Устроительница московской роскоши

Устроительница московской роскоши

Когда-то ее имение Фирсановка являлось средоточием культурной жизни России. Там гостили Рахманинов и Шаляпин, Коровин и Серов. Она не жалела денег на развитие искусства и Москву видела городом культуры и роскоши. Она создала для нее торговые ряды Петровского пассажа, заново отстроила и обновила интерьеры легендарных Сандуновских бань и ресторана «Прага». Но все это было ох как непросто. Сама мысль о даме, имеющей собственный бизнес, казалась малоприемлемой для общества. Но Вера Ивановна Фирсанова (1862–1934) все-таки стала одной из первых в России женщин-предпринимательниц.

Жизнь ее складывалась тоже не гладко. В 17 лет Верочка Фирсанова сбежала из родительского дома. Стоял ноябрь 1879 года. Осень припозднилась – с неба моросил колючий дождь. В эдакую погоду и собак на улицу не выгоняют!.. Но у Верочки не было выхода – уезжая в купеческий клуб, тятенька пообещал вернуться с женихом для дочки-наследницы.

Жених!.. Да разве так можно назвать старика банкира Воронина?! Лицом не гож, руки липкие – ну как за такого замуж идти?! Уж Верочка месяц плакала, моля тятеньку не губить ее молодость, – все зря. Уперся Иван Григорьевич – и точка. Вот и пришлось бежать…

Проплутала Вера под дождем по грязным улицам, завернула за угол, поскользнулась да и съехала на проезжую часть. А тут как на грех – извозчик-лихач: «Посторонись!» Но как посторониться, если ноги не держат? Закричала Вера от ужаса да и покатилась в придорожную канаву…

Слава богу, нашли!.. Отец, ругаясь, сам привез непокорную дочь домой. Целый месяц провалялась беглянка с лихорадочным кашлем. Все надеялась: может, отец поймет, сколь ненавистно ей замужество? Куда там! Миллионщик-промышленник Иван Фирсанов придерживался строгих домостроевских правил. В жизни сам всего добился. Начинал в ювелирной лавке купца Щеголева мальчишкой на побегушках. Стал приказчиком. Потом свое дело открыл. Сначала по ювелирной части, затем стал торговать лесом, строить в Москве дома. По хватке и беспощадности купцы прозвали его «лесным волком», вот и дочь свою не пощадил: выдал-таки за приятеля – банкира Воронина.

Только ничего хорошего из этого брака не вышло. Новоявленный муж оказался ревнив да скуп: держал молодую жену взаперти, считал каждую копейку. Одно слово – банкир… Казалось, так и не узнать Верочке счастья, но в 1881 году умер грозный папаша Фирсанов. Вера тут же взяла свою судьбу в собственные руки: вызвала поверенного и приказала начать бракоразводный процесс с возвратом родовой фамилии. Конечно, дело оказалось нелегким: ненавистный банкир своего не упустил – затребовал миллион отступного. Но Вера ради свободы была готова на все!

^{Вера Ивановна Фирсанова}

Зато у нее теперь началась независимая жизнь – вольготная да веселая. В шикарном особняке на Пречистенке, доставшемся от тятеньки, она собрала золотую московскую молодежь: коммерсантов и чиновников, актеров и художников. Все симпатичны и веселы. Постных-то лиц Верочка и при прежней жизни насмотрелась! Только вот после балов да развлечений Вера до утра просиживала над бумагами, пытаясь разобраться в папашиных делах. Через пару месяцев уже вникла во все хозяйство, затребовала поверенных и объявила, что отныне станет вести дела самолично. Так началась ее предпринимательская жизнь.

На одном из зимних маскарадов два совсем еще юных весельчака, художники Валентин Серов и Константин Юон, указали Вере на гвардейского поручика Гонецкого: «Обратите на него внимание! Уж так в вас влюблен!» Вера взглянула и обомлела – это же тот красавец, который часто рядом с ней оказывается, но подойти не решается. Наконец-то их познакомили! Правда, выяснилось, что блестящий поручик гол как сокол. Но разве ж в деньгах счастье? Много ли имела его Вера, когда была женой банкира?!

Словом, вышла Вера замуж по любви. А чтобы обожаемый муж не комплексовал, выписала ему чеки «на ближайшие расходы по делам». Только супруг из армии уволился и денежки быстро спустил. Тут Вера и задумалась об интересном деле для мужа. Тот не отказался: «Помнишь, тебе от отца Сандуновские бани остались? Они почти развалились, но ведь можно и перестроить. Поеду-ка я в Европу и Турцию, посмотрю, как у них банное дело поставлено».

