Материалы журнала «Рокси»

Материалы журнала «Рокси»

Из рецензии на концерт

«… Да, концерт был попросту поганый…

Когда отдернулся занавес, Цой, Рыба, новый соло-гитарист и новая ритм-секция сидели на сцене и смотрели в зал. Пересидели секунд на тридцать, потом встали и разбрелись по сцене. Басист взял в руки инструмент и стал играть на нем, не обращая внимания на то, что его усилитель не включен. Из зала видно было, как Михаил Васильев, пригибаясь как солдат под обстрелом, пробрался на сцену и включил злополучный усилитель. Басист же этого просто не заметил. Вдобавок у Рыбы на середине первой же вещи лопнула, простите, ширинка и внимание женской половины зала было, естественно, приковано к нему. Цой раз пять ходил по сцене утиным шагом Чака Берри, как будто ничего другого не видел. Гитарист Каспарян ухитрился вставить рок-н-ролльный запил в песню «Алюминиевые огурцы» (кто слышал —?!), а из «Битника» сделать нечто танцплошадное. А вот новые песни Цоя были еще лучше, чем предыдущие, — «Троллейбус на восток», «Последний герой» — хиты!»

«Рокси» № 6, 1983 г.

Из интервью с Лешей Рыбиным.

«Рыбин: Понимаешь, у нас с Цоем был договор — он занимается творческой стороной дела, в которую я не лезу особенно, а я занимаюсь всей административной стороной, то есть договариваюсь там со всеми, ну, насчет концертов, привожу музыкантов всяких, а уж Витька сам решает, нравятся они ему или нет.

«Рокси»: Что же нарушило такую идиллию?

Рыбин: Мы катались в Москву, нас там полюбили, вроде. Я как-то случайно песню написал, «Звери» называется, Артему она очень понравилась. Потом появилась Марианна, Виктор включил ее в группу — в качестве гримера, костюмера, или там кого… Ну и… делить все пришлось на троих… В общем, к концерту все было уже довольно скверно. А после концерта выяснилось, что Цой не хотел играть с этими музыкантами и т. д. и т. п. Потом уже, летом, Цой как-то сказал мне: «Знаешь, в одной группе не должно быть двух лидеров».

«И Рыба, и мясо». «Рокси» № 6, 1983 г.

Из статьи «Расклад-84»

«Уместно будет к открытиям фестиваля отнести также и КИНО. Они уже больше года не выступали, да и раньше-то не слишком баловали ленинградских рок-фанов концертами, а совершали время от времени победоносные набеги на Москву. Их теперешний триумф подготовлен долгой работой, ходящими по рукам студийными записями и фактом существования Цоя, от которого нельзя было рано или поздно не ожидать чего-нибудь в этом роде. Состав КИНО изменился. Присутствие Тита придало команде оттенок звездно-профессиональной крутизны. Его мощный бас роскошно вписывается в очаровательный примитивизм КИНО. Если раньше стиль Цоя мог казаться пробой сил, то теперь ясна сознательная ориентация на это направление. КИНО несколько напоминает зрелый Т. РЕКС — и ритмическим однообразием, и лаконизмом инструментальных партий, и запоминающейся, навязчивой мелодикой. Музыка Цоя обладает завораживающим магнетизмом, она втягивает в себя, забирает. В каком-то смысле, по эмоциональному воздействию, что ли, ее можно назвать роком старого типа.

Далеко не все фаны старого закала реагируют на КИНО всерьез; они, ворчливо сетуя на испорченность нравов, считают «Троллейбус, который идет на восток», «Транквилизатор», «Безъядерную зону» и др. несерьезными заморочками зеленой молодежи. Что ж, пусть себе ворчат, мне их даже немного жаль, ведь время не за них… Прически коллег Цоя, песня «Прогулка романтика» и многое другое позволяют уловить несомненную близость КИНО к новейшим школам; весь же фокус заключается в том, что старые и новые школы гармонично сливаются. Выступление КИНО приятно шокировало настоящей рок-заводкой, свежестью и непосредственностью. Те, кто упрекает КИНО в примитивности глубоко неправы, потому что находятся или в плену возрастного снобизма, или лжепредставлений о неоднозначном ныне понятии «профессионализм», и не могут отличить примитивизм как стиль от примитива. Вперед, КИНО, ждём следующей серии!»

