Приложение № 2

Приложение № 2

ГЕОРГИЙ ДМИТРИЕВИЧ ШАРВАШИДЗЕ

Георгий Дмитриевич Шарвашидзе родился в 1847 году и рано стал сиротой: в два года он лишился матери (Екатерина Дадиани была дочерью владетеля Мегрелии Левана Дадиани), а в десять – отца. Мальчик воспитывался в семье командующего русскими войсками в Абхазии князя А. Колюбакина. Учился в Париже и в Петербурге. Как и другим потомкам царской фамилии, Георгию Дмитриевичу не было позволено жить в Абхазии. И он поселился в Тифлисе.

Когда Шарвашидзе исполнилось 22 года, он женился на баронессе Марии Николаи.

Ее родители, София Чавчавадзе и барон Александр Николаи, министр просвещения при дворе императора Александра Третьего, согласно семейной легенде, познакомились друг с другом в той же самой комнате, где состоялось знакомство родной сестры Софии – Нино Чавчавадзе и поэта Александра Грибоедова.

В 1888 году в жизни князя Шарвашидзе, занимавшего в тот момент должность вице-губернатора Тифлиса, произошло событие, последствия которого изменили всю его судьбу.

В Абхазию на корабле «Орел» прибыл император Александр Третий и его супруга, императрица Мария Федоровна. Одним из встречавших монаршую чету был князь Шарвашидзе. Поклонившись императору, он вручил императрице букет ее любимых аргентинских роз. Князь произвел хорошее впечатление на царскую семью. Год спустя он получил назначение губернатором Тифлисской губернии…

В 1894 году в Ливадии скоропостижно скончался Александр Третий. Через три года после его смерти вдовствующая императрица пригласила в Петербург своего тифлисского знакомого и предложила ему должность начальника собственной канцелярии.

«Князь развелся с женой и, оставив ее вместе с сыном Дмитрием в Тифлисе, уехал в Россию, – рассказывает внук родной сестры баронессы Марии Николаи Мераб Кокочашвили. – В Петербурге Георгий Дмитриевич в скором времени стал спутником жизни императрицы Марии Федоровны».

О том, что грузинского князя и вдовствующую императрицу связывало нечто большее, чем деловые отношения, начали говорить еще при жизни ее императорского величества. В советские годы одним из первых о браке Шарвашидзе и вдовы Александра Третьего написал писатель Алексей Толстой, сочинивший «дневники Анны Вырубовой».

В девяностых годах уже прошлого века были найдены дневники, на сей раз подлинные, императрицы Марии Федоровны. Были опубликованы и некоторые письма князя.

Их изучение позволяет проследить историю взаимоотношений мужчины и женщины, коими наши герои, несмотря на все свои титулы, являлись в первую очередь.

Начиная с 1914 года князь, носивший звание обер-гофмейстера императорского двора, становится одним из главных действующих лиц дневника императрицы. Шарвашидзе сопровождает ее величество во время поездок в Англию, во Францию и в Германию. Появляется имя князя и в дневнике государя Николая Второго. Так, 5 февраля 1914 года император сообщает о завтраке, на котором присутствовали его мать и князь.

В окружении Николая Второго к Шарвашидзе относились с большим почтением и уважением. Один из адъютантов государя вспоминал, что «князь Шервашидзе был большой оригинал, очень начитанный, наблюдательный, отличался находчивостью в затруднительных случаях и весьма своеобразно мыслил и говорил о разных исторических событиях».

Среди увлечений Георгия Дмитриевича современники отмечали «страсть к старине, к историческим исследованиям и собиранию портретов, миниатюр и гравюр».

Одной из заслуг князя называют отмену императором Николаем Вторым указа своего деда, императора Александра Второго, от 31 мая 1880 года, провозглашавшего абхазов «виновным народом». За участие в восстаниях в 1866 году и в 1877 году против России на стороне Турции часть абхазов была выселена в Сибирь, а другой части было запрещено селиться на прибрежной полосе вдоль Сухуми, их социальные и политические права были ограничены. 21 апреля 1907 года «виновность» была снята.

По одной из версий, таким образом была устранена главная причина, мешавшая морганатическому браку между князем и вдовствующей императрицей.