Вера согласилась. Действительно, легендарные Сандуны, построенные в начале XIX века знаменитой актерской четой – Елизаветой и Силой Сандуновыми, когда-то были достопримечательностью Москвы. Но за 80 лет обветшали, оборудование их устарело. Отцу Веры они достались, считай, даром. Так почему бы мужу не заняться их возрождением? Ну а чтобы супруг мог располагать полной свободой в деле, Вера продала бани «господину Гонецкому» за 10 рублей и открыла кредит «банный» без ограничения. Муж ринулся в Европу – осматривать достопримечательности банного дела, а в дом Фирсановой на Пречистенке полетели телеграммы: «Осмотрел Вену. Еду в Париж. Вышли средств», «Приплыл в Стамбул. Дел много. Задерживаюсь. Телеграфируй денег». Словом, мировое банное турне вылилось в кругленькую сумму. Зато вернулся Гонецкий с лучшими чертежами и венским архитектором Фрейденбергом. Ну а Вера настояла, чтобы при перестройке старые Сандуны превратились в настоящий дворец: залы, отделанные мрамором, камины – малахитом, кругом украшения из яшмы, лазурита, хризопраза. В банях ввели технические новинки: поставили новейшие фильтры для мягкости воды, провели электрическое освещение, диковинную штуку по тем временам. 14 февраля 1896 года при огромном скоплении начальства, духовенства и купечества состоялось освящение Сандунов. Только вот, слушая торжественные речи, Вера вдруг подумала: москвичи получили роскошный подарок, а она – что? Недавно Федор Шаляпин, давний приятель, выложил ей во хмелю, что Гонецкий по Тверской с какой-то певичкой на лихаче раскатывает. У Веры словно глаза открылись. Подумала она: а куда муж тратит свои вечные кредиты из ее банка, не на красоток ли? Да и что он делал в своем банном турне – не с одалисками ли парился? Ведь пропадал же где-то два года…

А тут и совсем неутешительная весть подоспела: гуляка муж-то еще и в карты проигрался. А чтобы заплатить долг, тайком продал Сандуновские бани. Вера пришла в гнев. Бани выкупила, а с мужем-обманщиком на развод подала. Да только тот миллион отступного затребовал. Ну точно как банкир Воронин. Такса такая, что ли, у проклятущих мужиков?..

С тех пор решила Вера Ивановна от всяких «замужеств» держаться подальше, тем более что дел множество. Ее лесоторговые предприятия были разбросаны по всей стране, строительства шли в разных городах, но главные ее детища были, конечно, в любимой Москве: строительства аж на 26 участках. И за все Вера взялась железной рукой. В среде промышленников ее даже прозвали «предпринимательской бабой». В прозвище звучала, конечно, издевка: как это баба может дела вести?! Но было и уважение: ведет ведь, да еще и с миллионной прибылью!

Трудилась Вера Ивановна без обмана, но и долгов не прощала. Вот за долги-то и отошел к ней ресторан «Прага», что на Арбатской площади. Был он некогда прославлен, богачи и интеллигенция там откушивали, но ныне прогорел. Вера его переделала, обустроила интерьеры с невиданной дотоле роскошью: не ресторан – чистый дворец!

В начале XX века Вера Ивановна вступила в Торговую палату. И опять решила вести дела не абы где, а в новом дворце торговли. 7 февраля 1906 года открылся Петровский пассаж – торговая галерея, равной которой не было во всей стране. Строили его архитекторы Калугин и Фрейденберг (тот самый – «сандуновский»), а увенчал стеклянными галереями инженер Шухов (впоследствии строитель легендарной телебашни). Москвичи окрестили уникальный Пассаж чудом света – очень уж он напоминал легендарные висячие сады Семирамиды. В нем были представлены все самые знаменитые российские и зарубежные фирмы. Вот тогда-то Фирсанову и назвали «самой роскошной предпринимательницей России» и даже заговорили о статусе почетного гражданина города. Но…

Революция распорядилась иначе. Какое там почетное гражданство – устроительница московской роскоши оказалась в нищете. Веру Ивановну выселили из собственного дома на 1-й Мещанской улице в крохотную комнатенку коммунальной квартиры на Арбате. Она стала лишенкой – без права на паспорт, свободное перемещение и продовольственный паек – практически без права на саму жизнь. Правда, она еще могла ходить мимо своей «Праги» или Петровского пассажа. Заходить туда уже не имело смысла – денег не было. По ночам, лежа без сна на железной кровати, Вера невольно вспоминала, сколько средств угрохала на благотворительность: выстроила Фирсановский дом для вдов и сирот, дом-школу для слепых детей, провела железнодорожную ветку в Фирсановку, ежегодно жертвовала по полмиллиона на развитие искусства и культуры, на деятельность больниц, приютов, школы. Но все оказалось напрасно. Даже из Фирсановского дома повыгоняли вдов и сирот, разместив там очередное ведомство новой власти, проще говоря, еще одну бюрократическую структуру.

Как Вера мыкалась, трудно представить!.. Не умерла только потому, что помог старый друг Федор Шаляпин, устроил гримершей в один из московских театров. С этим театром Вера Ивановна и сумела выехать на гастроли за границу. Обратно не вернулась – с 1928 года обосновалась в Париже. Не бедствовала – консультировала французских промышленников, но ужасно тосковала по Москве. Часто во сне ей снилась разруха: обветшавшие интерьеры «Праги» и Сандунов, разбитые вдребезги стеклянные галереи Петровского пассажа. Но однажды ей показали недавно снятое фото залов «Праги». И, увидев, что ресторан не потерял своей былой роскоши, Вера Ивановна счастливо расплакалась. Ее не стало в 1934 году. В тот год ей исполнилось бы 72 года.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.