Анатолий Гуницкий. «Рокси» № 8, 1995 г.

Из рецензия на альбом «Начальник Камчатки»

«Записанный в студии Вишни альбом КИНО «46», хоть Цой не собирался выпускать его в свет, сыграл определенную роль в восприятии «Начальника». Здесь практически те же вещи, за исключением «Последнего героя», «Прогулки романтика» и еще трех вещей. Разница заключается в том, что на «46» Цой играл в две гитары с Каспаряном, а здесь все записано по полной схеме — с басом, барабанами и Гребенщиковым. Последний здесь развернулся вовсю.

Неудачней всего это проявилось в самой «Камчатке». Вместо тонкой, нежной, лиричной песни, согласующейся с голосом Цоя, и нестандартной мелодией на двенадцатаструнной гитаре, здесь на первом плане присутствует желание сделать НЕЧТО — «Дэвида Ино с Брайаном Бирном», а уж потом — о чем там, собственно, поется. Короче говоря — «Ну и пусть» (строчка, замененная по отношению к первоначальному варианту).

Создается впечатление, что альбом было интересно записывать самим музыкантам, а вот слушать его… Не уверен, что им там самим все нравится. Кайфов, конечно, тоже много. Например, «В поисках сюжета…» было привычней слушать в другой аранжировке, но так, пожалуй, даже лучше. Следует отметить и колоссальный хит «Эй, кто будет моим гостем» с Курехиным на клавишах.

С другой стороны, сейчас время новых звучаний, и с этой точки зрения альбом выглядит очень современно. Тот факт, что он отличается от предыдущего альбома — вполне естественен. Никто не хочет стоять на месте, и вряд ли Цоя стоит упрекать в этом. Не следует также упускать из виду, что вся критика по поводу того, что вещи-то, дескать, старые, только сыграны по-новому, имеет смысл для человека, который живет в Ленинграде, шляется на все концерты Цоя — акустические и электрические — и слушает все записи, впадая от этого в некоторую заснобленность. Для всех остальных (а их больше, много больше) этот альбом — отличный подарок, потому что вещи на нем собраны просто прекрасные«».

Б. Хрюндгофер. «Рокси» № 7, 1984 г.

Из статьи «Питер ин рок»

«… Кто-то хорошо сказал: «Цой все время поет одну и ту же песню, но зато какую!» В самом деле, в особой изобретательности Цоя не упрекнешь. Витя всегда был неплохим шоуменом и умел покорять зал, не делая ничего особенного. Теперь он изменил манеру сценического поведения и лихо пляшет в течение всего концерта, правда, к концу немного устает, но все равно впечатление производит сильное. Да и на остальных «киношников» смотреть не скучно. И все-таки «одной» песни уже мало… Герой цоевских песен — неплохой парень. Нам хорошо знакома его нелегкая жизнь, мы знаем о ней почти все. Он постоянно курит и сигареты, и папиросы. Он любит гулять по ночам, тоскует по Черному морю, не очень доверяет электричке, зато с удовольствием совершает прогулки в метро; он может, чтобы обрести душевное равновесие, разобрать приемник, не прочь выпить. Сумбурность поступков, склонность к рефлексии, самосозерцанию, неуверенность в завтрашнем дне позволяет назвать его романтиком и мечтателем, не очень уверенно себя чувствующим в хаосе городской жизни. Поэтому он, как и положено романтикам, предпочитает ночную пору, когда можно быть спокойным от суеты, отупляющего быта. Совсем как у Достоевского, только троллейбусов тогда не было.