Хотя вместе на публике они стали появляться уже в 1903 году. На одной из фотографий, сделанных во время «Саровских торжеств», когда был канонизирован Серафим Саровский, видно, что торжественную процессию возглавляли две пары – ее императорского величества Марии Федоровны и князя Шарвашидзе и их императорских величеств Николая и Александры…

Записная книжка Марии Федоровны – своеобразный отчет о жизни князя Шарвашидзе, его настроении и состоянии здоровья. А дневник за 1916 год, когда ее величество с князем перебрались из Петрограда в Киев, и вовсе скорее напоминает медицинскую карту Георгия Шарвашидзе, нежели ежедневник императрицы.

6 января она отмечает: «Шервашидзе не пришел из-за простуды». Запись от 26 января: «Шервашидзе был у меня в первый раз после болезни». Две недели спустя, 11 февраля, ее величество пишет: «Шервашидзе не выходит на улицу по причине нездоровья». 13 февраля: «Шервашидзе все еще нездоров». 6 декабря: «У Шерва внезапно начался насморк, и он ушел».

Судя по документам, князь и императрица не расстаются фактически ни на один день. Во время путешествий ее величества в царском поезде у Шарвашидзе был свой вагон.

Так что они виделись и в поездках, и во дворце: князь докладывал ее величеству о ситуации на фронте; развлекал «ужасными историями» (запись от 2 сентября) и «расстраивал», расспрашивая о том, как мать Николая Второго намерена отмечать собственный юбилей (запись от 18 октября)…

Получив известие об отречении сына, Мария Федоровна просит князя Шарвашидзе отправиться с ней в Могилев. Там состоялась ее встреча с теперь уже бывшим императором.

Адъютант Николая Второго полковник Анатолий Мордвинов был одним из тех, кто встречал поезд Марии Федоровны, прибывший в Могилев. В своих воспоминаниях он отмечает, что «с государыней прибыли только великий князь Александр Михайлович…графиня Менгден, князь Шарвашидзе и князь Сергей Долгорукий… Увидев меня, Шарвашидзе сейчас же направился ко мне, и я как сейчас вижу его растерянно удивленное лицо. Он отвел меня в сторону и недоумевающе, возбужденно спросил: «Что вы наделали?»…

В Могилеве Мария Федоровна и ее спутники провели несколько дней. 5 марта стало известно, что великий князь Михаил Александрович, родной брат Николая Второго, в чью пользу тот отрекся от престола, тоже отказался принять корону.

Князь Шарвашидзе хорошо знал несостоявшегося Михаила Второго. До 1912 года, пока великий князь Михаил Александрович не нарушил запрет августейшего брата и тайно не женился морганатическим браком на графине Брасовой, они жили под одной крышей – в Аничковом дворце, который занимала вдовствуюшая императрица.

После нескольких дней, проведенных в Могилеве, на улицах которых к тому времени появились первые красные флаги, князь Шарвашидзе и вдовствующая императрица уже несуществующей империи вернулись в Киев, где впервые за сотню лет царский поезд никто не встретил.

Зато теперь Мария Федоровна и Георгий Дмитриевич свободно могли быть вместе, без оглядки на мнение двора и пропасть, разделяющую их статусы. На письмах, которые они будут получать в Киеве, поверх их перечеркнутых титулов цензоры писали «гражданке Романовой» и «гражданину Шервашидзе».

Лето 1917 года Шарвашидзе и Мария Федоровна провели в разлуке. Поначалу они решили, что ее величество уедет в Крым, а князь, отлучившись в столицу, к ней присоединится. Но в Петрограде Георгия Дмитриевича арестовали. Только через несколько месяцев он был освобожден и смог отправиться к морю, где его с нетерпением ждали.

Строки из дневника вдовствующей императрицы от 23 сентября 1917 года: «…все же надеемся, что дорогой наш Шервашидзе будет здесь в начале октября». Радостное событие произошло 14 октября, о чем Мария Федоровна не замедлила записать: «Мы весь день ждали приезда моего дорогого Шервашидзе, но он приехал только в 10 вечера. Великая радость снова видеться с ним».

