько все вымыла… Они пришли, спрашивают: „Чего мыть, все же чисто?!“ — „Мойте, — говорю, — они грязные“. Вымыли. А потом я подумала: боже мой, они сейчас выйдут и скажут: „Какая же она стерва мерзостная, заставила мыть чистые окна!“…

Я только что дочитала „Дневники Татьяны Дорониной“. Но я не понимаю: раз уж пишешь книгу, зачем скрывать фамилии? Она все время что-то недоговаривает, скрывает. Ну, если знаешь, если тебе хочется написать, если это правда — пиши! А так вот сиди сейчас и думай: кто же донес Товстоногову или обиделся на Смоктуновского?

Но зато она интересно про детство написала и про то, с кого срисовывала свой замечательный образ из фильма „Три тополя на Плющихе“…»

По поводу упреков Яковлевой в отношении Дорониной, хочется заметить следующее. Когда летом 2011 года Елена ушла из театра «Современник», в котором проработала более двадцати лет, многие люди тоже хотели знать подробности случившегося. Но Яковлева хранила стоическое молчание, видимо, исходя из принципа, что сор из избы не выносят. На этом фоне кажутся странными ее обвинения в отношения Дорониной. Как говорится, упрекаешь других, докажи обратное на собственном примере.

Между тем уход Яковлевой породил в СМИ массу версий. Писали, что у нее вышел конфликт с хозяйкой театра Галиной Волчек, что Яковлева недовольна теми ролями, которые ей приходилось там играть. Видимо, доля истины в этих версиях была. Все-таки театр, которым руководит женщина (причем многие десятилетия), волей-неволей становится «бабским» — интриги в нем не затухают ни на минуту. Об этом невольно проболталась сама Яковлева, давая интервью еженедельнику «Мир новостей» (июль 2012 года):

«Этот год я прилично подлечила нервы. Ведь все равно любой коллектив пропитан, грубо говоря, слухами, сплетнями, интригами, всевозможными склоками. А тут вдруг ничего этого нет. Зато есть свобода выбора, я могу менять свой график как хочу. И что главное — у меня все время хорошее настроение. Позитив так и прет!..»

На волне этого позитива Яковлева снялась сразу в нескольких фильмах: в двухсерийной трагикомедии «Пять звезд» и мелодраме «Обменяемся кольцами». А в середине 2012 года она включилась в работу над 12-серийным сериалом «Вангелия», посвященным судьбе знаменитой прорицательницы Ванги. У Яковлевой в нем главная роль.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.