Когда я думаю о КИНО, первая ассоциация, которая у меня возникает огромный вопросительный знак. Я уважаю навязчивую, мучительную, почти маниакальную потребность Цоя задавать вопросы самому себе, для этого нужен талант души и мужество. Не каждый способен сомневаться, тот, кто не испытал искушения сомнением — еще не жил, дух его не пробудился. Но нельзя же вечно находиться под знаком вопроса должно придти время ответов. Вопросы, конечно, останутся, только они станут совсем другими».

Старый Рокер. «Рокси» № 9, 1985 г.

Из статьи «Мартовские ИДы-85»

«… КИНО убедительно доказало, что суть живой рок-музыки — в обмене энергией с сидящими в зале. Это был лучший концерт КИНО, который я видел и слышал. То, что Цой делал на сцене — было какое-то языческое волхвование, рок-колдовство. Многие из его приемов — повторение одной и той же фразы под мерный и достаточно простой ритм, все его распевки — «а-а-а-а-а», «У-у-у-у-у» — классическое шаманство. В прежние времена это называлось камлание».

Алек Зандер. «Рокси» № 9, 1885 г.

Из рецензии на альбом «Это — не любовь»

«… Недавно я беседовал с одной юной почитательницей русскоязычного рока. Ей альбом КИНО не понравился. «Цой же сам говорил, что не умеет петь о любви и цветах, а если он поет, значит, он врет», заявило это создание с честными глазами. И я понял, что для нового поколения «любовь и цветы» — это поцелуй в щечку, букетик в зубы и последующий поход в кинотеатр, а вовсе не далекий шестьдесят восьмой, связанный с волосатой идеологией хиппи.

Действительно, наверное, Виктор не умеет, да и не хочет мыслить так, как это было 17 лет назад. Сейчас другое время, и та философия выглядит или наивностью, или ложью при несомненно достойном ее месте в истории. Не говоря уж о том, что, в отличие от других наших лидеров, за Цоем не стоит никакой монументальной тени той эпохи типа Дилана, Марка Болана или Дэвида Боуи. Корни творчества Цоя покоятся именно в нашем образе жизни.

В музыкальном отношении «сюжет для новой песни» КИНО нашло удивительно здорово. Термин, которым я бы определил этот саунд — «новый ВИА». Уместно было бы сказать несколько комплиментов оператору Вишне, который, несмотря на спартанские условия, добился неплохих результатов, особенно при записи драм-компьютера. На том же «45» он звучал просто отвратно.

Что касается текстов, то они, я думаю, будут понятны в любом городе, ибо это очень городской альбом. Комментировать их смысла, наверное, нет, так как они очень конкретно-ситуативны. Другое дело, что в абсолютно бытовых ситуациях Цой находит такое количество нюансов, столько иронии, вторых и третьих смысловых пластов, что, конечно, передать их словами просто невозможно. Виктор и передает их голосом, интонациями или так, как это сделано в концовке «Уходи». А уж почувствовать это каждый волен в меру своих возможностей и опыта.

Можно посетовать на не совсем удачную в энергетическом смысле запись «Безъядерной зоны», впрочем, она относится, скорее, к «концертному» типу песен; на искусственный «оживляж» «Саши» при помощи обратной записи и всхлипываний в конце, но это не меняет отношения к альбому, как к очень светлому и веселому. Приятно также, что заглавный номер стал полновесным поп-стандартом — СЛМР вовсю играет его на танцах.

Короче, тем, кто решил выпить уксусной кислоты на почве любовных неудач, я рекомендую немедленно сесть и послушать этот альбом, а всем остальным пользоваться им в моменты душевных кризисов. Очень оттягивает».

Саша Скримами. «Рокси» № 10, 1985 г.

Из интервью Виктора Цоя.

«… Я вообще-то всегда отказываюсь давать интервью. Так что не знаю, нравится мне это или нет. Но давай попробуем.

… Творчество для меня сейчас — это физическая потребность, как спать, например. Я могу просто смотреть в окно, иногда толчком служит какая-то книга, фильм… Берешь гитару в руки, перебираешь аккорды и вдруг находишь какой-то рифф, появляются слова. Вещь может совершенно поменяться в процессе работы — и ритмический рисунок, и текст. Бывает, что фразы, слова, которые были сначала а одной песне, потом могут оказаться в другой, может быть, даже послужить поводом для написания новой.