Более развернутую запись императрица сделала на следующий день: «Завтракала наедине с Шервашидзе и была рада снова слушать его рассказ. Приезд князя оказался лучшим лекарством и весьма меня взбодрил. Я сказала, что сегодня впервые за долгое время снова засмеялась, чем он остался весьма доволен и заявил: «Non, vraiment vous etes contente de me revoir?[59]» Он еще раз зашел ко мне после обеда, но, к сожалению, на следующий день его свалила простуда, так что мне не удалось повидать его – распрекрасные обстоятельства моего существования не позволяют мне выходить…»

Присутствие Георгия Дмитриевича было важно для Марии Федоровны. 21 октября 1917 года она пишет: «Каждый вечер у меня Шервашидзе… и всякий раз у него находится какое-нибудь веселое замечание, способное рассмешить нас. Он больше других может ободрить нас, с ним я могу говорить обо всем». Запись от 4 ноября: «…он приходит каждый день, и мы играем в безик, и всякий раз в его присутствии я действительно приободряюсь».

Князь, в свою очередь, тоже заботился об императрице. В письме от 20 ноября 1917 года, адресованном великому князю Николаю Михайловичу, он описывал жизнь царской семьи в Крыму.

«Ваше Императорское Высочество! Мы, обитатели Ай-Тодора, находимся под наблюдением Вершинина, депутата Севастопольского исполнительного комитета морского подпоручика Жоржелиани и 17 матросов. Я познакомился с Вершининым и Жоржелиани (гуриец); они оба произвели на меня недурное впечатление. Первый представляет из себя тип добродушного, но темного утописта непереваренных социалистических теорий, а второй – сына «Картвелия страна», который отлично понимает, что все чепуха и что здесь, к счастью, вся сила в нем…

Здоровье Ее Величества за последнее время совершенно поправилось. Она начала свои прогулки и ходит так быстро по здешней пересеченной местности, что я не могу за нею следовать. Ее Величество приводит нас всех в восторг тем достоинством, с которым себя держит. Ни одной жалобы на стеснительное, не снившееся Ей положение, в каком она пребывает, спокойное и приветливое выражение, одним словом, такая, какою всегда была. Какою была Она некогда в Москве, в светлый день Своего коронования, какою бывала в снегах Абастумана и на банкетах а la Buckingham Palais, такою же была и здесь 14-го числа, когда мы с нескрываемым волнением поздравляли ее с днем рождения. Совершенно естественно и весело она выражала Свое удовольствие, что по случаю торжества к завтраку подали пирог, а к чаю – крендель и т. п. Такое Ее поведение немало подымает и наше расположение духа и помогает нам легче переносить тягости заключения и царящего уныния.

…мы живем в эпоху чрезвычайных неожиданностей, и ежедневно приходится восклицать по-тифлисски: «Удивился, что случился»…

Георгий Дмитриевич Шарвашидзе скончался 26 марта 1918 года. Месяц спустя после смерти своего кузена, светлейшего князя Георгия Михайловича.

Шарвашидзе похоронили в Крыму. К сожалению, выполнить последнюю волю князя и предать его тело абхазской земле было тогда невозможно.

Смерть князя Шарвашидзе стала для ее величества большим ударом.

Даже полгода спустя она скорбела по поводу смерти своего друга. Запись в ее дневнике от 26 сентября 1918 года: «Уже 6 месяцев со дня кончины дорогого, милого Шервашидзе! Все так же остро ощущаю эту страшную утрату… Отправились в церковь Ай-Тодор, а затем – панихида у могилы Шерв.».

Память о князе Мария Федоровна сохраняла до последнего дня своей жизни. 19 января 1919 года она писала: «…вернулась после обедни, продолжавшейся так долго, поскольку отслужили также панихиду по дорогому мне Шервашидзе, у которого сегодня день рождения».

Не забывала императрица и о сыне князя. Дмитрий Георгиевич Шарвашидзе (до 1917 года занимавший пост витебского вице-губернатора) должен был приехать в Крым, о чем Мария Федоровна записала 18 февраля 1919 года: «Долгорукий отправился в город, чтобы повидаться с молодым Шервашидзе, который, как ожидалось, должен был приехать из Одессы по пути в Новороссийск».

Однако сын Георгия Дмитриевича так и не появился. «Бог весть, где он теперь находится!» – переживала Мария Федоровна.

Судьба Шарвашидзе-младшего оказалась трагичной. Он отказался от эмиграции и вместе с семьей был выслан в Сибирь, где погиб в 1937 году.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.