Вместе с тем существуют разные тексты в смысле отношения к ним слушателей и в смысле моего подхода к ним. Например, вопрос: что означает для меня слово «Камчатка»? Ничего конкретного, я там никогда не был, оно лишь подчеркивает некую абсурдность текста, его фантастичность. «Камчатка» и «Алюминиевые огурцы» — это чистая фонетика и, может быть, какие-то ключевые моменты, не связанные между собой и имеющие задачу вызвать ассоциативные связи. Можно назвать это второй фантастикой. Можно в какой-то мере сравнить этот подход с театром абсурда Ионеско. Только у нас не мрачное разрешение действительности, а более веселое. Но есть и другие вещи с совершенно конкретной ситуацией, например, «Бездельник», «Битник», в чем-то — «Троллейбус». Или «Время есть — а денег нет». Эту ситуацию может понять любой.

… Для меня отношения внутри группы были всегда очень важны, важнее даже, чем музыкальные возможности того или иного человека. С Алексеем же (Рыбиным) в последний период нашего сотрудничества отношения все более и более осложнялись, и это мешало работе. Возможно, сыграло роль то, что на «45» все песни были моими, альбом сразу же стал популярным, а Алексей — человек, я бы сказал, с обостренным чувством лидерства. Я не стал бы ему препятствовать, если бы он захотел исполнять свои вещи на концертах. Но вся беда в том, что за все время нашей совместной деятельности он не написал ни одной вещи — «Звери» и несколько других были написаны раньше. Он тоже постоянно говорил, что лучше меня поет, аранжирует, играет на гитаре. С последним я, правда, вполне согласен. Что же касается аранжировок, то на «45» в основном мои аранжировки, ведь когда я пишу песню, я представляю себе, как она должна звучать. По поводу пения — в рок-музыке давно сложилась традиция, что автор сам исполняет свои произведения. С этой точки зрения мне не очень нравилось, что Леша на концертах, которые он для себя организовывал, исполнял мои вещи, не ставя меня об этом в известность.

… Юрий уже был, Густав — это мой старый приятель; я, собственно, знал, что он умеет стучать, но не знал — как, и решил: «А, ладно, как-нибудь на фестивале отыграем». Но все оказалось гораздо лучше, чем я мог себе представить, и Густав отлично вписался в то, что мы хотели делать. Саша Титов появился с подачи Борьки в процессе записи «Начальника Камчатки».

… Я считаю, что у группы КИНО три альбома на данный момент — «45», «Начальник Камчатки» и «Это — не любовь». То, что называют «46» — рабочие записи, где мы играем вдвоем с Юрием, и мне очень жаль, что они разошлись. Одно время мне «Начальник» очень не нравился. Очень вялый по звучанию альбом. Но любопытно, что сейчас, по прошествии более года, я замечаю, что такой звук — атмосфера занудства — входит в моду. На «Это — не любовь» мы не возлагали вообще никаких особых надежд. Там собраны некоторые старые вещи: «Весна», например, и песни, предназначенные, так сказать, для внутригруппового использования. Условия студии были таковы, что выбора не было — три гитары и ритм-компьютер, никаких накладок, кроме одной вещи. Вначале это угнетало, но в процессе работы даже стало нравиться, и под конец записи мы, можно сказать, даже к этому стремились, к такому звуку.

Это другой подход к иронии. Когда я пишу песни типа тех, что вошли в «Это — не любовь», мне очень смешно. По идее мы предназначали этот альбом молодым ребятам, лет под 20, а оказалось, что эту иронию улавливают более взрослые люди. Видимо, для молодежи требуется повышенный драматизм ситуации. Может быть, поэтому молодежь так любит хэви.

Есть еще один альбом, но пока он не сведен окончательно. Туда как раз войдет фестивальная программа и, может быть, «Последний герой». Хоть этот номер и записан на «Камчатке» с «модным» ныне звуком. (Виктор улыбается), но все же не показывает энергетических возможностей этой песни. Мы писали его в другой студии, но тоже практически вчетвером, кое-где подыгрывал Игорь Бутман. Это будет ритмическая музыка, танцевальная. Может быть, альбом будет называться «Ночь».

… Ночь для меня — это особое время суток, когда исчезают все отвлекающие факторы. Но не только. Ночь наполняет меня ощущением мистики. Все предметы, явления, вещи становятся ночью другими. Ты сам, наверное, замечал, что дневной человек и ночной человек, один и тот же, разумеется, — это, тем не менее, разные люди. Можно сказать, что ночь дает мне чувство романтики».

«Взгляд с экрана». «Рокси» № 10, 1985 г.

Из статьи «Золото на голубом»

… Неудачное выступление КИНО для меня все еще остается загадкой. В чем-то это можно объяснить тем, что на первых полутора вещах в зале горел свет и Виктору это сломало настрой, в чем-то тем, что он позволил себе сломаться, в чем-то — усталостью публики от ЗООПАРКА, ИГР и АУКЦИОНА. Сидящие в зале понимали, что все идет правильно, все идет как надо, и… ничего не могли с собой поделать. КИНО, всегда бравшее зал эмоциональным напором прорванной энергетической плотины, к середине концерта этот напор потеряло, будто воды за стенкой дамбы не хватило. Черт его знает, что произошло, но приз за лучшие тексты. Цой получил совершенно заслуженно. «Марш мира», «Перемены», «На улицах снег» — великолепные тексты. Да и музыкально очень здорово. Такое впечатление, что Цой, пройдя через разные заморочки, вновь вернулся к простоте и душевности «45» только на более высоком уровне.

Как и раньше, в КИНО один приличный музыкант — это Игорь Тихомиров из ДЖУНГЛЕЙ, играющий на басу вместо Саши Титова (наверно, это уже кино-традиция). Среди знатоков высказывались подозрения, что он относится к работе в КИНО серьезнее, чем Титов. Для «уравновешивания» Игоря и сохранения нежно любимого музыкантами бардака, «киношники» были вынуждены пригласить сразу двоих — «Африку» Бугаева, исступленно колотящего по перкуссии, и клавишника, наверное, идейно близкого «выдающемуся» гитаристу Юре Каспаряну, имя которого установить не удалось. Вдвоем с Юрой, мастером трехминутных запилов на двух нотах, они устроили в конце выступления нечто какофоническое. Впрочем, это единственное тяжелое место, а в остальном же мне впервые интереснее и приятнее слушать запись, чем вспоминать о концерте.

Алек Зандер. «Рокси» № 11, 1986 г.

Из рецензии на альбом «Ночь»

«Прослушав альбом в первый раз и заснув примерно на песне «Звезды останутся здесь», я разжился адским эпиграфом: «Ночь» шуршит над головой, как вампира черный плащ…» и кровожадно принялся за анатомирование незатейливой и невдохновляющей музыки. Затем ту же операцию я собирался проделать и с текстами, но вместо этого я вдруг задумался о Цое, о КИНО и возникло огромное «почему?», распавшееся на десяток маленьких «почемучек». Почему альбом КИНО не добавил славы своим создателям? Почему незнакомые с КИНО люди, заслышав голос Цоя начинают махать руками: выключай! Почему, наконец, удачные номера не озаряются на альбоме новым сиянием? И многие другие вопросы. Когда я по косточкам перебрал весь альбом, получилось следующее:

1. «Видели ночь». Романтическая целомудренная песня. В финале притопленный саксофон не в силах одолеть выделенные голоса, и из-за слабого инструментального фона песня так и не получает яркого завершения.

…3. «Твой номер». Ужасный раздражающий вокал, физически почти не воспринимаемый. Словно самого певца тошнит от песни: «И эта лунэ-э-ээ…» Размазанное гитарное соло. Жидкий фальцет в хоре выявляет голосовую беспомощность группы.

4. «Танец». Как-то очень уж фальшиво для цоевского героя «родное окно». Вряд ли это всерьез. Зато лаконично и выразительно: «Мокрые волосы взмахом ладони — назад!» Фраза «Капли дождя лежат на лицах, как слезы», поддержанная клавишами, выделяется на фоне песни да и всего альбома хорошим звучанием, пластичностью, тембровой живостью.

…6. «Последний герой». Темп такой, словно Цой спешит поскорей пересказать содержание, уже всем известное… Припев никак музыкально не выделен. Гитарное соло — словно происки начинающего гитариста, желающего влезть в любую щель, а басовый финал, как наглядный урок маститого маэстро: так-то, сынуля. Очень беззубая и ненужная версия хорошей песни.

…8. «Анархия». Ситуация обрисована зримо. Приятно, что автор не вульгарно-критически относится к симпатичным шалопаям, разыгравшим совместно с представителем доблестных вооруженных сил (тоже, кстати, по-своему милым и к тому же не безразличным к судьбам молодого поколения — «Кто ваша мама, ребята?») яркое уличное представление. Ну, а условный конфликт, возникший в последнем куплете, вполне разрешается музыкально в мажорном финале.

…10. «Игра». Прекрасен дуэт — щемящий, тоскливый, протяжный: «Завтра утром ты будешь жалеть, что не спал…» А Цой-то, оказывается, умеет петь. Трогательный смутно-ассоциативный текст с нулевой динамикой, но блестящей точкой:

Только капля за каплей из крана вода.

Только капля за каплей из времени дни.

Ты пойдешь рубить лес, а увидишь лишь пни…

Вечное противоречие — хармсовский чудотворец, не совершивший ни одного чуда.

11. «Мы хотим танцевать». По содержанию это заглавная песня альбома.

Строки из этой песни, без сомнения, войдут в любые книги и энциклопедии о русском роке в качестве эпиграфов и иллюстраций его целебного социально-критического начала. Концовка: фраза «Мы хотим танцевать» повторяется в финале восемь раз с такой заразительной равномерностью и прямолинейностью, что хочется крикнуть: «Витя, не поверю, что так хотят танцевать!»

Вряд ли стоило называть альбом «Ночь» — это название хоть и удобно своей абстрактной силой и безответственностью (подходят также «Кухни», «Игра», «Дождь», «Утро», «Звезды»), но привело Цоя к дурной попытке забить альбом в надуманную тенденцию. Стремление к полной свободе духовных перемещений, к искреннему всплеску лучшим образом могло выразиться формулой «Мы хотим танцевать».

Музыка Цоя обладает огромной подспудной мощью, но тот словно бы боится, экономит внутреннюю энергию, чтобы себя не порастратить.

Однако я благодарен Виктору за ту работу, которую он вынудил меня проделать по поводу «Ночи» — я научился слушать и понимать его».

В. Терещенко. «Рокси» № 11, 1986 г.

Из статьи «Данный момент»

«КИНО — лучшая группа сезона, как мне кажется. Два классных концерта за сезон. Раньше я хохотал, как зарезанный, когда мне говорили, что Каспарян — крутой гитарист. Теперь я сдержанно улыбаюсь. Шутки шутками, а звук его гитары — это определяющий звук КИНО (естественно, при качественной работе ритм-секции). Одна из немногих групп, имеющих хит за эти полгода: «Следи за собой». Да и фарцуют они не как мальчики с Невского: Юра Каспарян и Джоанна Стингрей подали заявление в ЗАГС, и 6 апреля должна состояться свадьба. Впрочем, может быть, у них и любовь, а я лишь упражняюсь в цинизме? Как бы то ни было, Джоанна никак не может получить визу. Говорят, что это интриги Стаса Намина, который, будучи в Америке, заявил, что никакого подпольного рока у нас нет. Есть, дескать, люди, которые просто умеют играть, а есть, которые не умеют. Вот группа С. Намина, например, умеет. Ну а Джоанна с ним, естественно, не согласилась. Публично».

Алек Зандер. «Рокси» № 12, 1987 г.

Из статьи «Ночь со среды на понедельник»

… По моему мнению, одна из лучших программ фестиваля. Две гитары, два баса, два барабанщика. Четкий ритм и гитара Каспаряна, обозначающая мелодию, которую в основном ведет голос Цоя. И великолепные зрелые тексты — «Группа крови», «Легенда». В случае с КИНО жюри проявило некоторую сообразительность, отметив группу призом «За творческую зрелость». Публика же, естественно, новый имидж не схавала по опросам КИНО на последнем месте. Я уже писал об этом цикле восприятия — сначала нечто новое публике нравится; художник развивает эту данность и доводит до совершенства — публика жаждет еще и еще… И тут наступает некая развилка. Или рисковать успехом — отказаться от накатанного, но сохраниться как художнику, или идти на потребу, тиражировать достигнутое, рано или поздно надоесть и быть с наслаждением растоптанным недавними поклонниками. У меня колоссальное уважение к Виктору за то, что он хочет и умеет двигаться вперед. А цельность его программ последнего времени вызывает восхищение. То же относится и к умеренной концертной деятельности КИНО. «Луч меньше, да луч», — как сказал бы Гиперболоид инженера Гарина Фонарику майора Пронина».

Алек Зандер. «Рокси» № 13, 1987 г.

Из рецензии на альбом «Группа крови»

«… Мне кажется, что КИНО записало свой лучший альбом и один из лучших альбомов отечественного рока. Дело не в том, что он мне очень нравится, а в том, что он поднимает наш рок на новую ступень. Я бы назвал ее ступенью мужественной гражданской ответственности при всей моей нелюбви к громким словам.

То, что Виктор Цой — романтик и «последний герой», мы все знали давно. Но мне казалось, что после феноменального по свежести и музыкальной самобытности альбома «45» он стал немного «подкисать». «Ночь» и «Это — не любовь» при том, что и там были превосходные песни, в целом производили впечатление некоторой заторможенности, и я даже как-то печатно назвал Цоя «остывшим метеоритом». Герой медлил, подобно Гамлету, и вот прорвалось! Такого «горячего» альбома не было давно. Он обжигает!

Музыка прекрасна по своей мощи и чистоте. И отточено проста. Ритм-секция, где Густав на этот раз играет на компьютере, что не помешало ему сделать барабаны удивительно живыми, а Тихомиров, как всегда, предельно четок, создает великолепный по крутизне горячий пульс альбома. Такой альбом можно действительно назвать «Группа крови», в его жилах кровь, а не вода. Юра Каспарян практически в одиночку тащит музыку, а клавишные помогают в нужных местах создать фон. И, конечно, голос Цоя, в котором и сдержанная боль, и благородство, и пафос…»

А. Житинский «Рокси» № 14, 1988 г.

Из рецензии на альбом «Звезда по имени Солнце»

«… «Звезда» из тех альбомов, о которых сказать что-нибудь дельнее можно будет лишь спустя какое-то время. Поэтому лишь несколько мыслей.

Динамичное начало немедленно подняло меня на ноги, хотя я уже забыл, когда последний раз танцевал. Тут же приятно ошеломил неожиданный, характерно «волновой» звук клавишей и… Цой затягивает все ту же свою долгую песню, которую до сих пор мало кто понимает. Но что бросается в глаза — признанный певец ночи запел о том, что «есть еще белые-белые дни», и день как бы освещает альбом. Это очень важный момент. Да, ночь для нас — благодатное и плодотворное время, она уже давно дает нам надежный приют. Но день — сильнее. День — это обязательно Солнце. Ориентир на Солнце вообще исконен в русской народной традиции, и с этой точки зрения совершенно неудивительна русско-народная распевная мелодика некоторых песен альбома…

… А что касается той самой долгой песни Цоя, то сколько уж лет он твердит «одно лишь слово — верь!»

А. Струков. «Рокси» № 15, 1990 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.